Я не врач, но знаю, как это работает,замечает он.Забирайся в кровать.
Сэр, так точно, сэр,говорю я ему, будто он сержант армии.
Кажется, ему это не нравится.
Просто залезай,говорит он, откидывая серые простыни.
Ладно, вернемся к неловкости. Как лечь в кровать, не показывая ему свое нижнее белье? На это требуется нескольких попыток.
Он все время с иронией наблюдает за мной. Наконец, я оказываюсь в постели, и он берет в руки мой гипс. Я почти чувствую жар ладоней сквозь гипс. То, как он обращается с моей ногой, заставляет меня испытать то, что я не могу описать. Словно какие-то крошечные нити над моим сердцем рвутся одна за другой. Я уязвима как никогда, и под его полным контролем.
Симпатичные трусики,говорит он, подкладывая подушки.
И от этих слов я начинаю сходить с ума еще больше.
Я резко опускаю руки, пытаясь потянуть футболку, но безрезультатно. Боже мой, я даже не знаю, когда в последний раз использовала воск. Двигаю здоровую ногу ближе к другой, закрываясь от его взгляда.
Дразнишься,игриво бормочет он, затем осматривает свою башню с подушками.Все хорошо?
Да,тихо говорю я.
Он подходит к своей стороне кровати, и я ожидаю, что он выключит свою прикроватную лампу, прежде чем начнет раздеваться, но, к моему шоку, он хватает край рубашки и стягивает ее через голову.
Кажется, все происходит в замедленном темпе. Неторопливая демонстрация снизу вверх, сначала V его бедер опускающаяся под пояс брюк, затем дорожка тонких волос, ведущих от плоского живота вниз. Отдельные части его каменного пресса - один, два, три, четыре, пять, шесть кубиков. Затем его грудь: широкая, массивная и твердая, как скала, ведущая к могучим плечам. Его бицепсы слишком велики, чтобы можно было обнять их. А предплечья восхитительно крупные и испещрены жилками, как и прежде, но теперь, когда я вижу остальное его тело выше пояса, я понимаю, что они подходят к нему.
Блин.
Этот мужчина создан для того, чтобы сражаться.
И вот тогда я обнаруживаю одну из его секретных татуировок. Латинские слова нацарапаны на груди похожим на средневековый шрифтом: Nec Aspera Terrent.
Затем он немного поворачивается, чтобы бросить свою рубашку поверх комода, и я вижу то, что не ожидала увидеть. Большой рубец на левом боку. Вся область, от ребер до бедер, усеяна толстыми рубцами, как белыми, так и слегка розоватыми.
Не хочу спрашивать, что случилось, и прежде чем у меня появляется шанс передумать, он начинает снимать штаны, привлекая мое внимание к другому месту.
Его джинсы с легкостью скользят вниз, и он стоит в синих боксерах, обтягивающих мускулистые квадрицепсы и чудовищно большую выпуклость.
До сих пор он избегал смотреть мне в глаза, хотя он знает, что я пялюсь на него, как какая-то озабоченная девочка-подросток, но теперь он глядит на меня.
Ты, наконец-то нашла мои татуировки,говорит он.Хорошо рассмотрела?
Татуировки? И затем я замечаю большой, мастерски затемнённый парусник: старинное судно с рваными парусами и воронами, летающими вокруг.
Точно. Татуировки. Вот на что я смотрела. А не на то, что в его трусах.
Красивая,тихо говорю я, хотя голос дрожит.Имею в виду, они хороши,делаю пометку позже расспросить его о них, посмотреть поближе, но сейчас я должна отвести взгляд.
Я тут же поворачиваю голову, закрываю глаза и делаю вид, что пытаюсь уснуть.
Тебе нужно от меня что-то ещё?хрипло спрашивает он.До того, как я погашу свет?
Да, чтоб ты не снимал белье. Не уверена, что сделаю, если эта штуковина уткнется в меня посреди ночи.
Все хорошо,отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал сонно.
Хорошо,говорит он, и я сопротивляюсь искушению взглянуть на него в последний раз, прежде чем он выключит свет.Спокойной ночи.
Спокойной ночи,отвечаю я.
Комната становится черной, за исключением луны, светящей через окно. Через некоторое время я вижу его силуэт, лежащий рядом со мной, его дыхание становится все тяжелее с каждой минутой. Впервые с момента происшествия я сплю не одна. Впервые чувствую себя в безопасности.
Есть в этом близость, которую я никогда не предвидела. Просто деля кровать, ночь, разделяя сны и ужасы, которые могут прийти. Часть меня жаждет протянуть руку и коснуться его кожи, попросить его прикоснуться ко мне. Почувствовать его, всего его, каждым дюйм, который у меня есть.
Это было бы так легко.
И так хорошо.
Я засыпаю с рукой, протянутой в его сторону.
Глава 7 Кейр
Я сижу в грязной комнате с картами на стенах и одним столом посередине. На нем стоит радио. И микрофон с песком по краям, покрывшийся коркой.
Я никогда раньше не был в этой комнате. Она зарезервирована не для меня. А для тех, кто держится позади и получает входящие звонки, информацию о рейдах, бомбах, жертвах. Они диктуют, а другие сражаются
Но теперь я здесь и я один.
Звонят разведывательные группы.
Им нужна поддержка. Они нуждаются в подстраховке.
В рации раздается стрельба.
А я ничего не могу сделать.
Массовый хаос. Массовая смерть вокруг меня. На расстоянии я слышу их крики, их просьбы:
Помоги, Кейр, помоги нам.
Моих друзей, моих людей убивают, и я ничего не могу сделать
Затем комната погружается во тьму. Солнце чернеет.
Волоски на затылке встают дыбом, когда температура падает, как всегда бывает ночью. Почти мороз.
Затем крики прекращаются.
Лишь тишина.
Но никакого облегчения.
Потому что я знаю, люди мертвы.
И в комнате со мной есть кто-то ещё.
Я не вижу его, но слышу. Его рваное дыхание.
Льюис.
Не могу больше терпеть это,шепчет он, и его голос звучит словно радио, то обрывается, то слышится снова.Почему люди не понимают, что они наделали? Эта война была оплачена за счет их налогов, они заплатили за эту смерть. Они виноваты в этом так же, как и мы.
Я пытаюсь сказать Льюису, что это часть работы, часть игры, что так всегда было, мы знали, на что подписались, каждый из нас.
Но эти слова для него словно пустой звук, как и раньше.
Здесь нет плохих парней,продолжает он.Нет хороших. Просто куча бедолаг, пытающихся остаться в живых, убивая друг друга. Лучшее, на что можно надеяться, что выживешь и увидишь другой день. Но какой это будет день? В чем смысл всего этого страдания?длинная пауза.Теперь они здесь.
Несмотря на то, что уже и так темно, тени появляются в углах комнаты.
Они забрали мужчин, которых ты должен был защитить, теперь они идут за тобой.
Тени приближаются. Я знаю, что должен делать. Меня отлично обучили.
Мое тело готово бежать.
Ты никого не можешь защитить,шепчет Льюис мне на ухо.Не себя, ни ее. Ни от меня. Ущерб уже нанесен. Ты потерял ее еще до того, как даже начал бороться.
Бомба взрывается передо мной, белый горячий ужас.
Я сажусь и хватаю ртом воздух, словно тону, а затем спрыгиваю с кровати, бегая по комнате, пытаясь найти винтовку, оружие, чтобы сражаться.
Мне необходимо жить.
Кейр,сквозь затуманенное сознание пробивается тихий, испуганный голос.
Оружия нет, но вокруг меня солдаты, я вижу их тени.
Я бросаюсь к одному, собираюсь разорвать его на части, когда мои руки ударяют комод.
Кейр, пожалуйста, что такое? Что случилось?
Наполненный паникой голос Джессики прорывается сквозь мои мысли.
Джессика.
Я замираю, глядя на открытый ящик, пальцы сжимаются вокруг ручки. Я моргаю, привыкая к темноте, в комнате виден лишь слабый свет от луны.
Джессика сидит на моей кровати, опираясь на руки, в глазах отражается страх.
Я в порядке,хриплю я.Все нормально. Кошмар. Просто чертов ночной кошмар.
Ты уверен? Я подумала...она замолкает, и я слышу страх в ее голосе. Чтоб меня. Я, наверное, до чертиков напугал ее.
Прости,говорю я, все еще пытаясь отдышаться. Последнее, чего я хочу, чтоб она стала свидетелем моих ночных кошмаров. В тот момент, когда она согласилась остаться, мне даже не пришло в голову подумать об этом. Я принял решение забыть о прошлом.
Но у прошлого есть свои способы, как прокрасться, пока ты спишь, погружая тебя во мрак.
Правда, я в порядке,говорю ей.Сейчас, принесу немного воды.Я выхожу из спальни на кухню, где зелено-голубые часы на микроволновке говорят мне, что сейчас четыре утра. По крайней мере, нет необходимости спать всю ночь, потому что нет ни единого шанса, что мне удастся уснуть после такого.
Залпом выпиваю стакан воды и наполняю один для неё, затем несу его в спальню.
Она все ещё сидит и смотрит на меня в темноте.
Вот,говорю я, ставя стакан рядом с ней.Выпей немного воды и ложись спать,словно это она проснулась, бегая по комнате в поисках оружия.
Хочешь поговорить об этом?мягко спрашивает она, когда я забираюсь обратно в кровать.
Это был всего лишь сон,заверяю ее.Не надо было пить столько чая перед сном,добавляю я, пытаясь казаться убедительным.Из-за него мне снятся кошмары.
А,говорит она.
Сможешь снова заснуть?спрашиваю ее, почти надеясь, что она скажет «нет», что она останется со мной, и мне не придется мучаться в темноте в одиночку.
Но она говорит:
Ага. Кровать очень удобная.
Улыбаюсь ей в темноте.
Тогда еще раз спокойной ночи.
***
Не возражаешь, если я приму душ?
Я поворачиваю голову и вижу Джессику, стоящую в дверях спальни на костылях, она зевает и чешет голову. С утренним светом, льющим через окна, ее волосы похожи на один огненный венец.
Конечно, нет,отвечаю я.Хорошо спала?надеюсь, она не станет упоминать, или вообще не вспомнит, что случилось прошлой ночью. Я не мог спать после своего маленького инцидента. Так что взял книгу, пошел в гостиную и с тех пор почти не двигался.
Вообще-то, да,говорит она, немного улыбаясь. Ее глаза яркие и прекрасные без макияжа.Не хотела спать так долго, но это просто... наверное, лучший сон, который у меня был в течение длительного времени.
От этого признания у меня теплеет на душе, а сердце словно увеличивается в размерах. Моя кровать дала мне так мало комфорта, ей же удалось получить гораздо больше.
Хорошо,говорю ей.Под раковиной есть дополнительные полотенца. Я начну готовить завтрак,встаю со стула и вытягиваю руки над головой.Какие-то пожелания?
Когда я поднял руки, моя футболка задралась на несколько дюймов, и Джессика пристально смотрит на мой живот. С этого ракурса я знаю, она видит мой пресс, а не кучу шрамов на боку.
Затем она отводит глаза, и немного краснеет.
Все что угодно. Я не привереда. Яйца вполне сгодятся.
Хлеб?
Он без глютена?
Опускаю руки и ухмыляюсь.
Ты на безглютеновой диете?
Она пожимает плечами.
Больше похоже на палеолитическую. Натуральные и органические продукты. Что-то в этом роле.
Но ты пьёшь пиво, это как-то не вяжется с диетой.
Она пару секунд жуёт губу, а потом дерзко смотрит на меня.
Это моя слабость.
Ты не очень-то умеешь контролировать ее. Есть другие пороки, о которых мне необходимо знать?
Моему эго хотелось бы верить, что в ее глазах отражается нечто горячее и беспокойное, словно она размышляет о том, что я мог бы оказаться ее пороком. Я, конечно, не против.
Только пиво,говорит она.И мужчины, похожие на Джеральда Батлера.
Затем она уходит в ванную, бросая на меня застенчивый взгляд через плечо, прежде чем закрыть за собой дверь.
Что ж, черт побери. Полагаю, я мог бы стать ее слабостью. Я давно не слышал этого сравнения, но согласен на него.
Я направляюсь на кухню и начинаю готовить завтрак, неспособный удержаться и не улыбаться, как дурак. Ночные ужасы ушли, она понятия не имеет, как тяжело было спать рядом с ней всю ночь и не прикасаться. Но гипс, приносящий чувство уязвимости, напомнил мне, что мяч был на ее половине поля. Наверное, я мог повести себя более нахально, но сперва я планирую быть джентльменом, а позже, если потребуется, животным.
И я чертовски надеюсь, что потребуется.
К тому времени, как она выходит из душа - на голове полотенце, лицо раскраснелось - завтрак уже готов. Она надевает зеленое платье, в котором была вчера, но без кардигана, демонстрирующее ее подтянутые руки. Мне хочется соединить языком веснушки на ее ключице и более бледные точки на плечах, они одинаково соблазнительны.
Выглядит потрясающе. Тебе не стоило так стараться,говорит она, беря кофейник и наполняя чашку. На столе картофельные оладьи из сладкого картофеля, бекон, колбаса, жареные грибы и помидоры, а также жареные яйца - типичный шотландский завтрак.
Определенно стоило,отвечаю я, садясь напротив за крошечный дубовый стол, переполненный пищей.Если бы тебя здесь не было, я бы, как обычно, просто стоял над раковиной и пил йогурт прямо из бутылки. Кстати, он тебе нужен?
Она качает головой.
Я не ем молочные продукты.
Молочка - нет, пиво - да...
Я противоречивая женщина,просто говорит она, отпивая кофе. Закрывает глаза от удовольствия, делая глубокий вдох через нос.Божественный вкус.
«Бьюсь об заклад, ты на вкус такая же»,думаю я, а стояк, которого я старался не допустить с тех пор, как она вышла из ванной, теперь распирает брюки.
Я делаю глубокий вдох и вместо этого решаю сосредоточиться на еде. То, как она ест, гипнотизирует. Этот широкий, пышный рот и удовольствие, с которым она смакует еду. Знаю, я мог бы заставить ее чувствовать себя так же хорошо, если не намного лучше, лишь с помощью рук.
Она накалывает на вилку кусочек картофеля и окунает его в желток, жест выходит практически чувственным.
Ёрзаю на стуле, прочищая горло.
Так когда тебе снимут гипс?
Она перестает жевать, ее глаза расширяются, как будто все это становится для нее шоком. Ей удается проглотить и сказать:
О, вообще-то завтра.
Волнуешься?
Она рассеянно начинает гонять картошку по тарелке.
Может быть? Не знаю. Я так привыкла к гипсу...
Это, должно быть, облегчение,предполагаю я.
Она кивает.
Да. Но и неизвестность. Знаешь, это последняя часть. Все. После этого больше никаких мечтаний.
С любопытством смотрю на неё.
Что ты имеешь в виду?
В смысле, сейчас у меня есть гипс, и я могу представлять, каково это, жить без него. Могу притворяться, что моя нога выглядит так же, как и всегда, что я смогу ходить и бегать точно так же, как и раньше. Я имею право притворяться, что у меня есть ложная надежда, что все снова станет нормальным,она делает паузу и хмурится.Завтра наступит реальность. Завтра, когда гипс исчезнет, моя нога останется искалеченной, а ходить будет еще сложнее, чем без гипса... это меня пугает. Потому что все. После этого больше нет надежды.
Мне больно слышать, что она говорит так негативно, хотя я чувствую, что я единственный человек, с которым она позволяет себе быть такой пессимисткой.
Но ты же знаешь, физическая терапия требует времени, сначала ты не сможешь ходить как раньше, но, в конце концов, станешь как новенькая. И ты всегда можешь сделать пластическую операцию на ноге, убрать шрамы, если от этого почувствуешь себя лучше.
Могу, да,осторожно говорит она, ее глаза встречаются с моими.Я видела твои шрамы на боку. Почему ты их не исправил?
Я на мгновение замираю. Потом вспоминаю, что надо дышать.
Потому что они недостаточно беспокоят меня,признаюсь я.Они напоминают мне, кто я, хочу я этого или нет. Кажется неправильным скрывать их. Словно это слишком легко.
Вот и я чувствую то же самое,отвечает она. Делает глубокий вдох, и я знаю, сейчас задаст вопрос.Что произошло?
Резко качаю головой и занимаюсь куском бекона.
Длинная история.
Ее ясные глаза долго-долго оценивают меня.
Ты когда-нибудь расскажешь мне?
Дерьмо. Не могу лгать.
Расскажу,говорю ей.
Обещаешь?подняв бровь, спрашивает она, уже не веря мне.
Обещаю,заверяю ее и быстро меняю тему.Итак, как насчёт компании завтра?
Когда пойду снимать гипс?
Ага.
Там будет моя сестра,говорит она. Я собираюсь сказать ей, чтобы она забыла об этом, когда она быстро добавляет:Все хорошо. Чем больше, тем лучше. Я имею в виду, ты уверен, что хочешь?
А почему нет?
Она пожимает плечами и смотрит на свою тарелку.
Не знаю. Не очень интересное мероприятие.
Я собираюсь туда не потому, что там будет интересно. А потому, что хочу быть там ради тебя.
Она резко смотрит на меня, пока мои слова доходят до нее. Наконец, улыбается. Сначала неуверенно, а затем большой, широкой улыбкой. Она такая чертовски красивая, что я мог бы перелезть через стол и поцеловать ее прямо сейчас.