Но продолжаю везти себя сдержанно.
Ладно,говорит она.
Ладно.
Глава 8 Джессика
Чем ближе вторник и встреча в церкви, тем больше я нервничаю, что меня будут сторониться из-за того, что я не пришла на прошлой неделе. С тех пор я разговаривала с Анной, дала понять, что кое-что произошло, и хотя никогда не упоминала, что «кое-что» было временем, проведенным в баре с Кейром, думаю, она и так все поняла.
Но пропускать встречи - нормально, пока вы все же возвращаетесь. Конечно, есть какое-то покаяние, которое нужно заплатить, и Пэм удостоверится, что большую часть вечера буду говорить я.
Я рассказываю им о том, что завтра мне снимут гипс, о тех же страхах, которые озвучила Кейру. Все надежды исчезнут.
Затем Анна прямо задаёт мне вопрос перед всеми присутствующими о том, боюсь ли я, что мои физические возможности повредят меня в эмоциональном плане?
У меня нет ответа на это, хотя, полагаю, если я попытаюсь разобраться во всем, то узнаю жалкую правду: из-за того, как я хожу и как выгляжу, я могу не только стать непривлекательной для противоположного пола, но и лишиться любви.
К счастью, мне не приходиться ни в чем признаваться. Анна встает со своего места и говорит всем, что психологические шрамы от пожара, оставшиеся у нее, а так же чувство вины и потеря сына, мешали ей по-настоящему сойтись с кем-то. Конечно же, сейчас она пытается, но страх, что она никогда не будет достойна любви, всегда есть, затаился в тени и готов саботировать любую хорошую вещь, которая встречается у нее на пути.
Я не хочу потерять то, что у меня есть с Кейром, если у меня вообще есть что-нибудь. Но я знаю, я ничем не отличаюсь от Анны, находясь в одном шаге от того, чтобы начать игнорировать нас из чувства страха.
Именно поэтому, когда он спросил, может ли он пойти со мной, когда мне будут снимать гипс, я сказала «да». Ну, это не единственная причина. Я желаю, чтобы он был там, хочу его поддержки, и я мечтаю, чтобы Кристина познакомилась с ним. Я хочу ее одобрения, чтобы она увидела, что он хороший человек. Человек с демонами - свидетелем чего я стала ночью - но все-таки хороший человек.
И вот теперь Кристина за рулем, мы едем по мощеной Серкус-лэйн, собираясь забрать его.
Сказать, что я нервничаю, значит, ничего не сказать. Из-за него, из-за доктора, да тому куча причин. Я сижу на переднем сиденье, барабаня пальцами по коленям, в то время как Кристина выходит из машины и идет к двери, так как мне это сделать слишком неудобно.
На мгновение я думаю, может быть, мисс Шипли подойдет к двери и пригласит ее на чай (мой бог, эта женщина такая болтушка), но затем появляется Кейр, возвышаясь над Кристиной.
Судя по всему, сестра тоже нервничает, выдавая ему быструю улыбку в ответ на его очаровательную. А затем быстро разворачивается, направляясь к месту водителя.
Она забирается в машину до того, как это удаётся ему, и у меня есть достаточно времени, чтобы шикнуть ей:
Будь милой.
Она притворяется, что не слышит меня.
Затем Кейр садится на заднее сиденье, и я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться ему.
Привет,радостно здороваюсь я.
Увидев меня сегодня утром, ты не демонстрировала подобный энтузиазм,бормочет сестра себе под нос.
Я игнорирую ее, когда Кейр здоровается. Кроме того, у меня появляется шанс по-настоящему рассмотреть его. Черт меня дери, если он когда-нибудь был сексуальнее, чем сейчас в кожаной куртке. Сегодня у него мрачный наряд: серые джинсы, черная рубашка, черная кожаная куртка, черные ботинки. Я точно могу представить его в роли механика, как он вытирает большие грязные руки о тряпку, споря с каким-то парнем, а затем лишь в одной майке, которая показывает все эти загорелые мышцы, скользит под капот старинного автомобиля.
Кристина прочищает горло, слишком быстро вырывая меня от моей маленькой фантазии. Я отворачиваюсь, хотя знаю, что Кейр не возражал против того, как долго я смотрела на него.
Он делает попытку завести разговор с Кристиной, расспросить ее о Ли, о ее работе (она менеджер по маркетингу), начиная с вопроса, почему она переехала в Шотландию.
Она замолкает, осторожно глядя на меня. Нам не нравится говорить на эту тем, и я знаю, теперь Кейр это понимает.
Я говорю за нее, предупреждая Кейра взглядом, больше не расспрашивать об этом.
Наша мать оставила отца сразу, как Кристина окончила среднюю школу. Я уже училась в колледже. Мама выросла в Эдинбурге, поэтому решила вернуться и забрать с собой Кристину.
Минуту он смотрит на меня, пытаясь прочитать по глазам, затем кивает.
Понимаю. Эдинбург - довольно гостеприимный город. Никогда не думал, что, будучи мальчиком из Глазго, захочу жить здесь сам, но красивые улицы светят ярче, чем захудалые. Хотя, я все еще скучаю по музыкальной сцене. Вы когда-нибудь бывали на каких-нибудь шоу в Глазго?
Когда темой разговора становится музыка, я вижу, что Кристина заметно расслабляется, и вскоре разговаривает с Кейром так, словно они старые друзья.
Вскоре мы оказываемся в больнице. И мне сразу же хочется сказаться больной.
Кейр отведёт тебя внутрь,говорит Кристина, когда я выхожу перед главным входом.Я встречу тебя там.
Она уезжает, и взгляд Кейра следует за автомобилем, когда он исчезает в гараже.
Она очень похожа на тебя,комментирует он, щурясь от солнца, решившего прервать это дождливое утро. В воздухе пахнет росой.
Как так?спрашиваю я.
Мы начинаем идти, и я поражена осознанием того, что на обратном пути у меня не будет гипса. Костыли, я уверена, будут, пока я не научусь снова ходить или, по крайней мере, не научусь использовать трость, но гипс исчезнет. Глупый повод для сентиментальности.
Скажем так: она вылитая ты,комментирует он.Какая у вас разница?
Пять лет.
Значит, она ты, но на пять лет моложе. И ниже. И у неё не такие красивые волосы.
О, пожалуйста,говорю я, пытаясь подыграть ему.В лучшем случае она - рыжеватая блондинка, а это значит, что ей досталась лучшая карта. Ей не пришлось жить с тем, что ее звали Тряпичная Энни, Маленькая сирота Энни или Ариэль, Русалочка, когда она росла.
Ты думаешь, что прозвище «Русалочка» - оскорбление?недоверчиво спрашивает он.Я знаю, что она лишь мультяшный герой, но она чертовски горяча. Не знаю ни одного мальчишку, который бы не мечтал встретить ее, когда вырастет.
Даже несмотря на то, что она не могла заниматься сексом, пока у неё не появились чёртовы ноги?
Он ухмыляется мне.
К тому времени, как они понимают это, они уже переключаются на Джессику Рэббит). Кстати, еще одну горячую рыжулю.
И снова из мультика.
Ага. Спорим, ты сейчас думаешь, что у меня какой-то странный фетиш по поводу мультяшные героев?
Моя улыбка застенчивая.
Если ты считаешь, что я так же сексуальна, как они, приму это за комплимент. Кроме того, сравнение с Ариэль я считаю лестным,замолкаю, потому что в горле пересохло.Вот почему я сделала татуировку с ее изображение на ноге.
Кейр серьезно кивает, когда мы приближаемся к входным дверям.
Тогда хорошо, что мы говорим о ней. Маленькой русалке Рыжика. Ты снова увидишь ее.
Она уже не будет такой сексуальной, гарантирую,предупреждаю его.
Я сказала ему правду. Надо мной смеялись, пока я росла, как и над каждым рыжим ребенком. Мои волосы всегда были более темно-рыжими, не оранжевыми, как у большинства детей, и, вероятно, поэтому мне было немного легче. У меня были веснушки, но они были не везде и не были заметными. Но прозвище «Ручалочка» прилипло, потому что, хотя дети и пытались обидеть меня, я всегда хотел быть ею. Она была моей любимицей, потому что мечтала о лучшей, другой жизни. Когда мне исполнилось восемнадцать, я ушла из дома и сделала татуировку, как символ того, кем была на самом деле, и кем стала.
Мы направляемся в больницу, и в нос ударяет запах йода, пластика и чего-то кислого, явно присущего человеку.
Боже, ненавижу его.
Вскоре к нам присоединяется Кристина, а затем доктор Синклер, который на этот раз, похоже, не ведет себя как самый заботливый «дедушка». Он не в восторге от Кейра, хотя тот едва ли произнес пару слов, и дважды спрашивает, не лучше бы ему подождать где-то в другом месте. Но Кейр решителен и остается на месте.
Но когда дело доходит до цели моего прихода, ни Кейра, ни Кристины нет в комнате, пока доктор Синклер снимает гипс. Лишь я на операционном столе, неприветливый, резкий свет сверху ослепляет меня, пока доктор работает с тупым лезвием.
Мне не больно, но я ощущаю дискомфорт, и из-за вибрации лезвия кажется, что мой мозг находится в блендере. Звук также невероятно громкий, и я постоянно зажмуриваюсь, молясь, чтобы все закончилось.
Наконец, я ощущаю ногой холодный воздух и слышу звук того, как гипс откладывают в сторону. Затхлый запах заполняет мои ноздри, и я поворачиваю голову. Я еще не хочу смотреть.
Все сделано,говорит доктор Синклер.Хочешь сохранить гипс? Многие люди цепляются за них, словно за сувениры, я не сужу их.
Нет,кротко говорю я.
Хорошо,говорит он, и я слышу, как он откладывает гипс в сторону.Ну, все кончено. Твоя нога свободна. Я просто быстро осмотрю ее, чтобы проверить твою подвижность и уровень боли. Если будет больно, ты должна сказать мне, поняла?
У меня перехватывает дыхание, и я резко открываю глаза, когда его холодные руки накрывают мою ногу.
Так больно?
Нет,отвечаю я.У вас руки холодные.
Прости,говорит он.Обычно женщины не жалуются, ха-ха.
Ха-ха, иди на хрен, идиот.
Его руки скользят к моей ноге, слегка сгибая ее. Все нормально, пока я не ощущаю другое.
Ой, больно,практически вою я. Вся нога ощущается холодной, повидавшей многое и чувствительной, и теперь боль двигается вверх по задней части ноги.
Твое ахиллово сухожилие,объясняет он.Какое-то время ты не сможешь носить высокие каблуки, но мы будем работать над этим. Как насчет этого?
Он хватает мою лодыжку и крутит туда-сюда, но, к счастью, боль уменьшается.
Пока его руки не двигаются дальше по моей ноге, к икре, и я почти схожу с ума. Боль настолько реальна, настолько интенсивна, не похожа ни на какую другую, которую я когда-либо испытывала.
Пожалуйста, нет, нет, нет. Стоп!
Рубцы причиняют боль,говорит он.Они ещё свежи. Все нервы обнажены и могут защемляться во время формирования ткани.
Я едва могу дышать. Его руки остаются на моей ноге.
Я думала, если что и почувствую, так это онемение.
Не всегда,говорит он и впервые звучит серьезно.Просто, я должен проверить подвижность твоей икры. Я постараюсь как можно быстрее.
Стискиваю зубы, когда он сжимает мою икру. Может быть, он делает это нежно, но ощущается как... я даже не могу описать. Боль настолько яркая и новая, в отличие от всего, что я испытывала раньше. Он словно прикасается ко мне сквозь туман, и область, покрытая рубцами, даже не принадлежит моему телу. Тем не менее, все это причиняет боль, словно молот бьет по самому чувствительному синяку в мире.
Я скулю, пытаясь вспомнить, чему меня учила Кэт, как дышать сквозь боль, но, кажется, она все не утихает. Наконец, доктор убирает от меня руки, и боль сразу исчезает.
Я выдыхаю, испытывая облегчение.
Как ты уже поняла,говорит он,боль не останется навечно. Ты ощущаешь боль в костях, все еще приспосабливаясь, но рубцы будут болеть лишь при касании. Можешь посмотреть. Когда-нибудь тебе придется привыкнуть. Ты можешь быть приятно удивлена.
Не уверена, как мне удаётся справляться с нервами, но я держу себя за локти и смотрю вниз на свою ногу.
Маленькая.
Это моя первая мысль. Моя нога выглядит такой маленькой. Не говоря уже о том, что она бледная и волосатая. Она словно принадлежит кому-то другому, какому-то худому волосатому мальчику, что имеет смысл, поскольку ткань рубцов, кажется, принадлежит кому-то другому.
Должна сказать, он прав. Все выглядит не так плохо, как я думала. И моя маленькая Ариэль, сидящая на скале прямо над моей лодыжкой, тоже выглядит неповрежденной, в значительной степени такая же, когда я видела ее в последний раз, хотя и покрытая волосами и обрамленная небольшими рубцами над ней, которые почти похожи на облака в виде сахарной ваты.
Но потом я двигаю ногу влево, совсем немного, на самом деле просто проверяя, могу ли я это сделать или нет. И хотя я могу, да, все ещё вижу ужасное зрелище.
Я даже не осознаю этого. Секунду назад она была такой знакомой, а теперь как чужая. В то время как рубцы в виде сахарной ваты располагаются на боку моей икры, они собираются вместе сзади, как нечто нечеловеческое, гнездо гадюк и насекомых. Моя икроножная мышца исчезла, а на ее месте - путаница из порезанной ткани и рубцов, накладывающихся друг на друга. Подобному ущербу, я знаю, не поможет ни мазь, не говоря уже о пластической хирургии. Это свидетельство того, что моя нога должна была исчезнуть, но по какой-то причине была спасена.
Доктор молчит, внимательно наблюдая за мной. Наконец он говорит мягким голосом:
Это небольшая цена за то, чтобы сохранить ногу. Со временем ты будешь чувствовать себя, как новенькая. Возможно, ты будешь хромать, вероятно, твои кости могут болеть, когда становится холодно, но ты будешь жить вполне нормальной жизнью. Сейчас тебе кажется, что это слишком, но тебе повезло, Джессика. Подобный вид ущерба ... Я поражен, что врачи в Лондоне вообще смогли сохранить тебе ногу. И они это сделали. Это исцеление, и оно работает. Тебе придется жить с этими шрамами, возможно, придется немного пожертвовать мобильностью, но, в конце концов, это твоя нога. Как я уже сказал, это небольшая цена за все, что могло случиться.
Все, что, бл*дь, могло случиться. В это время я могла быть где-то еще. Проклятье. Я могла быть с Полой, Шоном и Джо, пить пиво. Могла бы сказать «да» и пойти с ними, но вместо этого я получила эту ногу и потеряла так много.
Доктор делает шаг ко мне, кладет руку на мою.
Джессика. Ты - счастливчик. Знаю, ты не хочешь в это верить, но так и есть. Со временем ты поймешь это. Пройдет время, ты оглянешься назад в этот момент и подумаешь, а почему все это так беспокоило тебя. В конце концов, это всего лишь кожа. Просто кожа.
Это не просто кожа. Но он не имеет гребаного понятия.
Доктор быстро хлопает меня по плечу и поворачивается ко мне спиной, выпаливая список указаний о том, как ухаживать за ногой. Я должна вымыть ее антибактериальным мылом, использовать лосьон без ароматизаторов, увеличить количество сеансов физиотерапии, использовать шину, начать ходить с тростью вместо костылей. Он продолжает и продолжает, пока не осознает, что я не слушаю.
Затем уныло вздыхает и идёт к двери, зовя мою сестру. Кейр следует за ней.
Они стоят поблизости от меня, пока доктор повторяет указания уже для них. Кристина выглядит так, словно она вне себя от радости, как будто боялась, что у меня вообще нет ноги, а Кейр смотрит лишь на меня. Даже когда врач указывает на повреждение в задней части икры, область, которая напоминает сырую говядину и розовые полоски, Кейр не сводит с меня глаз, словно хочет, чтобы я сосредоточила все внимание лишь на нем. Рада ему угодить.
Позже, когда мою ногу зафиксировали повязкой и шиной, и я все еще на костылях, мы направляемся к дороге, пока Кристина подгоняет машину. Мне пришлось притворяться, что все в порядке, улыбаться, кивать и пытаться, чтоб мои слова звучали так же оптимистично, как и ее. Это изнурительно. Все, чего я хочу, это лечь и плакать.
Кейр берет меня за руку, его хватка твёрдая и горячая на моем бицепсе. Он наклоняется ко мне.
Ужин. Сегодня вечером. Со мной.
Я не могу сегодня вечером ужинать с тобой,ошеломлённо отвечаю я.
Почему нет?
Не видел, что только что случилось?
Видел. И что с того?
Усмехаюсь, пытаясь найти слова.
Я только что сняла гипс.
Ещё одна причина отпраздновать.
Что тут праздновать? Ты видел, на что похожа моя нога?
Я видел твою татуировку Русалочки. На твоей ноге она выглядит так же сексуально, как и на экране.
Хмурюсь, не понимая этого.
Да что с тобой такое? Тебе нравится преследовать беспомощных, искалеченных девушек? Это твоя фишка?
Он тут же убирает руку, и через несколько секунд я сожалею обо всем, что сказала. Его лицо становится твердым, как камень - мрачная, неприступная стена.
Моя фишка?медленно повторяет он, подчеркивая каждое слово.
Я с трудом сглатываю, сердце дергается в груди. Дерьмо. Я его разозлила. И у него есть на это все основания. На самом деле, даже я не считаю себя беспомощной. По крайней мере, не хочу.