Она слабо улыбается.
Не слишком ли мы погружаемся в нашу поездку? Я не знаю.Она пожимает плечами, оглядываясь на горизонт, и делает глубокий вдох.Легче представить, что они здесь, чем мы там. Разве тогда не кажется, что мы окружены призраками?
Так и есть.
Она пробегает пальцами по верхней части камня, лаская его, словно любовника.
Не уверена, кем была бы. Мы - продукт генетики, или следствие того, сколько времени провели в этом мире? Влияет ли то, как мы были воспитаны? Природа против воспитания. Может быть, я была бы ведьмой, может быть, убежала бы из семьи посреди ночи на спине темной лошади. Кто знает, в какую беду я бы попала.
Если попала в беду однажды, будешь попадать в неё всегда?спрашиваю я.
Полагаю, так.
А я бы там был?
Она тихо отвечает, словно звук ее голоса может помешать мертвым.
Могу лишь надеяться.Смотрит вниз и жует губу.Насколько глупо это не звучало бы... думаю, ты бы был там. Кажется, я знаю тебя всю жизнь.
Господи. Что эта женщина творит со мной?
Я едва могу дышать, ее признание заставляет мое сердце ускоренно биться. В третий раз за сегодня, я понимаю, что влюбляюсь в нее сильнее и сильнее.
Я чувствую то же самое,удаётся сказать мне. Твою мать. Говорю как подросток.
Оставляю эти мысли и подхожу к ней, протягивая руку.
Пойдём, мы ведь не хотим пропустить ужин в отеле.
Она берет мою руку, и мы идём по траве к машине, камни стоят по обе стороны от нас.
А куда мы направляемся?спрашивает она.
Я не сказал ей. Хотел, чтобы это был сюрприз.
Сам город Вик не очень интересен. В нем есть определенное очарование старого города и привлекательная набережная, но это - тень того, каким он был раньше, во времена расцвета добычи сельди. Шоссе ведет нас через город, но наш пункт назначения немного за городом.
Проезжая несколько миль, я сворачиваю направо к замку Акергилл, направляясь вниз по узкой полосе грязной дороги, окруженной золотыми и краснолистными деревьями.
Ещё один замок?спрашивает она, выглядывая из окна.
Я лишь улыбаюсь.
Дорога доходит до гигантского круга - поле с пятнистыми овечками посередине. Во главе круга, на берегу Северного моря, находится замок Акергилл. Он не такой впечатляющий, во всяком случае, на первый взгляд, как замок Данробин. Сравнительно небольшой, с красивой высокой центральной башней с зубчатыми стенами. Но разница в том, что в этом замке можно остановиться на ночь.
Это наш отель на ночь,говорю я, паркуя машину рядом с «Ленд Роверами» с логотипом замка на них.
Ты шутишь,отвечает она, широко открытыми глазами глядя на замок.Люди могут останавливаться здесь?
Мы можем, Рыжик. Пойдём, заселимся.
Мы оставляем сумки в машине и заходим в массивные укрепленные двери замка. Внутри лишь средневековый декор, и на самом деле, замок похож на шотландский домик в более масштабном размере. Тартанские ковры, темные деревянные перила, картины оленей, рябчиков и гербы. В каждой секции есть что-то интересное, будь то чучела диких птиц в полете (или олень с клыками за стеклом), хайландский рогатый скот или декоративные модели кораблей. Когда наконец-то находим стойку регистрации, петляя по комнатам на первом этаже, мы направляемся в наш номер.
В этом отеле нет лифтов (в конце концов, его построили в пятнадцатом веке), поэтому нам требуется некоторое время, чтобы наконец добраться до нашей комнаты, пройдя по нескольким грандиозным лестницам. Это того стоит.
Это синяя комната,говорит молодая блондинка администратор, вставляю сувальдный ключ в дверь и открывая ее.Раньше здесь была детская.
Комната просторная и внутри много синего. Синие обои, небесно-голубые и цвета слоновой кости кресла и синее с белым покрывало с синим балдахином над ним. Мебель цвета темного дерева. Есть зона с одним стулом, окруженным тремя длинными окнами с обеих сторон, выходящими прямо на море и руины еще одного замка вдалеке.
Ванная более или менее простая. Размера квартиры, которая была у меня, когда мне было лет двадцать. С ванной и душем, и одним из тех унитазов, где сливной бочок расположен высоко на стене. Чтобы смыть за собой, надо потянуть за шнур.
Море везде вокруг нас, ветер проникаем сквозь оконные трещины, борется с тонкими белыми занавесками. Воздух наполнен солью и солнечным светом.
Все хорошо?спрашивает администратор, и, когда Джессика отвечает ей «да», девушка предлагает нам чувствовать себя как дома. Мы можем отдохнуть в любой из главных комнат внизу, и нам подадут алкоголь, когда захотим. Ужин будет через несколько часов в главной столовой.
В ту минуту, когда девушка уходит, Джессика быстро подходит ко мне. Она побежала бы, если бы могла. Она хватает мое лицо, крепко целуя меня.
Спасибо,нежно говорит она у моих губ.Спасибо. Спасибо.
У меня внутри что-то сжимается. Эмоции переполняют меня.
Пожалуйста,шепчу я.
Она отстраняется, пробегаясь руками по моей груди, прижимая пальцы, словно проверяя, насколько я силен.
Откуда ты знаешь, что я фантазировала о том, чтобы побыть принцессой?
Полагаю, это удача
Честно говоря, пока мы исследуем комнату: старые книги, сложенные над камином, собственность Синклеров, которые захватили замок, старинные зеркала и большой шкаф, я думаю о том, что в другой жизни Джессика была бы принцессой. Не потому, что она ведет себя, как принцесса, а из-за ее внешности и манер - они абсолютно аристократичны.
Как насчет того, чтобы подняться на самую вершину башни с зубчатыми стенами? Девушка рассказала, как это сделать. Там мы можем предаться твоим мечтам о том, чтобы стать принцессой. Бьюсь об заклад, оттуда открывается потрясающий вид на море.
Джессика с энтузиазмом соглашается, и мы выходим из комнаты в поисках приключений.
Но нас ожидает проблема.
Чтобы добраться наверх, нужно пройти по коридору и подняться по другой лестнице. Затем на том же этаже пройти через другую дверь и добраться до крошечной винтовой лестницы, сделанной из камня. Я едва ли могу подняться по ней, мои плечи прижаты к каменным стенам, и ступеньки слишком узкие, как для Джессики, так и для ее трости. Проход настолько узкий, что я даже не могу посадить ее себе на спину. Мы просто не поместимся.
Я оборачиваюсь и посылаю ей полный сожаления взгляд.
Она храбро улыбается.
Все нормально. Не уверена, что хочу упасть и разбиться. И не знаю, может ли кто-то кроме ребенка подняться туда.
Она все понимает, но я чувствую себя ужасно уже из-за того, что предложил такое. Я должен был знать, замок не приспособлен для людей в ее состоянии. Она так хорошо скрывает свою травму, что иногда я забываю, что с ней что-то не так.
Иногда я забываю о многих вещах.
Как насчет того, чтобы напиться,говорю я, хлопая в ладоши. Звук поднимается по лестнице, отдаваясь эхом. Если наверху спит спящая красавица, сейчас она точно проснулась.
Вот теперь ты дело говоришь,отвечает Джессика.
Мы медленно продвигаемся вниз. Лестницы в замке открытые и широкие, но больше, чем несколько раз, ее трость застревает в шерстяной клетчатой дорожке, лежащей на них. Однако мы не торопимся.
На втором этаже находится столовая и зал. Мы останавливаемся около старого латунного телескопа, установленного в нише, и по очереди смотрим в него. Слева от замка широкая полоска белого песка, прямо напротив - скалистый берег, покрытый слоями темных отложений, напоминающих мне обугленные челюсти.
Вода поразительно чистая, пятна бирюзы постепенно расплываются, и вода становится практически лазурного цвета. От чего возникают мысли о том, что мы где-то в Средиземном море, но вода на ощупь ледяная, и нет ничего, кроме буровых вышек и рыболовных судов, пока не попадешь на побережье Норвегии.
Мы садимся в одном из залов, радуясь тому, что он пуст.
Потолки, должно быть, высотой футов двадцать, на стенах узорчатые обои и бра. На самом деле, здесь действительно чувствуешь себя как дома - со всеми буфетами, мягкими диванами, каминами, украшенными фотографиями замка, и мерцающими свечами в каждом окне, действительно создается впечатление, что мы находимся в доме какого-то богатого лорда. У одного из больших окон даже стоит пианино, и я быстро направляюсь к нему.
Ты играешь?спрашивает Джессика, садясь в конце скамьи.
Не совсем,говорю ей и осторожно прикасаюсь к клавишам. Я знаю лишь несколько песен, и большинство из них не известны. В юности, в Глазго, я иногда играл на синтезаторе за небольшие дополнительные деньги, обычно для шоу друга. У них ничего не вышло, так что это не имеет значения.
А ты? спрашиваю я.
Нет. Но я бы хотела. Всегда думала, что в моем доме будет пианино. Даже если бы я никогда не научилась играть, просто чтобы мог играть кто-нибудь из гостей. Музыка успокаивает душу.
Слова вертятся у меня на языке, но я не смею произнести их.
Переезжай ко мне, и я куплю тебе пианино. Я куплю тебе что угодно, для тебя и твоей души.
Не уверен, видит ли она это в моем взгляде или нет, а если и видит, то для нее, вероятно, это слишком. Она внезапно извиняется, говоря, что хочешь взять телефон и отправить сообщение Кристине. Связь не ловит здесь и рядом, а Wi-Fi есть лишь в номерах. Хорошо. В любом случае, персонал принесет нам напитки.
Только они все не приходят. Я встаю, собираюсь отправиться на поиски одного из них, может быть, найти немного виски для нас двоих, когда слышу крик, а затем неуклюжий, наполненный болью звук кого-то падающего.
Твою мать.
Практически перепрыгиваю через кушетку, пытаясь выбежать из комнаты в главный зал, и вижу Джессику, лежащую у лестницы, ее трость валяется на пару ступенек выше.
Второй раз за сегодня я опускаюсь на колени и притягиваю ее к себе.
Джессика,кричу я.
Но, в отличие от падения, которое было раньше, сейчас все серьёзно. Из ее носа идет кровь, она в шоке потирает свои ноги, не в силах открыть глаза.
Лежи спокойно и не двигайся,приказываю ей.Тебе нужно оставаться неподвижной. У тебя могут быть травмы, о которых ты не знаешь.
Два сотрудника отеля в панике присоединяются к нам, спрашивая, вызвать ли скорую.
Джессика качает головой.
Моя трость,бормочет она. Открывает глаза, смотрит на меня, снова и снова моргая.Она зацепилась за покрытие на лестнице, и я упала.
Мое сердце замирает, но я отмахиваюсь от этих эмоций.
Позволь мне посмотреть,прошу я, снова вытягивая голову, чтобы лучше видеть. Джессика лежит, ее здоровая нога находится под больной. Шина вот-вот спадет, но пока держится.Где болит? Вот, откинь голову назад.Я вытаскиваю из кармана салфетку, которую взял с обеда, и наклоняю ее голову назад, чтобы остановить кровь.
Везде,говорит она.Плечи... ой, бедра. Я знаю, что делать. У меня уже было такое. Нога немного болит, но не думаю, что слишком повредила ее.
Вызвать врача?спрашивает блондинка с ресепшн. Она кажется испуганной, может быть, больше из-за возможного судебного процесса, чем взволнованная благополучием одного из ее гостей, но, конечно же, во мне говорит циник. Здесь, в отдаленном районе Севера, шотландцы более чем искренние.
Нет,говорю им, продолжая смотреть на Джессику, убеждаясь, что она держит салфетку у носа.У нее будет синяк, но думаю, это все.
Джессика кивает, смотрит на них и улыбается улыбкой, достойной Оскара.
Со мной все будет хорошо,говорит она.Мне жаль. Я не привыкла к этой трости, и слишком поторопилась.
Смотрю на них.
Я отведу ее в номер. Но если вы хотите принести нам бутылку виски в качестве компенсации, мы будем признательны.
Девушки кивают, радуясь, что все проблемы будут улажены лишь бутылкой «Макаллана», и спешат в кладовку.
Я поднимаю Джессику на руки и поднимаюсь по лестнице, наклоняясь, чтобы по дороге захватить ее трость. Мы добираемся до комнаты, и я осторожно кладу ее на кровать. Несколько мгновений спустя одна из девушек появляется с бутылкой виски пятнадцатилетней выдержки, которую я с удовольствием принимаю.
Сейчас,говорю Джессике, снимая стакан с полки над камином. На улице темнеет, небо затянуто облаками. Я быстро наливаю нам два стакана, затем подхожу к кровати и вручаю один ей.
Спасибо,шепчет она, прежде чем откидывается назад и проливает виски на покрывало.
Не говоря ни слова, вручаю ей свой полный стакан, а затем приступаю к осмотру ее тела. На ней леггинсы до колен и длинный шерстяной свитер, так что трудно осмотреть тело полностью. Я заставляю ее снять свитер и вижу проявляющийся на плече синяк. Спускаю ее лосины и вижу фиолетовые пятна, проявляющиеся на бедрах, а затем и на колене. К счастью, пострадала лишь здоровая нога.
Что ж, при падении пострадала эта сторона,говорю ей, опуская ее свитер, пока она допивает виски из моего стакана.Уверен, у тебя несколько дней будут синяки, но ты ничего не сломала, кровотечение из носа остановилось, и, думаю, твоя нога будет такой же, как и прежде.
Имеешь в виду больной и бесполезной?спрашивает она, ее голос монотонный.
Эй,говорю ей, беря ее за подбородок и поворачивая лицом к себе.Перестань так говорить. Я серьезно. Ты не хочешь, чтоб люди жалели тебя, но тогда и сама должна перестать вести себя так, как человек, которого хочется пожалеть.
Слова просто выскальзывают. Я не хотел говорить так резко, хотя это полная правда. Ей это не нравится. Она замирает, рот раскрывается.
Не думаешь, что мне будет больно, когда я просто упаду с долбаной лестницы?вскрикивает она, глаза полны злости.Считаешь, я должна просто не обращать на это внимания?
Да,говорю ей, зная, что уже разозлил ее.Ты должна встать и справиться с этим.
Она шокирована моими словами.
Я встала. И справляюсь с этим.
Я смотрю на нее.
А если бы я не пришел, долго бы ты сидела там, на полу. Я про оба раза.
Она прищуривается.
Не думаю, что мне нравится эта твоя сторона засранца.
Это не моя сторона.
Весело играть в адвоката дьявола, когда сидишь в баре, а не когда приходиться иметь дело с чертовой трагедией. Считаешь, что подобное дерьмо может произойти с кем-то и этот кто-то не должен чувствовать? Что-то случилось с тобой, что-то заставило тебя упасть на колени.Внутри меня все цепенеет.Лишь потому, что ты так чертовски хорошо скрываешь это, держа в себе, не значит, что я могу вести себя так же. Ладно, может быть, я в последнее время немного зла и раздражена, ну и что, подай на меня в суд. Справляюсь с этим как могу.
Делаю глубокий вдох через нос. Она права. Я знаю, как похоронить боль глубоко в себе, а она этому еще не научилась, не так, как я. И это, наверное, хорошо.
Прости,говорю ей, забирая с кровати пустые стаканы и ставя их на тумбочку.Я лишь хочу, чтоб ты сохранила оптимизм. Ненавижу видеть тебя такой.
Знаешь что, Кейр? Я тоже ненавижу видеть себя такой. Думаешь, мне нравится каждый раз превращаться в ноющую стерву, когда ситуация становится тяжелой? А вот и нет. Терпеть не могу быть такой. Из-за чего я начинаю ненавидеть себя, и затем порочный круг продолжается.
Скрещиваю руки на груди, желая иметь возможность сделать что-то.
«Ты виноват в этом,думаю я.Если бы ты стал таким мужчиной, которым твой отец хотел, чтоб ты был, ты бы мог поговорить, исправить все. И тогда бы Льюис никогда не отправился туда со своим ружьем».
Игнорирую эти мысли. Я не могу пойти по той же дороге, по которой идет она.
Прости,говорю я снова, но она отворачивается от меня, тем самым говоря мне, чтоб я отвалил. Если бы я знал Джессику чуточку лучше, я бы понял, это знак мне отступить или наоборот продолжать. Но я не знаю. Несмотря на все то, что я чувствую к ней, она все еще загадка для меня.
Решаю действовать осторожно, хотя у меня такое чувство, что невозможно не рисковать и действовать осторожно, когда дело касается отношений.
Пойду, приму душ,сообщаю ей и иду в ванную, закрывая за собой дверь, но на всякий случай не запирая ее на замок, вдруг она поменяет мнение и решит присоединиться ко мне. Хотя первое, что я сделал бы, заставил ее принять ванну. Если бы только в этом отеле была английская соль.
Намыливаю волосы, когда, вроде как, слышу, как хлопает дверь в комнату. Полагаю, это другая дверь в коридоре. В замке ведь не очень хорошо со звукоизоляцией.
Но когда заканчиваю, оборачиваю полотенце вокруг талии и открываю дверь в спальню, она пуста. Джессика ушла. И полупустая бутылка виски лежит на кровати.
Господи, она выпила слишком много. Поднимаю бутылку, ставлю ее на каминную полку и тут слышу звук. Подхожу к нише и открываю одно из окон, выходящих на море.