И я, наверное, тоже, со вздохом я забираю ворох своих и её листов. Зар, ты забыла написать номер стеллажа и полки.
Да? она заглядывает мне через плечо. Прости! Уже мозг отказывает.
Нормально, быстро подписав нужную информацию, я пролистываю остальные её описи и иду к компьютеру.
А как мы будем во всём этом ориентироваться? вздыхает Зара, присаживаясь на край стола.
Лежащие тут же дела, которые я отложила для уточнения в кадрах, ворохом рассыпаются по полу.
Во всём, это в чём? Быстро в четыре руки вернув всё на место, уточняю я.
Да хотя бы в стеллажах! Зара рассматривает нарисованные мной от руки схемы. Если твои листочки потеряются, мы тут полгода будем ходить и аукаться.
Потому что нормальные архивариусы нумеруют свои стеллажи специальными наклейками, но где нормальные архивариусы и где твой Крамель! весело фыркаю я. Сейчас у нас нет выбора, поэтому документы мы начали складировать прямо на полки, а вместо нумерации используем это. Я забрала из её рук карандашные наброски стеллажей.
А что будет, когда у нас появится выбор?
Когда у нас появится выбор, мечтательно начинаю я, каждый листочек будет лежать в своей коробке на своей полке своего стеллажа. Никакой пыли, никаких разваливающихся стопок, всё чинно и аккуратно. Когда у нас появится выбор, мы не будем извращаться в Excel таблицах, работая в своей собственной программе. Через неё же отделы станут сдавать документы и передавать описи, а мы станем наслаждаться отлаженным работающим механизмом.
Оль, ты сказок перечитала? Зара насмешливо обводит уже чистый, но ещё захламлённый архив.
Хуже, я сама это придумала, с удовольствием потягиваюсь я.
Кофе будешь, фантазёрка? смеётся она и встаёт, снова задевая бедром злополучную стопку.
За-ара! со смехом мы снова собираем документы. Кофе буду, но без сахара и зайди к Крамелю, спроси что там с нашим заказом на наклейки.
Ты сама провоцируешь нас на скандал, усмехается Зара.
Я провоцирую тебя на понимание, взяв два верхних дела, я сверяю их с описями. Понимание того, как правильно вести себя с Крамелем.
Правильноэто без крика?
Правильноэто чтобы он бесился, а ты улыбалась, поправляю я её. Заодно отдохнёшь, а я пока наберу нашу любимую Ирину.
Она уже не рада, что приняла нас на работу, направляясь к двери, веселится Зара.
Так и Крамель на столе не танцует, хмыкаю я, зато мы работаем хорошо. Так что иди давай и про наклейки не забудь!
Можешь быть уверена, это последнее, о чём я смогу забыть
В противовес словам Зары, Ирина мне рада. И с той же радостью диктует новые даты увольнений взамен тех, которые практически стёрлись. Жаль только, что возвращать их мне придётся на самую верхнюю полку.
Предательскую мысль отложить это до завтра я отгоняю, не дав ей обосноваться и подточить пока ещё сознательный мозг. Хорошо помогает фантазия о надписи «начальник» в моей трудовой и я иду за стремянкой в один из дальних проходов. Похоже, что, оснащая архив, Крамель брал всё самое большое.
И если высоченные стеллажи ещё вписывались в мои понятия, то, увидев впервые эту стремянку, я секунд десять приходила в себя. Массивная металлическая штуковина в виде печатной «Л», две из четырёх ножек которой стоят на колёсиках. Семь ступеней. Площадка на уровне примерно двух метров. И небольшие, не внушающие оптимизма, перила с полкой. То ли для работы, то ли для сидения.
Этому монстру Зара сразу предпочла её меньший вариант, но с той стремянки до верхних полок я не дотягиваюсь. Поставив ногу на первую ступень, я слышу как открывается дверь и почти без удивления вижу Дальского, с хозяйским видом заходящего в архив.
«Олд-Арн» переехал в «Рейву»? хмыкаю я и поднимаюсь на площадку.
Влада бы удар хватил, в том же духе отвечает он, ему хватит и меня с вами. Не высоко? Дальский поднимает голову.
Высоко, только работу никто не отменял. Первая папка встаёт на место.
Что происходит между вами и Владом?
Если скажу, вы прекратите сюда ходить? Я смотрю на Дальского, прикидывая насколько могу ему верить.
Раньше привычки врать за ним не водилось. Хотя, раньше он и не был со мной таким разговорчивым.
Возможно.
Его лицо на уровне моих кроссовок, но даже это уже не смущает. Проще смириться с фактом его постоянных набегов, чем нервничать от каждого из них. Что там сказала Зара? Что Дальский меня хочет?
Ну, конечно! Просто жаждет, глядя на меня исключительно с исследовательским интересом. Без подтекста.
Сейчас спущусь, тяжёло вздыхаю я и тянусь поставить последнее дело.
Достать не получается, а спускаться, двигать стремянку и громоздиться обратно откровенно лень. Поэтому я опираюсь коленом о полку и рывком впихиваю дело между двух других. Отлично!
Только стремянка не выдерживает издевательства. Опасно накренившись на одну сторону, она скользит этими чёртовыми колёсиками по полу и я впустую взмахиваю руками, пытаясь вцепиться в стеллаж. Опять же нет гарантии, что в этом случае меня этим же стеллажом и не накроет, но теперь об пол я ударюсь хотя бы спиной, а не головой.
И я закономерно лечу вниз, зажмурившись, но удара не происходит.
Ольга Александровна, вы решили так оригинально самоубиться? насмешливый голос Дальского выдёргивает меня в реальность и я открываю глаза, осознавая себя у него на руках.
Хорошая реакция, не зря столько лет тренируется.
С чего бы это? ворчу я. Хочется уже слезть с его рук, но дёргания ногами никогда не выглядят прилично.
Из-за своего проигрыша? демонстрирует осведомлённость он.
Я очень зря перевожу взгляд на Дальского. Айсберг в его глазах больше не вымораживает холодом, скорее обжигает, притупляя во мне инстинкт самосохранения. В голове внезапно пустеет, а по спине пробегает толпа мурашек.
Владислав Викторович рассказал? пытаюсь нахмуриться я. У Дальского же даже дыхание не учащается ни от моего веса, но от чего другого. Меня можно отпустить.
Конечно, соглашается он и садит меня
на стол.
Оставшиеся папки с личными делами красиво летят на пол, веером усеивая площадь в пару метров, а я не сдерживаю стон. Да сколько можно-то? Уже даже не смешно.
Неприятно, хмыкает Дальский, но меньше всего я ожидаю, что он присядет на корточки, помогая мне собрать стопку обратно.
Неприятно? Я сдуваю с глаз выбившуюся прядь. Скорее, обидно. Так откуда вы знаете про наше пари?
От Влада, не увиливает он и с интересом оглядывает стол. Работаете по старинке? Дальский кивает на схемы стеллажей.
Пока да.
У вас хорошо получается, внезапно хвалит он. Ещё недели не прошло, а разница колоссальна.
Мне есть с кого брать пример, якобы бесстрастно пожимаю я плечами, внутри подавляя разливающееся теплом довольство.
Неужели вы признали мои заслуги? весело хмыкает Дальский.
Я всегда их признавала, вы выдающийся управленец и с этим глупо спорить.
Какой-то неправильный получается разговор.
Но вы всё равно не вернётесь, констатирует он и собирается заправить выбившуюся прядь волос мне за ухо, но я ухожу от прикосновения. Рефлексы, наконец, очнулись? Вовремя. И подвезти вас домой тоже не дадите? прищуривается Дальский.
Почему же, везите, ломаю я шаблон. Если вам так хочется собрать все городские пробки и если вы обещаете не поднимать тему моего секретарства.
Обещаю, соглашается Дальский, а мне почему-то становится страшно?
Глава 12
Рабочий день заканчивается, а Зара не появляется, но клятвенно обещает закрыть архив, когда я ей звоню. Не то чтобы я расстроилась отсутствию кофе, просто такая задержка настораживала. Дальский ушёл почти сразу после моего согласия и вряд ли для того, чтобы дать возможность передумать.
Хотя я даже не планировала, устав за сегодняшний день так, что отваливались ноги, поэтому внезапный приступ благотворительности у Александра Германовича оказался только кстати.
И нет, это не у меня под кожей толпами разгуливают мурашки. И не мой пульс учащается тем больше, чем ближе я к выходу из банка. А то, что приходится откашляться перед тем, как попрощаться с девочками на ресепшн вина исключительно архивной пыли. Ещё бы самой в это поверить.
Но, тем не менее, я выхожу и решительным шагом иду к виднеющемуся на служебной стоянке чёрному Мерседесу.
Вы не передумали, с улыбкой констатирует Дальский, забирая у меня сумку и ставя её на заднее сидение.
Не имею такой привычки.
Привычки садится в открытую кем-то дверь у меня тоже нет, но ему знать об этом необязательно.
Адрес прежний? насмешливо интересуется Дальский, заводя машину.
Да, если вы его знаете.
Я, например, его адрес знаючасто приходилось заказывать туда доставки. Да и самой однажды пришлось навестить просторную двухсотметровую квартиру, окнами выходящую на Ивановский сквер. Просто Елизавете и Герману Дальским срочно потребовался какой-то семейный альбом, а их сын не стал из-за этого переносить встречу со своим юристом. И ключи им тоже не доверил, предпочитая поручить это мне.
Ольга Александровна, качает головой Дальский, вы обо мне плохого мнения.
Ваш архив не сравнить с моим, улыбаюсь я уголком губ, в нём личные дела размещены в идеальном порядке.
У меня хорошая память, Ольга Александровна, Дальский резво выруливает на проспект, чтобы почти сразу остановиться в среднем из трёх, стоящих в пробке, рядов, и склонность интересоваться людьми, с которыми я работаю. Особенно, так долго.
Склонность интересоваться людьми?! С каких это пор? Мне наглости не хватит предположить, что такие кардинальные изменения связаны с моим увольнением.
Не смотрите так, это правда.
Точно, мы ведь в пробке и Дальский поворачивается, предпочитая изучать меня вместо других автомобилистов. И всё равно не верю.
Скрыть от меня факт собственного увольнения вам помогла Валиулина Полина Игоревна, в девичестве Рогатова, с откровенным весельем во взгляде сообщает он то, отчего мои глаза увеличиваются вдвое.
Вы подготовились! с улыбкой обвиняю я его.
А вы проверьте. Дальский отвлекается на дорогу, не видя моей злорадной улыбки. И добивает:Можем заключить пари, вы же их любите.
То, с Владиславом Викторовичем, было первым, бурчу я, разом теряя всё настроение.
И хочется сказать, что я его выиграю, но Как бы там ни было, яне архивариус. Да, есть универсальные принципы организации и работы архивов, алгоритмы, шаблоны, но всё это меркнет перед моей неопытностью. Об этом не знает Крамель, вряд ли догадывается Дальский, зато отчётливо осознаю я. И будет чудом, если мне удастся осуществить собственные планы.
Признайте, что вам интересно, после недолгого молчания подначивает Александр Германович.
Не настолько, чтобы ввязываться в новую авантюру, качаю я головой.
Ты знаешь меня пять лет и всё ещё не доверяешь? Мы снова стоим и я чувствую его взгляд. Всё простоты называешь фамилию, я называю, Дальский задумывается, пусть будет дату рождения. Если я проигрываю, то веду тебя на ужин, если выигрываю, то ты меня.
Я?! мой смешок его только веселит. А меня его очередной переход на «ты»нисколько.
Согласен на яичницу и кофе, весело хмыкает он, перестраиваясь в правый ряд. Играем?
И, глядя на него, я не могу сказать «нет».
Любого сотрудника? с прищуром интересуюсь я.
Ограничимся главным офисом и теми, кто работает больше полугода.
Главный офис и полгода. Я откидываю голову на подголовник, задумываясь. Назвать кого-то из начальников? Если у Дальского действительно такая хорошая память, он не то что дни рождения, их адреса и имена детей помнит. Кадры тоже отпадают, раз уж он читал Полинино досье. И, наверное, неплохо бы спросить про охранника или уборщицу, но первого он почти стопроцентно знает через своего водителя, а вторая регулярно бывает у него в кабинете.
«Белый кролик».
Это фамилия? веселится Дальский, въезжая в очередной дорожный затор.
Это ресторан, куда вы меня поведёте, мило улыбаюсь я. А что, давно хотела попробовать молекулярную кухню. А фамилия Сидоров Иван Иваныч.
Это персонаж анекдота? хмыкает Дальский.
Это сотрудник вашего офиса, работающий больше полугода. Сдаётесь?
У тебя глаза сверкают, вместо ответа заявляет Дальский, не обращая внимания на то, что машина перед нами отъехала уже метров на пятнадцать.
Это не ответ. Пальцы нервно заправляют за ухо несуществующий волосок. Мне посчитать до трёх или вы признаёте проигрыш?
Признаю, он всё также смотрит только на меня.
Глупость, но от этого у меня горят щёки, перехватывает дыхание и хочется скромно потупить взгляд. Вот только тургеневские барышни не работают секретарями.
Вы проиграли и везёте меня ужинать! торжественно заявляю я, но победы не чувствую. Особенно, когда Дальский переводит взгляд на дорогу и трогается с места.
Сидоров Иван Иванович, 18 мая 1990 года.
Вы не могли этого знать! в сердцах я хлопаю себя по колену.
Зато ты прекрасно знала, что он не работает в «Олд-Арне», Дальский поворачивает и я вижу свою улицу.
Сидоров работает в вашем офисе дольше полугода, все условия соблюдены.
Вот только моим сотрудником он не является, лифтёр числится за «ТехКранТестом».
Тем не менее, вы выиграли, тяжёло вздыхаю я, прикидывая, всё ли убрано, чтобы пускать бывшее начальство в свою квартиру.
А в качестве бонуса победителю не полагается переход на «ты»?
Это вряд ли, качаю я головой и первая выхожу из машины.
Надо бы морально подготовиться перед тем, как готовить ужин Дальскому, но кто бы мне дал! Потому что он уже подходит, а у меня внезапно заканчиваются слова, стоит представить нас вдвоём на моей маленькой кухне.
Идёмте, снова вздыхаю я, надеясь, что более масштабный спор всё же выиграю.
Иначе судьбе придётся добавить везения в любви, а это не то, что мне сейчас нужно.
Оля! Вспоминая, что у меня есть в холодильнике, я не замечаю того, кого обычно трудно не заметить. Привет! Игорь выходит из подъезда и стискивает меня в медвежьих объятиях, приподнимая над асфальтом.
Пусти, хриплю я единственное, что могу и он аккуратно возвращает меня на место.
Оль, наконец-то я тебя нашёл! продолжает не в меру счастливый медведь, по ошибке названный Игорем. Хотел зайти вчера, но побоялся, что ты уже спишь. А сегодня как, занята? он, наконец, переводит взгляд на Дальского за моей спиной.
Александр Германович, познакомьтесь, это Игорь, мой Знакомый? Друг? Водитель? сосед. Игорь, это Александр Германович, мой началь мой коллега.
Беда у меня сегодня со знакомствами.
Приятно познакомится, Игорь крепко жмёт руку Дальскому.
Взаимно, снова становится айсбергом тот.
Вроде выросли мальчики, а игры остались всё те жекто кого перепьёт, переиграет, пережмёт.
Оль, так что, я зайду сегодня? Вот как рубаха-парень за мгновение разгоняется до псевдомачо?! Потому что намёк на что-то большее, чем разговор за чаем в его вопросе мне не слышится, он там главная достопримечательность!
Завтра, часов в восемь вечера.
Договорились! сияет Игорь, ещё раз обнимает меня и скрывается за углом дома. Видимо, пошёл обхаживать своего монстра.
У вас много друзей, бесстрастно замечает Дальский, заходя в лифт. Обычно я предпочитаю лестницу, но сегодня исключительный случай.
Александр Германович, вы уже определитесь тыкать мне или выкать, отзываюсь я. Скачки туда-сюда напрягают.
Я определился, многозначительно отвечает он и подходит ближе. В масштабах лифта катастрофично близко. А ты?
А я не фамильярничаю с начальством, мило улыбаюсь я и выхожу на своём этаже.
Сейчас Влад твоё начальство. Дальский с интересом оглядывается в моей миниатюрной прихожей.
Тогда почему вас я вижу чаще, чем его? Дома ко мне возвращается жизнерадостность. Ванная сразу налево, кухня дальше по коридору и налево, кричу я уже из кухни.
Подозревая, что кофе придётся варить, я со вздохом достаю запылённую турку. Мне одной обычно не до изысковвскипятила, размешала, выпила, пошла на работу, но ради проигранного спора я, так и быть, постараюсь.
Потому что у меня отпуск, первая ложка кофе просыпается мимо турки, и я собираюсь помириться с братом.