А, пока его нет, может, раскроешь нам страшную тайну? округлив глаза, Зара перегибается через стол.
Откуда у меня тайны? его пристальный взгляд заставляет меня вернуть чашку на блюдце. Не хватало ещё обжечься, причём в самом прямом смысле. Как же всё усложнилось-то! Тем более, страшные.
А я вспомнила, где тебя видела! внезапно радостно взмахивает руками она. В тот день, когда праздновали нашу с Владом помолвку! Я вышла на улицу и видела как вы Зара кривится. Как вы ругались.
Для нас это нормальное явление. Дальский жестом подзывает официантку и просит кофе.
А разные имена у родных братьев тоже в порядке вещей? Да, мне интересно.
Оль, это долгая история, вздыхает он.
Так мы не торопимся, смотрит на меня Зара. Тем более, мы тут все почти родственники.
С какого перепуга она причислила меня к их весёлой компании я даже спрашивать не буду.
Это не секрет, пожимает плечами Дальский, но, естественно, на каждом углу мы об этом не кричим.
И всё же? не успокаивается Зара.
Наши родители погибли, когда мне было семь, а Владу едва исполнился год, начинает он, но останавливается, пережидая пока официантка поставит перед ним кофе. Никто из родственников не стал брать опекунство над двумя сиротами и нас закономерно отправили в детский дом. Вот только разделили, несмотря на все мои возмущения.
Возмущения! Боже мой! Как бесстрастно он говорит о том, отчего руки у меня враз покрываются мурашками. Стоит только представить как кричал и вырывался, стремясь остаться с братом, маленький, беззащитный ещё, мальчик. Но если разом задрожавшие руки я могу спрятать под стол, то глаза не спрячешь.
Но это же Зара вздыхает. Жутко.
Так получилось, бесстрастно отзывается Дальский и делает глоток. Мы попали не в лучшее заведение, а там царили свои порядки.
И что было дальше? хмурится она.
А дальше меня усыновили. Почти сразу после приезда в приют за мной пришли бывшие соседи наших родителей, Герман и Елизавета Дальские. Отцу дали работу за границей и скоро они должны были уезжать, но оставить меня в детском доме не могли.
А Влад? после долгого молчания спрашивает Зара.
А его им не отдали, отделались тем, что семью он всё равно не помнит. И тем, что неизвестно ещё смогут ли они оформить мои документы для выезда из страны. Поэтому Влад остался, барабанит он пальцами по столу, ещё на два с половиной года.
Но ты же его нашёл?! волнуется она.
Нашёл, только
И кто кого нашёл? слышится голос за моей спиной, а за нашим столом возникает пауза почище мхатовской.
Глава 17
Я нашёл, не обращая внимания на наши лица, продолжает Дальский как ни в чём не бывало. Случайно наткнулся на кофейню, где варят прекрасный кофе. Рядом с цирком, только с обслуживанием там беда.
А ты можешь оказаться где-то случайно? хмыкает Крамель, впрочем, не ожидая ответа. Как отдыхается?
Нормально, ровно отзывается Зара и недовольно осматривает жениха. Крамель, кстати, очень странно смотрится в кроссовках, шортах и футболке. Конечно, странно для меня, Подозреваю, что Зару не смутило бы даже приди он голый. А вот где был ты?
Бегал, неожиданно весело фыркает тот и прямо-таки наслаждается выражением наших лиц. Наших с Зарой, Дальский и вида не подаёт, что помнит давнее интернетное издевательство над известной рекламой. Между прочим, я задержался стараниями Ольги Александровны.
А я-то тут причём?! Меня разом отпускает история с их усыновление, а Крамель пододвигает себе кресло от соседнего незанятого стола.
При всём, он делает глоток из чашки Зары и вместо ожидаемого недовольства, под моим ироничным взглядом, та двигает ему тарелку с нетронутым пирожным. Вчера вечером мне позвонил известный нам всем Новиков из «Нимбуса» и сообщил, что не сможет привезти заказанную систему седьмого числа.
Что значит не сможет? мгновенно теряю я голос. Плевать на непонятные неуставные отношения между нашей развесёлой компанией, но работа остаётся работой. Которую я должна выполнить качественно и в срок! Валерий Олегович обещал
Валерий Олегович очень извинялся, если вам от этого станет легче, насмешничает Крамель.
Пока он наслаждается кофе и пирожным я всё больше нервничаю. Ехать к Новикову второй раз? А смысл? Вряд ли он меня забыл и его отказ означает только то, что мне жутко не везёт. Неужели, правда, придётся признаваться Крамелю в проигрыше? И плевать, что увольнять меня он не собирается, для меня это стало делом чести.
Я замечаю, что нервно барабаню пальцем по столу только когда Дальский накрывает мою ладонь. Перед всеми желающими полюбоваться на это умилительное зрелище. И я вижу как высоко взлетает бровь у жующего Крамеля.
Легче мне не станет, но чем тогда я-то виновата? ехидничаю я.
Ехидству способствует ещё и то, что я представляю как мы вчетвером выглядим со стороны. Очень так по-домашнему, практически семейно, хотя тому клубку взаимоотношений, в который я влезла по самые уши, позавидовали бы и в серпентарии.
А в том, незаменимая наша Ольга Александровна, Крамель подаётся вперёд, что Новиков не мог вас подвести и очень просил встретить грузчиков сегодня. Я вам больше скажу, ради вас он увеличил их число вдвое, чтобы успеть выгрузиться хотя бы до обеда.
И, довольный эффектом, Крамель откидывается на спинку кресла под недоверчивым взглядом Зары. Я так вообще не могу произнести ни слова, ожидая, что сейчас откуда-нибудь выстрелят хлопушки, а официантки прокричат: «Розыгрыш!»
Подождите, внезапно осознаю я, выдёргивая ладонь из-под чересчур сжавшихся пальцев Дальского, вы хотите сказать, что вместо свалки мусора у меня там теперь свалка баллонов в мой рост?! Их же должно быть около сорока штук!
Оля! Зара со смехом закрывает глаза ладонью, даже Крамель меняется в лице.
Сорок три, если точнее, отзывается он, судя по взгляду, ожидая, что я сейчас брошусь в город наводить порядки.
Сорок три баллона! С меня ростом и такие, что я едва смогу обхватить их руками! Если Крамель не додумался расставить их по хранилищу, а складировал у входа, я его прибью! А Заре найду умного, красивого, богатого и психически-устойчивого мужа. Возможно, даже армянина.
С-спасибо! выдыхаю я и откидываюсь на спинку кресла, сложив руки на груди.
Всегда подозревал, что благодарности в вас столько же, сколько и стремления к соблюдению субординации.
Меня даже его сарказм не волнует. Все мои мысли тамв несчастных семистах квадратных метрах. Конечно, делая заказ, я прикидывала примерное расположение системы, но были пара спорных моментов, которые я надеялась обсудить до установки. И «до» это значило ещё раз съездить в «Нимбус» и поговорить с главным инженером, хотя проще было бы вызвать его к себе.
А рабочие всё ещё на Ленина? интересуюсь я, поднимая глаза на Крамеля.
Заканчивают, недовольно подтверждает он. Даже не рассчитывайте, я не стану рисковать их жизнями ради вашей прихоти.
А своей станете? хмыкаю я. Потому что если баллоны стоят там же, где до этого валялись документы
Нас зовут, и я бы не отреагировала, но Дальский касается моей руки, отводя её от лица. Да, придумывая план мести Крамелю, я снова забыла про свою дурную привычку.
Кого нас? хлопаю я глазами, но Дальский уже поднимает меня с кресла и, приобнимая за талию, уводит от стола. И что это было?
Идём гулять? улыбается Дальский, беря меня за руку.
А как же массовики-затейники, отрабатывающие полученный от Сухорукова гонорар?
Как-нибудь без нас развлекутся, он уводит меня на одну из дорожек, уходящих в хвойные лес.
Солнце уже прорывается сквозь верхушки могучих сосен, но это не мешает наслаждаться свежим сосновым воздухом. Тенистая прохлада заставляет дышать полной грудью, а шныряющие рядом белки задуматься, не прикармливает ли их персонал «Амариллиса».
Я одна тут впервые? спрашиваю я, увидев куда он меня привёл.
Тебя это расстраивает? Дальский садится на подвесные деревянные качели и утягивает меня за собой.
Меня расстраивают стоящие непонятно как сорок три баллона, вздыхаю я, спиной облокачиваясь на его грудь.
Правильно, неправильнокакая разница, если в руках бывшего начальства не хочется никуда бежать. Достаточно вот так сидеть, легко покачиваясь, слушая шум летнего леса и не думать. Даже злополучные баллоны отступают на задний план.
Тебе прислать рабочих? тихий смешок шевелит волосы у виска.
Обойдусь, я откидываю голову на его плечо.
Небо раскрашено тёмным узором сосновых веток.
О чём думаешь?
О превратностях судьбы. Выпрямившись, я разворачиваюсь лицом к нему. Иначе откуда всё это? его забавляет, когда я указываю на него.
Когда ты ушла, выбесив своей выходкой, Дальский берёт мою ладонь и не спеша перебирает пальцы, я долго злился, пока не понял, что ищу тебя взглядом каждый раз, как захожу в приёмную. Никто не смотрел на меня упрямыми синими глазами и стало скучно.
Зато сейчас весело, качаю я головой.
Оль, я даже представить не мог, что ты устроишься к Владу! веселеет он, привлекая меня ближе. Тот твой монолог я не забуду никогда.
Сложно было подать голос?
Шутишь? Меня парализовало, когда вместо тихого исполнительного секретаря в кабинет Влада ворвалась Немезида с горящими глазами, и без малейшего страха отчитала собственного начальника.
Я никого не отчитывала, хмыкаю я, задумчиво убирая иголку с ворота его футболки.
Ещё как отчитала, Дальский приподнимает моё лицо за подбородок, даже мне стало страшно.
Вот это точно враки. Чувствуя, как его ладонь лаской проходит по позвоночнику, я перестаю сдерживаться, легко касаясь упрямого подбородка и сильной шеи.
И снова я на его коленях, и снова взглядглаза в глаза.
Я приехала сюда на корпоратив, а не налаживать личную жизнь, с улыбкой напоминаю я, меньше всего ожидая, что он поднимется со мной на руках.
Значит, идём на корпоратив.
Захлопнув дверь своей квартиры, я скидываю босоножки и с удовольствием заваливаюсь на диван.
Активный отдых это, конечно, прекрасно, но только в строго дозированных количествах. Тем более, что мои активности с приходом ночи только начинались. Нет, я подозревала, что любовник из Дальского не хуже, чем управленец, но не планировала проверять это на себе.
Только какие могут быть планы, когда от одного его взгляда у меня в голове замыкают все контакты. И уже не важно что такого случилось в соседней вселенной, заставив изрядно содрогнуться эту. Так, что наши параллельные прямые встряхнуло и завязало в узел.
И внезапно оказывается, что эти пять лет меня пугал не Дальский, а то, что могло произойти, приди ему мысль показать, что от ледышки в нём только цвет глаз. И твёрдость намерений, последние двое суток направленных только на одно. Чтобы я назвала его по имени.
И не то чтобы это у него не получалось Дальский сам не подозревал насколько близко был к цели. В те мгновения, когда всё, что я могла, это выгибаться ему навстречу, сминая белоснежные простыни его люкса. Тогда, когда мы танцевали и я не могла оторваться от, ещё совсем недавно бесстрастных, глаз. Тогда, когда он обнимал со спины, укутывая в плотное одеяло защищённости даже от самой себя.
Вот только он был правя не проигрываю. Даже в такой мелочи.
Звонок сотового заставляет с кряхтением подняться и вернуться к сумке.
Ты жива ещё, моя старушка? трубка отзывается ироничным голосом сестры.
Жив и я. Привет тебе, привет! Решив разобрать сумку позже, я иду в кухню ставить чайник. Ника что, в садике Есенина учит?
Пока нет, но ты наверняка пропустишь и это, хмыкает Саша. Оль, ты вроде работу поменяла, а проблемы остались теми же.
Знаю. Мне нечего ей предложить, кроме тяжёлого вздоха. Вот такая у меня невезуха.
Да уж, я, словно наяву, вижу как она кривит вздёрнутый нос. Приедешь в следующие выходные?
Конечно, я сажусь на табурет и прислоняюсь затылком к прохладной стене. Есть пожелания по подарку?
Как обычно, ровно отзывается она, главное, чтобы ты приехала. Одна будешь?
Прикрытые было глаза широко распахиваются, но этого, Саша, конечно не видит. Ей надо было в гадалки идти.
С чего вопрос? Учитывая, что она задаёт его впервые.
Да не с чего, вздыхает Саша, просто показалось.
Послышалось, показалось, случайно получилосьдевиз моей сестры во всём, что не касается медицины. И ведь срабатывает!
Не знаю, Саш. Также, как и планы Дальского относительно моей персоны. Пока не могу тебе ничего сказать.
Ты серьёзно?! Оль, у тебя кто-то появился?
Знать бы ещё самой ответ на этот невообразимо сложный вопрос.
Не знаю, Саша, ничего ещё не знаю, повторяю я и наблюдаю как руки покрываются мурашками от одного воспоминания о Том-Кого-Пока-Нельзя-Называть.
В любом случае, я всегда тебя жду, после недолгого молчания отзывается она. Всегда, Оль. Я Не забывай, пожалуйста, что и здесь твой дом.
Саша? не понимаю я что происходит. И пугаюсь, услышав в трубке тихий всхлип. И это моя сестра! Хирург с десятилетним стажем.
Просто Она выдерживает паузу, а после говорит уже обычным голосом:Я сегодня вспомнила родителей. Да много чего вспомнила, откровенно говоря. Знаешь, я часто вела себя не так и говорила не то, но Я всё равно тебя люблю. Даже когда ты работаешь без выходных, сбегаешь с наших дней рождений и отказываешься меня понимать.
Взаимно, Саш. Одинокая слезинка неожиданно сбегает по щеке и я стираю её тыльной стороной ладони. Я тоже тебя люблю.
Почему-то становится легче. И уже не так важна ссора на родительских похоронах. Неважно, что она отстроила ту самую дачу, до которой они не доехали. Всё неважно, кроме того, что она просто есть.
Но я всё равно прибью тебя, если ты не приедешь! шмыгнув носом, предупреждает Саша и смеётся.
Я не пропущу твой день рождения, не переживай, тепло улыбаюсь я потолку.
Это ты переживай, фыркает она. Твой через выходные и мстя моя будет жестокой.
Уже боюсь, хмыкаю я. Как, вообще, у вас дела?
Ника на больничном с бабушкой, я всё также режу людей, а Ден бесится и отправляет меня в консультанты. Всё как обычно. А ты?
На больничный мне нельзя, резать людей тоже не дают, да и беситься некому, смеюсь я в ответ. Так что неплохо.
Приезжай, Оль. становится серьёзной она. Приезжай и отметим как в старые добрые.
Это с песнями, плясками и пьяными слезами?
Угадала. Так что, до выходных?
До выходных, Саш.
Кажется, одно только знакомство с Зарой ставит жизни окружающих её людей в правильное русло. Вот и мы, без подготовки и белого флага, прекратили семилетнюю холодную войну. Я скучала по такой своей сестре и сделаю всё, чтобы больше её не терять.
Знаете что, Влад Викторович?..
И снова я врываюсь в его кабинет, только в этот раз быстро замолкаю. Потому что вижу, как Зара ему что-то показывает в свадебном журнале и тот согласно кивает. Крамель! Соглашается с Зарой!
Подняв на меня ироничный взгляд, он вздыхает. Потом переводит его на Зару, снова на меня, и вздыхает ещё тяжелее.
Влад и на «ты», наконец, изрекает он то, отчего я саркастически заламываю бровь. Что на этот раз?
Наверное, я должна была сбиться с мысли. Возможно, даже смутиться, но
Идём, я покажу, с раздражённым прищуром зову я начальство и у него просто не остаётся выбора. Вот это что? Стоит нам зайти в архив, как я раздражённо указываю в сторону стоящих у стены баллонов.
Ваша твоя противопожарная система, скривившись, отзывается он, в то время как Зара уже понимает что к чему и маскирует смех кашлем. Ты сама говорила, что отобрала документы на уничтожение. Там и поставили баллоны, чтобы не мешали.
А это что? Ещё один взмах, теперь в сторону противоположной стены, где стоит неаккуратная гора из дел.
Тоже на сжигание, Влад мрачнеет на глазах.
И что заставило тебя, Влад Викторович, выбрать именно левую стену? продолжаю я издевательства над начальством.
Интуиция.
Так она не сработала, торжественно усмехаюсь я, потому что этими баллонами вы загородили мне последние неразобранные документы. И теперь меня точно не волнует кто, где и какой ремонт заканчиваетбаллоны нужно перенести. Хотя бы половину, чтобы у меня был доступ к томам!