Секретарь в переплёте - Ольга Арунд 19 стр.


 Иди уже, мать!  фыркаю я, получаю привычный уже поцелуй в лоб и смотрю как за ней закрывается дверь.

 И это с ней вы друг друга не понимали!  укоризненно качает головой Зара и встаёт.  Вот вечно говоришь вам, говоришь умные вещи и словно к глухим обращаешься!

 Да ладно тебе, было и прошло.  Она внимательно смотрит как я перебираюсь на кровать и едва ли не облегчённо вздыхает, стоит мне полулечь.  Скажи лучше, что с Крамелем, он ведь тоже этот месяц здесь развлекается? Вместе со мной.

 Сказала бы я, куда вам надо засунуть такие развлечения!  вздыхает она и садится в свободное уже кресло.  Владу непросто. Он молчит.

 В каком смысле?

 В прямом,  кривится Зара.  Он не разговаривает ни с кем из нас, хотя с лечащим врачом спокойно общается.

 И вы, конечно, насовали ему в палату толпу именитых психологов.  Не вопрос, констатация факта.  Помогло?

 Нет.

Похоже, там всё было гораздо сложнее простого «нет» и я бы, может, помогла, но не в таком состоянии.

 А в остальном?

 Ему почти перебило позвоночник,  бесстрастно отвечает Зара, но я представляю что скрывается за её спокойствием.  Какое-то время он ещё будет хромать, но потом всё наладится.

Она замолкает и смотрит бессмысленным взглядом в стену напротив, пока я не окликаю:

 Иди.

 Что?  отвлекается Зара от собственных мыслей.

 Иди к нему, Зар,  с улыбкой качаю я головой.  Ты права, всё наладится, так убеди его в этом. У тебя хорошо получается.

Она смотрит на меня долгим взглядом, встаёт и подходит, чтобы крепко обнять.

 Как же я рада, что ты вернулась!

 Я тоже, Зар, я тоже.

Глава 24

Короткий звонок заставляет Зару облёгченно выдохнуть. Хотя бы у них всё сложится!

Не в силах решиться, она продолжает стоять у подоконника, почти напротив Олиной палаты. Как? Что сделать, чтобы вернуть прежнего Влада? Пусть ехидного, вредного и упирающегося, но прежнего. Услышав шаги, она переводит взгляд и не верит.

 Это что за парк такой?! Или ты так торопился?

 Этот,  Дальский мимоходом показывает на окно, заставив её хмыкнуть.

 Чтобы ты знал, этот парк называется сквер.

 Да хоть роща!  морщится он и останавливается напротив двери в Олину палату.

 Страшно?  Зара с интересом склоняет голову к плечу, заработав его недовольный взгляд.  Иди, Саш, какой смысл тянуть.

 И это говоришь мне ты,  качает он головой.  Влад по-прежнему

 Иди,  перебивает Зара.  Всё остальное потом.

Решительно вздохнув, словно перед прыжком в воду, Дальский открывает дверь и заходит в палату.

Чем заняться на законном больничном? Да много чем. Например, устроиться полулёжа и подолгу сидеть, ожидая, когда расслабляться дрожащие мышцы. Кивацкий сказал, что это нормально и через полгода я смогу бегать марафоны, но сейчас от этого не легче. Дрожь в пальцах тоже напрягает, но и это, по его словам, пройдёт.

Всё пройдёт, и печаль, и радость. Всё пройдёт, так устроен свет.

Смешок вырывается помимо воли и я откидываю голову на подушку, закрыв глаза. Внезапно и вдруг мне стало некуда бежать и нечего делать. Странное ощущение, но приятное. Давно стоило остановиться, посмотреть вокруг и осознать, что, даже не день, эта минута никогда не повторится.

Жизнь преподала мне хороший урок, который я вряд ли смогу забыть.

Звук открывшейся двери заставляет с трудом разлепить глаза. «Вы даже не уснёте». Так и верь врачам! Но от того, кто останавливается, едва ли сделав полшага внутрь, сон не просто улетучиваетсяего сдувает ураганным ветром.

Саша смотрит на меня напряжённым взглядом, я, садясь в кровати, отвечаю ему тем же.

Ну почему нельзя было подождать?! Сообщить о моём, полностью вернувшемся в строй, сознании могла только Зара и я понимаю почему он здесь. Сама поступила бы также, но

Яженщина. Причём женщина, привыкшая чувствовать себя красивой! И то, что он видит меня в пижаме, похудевшую на десять килограмм и с волосами, едва ли длиннее его собственных, напрягает. Настолько, что я нервным движением взлохмачиваю только-только отросшую шевелюру и подтягиваю одеяло.

 В городе закончились архивы?  пытаюсь пошутить я, но он лишь улыбается в ответ.

Взгляд опускается помимо моей воли, но это не мешает ему приблизиться. Матрас прогибается под его весом, а я вздрагиваю от прикосновения к щеке.

 Оля.  Пробирающий шёпот не оставляет шансов на сопротивление.  Оленька!

Он прислоняется лбом к моему лбу и мы сидим так, кажется, вечность. Молча. Растворяясь в дыхании друг друга. Но вот он отмирает, открывает свои невероятные глаза и смотрит так, что я чувствую, как краснею.

 Скажи что-нибудь,  просит он, словно заново изучая моё лицо, шею, руки. Меня всю.

 Я, кажется, проиграла.

 Вряд ли Влад заметил.  И снова улыбка. Такая, что я задыхаюсь от нежности и решаю сказать правду.

 Не ему, Саш. Тебе

Саша уходит только вечером. Всё это время мы просто лежим в кровати, я на его плече, и разговариваем. О скандале, который попыталась устроить моя сестра, узнав, что он и есть тот самый Дальский. О Заре. Об архиве и даже его работе. Обо всём, кроме аварии и того, как тяжело им пришлось.

Он уходит только после крепких получасовых объятий и заверений, что за ночь я его не забуду. Уверена, он бы и на ночь остался, если бы не зашёл Иван Петрович и не прочитал лекцию о том, что анализы в норме, а я иду на поправку.

Удивительно, насколько привередлива память. Казалось, у нас были выходные в «Амариллисе». Были столкновения в «Рейве». Был ужин в «Белом кролике» и ночь после. Но всё это блекнет перед несколькими часами в тишине, покое и обществе друг друга.

И не нужны жаркие стоны и мятые простыни. Достаточно держать его за руку, чувствовать, прижимающую к надёжному боку, ладонь и плавать на границе сна и яви, слушая его голос.

Как мало. И в то же время невообразимо много.

В палате темно и надо бы закрыть глаза, а не закрываются. И улыбка не сгоняется с лица, мешая отдаться объятиям Морфея и успокоительного. Поэтому мне хватает лёгкого дуновения ветра, чтобы понять, что кто-то пришёл.

 Оля, ты спишь?

 Нет.

Ночник у кровати высвечивает бледное лицо Крамеля. Крамеля, добирающегося до кресла с помощью явно новых, каких-то современных, но всё же костылей.

 Ты не против?  сев, он обводит рукой палату.

 Даже если и против, то жестоко гонять тебя туда-сюда просто так,  хмыкаю я и добавляю:Влад Викторович.

 Какая ты сострадательная!  кривится он.

 Жалельщиков у тебя и без меня хватает,  фыркаю я гораздо миролюбивее.  Только с ними ты почему-то не общаешься.

 Мне не нужно общение,  вздыхает Крамель.  Я хочу, чтобы ты меня простила.

От такого вступления у меня даже речь пропадает. Нонсенс в моём случае.

 Я был к тебе несправедлив

 Слушай, Влад Викторович,  перебиваю я и изумляется уже он. Как же, остальные-то наоборот пытаются его разговорить!  Я понимаю, что ты готовился, но у меня с киношными речами пока сложно.  Мой палец легко касается виска.  Пожалуйста, давай ближе к делу.

 Я думал, что ты Сашина шпионка,  хмыкает Крамель и на мгновение становится собой прежним.

 А чего сразу не «Вермахта?! Ну так, в порядке бреда.

 Да, был неправ,  кривится он.  Но ты-то можешь меня понять! С того момента, как Саша меня разыскал, он пытался контролировать каждую секунду моей жизни. Нашёл мне работу, познакомил с нужными людьми, следил за каждым моим шагом. Что не добавляло нашим отношениям теплоты.

 Угум,  я снова откидываюсь на подушки,  и ты решил, что он пошёл другим путём.

 А что я должен был думать, если в твоей трудовой красовались пять лет «Олд-Арна»?!

 Что старший из братцев-кроликов достал даже меня,  весело фыркаю я, качая головой. Надо же, угадала! «Олд-Арн» действительно подгадил мне там, где должен был стать козырем.

 А то пари

 Которое я проиграла,  невинно добавляю я.

 Чёрта с два я тебя уволю!  мгновенно реагирует Крамель.  Имею я право на нормального сотрудника, а не в ужасе блеющую лань?!

 То есть ты тоже не в восторге от своей Валерии Ивановны!  торжественно заключаю я со смехом.  Так что там с пари?

 Саша просил тебя уволить, но я не согласился,  подтверждает Крамель то, о чём я и так догадывалась.

 Не новость,  вздыхаю я.  Саша всегда добивается того, чего хочет.

 Оно и видно!  поддевает он, но не продолжает тему. Зато мгновенно меняется, ожесточаясь.  Прости меня, Оль!

 За спор?

 За это,  сжав зубы так, что заходили желваки, он обводит рукой палату.

 В смысле?  устало вздыхаю я.

 Это я подставил тебя под удар,  он опускает голову.  Я вывернул руль не туда, едва тебя не убив. Я не справился и поэтому ты здесь.

 Хочешь расскажу секрет?  вскинувшийся Крамель меньше всего ожидал услышать в ответ таинственный шёпот.  Никто бы не справился, лети ему в лоб такая махина. И если ты, Влад Викторович, играешь в немого исключительно в целях раскаяния, то сильно меня разочаруешь!

 Насколько сильно?  криво усмехается он. Думает, что я вся такая добрая и вру ему, чтобы успокоить? Как же, бегу и падаю!

 Аж до увольнения,  обещаю я и вижу, как вытягивается его лицо.

Зара многое для меня сделала, даже не заметив этого, и вернуть ей нормального, по её меркам, женихамоя святая обязанность.

 Серьёзная угроза,  качает головой Крамель.

 Так прекращай комедию, Влад Викторович!  развожу я руками.  И прекращай свои идиотские покаяния. Неизвестно что было бы, выверни ты руль не влево, а вправо. И ты должен понимать это не хуже меня.

Несколько минут в палате царит молчание и я начинаю было засыпать, но и в этот раз не срабатывает.

 Просто скажи, что ты меня прощаешь.

Бесит!

 Просто прибавь мне зарплату и сделай начальником архива!  фыркаю я в ответ.  И будем в расчёте.

 Хорошие у тебя аппетиты, Ольга Александровна!  расслабляется он, откидываясь на спинку кресла.  Перспективные.

 Это ты ещё не в курсе, что после я собираюсь тебя подсидеть,  доверительно сообщаю я Крамелю. Со смехом, конечно, но он будет дураком, если пропустит угрозу мимо ушей.

 А Сухорукова ты подсидеть не собираешься?  наверное, впервые за всё время я вижу, как он смеётся. Искренне и заразительно.

 Как пойдёт,  многозначительно отзываюсь я.  А теперь, Влад Викторович, иди уже к себе. Я спать хочу.

Иронично качая головой, он с трудом встаёт и хромает в сторону двери.

 И имей в виду,  добавляю я, когда он берётся за ручку,  про увольнение я не шутила!

 Подозреваю, что и про Сухорукова тоже,  хмыкает Крамель и выходит.

Молодец, умный мальчик. Кажется, мы всё-таки сработаемся.

Глава 25

Солнце, ветер и такая знакомая стекляшка.

Как же хорошо! Просто идти и не чувствовать слабости в ногах. Ощущать щекотание, отросших за год, волос. Знать, что здесь тебя ждут, а кое-где ещё и любят.

«Рейва» стала для меня родной за те полгода, что я проработала здесь после слишком долгого больничного. Сложного, нервного, выматывающего, но всё-таки вернувшего меня в состояние «до».

 Привет!  киваю я девчонкам на ресепшн и иду к лестнице.

За архив я всё ещё готова убивать, учитывая, что уже месяцев пять это действительно моё детище. И нет, не совесть заставила Крамеля подписать назначениепросто я его окончательно достала. Сроки, сдачи, описи и номенклатура, а ещё коробки, грузчики и программное обеспечение. И много чего ещё потребовалось мне «ещё вчера» и он сорвался.

В самый обычный день, во время самого обычного спора Крамель вызверился, рыкнул что-то типа: «Разбирайся сама!», и вышел из кабинета. Пожав плечами, я ушла к себе, а за полчаса до конца рабочего дня пришла Ирина с подписанным приказом о назначении меня «начальником Центрального архива (на правах отдела)».

И следующая наша стычка даже не успела начаться, потому что Крамель озвучил мне лимит и послал к зеркалу, с которым я теперь могла спорить хоть до посинения.

Выйдя из лифта, я, уже привычно, поворачиваю налево и открываю третью по счёту дверь своим ключом. Дверь с табличкой «Директор управления». И, как обычно, в этот момент раздаётся звонок.

 Оль, всё нормально?

 Саш, ты издеваешься?  я со вздохом включаю компьютер.  Ты довёз меня практически до дверей банка.

 С тобой никогда ничего не знаешь наверняка,  хмыкает он.  Вечер в силе?

 Да,  задумчиво отзываюсь я, вводя пароль.  Если не придётся задержаться.

 Слушай, давай я всё-таки поговорю с Сухоруковым?  Саша в очередной раз проявляет недовольство.  Почему опять ты?

 Не смей!  я легко хлопаю ладонью по столу.  Мы обсуждали это уже миллион разесли Иван Фёдорович посчитал, что я могу занять место Крамеля, то так и есть.

 А Влада не пугает, что в своих формулировках ты забываешь добавить «временно»?  смеётся он.  Он всё-таки в отпуск ушел и собирается вернуться. И я уже не уверен, что ты освободишь ему кабинет.

 Сейчас освобожу,  улыбаюсь я,  а вот года через два можно будет подумать. А пока мне своего архива хватает.

 Оля, он мой брат!  насмешничает Саша в трубку.

 Ну, знаешь, мало ли кто чей брат!  фыркаю я.  И, вообще, мне пора работать

Он понимает намёк и прощается, ещё раз напомнив про вечер.

Как будто я могу забыть! Как будто вообще можно забыть, что с того августа мы расстаёмся разве что тогда, когда я иду на встречи с сестрой или Зарой. Или обеими сразу. Меня как-то не подготовили к тому, что после больницы они сдружатся настолько, что будут горланить в один микрофон «Ох, как замаялась я с тобой, моя попытка номер пять».

И если поначалу, сразу после больницы, Саша ещё уезжал домой по вечерам, то очень скоро ему это надоело. Так что теперь у меня два гардероба, один из которыхв его квартире. Собственно, как и у него. Забавнее всего, что при этом мы даже не заговаривали о совместном проживании, предпочитая ночевать либо у него, либо у меня.

Стук в дверь не становится чем-то неожиданным, в отличие от решившего навестить меня гостя.

 Отпуск,  весомо заявляю я, демонстративно ткнув пальцем в календарь.

 Мне нужна твоя помощь,  Крамель иронично улыбается и разваливается в собственном гостевом кресле.

 Я и так тебе помогаю!  возмущаюсь я, неопределённо обводя кабинет ладонью.

 Можно подумать, ты делаешь это бесплатно!  закатывает глаза он.  Оль, прекращай вредничать, я серьёзно.

 Ну, раз серьёзно!..  продолжаю издеваться я.  Тогда, конечно, выкладывай.

 Я хочу сделать Заре предложение.

 Рехнулся?!  давлюсь я вздохом.  Вы, блин, почти женаты! У вас свадьба через два месяца.

 Я в курсе,  беззаботно отзывается он,  и я хочу.

 Хоти,  милостиво разрешаю я.  Я вот хочу, чтобы вы с Сашей помирились, но вам же плевать. При том, что не я одна этого хочу.

 О-оля!  кривится Крамель.

 А не всё, Влад Викторович, коту масленица! Вы вроде родные братья, уже не мальчишки, а ведёте себя как идиоты.

 Я не буду это обсуждать,  звереет на глазах он.

Ещё бы! Я бы тоже озверела, если бы меня долбили этим с утра до ночи и сразу с трёх сторон.

 А я не буду обсуждать твоё предложение,  хмыкаю я и демонстративно скрещиваю руки на груди.

А удобное всё-таки у Крамеля кресло. И вид классный. Может, с двумя годами я погорячилась?..

 Хорошо,  выдыхает он сквозь зубы,  я обещаю над этим подумать.

 Ха! Эти сказки ты Заре рассказывай.

 Ладно, я поговорю с Сашей. Попытаюсь,  добавляет он и этому обещанию я верю в разы больше.

 Чего ты от меня хочешь?  обречённо вздыхаю я.

 Ты должна привезти её по этому адресу

 Оль, а нельзя было поехать на моей машине?  ворчит Зара, с недоверием глядя на таксиста.

 Откуда снобизм?  фыркаю я.  Саша и так ворчит, что ты слишком правильнаяне пьёшь, не куришь и даже матом не ругаешься.

 Ты бы уже как-то разграничила своих Саш!  морщится она.  Потому что лично я не поняла о ком из них идёт речь.

 Да, в общем-то, об обоих,  я вглядываюсь в улицу.  Остановите, пожалуйста, мы здесь выйдем!

 И куда мы идём?  спрашивает Зара, наблюдая как отъезжает такси.

 А есть разница?  хмыкаю я.  Главное, что будет весело.

 Ты же знаешь, я как-то не очень с сюрпризами,  качает головой она, но идёт за мной.

 Серьёзно?!  из груди вырывается смешок.  Тогда откуда столько защиты было в Сашин адрес? После его сюрпризов с архивом и «Нимбусом».

Назад Дальше