- И все сработало.
Не каждый способен следовать своим мечтам. Многие бросают на пол пути.
- Мы счастливчики.
- И довольно таки талантливые.
- Талант часть всего этого.
- Так, твоя сестра вышла замуж за твоего лучшего друга?
Я считаю Тэпа одним из моих лучших друзей, но не думаю, что Аделин имела в виду его.
- Нет. Лоури вышла замуж за мужчину, который профинансировал наш проект. А теперь они вместе открывают свою компанию.
- О, окей.
Мне хочется побольше узнать о дочери священника.
- Почему ты осела в Бирмингеме?
- Когда я была в средней школе, папа был пастором в церкви. Все мои друзья жили здесь, поэтому, когда он сменил церковь, я осталась здесь. Жила у подруги с ее родителями, пока не окончила школу. Поехала в Алабаму. Получила степень бакалавра в сфере ресторанного и гостиничного бизнеса. И вот я здесь.
- И теперь ты довольно таки успешный организатор. Впечатляет для такой молодой девушки.
- Сколько мне по-твоему?
- Ну по виду
- Будь осторожнее в том, что говоришь Оливер.
- Может быть двадцать два. Но что-то мне подсказывает, что ближе к тридцати.
- Хороший ответ. Мне двадцать семь.
- Очевидно, свое агентство ты создала не вчера. Как тебе удалось стать владельцем компании в таком возрасте?
- Так же, как и тебе. Инвестор.
Мне всегда интересно узнать историю успеха другого владельца своего бизнеса.
- Как ты убедила своего инвестора вложиться в себя?
- Он был моим боссом.
Очень похоже на нашу ситуацию.
- Должно быть он видел в тебе целеустремленность и верил в тебя?
- Нет. Он верил в то, что может трахать меня. И владеть мной. И бить меня, когда я отказывалась быть его игрушкой.
Чтоб меня
Я не знаю, что сказать.
Она делает паузу, прежде чем продолжить.
- Я тебя ошарашила.
- Да.
- Он стал моим инвестором, и это дало ему власть, ведь он был моим единственным источником финансирования. Он держал меня поблизости. Под ногтем. Находясь рядом со мной, он просто терял контроль.
- Зачем ты терпела это?
У нее есть семья, они бы помогли ей.
- Не всегда так было. В начале все было хорошо. Я была счастлива.
Разве насилие не всегда так начинается? В начале всегда хорошо? Иногда людей не засасывает. Им хочется бежать, как из ада, потому что они интуитивно понимают, что может произойти.
- Окончив колледж, я хотела покорить мир. Мартин был старше меня. Успешный. Пользующийся уважением. Красивый. И мой работодатель. Он водил меня в рестораны, ухаживал. Был джентльменом. Не настаивал на сексе. Просто невероятное чувство, когда тобой интересуется зрелый, светский человек.
Он запудрил ей мозги, и она не поняла, какой он есть на самом деле.
Ох, типичная ситуация.
- Все началось с секса. Мне было двадцать два. Я никогда не испытывала ничего подобного. Это был не просто секс, и мне это чертовски нравилось. И он это понимал.
Я не хочу слушать, как она сходила с ума по этому сукиному сыну, который издевался над ней. Это неправильно.
- У нас начался роман. Я использую это слово, потому что на тот момент он еще не развелся со своей чертовой женой. Но я узнала об этом намного позже.
Подонок.
Эта история становится все хуже.
- Он финансировал запуск моего агентства. Это было моей мечтой, поэтому я пошла на это. Но бизнес требовал времени и больших усилий. Мартина раздражало, что его игрушка не может проводить с ним много времени. Вот тогда начались оскорбления. И это только все накаляло. Прошел год физических и моральных издевательств. Я терпела это. А потом я сделала то, что делают все женщины, когда понимают, что все, хватит. Я его бросила.
Наконец-то. Что-то хорошее. Жаль, что ей понадобился год, чтобы образумиться.
- Я рад.
- Но Мартин сделал то, что делают все одержимые, оскорбленные мужчины. Он пришел за мной. А так как он трус, он пришел в офис, когда я была совсем одна.
Ублюдок.
- Хватило одного взгляда на него. Мне все стало понятно. И мне стало страшно.
Монстр.
- Но произошло кое-что, чего Мартин не ожидал, - Аделин поднимает указательный палец. - Первое. Накануне мне установили камеры видеонаблюдения, и он не знал, что она записывает все, что он делает со мной. - Она поднимает средний палец, образуя букву V. - И второе, я выжила.
Мои руки сжимаются. А зубы скрипят. Я весь напрягаюсь.
- Пожалуйста, скажи, что этот ублюдок в тюрьме, и никогда не увидит белого света.
Она вздыхает, и щекой прижимается к плечу.
- История принимает неожиданный поворот. И ты можешь быть обо мне не очень хорошего мнения.
Не понимаю, что это значит.
- Я не выдвинула обвинений против Мартина.
Блядь.
Это сошло ему с рук. Еще одна жертва без голоса. Еще один обидчик остался безнаказанным.
Вообще-то я не удивлен.
- Женщины часто так делают.
Ее глаза сужаются.
- Это не так.
- Просто у вас такой склад ума.
- Ты не прав. Я была его жертвой на протяжении всего года. Но я не хотела становиться жертвой правосудия. Я понимала, что должна отнести видео в полицию, и, вероятно, ему бы выдвинули обвинение в покушении на убийство. Будучи настолько богатым, он бы нанял хорошего адвоката, который снял бы его с крючка. Все. В лучшем случае, его бы осудили. На сколько? Давай будем честными, наверное, не более пяти лет плюс хорошее поведение. Поэтому вместо того, чтобы предъявлять обвинение, я выбрала другой вариант, - она ухмыляется. - Я послала ему копию кассеты и написала записку, в которой говорилось, чего ему будет стоить, если я разошлю копии его деловым партнерам. В СМИ и так далее. Для него это было очень важно. И вот конец истории. Двадцати семи летняя женщина, единственная владелица одной из успешных компаний в Бирмингеме.
Это нужно уложить в голове.
- Ты снова меня поразила. На этот раз масштаб поражения намного больше.
- Не ожидал такого от дочери священника, да?
- Нет, бля.
- Я не делюсь этим с людьми. Если честно, ты один из четырех человек, которые это знают. Мартин и я двое из них.
Довольно рискованно говорить мне о таком. О том, что она сделала, чтобы шантажировать своего обидчика. Это своего рода преступление. Ее могут привлечь к уголовной ответственности и назначить срок.
- Почему я?
Она смотрит на бутылку в руках и делает глубокий вдох. Когда она наконец поднимает глаза, я вижу грусть в ее взгляде.
- Это такой тяжкий груз, порой я чувствую, что задыхаюсь, и мне хочется высказаться. Сегодня именно такой момент.
Я понимаю ее больше, чем она может представить.
- Выпечкамой защитный механизм. Обычно это срабатывает, и я отвлекаюсь, но сегодня это не помогло.
- Тебе стало лучше?
- Да.
- Тогда, я рад, что ты рассказала.
- Ты думаешь, я ужасный человек? Чудовище?
Она что серьёзно? Как я могу?
Я знаю людей и похуже, и она не одна из них.
- Нет. Ты уцелела, и это главное.
- Морис нашел меня. Я бы так и осталась лежать на том полу, если бы он не вернулся за своей сумкой,- Аделин усмехается. - Я была спасена благодаря сумочке гея.
Она смеётся.
- Благодаря Гуччи.
- Это действительно так. Подделка правда. Он обожает дизайнерские сумочки Шанель, Гуччи, Прадо, Луи Витон.
Морис - герой Аделин. Я не знаю его, но он только что завоевал мое уважение, несмотря на перья и ресницы.
- Так почем сегодня тебе хуже, чем обычно?
- Годовщина. Четыре года, как он оставил меня умирать в офисе.
- Четыре года, как ты выжила.
Страдания и упорства. Ничего нового, все мне знакомо.
Судьбы Лоури и Аделин очень похожи. Возможно, это одна из причин почему она так понравилась Лоури. Родственные души.
- Это не просто годовщина. Каждый год Мартина расхваливают в газетах за то, что он внес крупный вклад в приют для женщин и детей.
Уверен, он сделал это не собственной воле.
- Одно из твоих условий?
- Абсо-блядь-лютно. Я хочу, чтобы он делал это каждый год. Тогда его задница будет помнить каждый удар, каждый пинок.
Она играет в опасную игру.
- Ты не боишься, что он может снова появиться?
- Возможно. Я больше не беззащитная игрушка, которой была пять лет назад. Я бы надрала ему задницу. Но он не появится. У меня есть все страховые полисы, так что в любом случае, я смогу обвинить его в причинение вреда. Он знает об этом.
Эта женщина прекрасна. И пугающая одновременно.
Часть меня хочет притянуть ее к себе, провести рукой по волосам. Сказать ей, чтобы она не волновалась. Дать ей знать, что она может поговорить со мной о вещах, которые тяжким грузом лежат на ее плечах, и я не стану осуждать ее.
Другая часть меня хочет, чтобы она никогда мне об этом не рассказывала. Грязные мысли о дочери проповедника куда веселее, чем отголоски слов об умопомрачительном сексе с ее обидчиком.Оставшаяся часть? Ну, она просто хочет трахнуть её.
Глава 4
Аделин Максвелл
Я так облажалась.
Какого черта я разговаривала с Оливером о Мартине? Всё ясно, как божий день. Я вообще не думала.
Оливер должно быть считает меня сумасшедшей. А может душевнобольной. И Лоуренс тоже, когда он расскажет ей. Нет ни единого шанса, что он не будет этого делать.
Каждый год в годовщину своей почти смерти я просто слетаю с катушек. Думаю, в этом году я зашла немного дальше.
Но Оливер не стал осуждать меня. Он не сказал, что я была неправа в том, что сделала. Он назвал меня выжившей. Чертовски гениально. Это не похоже на слова человека, который осуждает меня за мои неправильные поступки.
Но он должен. Потому что нормальные люди, которые никогда не испытывали на себе такого издевательства, не поняли бы меня.
Четвертая буханка хлеба. Десятки лимонносливочных кексов. Две партии печенья. Все утро я пекла без остановки. И теперь я вся в муке и яйцах.
Я бросаю чашку в раковину, когда слышу стук в дверь.
Нет. Уходите. Сегодня мне не до гостей. Я не могу с этим справиться.
Я стою не двигаясь. Не знаю почему. Моя кухня находится в задней части дома. Никто не может увидеть меня.
Я жду следующего стука, но его не следует. Вместо этого дверь медленно открывается.
Дерьмо. Это Оливер. И он смотрит прямо на меня. Я не могу спрятаться или сбежать. Он не оставляет мне выбора, кроме как подойти к двери.
- Эй.
- Привет. Просто хотел проверить тебя и убедиться, что ты в порядке.
Глаза Оливера проходятся по поверхности кухни и останавливаются на груде выпечки. Поймана с поличным.
- Я смотрю ты в ударе.
Не нужно врать или отнекиваться.
- Да. Откуда-то появилось такое дикое желание.
- С тобой все в порядке?
В глазах Оливера читается беспокойство.
- Не совсем.
Оливер подходит ко мне, берет полотенце из моих рук и кидает его на кухонный островок.
- Я хочу, чтобы ты всё это бросила и прокатилась со мной на байке.
- Не думаю
- Ты когда-нибудь каталась на мотоцикле?
- Нет.
- Ты не боишься?
- Нет.
Да.
Но не из-за металла, резины или скорости, с которой он бует гнать.
- Тогда прокатись со мной. Мы проедемся по району, и, если тебе не понравится, я привезу тебя обратно. Обещаю.
Я смотрю на наряд Оливера, а затем на свой. Шорты и майка, вероятно, не подходят для езды.
- Дай мне минуту, чтобы переодеться.
- Хорошо, - он берет печенье. - Ты для кого-то это приготовила?
- Нет. Ешь столько, сколько захочешь. Варенье в холодильнике.
Я возвращаюсь в черных, узких джинсах и приталенной с V-образным вырезом футболке и черных армейских ботинках. Я предпочла не расчесывать волосы, поскольку это заняло бы около часа, чтобы распутать все узлы. Поэтому я заплела косу.
- Готова.
- Вау. Ты похожа на подружку байкера. Ты выглядишь реально круто.
Слова Оливера напоминают мне о моей вчерашней оплошности.
- А, об этом.
- Я хочу сказать, что ты не должна жалеть о том, что сказала мне. И не волнуйся об этом.
- Я не волнуюсь.
Ложь. Грязная ложь.
Он указывает на выпечку.
- Ты явно сильно психовала из-за того, что рассказала мне. Если есть кто-то, кто понимает тебя, так это я.
Если есть кто-то, кто понимает тебя, так это я.
С ним что-то произошло. Он знает, что такое боль.
- Расскажи мне об этом.
Он знает, о чем я прошу.
Крючок, леска и грузило. Меня заманили в шторм его голубых глаз. То, что я вижу в них, подтверждает, что я права.Что-то плохое произошло с Оливером Торн.- Я расскажу тебе, но сначала мы прокатимся.
- Идет.
Черный металл. Глянцевые черные диски. Отполирован до совершенства. Я видела байк Оливера из окна, но вблизи это внушительный кусок железа.
- Чудесно.
Он останавливается и смотрит на меня.
- Это Дукати 821. Он не чудесный. Он монстр.
Я хихикаю. Ох уж эти мальчики и их игрушки.
- Прекрасный подонок.
- Может это ты прекрасная чертовка.
Черт. Снова эта улыбка. Уверена он использует ее, чтобы получить всё, что он хочет от женщин.
Прекрасная. Я привыкла к комплиментам от мужчин. Мне часто говорят, что я сексуальная. Милая. Красивая. Когда-то я испытывала истинное удовольствие слыша такие слова от мужчин, особенно от Мартина, но сейчас я воспринимаю эти слова с недоверием. И в данный момент тоже, поскольку я не уверена использует ли он эту лесть со всеми женщинами.
Это своего рода напоминание о том, что я вчера сказала Оливеру. Это мое прегрешение.
Он берет черную кожаную куртку.
- Будет немного прохладно, хоть сейчас и май. Особенно, если мы будем кататься до вечера.
Просунув руки в рукава, я поворачиваюсь вокруг, и он удивляет меня, застегивая молнию, останавливаясь при этом у моей груди.
- Немного тесновато.
Я пытаюсь вздохнуть, но от этого грудь становится только больше. Сомневаюсь, что молния застегнется дальше.
Очевидно, что куртка принадлежала женщине меньше, чем я.
- Думаю, моя грудь больше, чем у твоей бывшей девушки.
- Выдохни и расслабь плечи, - он соединяет обе половины куртки и застегивает молнию до конца. - Твоя грудь больше, чем у моей сестры. Это ее куртка.
- Аа.
Внутри себя я улыбаюсь, не решаясь показать восторг от того, что он заметил мою грудь. Или облегчение, что он не дал мне вещи своей бывшей подружки.
- Следующее.
Я беру шлем, который он протягивает мне и надеваю его на голову. Я изучаю его лицо, пока он застегивает ремешок у меня под подбородком.
- Чувствую себя маленькой девочкой, которую одевает папочка.
Он усмехается, но не смотрит мне в глаза.
- Я бы многое мог сказать на это.
- Догадываюсь.
- Нормально?
- Несмотря на то, что мне кажется, будто на мне надет корсет, то да.
Он ухмыляется и хватается за конец моей косички, накручивая конец на палец.
- Люблю рыжий цвет волос. Мой любимый.
Оливер Торн трогает мои волосы, накручивает их на палец. Мои рыжие волосы его любимый цвет.
Не вздыхай так, Аделин, он может услышать.
Интересно, флиртует ли он со мной. Без всяких сомнений.
Он намекнул мне о своих демонах в прошлом, что дает ему понять суть моих действий, но он должен понимать, что я слегка эмоционально нестабильна. Это невозможно упустить.
- Когда-то я ненавидела этот цвет. Я даже пыталась высветить их, чтобы стать блондинкой.
- Никогда. Не делай так. Больше.
В его словах есть доля повелительного тона. Он почти прорычал это. И от этого по моему телу пробегает дрожь. Я не чувствовала этого несколько лет, и я с радостью приветствую эту дрожь.
- Не волнуйся.
Я счастлива, что на мне надет шлем, и он не может видеть моей улыбки.
Он садится на мотоцикл и заводит его, несколько раз нажимает газ, отчего мотор издает рычащий звук. Кивком он подает мне сигнал сесть за ним.
Я сажусь и обвиваю руками талию Оливера. Наш первый полноценный контакт. Вроде бы.
Мне это нравится. Не так ли?
Назвать это нашим первым контактом возможно означает нечто большее, что дает мне понять, что я не стану разочаровываться, если произойдет что-то большее.
- Ты слышишь меня?
Я подпрыгиваю, когда слышу голос Оливера возле своего уха.
Я киваю.
Он качает головой.
- Мне нужно, чтобы ты ответила, чтобы я знал, что твой микрофон работает.
- Да. Я слышу тебя.
- Хорошо. Я тоже, но, к сожалению, Bluetooth немного барахлит. Звук то пропадает, то появляется, поэтому иногда придётся повторять.
- Поняла.
- Держись крепче.
Оливер медленно разворачивается, тем самым давая мне время приспособиться к ощущениям.
- Все нормально?
- Всё хорошо.
- Готова отправиться в путь?
- Думаю, да.
А может и нет. Черт. Я не знаю.
Я зажмуриваю глаза и сильнее прижимаюсь к Оливеру. Но не думаю, что это спасет меня.
- С какой скоростью мы движемся?