Делала заказ на мясо, отвечаю, проглатывая рвущуюся фразу о том, что обсуждала будущее свидание. Это показалось мне важным.
Хорошо, произносит Карим после короткой заминки. Зайди ко мне.
Я нехотя поднимаюсь, злясь, что у него даже мысли нет поинтересоваться, не занята ли я. Сам два дня чёрт знает где пропадал, заезжая в «Роден» максимум на час, а теперь давай беги ко мне, Вася.
Небрежно побарабанив в дверь бывшего кабинета Воронина, я захожу внутрь и тут же забываю о своём раздражении. За два дня здесь всё кардинально изменилось. Стены поменяли цвет на глубокий серый, исчезла старая мебель, и её заменили модный увесистый стол с асимметрично скошенной ножкой и подвесные стеллажи. Старомодное кресло Глеба Андреевича тоже испарилось, и на его месте появилось другое, напоминающее сиденье в гоночной машине. Оно называется «ковш», если мне не изменяет память. Исхаковы увлекались автоспортом, поэтому я знаю. Карим меня как-то прокатил за городом на своём гоночном мицубисия думала, богу душу отдам.
В чём дело? спрашиваю я, остановившись в дверях.
Карим выглядит недовольным, и почему-то сразу думается, что он злится из-за того, что в тот день я не написала ему СМС, поднявшись домой.
Но всё оказывается куда проще.
Вася, у тебя официанты курят. Такого быть не должно. Либо пусть с сегодняшнего дня бросают, либо увольняй их.
От расстройства я готова затопать ногами. Ну что они за сучки такие? Из персонала курят только Роза и Вика, и с ними у меня был уговор. Они могут курить за час до начала смены и после её окончания. В течение днянет.
Я разберусь, обещаю, царапая ладони ногтями в попытке избавиться от нарастающего дискомфорта. Внутри всё кипит. Кто дал им право позорить меня перед Каримом? Ты работаешь, стараешься, чтобы всё было как надо, а кто-то другой в это время подкладывает тебе свинью! Могу идти?
Карим отрицательно качает головой и указывает на кресло. Я покорно в него сажусь, в то время как перед глазами проносятся картины кровожадной расправы над нарушительницами трудовой дисциплины. Поскорее бы отсюда выйти и устроить им кузькину мать.
Слушаю вас.
Карим подаётся вперёд, сдвигает брови.
Что у тебя за проблемы с Маратом?
От неожиданности я даже не сразу нахожусь, что ответить. Он что, сбегал наябедничать? Ах он Да что за день сегодня такой?
У меня проблем с Маратом нет, холодно чеканю я. Очевидно, они есть у него, но я об этом не знаю.
Ты управляешь этим рестораном, и тебе положено знать обо всём, что здесь происходит, безжалостно отрубает Карим. Разве нет? Марат сказал, что в вопросах кухни ты не объективна и не слышишь никого, кроме себя. Что случилось с тем блюдом, которое вы обсуждали?
У меня даже в ушах начинает звенеть от такого обвинения, и будь моя воляв эту минуту я бы уже одевала ябеде Марату кастрюлю с том ямом на голову.
А Марат не сказал тебе, негодую я, от волнения переходя на «ты», что пасту, которую он принёс, не стали бы есть даже дворовые собаки? На вкус откровенное дерьмо, и я бы лучше уволилась, чем запустила это в меню.
Тогда, может быть, стоило дать попробовать кому-то третьему?
И что изменилось бы в этом случае? Я должна поверить кому-то другому, но не себе? Как ты верно заметил, я управляю этим рестораном.
Лицо Карима становится холодным и отстранённым.
Мне не нравится, что с косяками твоих сотрудников приходится иметь дело мне. Хороший руководитель такого не допускает.
Я уже сказала, что с официантками разберусь. У меня была с ними договорённость, которую они нарушили. Признаю, это моя вина. Но с Маратом виноват ты сам.
Я? переспрашивает Карим, поднимая брови.
Да, ты. Ты его выделил на собрании, спросив, откуда он родом, и с тех пор Марат ведёт себя как гусь, которому в зад по случайности попало павлинье перо. Считает себя особенным. Конечно, ему не понравилось, что я зарубила его разработку. Он же твой земляк, а я в его глазах выскочка, которая ничего не понимает в искусстве приготовления пищи! Ты меня спросил, согласна ли я на работу, и я сказала, что согласна. А ты сам-то согласен, чтобы я продолжала работать? Потому что сейчас ты тоже подрываешь мой авторитет. Мне теперь каждый раз бегать к тебе на ковёр, когда кто-то из сотрудников решит поныть, какая я нехорошая и как его обижаю?
Я хотела показать Кариму, что могу рассуждать о рабочих вопросах спокойно, но к концу своей тирады всёравно перешла на возмущённый крик. Рубашка становится тесной в груди, щёки пылают. Не могу я спокойно реагировать на несправедливость. Я свою работу делаю хорошо. Марат кто? Шеф-повар, который к тому же получает ещё больше, чем я. Вот пусть и разрабатывает нормальные блюда, а не к Исхакову стучать бегает.
Карим молча наблюдает, как я приглаживаю волосы, которые стали топорщиться от возмущения, и ощупываю воротник рубашки. Если он скажет, что Марат прав, то я уволюсь. Наплевать, что будет нечем платить за квартиру и придётся просить взаймы у папы Лучше так, чем терпеть это монголо-татарское иго.
Можешь возвращаться к работе, Вася, его голос звучит так, будто он улыбается, хотя улыбки на лице нет. Как только эскизы по форме будут готовы, сразу перешли мне.
Пробормотав «угу», я выхожу за дверь. Внутри по-прежнему клокочет гнев. Нет, ну как так можно? Они меня все вместе выжить решили?
Розу и Вику я нахожу на кухне. Завидев меня, они начинают демонстрировать исключительную занятость, но это их, разумеется, не спасает.
Ты уволена, без прелюдии тычу пальцем в Розу. Она больше всех жеманничала с Каримом, поэтому я выбираю её. А тебе, поворачиваюсь к Вике, моё последнее предупреждение. Почувствую запах сигарет, даже если ты просто мимо курящих проходила, вылетишь на улицу в ту же минуту.
Эффект от сказанного меня радует. Роза готова расплакаться, а лицо Вики слилось с цветом рубашки. Кстати, отлично, что вокруг столько народу. Чем больше людей узнают, что Вася на деле совсем не милый цветочек, тем лучше. Я скорее всех официантов поувольняю и найму новых, чем ещё хоть раз буду чувствовать себя щенком, нассавшим хозяину в тапки.
На кухню заглядывает тётя Валя, наша уборщица:
Марат, тебя Карим Полканович зовёт.
Забыв о недавнем гневе, я едва не давлюсь смехом. Она всё никак не может запомнить отчество Карима. Интересно, в глаза она тоже так его называет? Если да, то я хочу хотя бы разочек на это посмотреть.
Про павлинье перо в заднице гуся я, мягко говоря, преуменьшила, потому что теперь Марат выглядит самым настоящим павлином. Приосанился, взгляд сияет. Сам Полканович его к себе позвал.
На кухню он возвращается спустя пару минут, выглядя ощипанной уткой. Ни на кого не глядя, уходит к плите и начинает понуро греметь кастрюлей. Меня же, напротив, распирает от радости и самодовольства. Карим меня услышал. Выбрал не своего ябеду-земляка, а меня.
9
Идея корпоратива возбудила коллектив куда сильнее, чем ожидалось. Оказывается, при правлении Воронина праздники отмечались прямо на рабочем месте, а потому всеобщий выезд за город был воспринят как нечто грандиозное. «Будут и баня, и сауна с бассейном, и кедровая бочка, и катания на квадроциклах и багги, и танцы с приглашенным диджеем», восторженно обсуждалось в раздевалке. Всех восхитила щедрость Карима. Мол, Воронин, гад, экономил на развлечениях, не то что новый владелец, который ещё и красивый к тому же. А бицепсы его видели? И зад что надо. Как всё-таки хорошо, что он купил «Роден», ну и так далее.
Эти разговоры настолько достали, что я совсем расхотела куда-либо ехать. Но это, конечно, было бы непрофессионально, поэтому пришлось. Кстати, на вопрос, подразумевается ли ночёвка, Карим ответил однозначное «нет». Дескать, ни к чему хорошему это не приводит на подобных мероприятиях (это он, наверное, имел в виду, что кто-то с пьяных глаз может проснуться не в той кровати), поэтому, как только веселье подойдёт к концу, специально арендованные микроавтобусы развезут персонал по домам.
Я в общем-то с ним согласна. Один только Толик с его вечно рыщущими глазами чего стоит. На прошлой неделе он Вику домой подвозил, на этойСаманту, официантку, которую я наняла вместо уволенной Розы. Любовные треугольники на кухне ни к чему. Была бы моя воля, я бы вообще запретила романы на рабочем месте, но сейчас вроде как демократия в моде.
Все отдыхать едут, и только Марат работать, хихикает Полина, когда шеф-повар протискивается между рядами автобусных кресел с увесистым казаном в руке. У тебя как с ним сейчас?
Я небрежно пожимаю плечами.
В душе он, скорее всего, меня ненавидит, но ведёт себя как послушный кастрированный котик. Большего мне и не нужно.
Твой бывший бойфренд, говорят, его приструнил, склонившись к моему уху, доверительно шепчет она. Я заранее предупредила Полю, что ни одна живая душа не должна знать, что мы с Исхаковым в прошлом имели что-то общее. А ещё весь офис обсуждает его задницу. Она, кстати, у него и правда ничего.
И ты туда же, буркаю я, отворачиваясь к окну.
Уж лучше бы продолжали считать его мажором и придурком, потому что восхищённые шепотки сильно портят мне настроение. На днях я, например, оштрафовала Свету, бариста, за то, что она обсуждала сходство Карима с её любимым испанским актёром. Правда, в качестве причины озвучила, что кофе у неё говно. Никак не могу избавиться от привычки выцарапывать глаза каждой, кто смеет на него не так посмотреть. Неправильно, знаю. Вчера целых двадцать минут перед зеркалом повторяла фразу: «Исхаков козлина, и я не должна его ревновать», но очевидно, бесполезно.
А он сам-то, кстати, на корпоративе будет? с подозрительным безразличием интересуется Полина, чем моментально вызывает во мне приступ раздражения. Вот зачем ей эта информация? Праздник ведь организован для нас, и Карим тут ни при чём.
Ох, надо как-то взять себя в руки, а то это уже больничкой попахивает.
Сказал, что заедет. Но то, что он так сказал, ничего не значит, чтоб ты понимала. У Карима обычно семь пятниц на неделе. Сегодня одно сказал, завтра другое. Он такой в плане обещаний Ненадёжный, в общем.
Понятия не имею, для чего я так бессовестно вру. Вернее, имею. Хочу уронить градус всеобщего восхищения Каримом. Ясно, что официантки от него пищат, но Поля, кажется, тоже, а я ведь ей рассказала, какой он козёл.
Ну ладно. Полина обнимает меня за плечо и меняет тон на весёло-энергичный:Мы ведь с тобой сегодня выпьем, да? А ещё потанцуем и в кедровой бочке посидим.
Я согласно киваю. И правда, чего я так зациклилась на этих разговорах о Кариме? Впереди целый день отдыха, и я собираюсь его отлично провести.
*******
Давайте выпьем за наш клёвый коллектив! Я воздеваю над головой пузатый бокал с аперолем, чтобы как Данко, вырвавший из груди сердце, осветить коллегам путь к веселью. Очень рада быть его частью!
После второго выпитого коктейля, виртуозно смешанного бартендером Денисом, я полностью вжилась в амплуа тамады. Главное, притормозить с третьим, потому что следом я наверняка замахнусь на роль аниматора, а это уже беда. Вряд ли конкурс «выпей текилу из моего пупка» уместен на корпоративе.
Со мной чокаются все, включая Марата. На один вечер мы решили забыть о разногласиях и просто наслаждаться праздником. Мало того, что «Сабантуй»гостевой комплекс премиального уровня, так нам для празднования выделили ещё и самый большой дом, к которому примыкает баня с купелью и сауной, а рядом естьтеннисный корт.
В воздухе пахнет нагретой хвоей и костром, который Марат разжёг для будущего плова, а сквозь звучащую из колонок музыку пробивается щебетание птиц. Меня вновь качает на волнах ностальгии. Как-то мы были здесь с Каримом и его друзьями. Воздух пах точно так жеароматным лесом, и народу вокруг тоже было много. Посреди веселья мы с Каримом решили покататься на квадроцикле, и когда заехали в самую чащу, у нас кончился бензин. Тогда-то и состоялся мой первый секс под открытым небом. Задница потом неделю от комариных укусов чесалась.
Так, ладно! Верная роли тамады, я трижды хлопаю в ладоши и поднимаюсь. Хватит коктейли сосать! Все идём танцевать! А кто не пойдёт, того уволю!
Моя шутка имеет обратный эффект: улыбки вокруг меркнут, а официантка Вика и вовсе смертельно бледнеет, приобретая цвет одноразового стаканчика.
Шучу же, ну! поясняю я, для убедительности улыбаясь как можно шире. Идём!
Похоже, я угадала с диджеем, потому что на импровизированный танцпол выходят все, даже тётя Валя. Один Марат остаётся заниматься пловом. Мне хочется в туалет, но если уйду прямо сейчас, то есть риск, что остальные расползутся по углам как тараканы. А диджей обошёлся Кариму недешёво, так что пусть веселятся.
Стоит мне поднять руки и качнуть бёдрами, как перед глазами всплывает новая картина из прошлого: я танцую в клубе у бара, а Карим наблюдает. Он терпеть не мог, когда я танцевала на глазах у других, но самому ему смотреть нравилось. Зная это, я любила его поддразнивать: двигалась нарочито вызывающе и сочиняла новые сексуальные движения, чтобы он наверняка не выдержал и набросился на меня. «По жопе получишь за такие танцы», ворчал он, тычась в меня своим стояком. Я ему на день рождения даже стриптиз в собственном исполнении подарила.
Вася! Полина дёргает меня руку, вытаскивая из сладкого омута воспоминаний.
Чего? рявкаю я, недовольная столь резким возвращением в реальность.
Назад смотри. Полканович всё-таки приехал.
В животе что-то противно сжимается от восторга, когда я вижу Карима, стоящего возле накрытого уличного стола. На нём простые тёмные джинсы и белая футболка, в руке зажата спортивная сумка. Может быть, он даже специально её с собой взял, чтобы бицепс красиво напрягся. С него станется.
Небрежно кивнув ему в знак приветствия, я отворачиваюсь, чтобы продолжить танцевать. Ну пришёл и пришёл. Что мне теперь? Перестать веселиться? Коллектив без правильного примера через час напьётся, и кранты корпоративу.
А ты та ещё зажигалка, Василина Александровна, гаркает мне в ухо Полина. И где только так научилась задом крутить.
По клубам с моё пошарахайсяещё не так извиваться начнёшь, самодовольно фыркаю я, очерчивая бёдрами витиеватую восьмёрку. Разумеется, делаю это не для Карима. Мне вообще плевать, смотрит он или нет. Просто музыка классная.
Полина выкрикивает что-то в ответ, но расслышать не получается, потому что в этот момент между нами втискивается Толик и, дёргаясь как сопля под электрическим током, прилипает ко мне.
Решил с вами потусоваться, девчонки. А то на работе даже времени нормально пообщаться нет.
Если нормальное общение подразумевает, что он будет биться об меня своими костями, то я категорически против. Обычно с нежелательными прилипалами на танцполе у меня разговор короткий: либо рявкнуть, либо уйти самой, но сейчас я лишь скромно отодвигаюсь назад и продолжаю танцевать. Ибо если Карим всё же смотрит, то это станет для него хорошим напоминанием, что он больше не имеет права мешать мне веселиться так, как мне нравится.
На работе такая строгая, а сейчас прямо секси, доверительно сообщает Толик, обгладывая меня глазами.
Слюни подбери, ласково выкрикиваю я, обводя талию руками. Ничего из этого тебе не обломится Внезапно музыка обрывается, и моё заключительное «кобелюга тощий» эхом разносится по лесу под щебетание птиц.
Друзья, чуть позже танцы возобновятся, объявляет диджей, выглядя смущённым. А сейчас всех просят пройти к столу.
Я начинаю изумлённо крутить головой по сторонам, до тех пор пока не ловлю взгляд Карима. Выглядит он недовольным: челюсть напряг, брови слились в монобровь. Ах ты ж Да это же он попросил музыку выключить!
Я думала, он либо тебя, либо Толика за шкирку с танцпола вытащит, восторженно тараторит Полина, вцепившись мне в руку. Вообще с вас глаз не сводил. Он ревнивый, да?
Отелло на его фоне похуист. Ревнивый, и ещё какой, буркаю я, вклиниваясь в толпу, которая после отмены танцев послушно потянулась к столу. Персонал по очереди приветствует Карима, а Юля со Светой и вовсе останавливаются, чтобы о чём-то его расспросить. Улыбаются во весь рот, хихикают как дуры. Бесят.
А вы пьёте, Карим Талгатович? подаёт голос Ольга, шеф-кондитер. Мать троих детей и туда же.
Нет, я за рулём. Но плов Марата с вами обязательно поем и на квадроциклах прокачусь, улыбается он.
Ой, и квадроциклы тоже будут? фальшиво удивляется Юля, как будто не она всю неделю об этом тарахтела. Я обожаю на них кататься. В Египте один раз на сафари ездила, мне очень понравилось.