«Ты уж определись: один раз ты прокатилась или обожаешь», мрачно думаю я, сгребая со стола недопитый апероль.
Карим поясняет, что, после того как мы поедим шашлыки, местные сотрудники подгонят квадроциклы и прокатят всех желающих. Ах, а ещё и шашлыки будут? Ох, как это здорово! А правда, что «Сабантуй» принадлежит его семье? Такое шикарное место! А воздух какой! Чудесный корпоратив, чудесный Карим.
Бесят.
Спустя полчаса приходят два здоровенных мужика с подносами дымящегося шашлыка. Я чуть слюной не захлёбываюсь. Такого мяса, как делают в «Сабантуе», я нигде не пробовала: каждый кусочек во рту таетнастолько сочное. А соус с кинзой вообще сказка!
Ой, а это что за мясо, Карим Талгатович? продолжает традицию глупых вопросов Света. Свинина, да?
Свинины тут нет. Баранина и телятина.
Мы, татары, свинину не едим, веско вставляет Марат, подцепляя баранью корейку. Грязное животное.
Вот пиздобол. Он это бедное грязное животное при мне раза три хомячил. Снова перед Каримом выслуживается: я типа, как и ты, в исламе, земляк.
Вась Полина наклоняется ко мне в тот самый момент, когда я кусаю мясо. А у Полкановича обрезанный?
Драгоценные калории едва не летят обратно в тарелку. Нет, ну обязательно нужно было спросить об этом именно сейчас, чтобы перебить членом Карима этот великолепный мясной вкус?
Обрезанный конечно. С какой целью интересуешься?
Просто любопытно стало. Я обрезанных ни разу не видела. Он меньше в длину от этого становится, да?
Забыв о шашлыке, я с недоумением смотрю в глаза Полине. Она вроде с образованием, ещё и старше меня, а такую чушь порет.
Вот есть толстовка с капюшоном, а есть без. У Карима без капюшона. Понятно?
Кивает. Теперь понятно ей. Как этот ресторан вообще до моего появления дожил?
Мясо съедают всё без остатка. Я еле успела кусок баранины себе в тарелку кинуть, как блюдо опустело.
Если кто-то готов сразу прокатиться на квадроциклах, то пойдёмте, объявляет Карим, бессовестно забирая у меня роль тамады. Желающие отдохнуть поедут вторыми.
Света и Юля чуть стулья не роняютс таким энтузиазмом вскакивают. Квадроциклов приехало всего пять: здоровый рыжий, жёлтый, два синих и один чёрный, зализанный как модный спорткар. Это личный квадроцикл Карима.
Девчонки, повизгивая от восторга, рассаживаются за спинами ожидающих водителей, одного из которых я помню: он нам с Каримом тогда канистру с бензином привёз. Я так-то собиралась первой прокатиться, но какой тамуже все места заняли. Надо взять на заметку, что на корпоративе «Родена» клювом щёлкать не стоит.
Василина! окликает меня Карим, когда я, мысленно фыркнув «Не больно-то и хотелось», собираюсь вернуться к столу. Поедешь? кивает он себе за спину.
Надо отказаться. Конечно, надо. Во-первых, чтобы стереть эту довольную улыбку с его лица, а во-вторых, это просто плохая идея. Но ноги уже сами несут меня вперёд, а в животе вовсю бушует восторг. Потому что это не Юля, а я обожаю квадроциклы. Когда ветер дует в лицо, изо рта рвётся истеричный смех, а сиденье бьётся об задницу. Ни с чем не сравнимый кайф.
Надеюсь, в этот раз ты не забыл залить бензин, снисходительно фыркаю я, забираясь за спину Кариму. Потому что сегодня тебе точно ничего не перепадёт.
В боковом зеркале я вижу его смеющееся лицо, и сама прячу улыбку. Это сейчас смешно, а тогда посреди чащине было. Правда секс, если не считать голодных комаров, был ничего такой. Горячий.
Держись давай, командует Карим и предупредительно дёргает ручку газа.
Я обнимаю его и недовольно скриплю зубами: даже чуточку не разжирел. Каждый, блин, кубик на месте.
Карим так резко даёт по газам, что мы за каких-то несколько секунд обгоняем тех, кто едет впереди. Моётщеславие пускается в победный пляс. Во-первых, я люблю побеждать, а во-вторых, пусть козы видят, что новый владелец «Родена» не про их честь. Мне самой Карим тоже без надобности, но эгоизм требует, чтобы он не доставался никому.
Жаль, я не додумалась собрать волосы. От ветра она раздуваются над головой как облако, делая меня похожей на Медузу Горгону. Я ослабляю хватку, собираясь их поправить, но квадроцикл подпрыгивает на кочке, и мне приходится сильнее впиться пальцами в туловище Карима. Вместе с этим подбородок тыкается ему в спину, а в нос проникает запах чистой футболки и концентрированного бергамота.
Ты нормально там? выкрикивает Карим, обернувшись.
Вообще-то не очень. Потому что меня вдруг посетило дурацкое желание застыть в таком положении и продолжить его нюхать. Если ненадолго забыть, какой он козлина, его так приятно обнимать. Воздух на скорости ощущается гораздо холоднее, а Карим такой горячий и возбуждающе твёрдый. И пахнет до пронзительности знакомо. Раньше мне нравилось забираться к нему на колени и обниматься. В кольце его мышц чувствуешь себя этакой хрупкой Дюймовочкой, даже несмотря на то, что зад у меня скорее как у Фионы.
Конечно, нормально всё, выкрикиваю я в ответ, заставляя себя отлипнуть от его спины. Правда, ты так сильно надушился, что у меня голова кружиться стала.
Ты поэтому меня нюхаешь?
Я возмущённо бью его кулаком в ребро.
Размечтался, Исхаков! Это от твоей неуклюжей езды я чуть себе нос об твой позвоночник не сломала.
А живот мой зачем щупаешь? смеётся он. Соскучилась?
Если бы негодованием можно было захлебнуться, меня бы уже хоронили. Он ведь даже мысли не допускает, что кто-то может о нём запросто забыть! Может быть, я и задела пару раз его протеиновые кубики, но это случайночтобы из сиденья не вылететь. Сам ведь меня кататься позвал. Я не напрашивалась.
Могу вообще не держаться, если тебе так спокойнее! рявкаю я, сдаваясь во власть праведного гнева. И чтобы Карим не думал, что я шучу, убираю ладони с его пресса, над которым он столько пыхтит в спортзале, и расставляю их в стороны. Была бы моя воля, я бы предпочла тебя больше никогда не видеть.
Вася, блядь! выкрикивает Карим, сбрасывая скорость. Ты чего творишь?! Руки верни на место!
Даже не знаю, почему мне настолько нравится его бесить. Вот слушаю, как он орёт, ловлю его бешеный взгляд в зеркале, и прямо зажмуриться хочется от удовольствия. Как будто ангелы поют и одновременно делают мне массаж ступней. Но Карим прав, конечно. Скорость-то не маленькая, и лучше держаться, а то А дальше я подумать не успеваю, потому что квадроцикл подпрыгивает на полене, развалившемся посреди тропинки, руки взмывают в воздух, будто пускают волну на футбольном матче, и меня, как выстрелившую петарду, вышвыривает из сиденья.
Всё происходит так быстро, что я даже толком испугаться не успеваю. Всего секундаи плечо будто облили кипятком, больно затылку, ноет позвоночник, а в задницу, кажется, вонзилась сосновая шишка.
Первая мысль, пришедшая в голову: интересно, я ещё жива? Или боль в копчикеэто извращенцы-черти, орудующие кочергой? Вторая мысль: если я жива, то лучше бы мне умереть прямо сейчас, ну или на крайний случай навсегда лишиться памяти, чтобы никогда не вспомнить об этом позоре. Ну почему все самые постыдные вещи происходят со мной в присутствии Карима?
Вася! Лицу становится одновременно щекотно и горячо. Это Карим надо мной дышит. Малыш, ты живая?
Он лихорадочно гладит моё лицо, протискивает руку под затылком, приподнимая голову.
Вася, ну что ты за дурочка такая Блядь, ты же убиться могла.
Надо бы открыть глаза, чтобы его успокоить, но как же хочется отсрочить этот момент концентрированного стыда. Вот это самое мучительное: когда хочется выть от боли, но пожаловаться не можешь, потому что сама, курица, виновата.
Вася Карим прикладывает руку к моей груди, очевидно, чтобы прощупать пульс. Вообще-то мог бы и к артерии приложиться или к запястью.
Тогда я решаю, что пора, и, измученно поморгав, медленно открываю глаза. Карим склонился надо мной, выглядя не на шутку испуганным. Даже побледнел немного. Интересно, это потому что я головой ударилась, он кажется мне таким красивым?
Где больно, малыш? спрашивает он, старательно делая вид, что мой тройной тулуп в воздухе его не сильно впечатлил. Голос звучит так ласково и успокаивающе, что мне моментально хочется зареветь.
А вы кто такой? Какой сегодня год?
Я тот, кто надаёт тебе по жопе. Я тебя сейчас осторожно подниму, но, если станет больносразу скажи.
Мне уже больно, бурчу я, поморщившись. Затылок, спина, плечо и задница трещат.
Надо в больницу на осмотр ехать. У тебя наверняка сотрясение.
Я с облегчением выдыхаю, когда Карим отрывает меня от земли, потому что в этот самый момент сосновая шишка наконец перестаёт таранить мне задницу.
Не надо никакой больницы. У меня всё нормально.
Я невольно прикрываю глаза, потому что щека снова соприкасается с его футболкой и становится необъяснимо хорошо. Я так давно ни с кем не обнималась, а Карим так бережно прижимает меня к себе, да ещётак мило испугался Даже малышом назвал, как раньше. Можно же ненадолго забыть, что он козлина, и просто позволить ему обо мне позаботиться? Так легко тащит меня на себе, как будто я и впрямь Дюймовочка.
Я тяжёлая, наверное, фальшиво вздыхаю, обнимая его за шею.
Пару кило точно прибавила. Судя по клокочущей вибрации в его груди, Карим сдерживает смех.
Я тыкаю его локтем и, задрав подбородок, шутливо хмурюсь. Наши глаза встречаются, и сердце начинает учащённо биться. Так близко его лицо я очень давно не видела. Можно каждую неровность на губах разглядеть и каждую крапинку пробивающейся щетины. Забыв о нытье в позвоночнике, я заворожённо таращусь на родинку под его скулой.
Напугала меня, глухо говорит Карим, уставившись в уголок моего рта. Что ты за дурочка такая, Вася?
Просто ты меня обвинил в том, что я скучала, а я по тебе не скучала, шёпотом отвечаю я.
Отличные ты предъявила доказательства.
Становится не по себе от его приглушённого голоса, серьёзного взгляда и от того, как заботливо его рука придерживает мой зад, поэтому я снова прикрываю глаза. Впрочем, ненадолго.
Сесть на него сможешь? осведомляется Карим, останавливаясь возле квадроцикла.
Я киваю, после чего он осторожно опускает меня на переднее сиденье, а сам садится сзади. Его грудь сливается с моей спиной, дыхание касается шеи. С мягким рычанием квадроцикл трогается с места.
Мы можем продолжить кататься, как можно бодрее предлагаю я, с каждой секундой наполняясь сильнейшим сожалением от необходимости возвращаться назад. Когда-нибудь мы ведь должны пересечь эту чащу.
Очевидно, что не сегодня, отрезает Карим и, надавив на руль, разворачивает квадроцикл в сторону «Сабантуя».
10
Вот эта форма мне нравится. Только цвет лучше тот, который на первом варианте.
Да, мне тоже он больше всех понравился, соглашаюсь я, забирая у Карима эскизы. Тогда утверждаю и запускаем в работу?
Да, утвердительно кивает он и переводит взгляд на свой телефон, пиликнувший звуком входящего сообщения. Что там по срокам?
Обещают, что в конце недели будет готова.
Он быстро стучит пальцами по экрану, после чего гасит его и вновь смотрит на меня.
Так, а по акциям что? Ты обещала список действующих прислать.
До конца дня сделаю. Я хочу добавить туда те, которые проводились до меня. Например, с устрицами была неплохая. При заказе от десяти штук бокал вина в подарок.
Тогда жду их тоже. Завтра я буду здесь с утраобсудим, какие стоит возобновить, а какие убрать.
Что-нибудь ещё?
Отрицательно мотнув головой, Карим утыкается глазами в свой здоровенный монитор.
Это всё, Вася. Можешь возвращаться к работе.
Кивнув, я запихиваю под мышку бумаги, недоумевая, почему от этого ровного и в общем-то продуктивного диалога о работе, посещает странное чувство разочарования. Вроде бы причин для этого нет. Карим не пытался подловить меня на некомпетентности, а даже наоборот, похвалил за качественные эскизы, да и вообще разговаривал как с равной, что при его любви к гендерному доминированию, почти манна небесная Но я всёравно чувствую себя так, будто над головой сгустились тучи и вот-вот польёт дождь. Может быть, причина кроется в том, что он не пытался шутить и за весь диалог не допустил ни единого намёка на неформальное общение. И это странно, учитывая, что ещё два дня назад он по собственной инициативе катал меня на квадроцикле и назвал ласковым «малыш», перепугавшись, что я раскроила себе череп.
Нет, на рабочем месте я, разумеется, предпочитаю блюсти субординацию и не нуждаюсь в шутках Карима, просто Не знаю Мог бы и определиться в стиле общения. А то в один день спрашивает, соскучилась ли я по нему, а в другойстроит из себя неприступного босса.
Там вместо бакинских томатов узбекские привезли догоняет меня взволнованный голос Марины, повара горячего цеха. Что делать-то?
У тебя какие-то националистические предрассудки относительно Узбекистана имеются? рявкаю я, стремительно несясь к своему кабинету. Если нет, то не отвлекай меня по пустякам.
Захлопнув дверь, плюхаюсь в кресло и таращусь в выключенный экран ноутбука. Ну вот что со мной не так, а? Я же сама его видеть не хотела. Чем меньше мы будем общаться, тем лучше. Он владелец, я управляющая, и все эти затянувшиеся круизы по океану воспоминаний вообще ни к чему. Мама и Мила правы: мне давно пора вступить в ни к чему не обязывающие сексуальные отношения с субъектом противоположного пола. Бешусь я по известной причине. Сегодня у меня овуляция, а секса не было ого-го-го сколько.
Просидев так минут десять, я соскребаю себя с кресла и заставляю пойти на кухню. Хоть я и не имею ничего против солнечного Узбекистана, но с неправильной поставкой помидоров всё же нужно разобраться. А то один раз на тормозах спустишьначнут картофель вместо батата привозить.
Сделав строгое внушение поставщикам и выклянчив разовую скидку на будущую поставку, я выхожу в зал. Машины Карима на парковке уже неточевидно, успел куда-то удрать. И этот факт меня тоже неожиданно раздражает. Раньше я была в курсе его распорядка: куда поехал, с кем встретился и сколько раз в день поел. Было вполне естественно не знать этого, когда мы расстались и перестали видеться, но сейчас То, что Карим снова появился в моей жизни, провоцирует забытое желание набрать его номер и немедленно вытрясти отчёт обо всех передвижениях. Потому что, хотя мы и порознь, где-то внутри сидит дурацкое убеждение, что я всё ещё имею на это право.
И будто в насмешку моим мыслям в дверях ресторана появляется знакомая тощая фигура. Воздев глаза кпотолку, я беззвучно матерюсь. В «Роден» решила наведаться Айгю-юль. Ладно, про тощую я придираюсь: отличная у неё фигура, из тех, что называют модельными. Мне, чтобы заиметь такую, нужно рот на пару месяцев зашить и желательно даже запахи еды из рациона исключить. Хорошо, что меня мои формы устраивают, а то в пору было бы загрустить.
Её приветствует администратор смены и спрашивает, бронировала ли она стол. Когда слышу ответ, у меня начинают чесаться предплечья. «Стол на Карима»вот что она сказала.
Пока Таня провожает Айгуль и её не менее тощую подружку за лучший стол у окна, я продолжаю продавливать каблуками дыры в полу в попытке совладать с нервами. То есть они всё-таки встречаются? Вот же козлина. «Хватит визжать, Вася, приговаривал Карим после моего очередного приступа ревности. Она просто подруга детства». Ну и кто был прав? Вася, разумеется. В сотый раз убеждаюсь, что расстаться с Каримом было самым правильным решением в моей жизни. Его даваника на небесах, наверное, пир устроила на радостях, что внук себе правильную девушку выбрал. Может быть, всё-таки уволиться, чтобы не видеть, как они тут свидания на моих глазах будут устраивать?
Воображение моментально подбрасывает целый калейдоскоп неприглядных картин. Например, как Айгуль подкидывает в салат свой чёрный волос и, закатив истерику, требует пригласить управляющего, естественно, для того чтобы отчитать. Уверена, она не преминет наглядно продемонстрировать мне, что теперь встречается с Каримом. Почему я так плохо о ней думаю? Потому что сама наверняка так бы и сделала.
Не уговорив себя подойти поздороваться, я ухожу на кухню и там с психу съедаю огромный милфей. Конечно, мне давно пора задуматься о новых отношениях. Карим вон совсем не скучает, а я чем хуже? Красотой бог не обделил, женственными формами тоже. Касаемо мозгов, моё мнение пока варьируется от ситуации к ситуации.