Если Линка исчезнет, то Виктор будет свободен, и она сможет занять ее место.
Она уже давно заметила, что тот уже начал обсуждать с ней не только домашние дела, но и замечал малышку и даже делал ей подарки, просто так, по настроению. Она воодушевилась и согласилась помогать.
Ты говори, что делать, а уж я все сделаю для тебя.
Пока не знаю, пока не готова, но план стратегический, а вот тактику еще продумаю.
Заручившись поддержкой, Лина начала продумывать ходы и почти все у нее сросталось, кроме одногоей нужен был развод, иначе рушились все ее смелые планы. Как склонить к этому упертого мужа, Лина не знала, и оставила все это на потом, на возможную удачу или же на оптимальное решение этой непростой задачи. Каждый день, когда они встречались за столом или в гостиной, Лина говорила только об одном, о разводе и о том, что их совместная жизнь похожа на проживание в гостинице, где каждый сам по себе, со своими планами, делами, личными привязанностями и собственной жизнью. Иногда Виктор отвечал, но говорил кратко, и даже лениво, оставляя за собой решение их вопроса. Такая неизвестность только раздражала Лину, и она начинала горячиться, высказывая ему претензии и недовольство его поведением. Выслушивая бесконечные нотации жены, Виктор молчал, но ее резкие высказывания, могли привести к ссоре и он, как мог, сдерживал себя, сжимая кулаки и бросая злые взгляды на жену. Тогда, понимая его состояние, Лина замолкала. Их молчание могло длиться неделями. Они старались не видеться, не встречаться, так как понимали, что все может кончиться бедой. Так и случилось.
Как-то, в очередной раз, Лина отлучилась с водителем и телохранителем в магазины, чтобы шопингом расслабиться и отвлечься. Там она, сама не замечая, как-то оторвалась от «следящего ока» телохранителя и, не оглядываясь, заходила в новые, другие отделы, пока не попала на выставку картин, где и зависла в толпе любопытствующих. Там она провела достаточное количество времени и прошла к выходу, держа в руках пакетики с покупками. Выйдя во двор, она вышла на стоянку и тут же попала в руки своего разъяренного супруга.
Где ты была? вскрикнул он, встряхнув ту за плечи.
То есть, где была? В магазине. И отпусти меня! возмутилась она, сбрасывая его руки.
Тебя искали два часа! продолжал кричать он, Я сорвался с работы, бросил дела, псу под хвост полетел большой заказ! Ты понимаешь, что ты наделала?
Давай перестанем кричать, на нас уже обращают внимание, примирительно сказала Лина, оглядываясь по сторонам и ловя заинтересованные и испуганные взгляды окружающих, И почему ты перекладываешь на меня свои проблемы? При чем, твоя работа и я? И если меня потерял охранник и запаниковал, то при чем тут я?
Виктор стоял злой и напряженный. Он не слышал слов жены, он видел только холодный взгляд и брезгливость на ее лице. И ему хотелось ее ударить, а потом просто избивать и этим он, наконец, избавится от своего гнетущего чувства неудовлетворенности. Он, еле сдерживаясь, грубо затолкал Лину на заднее сидение своей машины и с силой захлопнул двери. Там, ударил ее по лицу кулаком и, когда та вскрикнула, ударил еще раз.
На дачу, крикнул он водителю и прижал жену к своим коленям.
Так и держал ее, еле сдерживая клокотавшую в себе злобу. Она вырывалась и стонала. Остановившись у дома в деревне, куда он ездил на рыбалку и охоту, вытащил рыдающую девушку и поволок в домик, который завел специально для свободной жизни и отдыха. Протащив ту в одну из комнат второго этажа, с силой толкнул внутрь и запер дверь. Он даже не посмотрел, как она упала, только услышал вскрик и звук падения. Спустившись, приказав сторожить и не спускать глаз
Если еще раз проколешься, ударил по скуле телохранителя супруги, Я не посмотрю, что ты спас мне жизнь и прикажу закопать. Ты меня понял?
Тот потер лицо.
Не проколюсь, шеф.
Виктор посмотрел на него и хмыкнул. Сев в машину, кивнул:
В банк, откинувшись на спинку сидения, прикрыл глаза.
Он пока не знал, что будет, пока даже не осознал, что сделал, но он точно хотел ее, хотел до зубного скрежета, до умопомрачения. Все эти дни, когда не посещал ее спальню, он терзал себя воспоминаниями об ее атласной коже, ее запахе, о синеве ее глаз и шелке волос. Мучаясь в одиночестве или же после соития со Светкой, он не оставлял мысли, что жена простит его и он вновь сможет надеяться на появление наследника. Но та замкнулась и еще больше отдалилась. Сегодня он сорвался, сорвался грубо и жестко.
Но она меня довела! застонал он вслух.
Водитель и охранник даже не обернулись, понимая состояние хозяина, лишь напряглись их спины.
Возвращаемся! вдруг выкрикнул он и, со стоном, закрыл ладонями лицо.
Взлетев по лестнице наверх, он открыл двери и застыл на месте. На полу, с разбитым окровавленным лицом лежала бездыханная жена. Трясущимися руками он схватил ее за лицо и закричал тонко, не своим голосом. Потом издал вопль и бросился вниз.
Доктора, срочно, закричал он истошным голосом.
Увидев бледное лицо хозяина, призывно машущего руками, охранник набирал номер скорой. Влетев вслед за ним в комнату, он увидел дрожащего хозяина, сидевшего у стены и охватившего голову руками.
Она умерла, твердил он и качал головой, она умерла
Нет, она жива, сказал телохранитель, прощупав пальцами шею девушки возле уха.
Да? подскочил Виктор, Слава Богу! Она жива!
Подхватив застонавшую Лину, они положили ее на кровать.
Открой глаза, любимая.
Он целовал пальцы ее руки и частил жалостно.
Простипростипрости, меняя согласен на все, только прости
Через десять дней, после выписки из клиники, они подали на развод и были разведены по обоюдному согласию. В заявлении она писала, что не сошлись характерами. Это после того, когда она пригрозила ему сроком после второго избиения и лечения сотрясения мозга. Про раздел имущества сошлись на оглашение свадебного договора. Там было оговорено, что если Лина подает на развод, то ей останется лишь содержание, которое определит муж. Она подписала подтверждение уже в суде, что отказывается даже от причитающегося ей содержания. Но Виктор настоял и она, скрепя зубами дала согласие.
Вскоре Лина оформляла свои документы, избавляясь от прежней фамилии мужа, посетила свою старую бабушкину квартиру, но продолжала, по просьбе Виктора, все еще жить с ним в его доме. Зачем ему было это надо, она не понимала, да и не хотела понимать. Она хватала воздух свободы, без оглядки. Виктор же был предупредителен и вежлив. Показал ей счет в швейцарском банке, который открыл уже на ее девичью фамилию, помог с перевозом вещей и с покупкой автомобиля. Теперь она самостоятельно выезжала и была полностью свободна. Так она думала. Она и предположить не могла, насколько коварен и опасен ее уже бывший муж. И если бы не Светка, которая случайно услышала разговор его по телефону, уже скоро бы она была свезена в психлечебницу и закрыта навсегда.
Получилось это неожиданно и мимоходом. Она шла по коридору, а дверь в кабинет Виктора была приоткрыта. Услышав имя Галины, она приблизилась к щели и приложила ухо. Тот повторял за кем-то вслух адрес лечебницы и обещал большие суммы, если кто-то подтвердит диагноз, который он одобрит.
Так и сказал, «тот, который я захочу». А еще произнес, уже для себя, что так просто ты от него не отделаешься, прошептала она Лине, постоянно оглядываясь, словно боясь, что их услышат.
Адрес оказался психбольницы и еще даже платной клиникой, где содержат богатых клиентов, так Лина прочла в инете. А потом нашла и форум, где прочла не только хорошие отзывы, но и жалобы некоторых пациентов, побывавших в тех стенах. В общем, Лина была в ужасе.
Если такое случится, то я навсегда исчезну из своей жизни. Этого нельзя допустить и надо ускорить события.
С этого дня она заметила вновь за собой слежку, и решилась бежать и срочно. Светка купила ей на вещевом рынке обычные кроссовки и джинсы, майку и куртку, а сама Лина, заказала по левой симке билеты на Израиль. Спрятав документы в тайник под плинтусом на старой квартире, который организовала еще до развода, она сняла наличность в четырех банкоматах, якобы для ремонта и приобретении мебели в бабушкину квартиру. Светка обменяла через своих приятельниц эти деньги на евро и спрятала все в камеру на большом вещевом оптовом магазине, уложив в сумку на колесиках. Ключ передала Лине и та, прокрутив «хвост» по центральным улицам города, оставила машину на стоянке, а сама, спрятавшись в одной из кабинок этого оптового рынка, переоделась и смешалась в толпе суетившихся покупателей. Выскочила из другого входа и бросилась к первому такси. Закинув сумку в багажник, плюхнулась на заднее сидение и выдохнула адрес старой квартиры. Ей надо было забрать оттуда документы, билеты, старые фото и еще несколько вещей, от которых она не хотела отказываться. Там же, по той же левой симке, заказала такси в Шереметьево, и уже через три часа регистрировала билет на Израиль. Пройдя досмотр, она спустилась в накопитель и села в гуще народа, ждущего объявление о вылете.
Прозвучавшие слова о посадке на свой рейс, она слушала, дрожа и волнуясь и, когда уже самолет оторвался от взлетной полосы, наконец-то смогла спокойно вздохнуть. Перекрестившись, она выглянула в темное окно.
Под крылом оставалась ночная Москва и ее прежняя жизнь.
Юдоль горя и страданий была отринута.
Впереди близилась заря ее новой жизни.
Глава 14
Здравствуй, страна! мысленно поздоровалась Лина, выходя по рукаву на площадку с пограничной проверкой,
Еще один шаг и я исчезаю навсегда, хихикнула Лина и подала с улыбкой свой паспорт на регистрацию.
Вы знаете, что ваш документ скоро будет не действителен? спросил пограничник на чистом русском языке, У вас мало времени. Что вы намерены делать? У вас гостевая виза или трудовая?
Хочу трудовую, и попробую еще получить гражданство. У меня еврейские корни.
Эту фразу она произнесла на иврите. Молодой пограничник поднял на нее удивленные глаза, помолчал, потом поставил штамп и улыбнулся.
Добро пожаловать на землю обетованную, сказал на иврите и улыбнулся, Такая красивая девушка должна жить здесь.
Она поблагодарила молодого израильтянина и побежала в терминал за вещами. Выскочив на площадку с такси, она назвала адрес и тот, кивнув, принял ее багаж и завел мотор.
Они ехали по утренним дорогам Израиля, и Лина вновь любовалась пейзажем за окном. Было тепло, лишь ветерок охлаждал лицо, и девушка улыбалась своим мыслям о свободе. Въехав в Тель-Авив, таксист свернул на узкую улочку и остановился рядом с пятиэтажным домом. Расплатившись, Лина, прихватив вещи, поднялась на лифте на последний этаж и нажала кнопку звонка, единственной двери, находящейся на площадке. Постояв еще немного, хмыкнула и нажала вновь. Послышались шаги, и сонный женский голос спросил на иврите:
Кого надо?
Я из России. Меня зовут Галина. Я вам писала.
Дверь распахнулась и перед Линой стояла чернокожая израильтянка. Она посмотрела на Лину и улыбнулась.
Заходи, посторонилась она и закрыла двери.
Ты так скоро. Я ждала тебя только на следующей неделе. Ничего не сообщила.
Так уж получилось, улыбнулась она, Ты же не против нашего договора?
Нет, конечно, протянула руку в сторону, Туда. Пошли, покажу комнату.
Она толкнула дверь и Лина вошла. Комната квадратная, угловая, с двумя окнами: одно на улицу, где шныряли автомобили и сновали люди, другое узкое, во двор, где за каменной стенкой стояли мусорные баки. Лина хмыкнула и согласно кивнула.
Все нормально.
Кондиционер работает. Душ и туалет рядом. Потом все покажу, радостно заулыбалась, насторожившаяся было Кармит, как она назвалась при знакомстве по инету.
Лина заранее искала себе комнату на первое время, пока не устроится. Жить самостоятельно не хотела, боясь слежки и здесь. Все-таки с кем-то ей было не так жутко. То, что Виктор будет ее искать, она не сомневалась и, конечно, первым делом сунется сюда, в Израиль и ей нужен был свидетель, если тот попробует ее похитить. Получить данные ее перехода через погранпост будет нетрудно с его деньгами, тем более что в здешнем банке ему открыт счет, которым и она пользовалась. Но вот найти место проживания будет очень сложно, так как она не снимала самостоятельно и поэтому нигде не фигурировала. За время своего трехмесячного проживания, она хотела оформить гражданство и поменять фамилию и имя. Вот тогда, став гражданкой Израиля, она будет под защитой закона и никто не посмеет посягать на ее свободу.
Сначала душ потом кофе? спросила Кармит.
Точно да наоборот, усмехнулась Лина.
Давай, пошли, махнула она рукой и пошла вперед, показывая ей по пути стенной шкаф, двери в туалет и душевую.
Там есть стиральная машина и сушильный агрегат. А вот здесь, она показала на панно на стене, включай подогрев воды.
Они прошли на кухню. Она была достаточно большой, с барной стойкой и высокими крутящимися стульями. Лина присела на один и крутнулась.
Тебе какой, засмеялась, глядя на ее выходку негритянка.
Мне черный, крепкий и с сахаром, ответила Лина.
Девушка посмотрела на довольное лицо новоявленной подружки и протянула ей чашку с горячим напитком. Лина прихлебнула и показала большой палец.
Будем платить за все пополам. Согласна? сказала Кармит, потягивая кофе.
Согласна, ответила Лина.
А по поводу работы, набрала тебе газет. Вай-Фай работает плохо. Но если ты купишь номер с интернетом, то сможешь воспользоваться и подключить к своему компу. Правда будет дороговато, но потом, если надо, можем сложиться и купить код. Тогда уже будет личный постоянный выход в инет.
Я согласна купить и одна, у меня есть средства, возразила ей Лина, но та покрутила головой и отказалась.
Только вместе во всем.
Согласна, засмеялась Лина и протянула той ладонь, Вместе во всем.
Они пожали друг другу руки.
Сейчас отдыхай, а вечером устроим вечеринку в честь твоего приезда, безапелляционно высказалась Кармит, Возражения не принимаются.
Лина пожала плечами и согласно кивнула.
Посмотрим, что это за вечеринка по израильски, улыбалась она, вспоминая хитрое лицо своей соседки по жилью.
Она, конечно, понимала, что придется вливаться в жизнь молодой свободной девушки, но не так сразу. Ей хотелось обжиться, присмотреться к самой хозяйке жилья по договору, найти себе работу, да и вообще, посмотреть город, побродить по нему одной, нарезая круги и запоминая маршруты к дому. А тут сразу предлагают окунуться в местный кутеж и знакомиться с кем-то.
Чем меньше обо мне знают, тем лучше, хмыкала она, но уже не могла отказаться.
Приняв душ и разложив вещи в стенной шкаф, она рухнула на широкую кровать и тут же уснула, потому что не спала почти сутки и при том основательно понервничала. Сколько спала она узнала, лишь, когда ее растолкала Кармит.
Ну, ты и спишь! воскликнула она, смеясь, Давай-давай, вставай! Душ, кофе и вперед. Нас уже ждут.
Лина смотрела на темнокожую девушку и не понимала, что та говорит. Она еще не отошла ото сна. Кивнув, вытянулась на постели и спустила ноги.
Я скоро.
Кармит хохотнула.
Сварю кофе, и вышла.
Сидя на кровати, Лина еще раз огляделась вокруг себя. Комната с белыми стенами абсолютно чистыми и голыми, широкая кровать с большим современным матрасом и высокой мягкой спинкой, тумбочки по обе стороны, стол у окна с мягким современным рабочим креслом на колесиках и стенной шкаф. Вот и все убранство.
Скромно и функционально, хмыкнула она и выставила на стол свой ноутбук, рядом поставила фото бабушки и родителей, а также выложила документы и бумаги в ящики. Проверив деньги и паспорт, она повесила сумку на стояк с тремя рожками под одежду и, прихватив полотенце, прошла в душ. Долго сушила волосы и так и не досушив, прошла на кухню, где пила свой кофе Кармит. Увидев Лину воскликнула:
Какие у тебя богатые и красивые волосы! И вообще ты очень красива. Смотри, здесь любвеобильные парни и они ценят женскую красоту. Не боишься? Будь осмотрительна.
Я такое прошла в жизни, хмыкнула Лина, что мне уже не страшно.
А что же? Расскажешь?
Может быть, когда-нибудь медленно с расстановкой проговорила Лина, прихлебывая кофе, Ты лучше скажи, что надеть, чтобы было удобно?
Все, что хочешь, удивилась она такому вопросу, здесь на шмотки внимания не обращают.
Тогда ты в чем? В том, что на тебе сейчас?
Да. Можешь также.
Лина присмотрелась к негритянке. Темная кожа, почти шоколад, черные курчавые волосы коротко и модно стриженные, тонкие, почти европейские черты лица и большие черные глаза. Вся ее точеная фигурка, вызывала умиление, и хотелось защитить, принимая тонкокостность за хрупкость. Как потом ей рассказала Кармит, что она из Эфиопии и там очень много жителей с еврейскими корнями. Еще задолго до Христа туда бежали евреи от египетского плена и ассимилировались с местными племенами, и даже их знаменитая царица Савская была с темной кожей. Лина знала историю художеств и помнила картины известных мастеров с ее изображениями. И принимая девушку еще в период знакомства по видео в инете, она знала, кто она и что здесь делает. Та тоже ждала гражданство и в этом она была ей также нужна.