Он уткнулся ртом в ее шейку, а его руки начали умело расстегивать ее платье сзади и далее расшнуровывать ее корсет. Уже через некоторое время он стянул с нее платье, корсет, фижмы, нижние юбки и девушка осталась в одних чулках и нижней шелковой рубашке. Ее выступающая под тонкой рубашкой высокая грудь, обнаженная шея, мягкие плечи и тонкая талия, вызвали у коменданта возглас восхищения и он тут же начал настойчиво целовать ее в губы, сильнее прижимая девушку к себе. Маша стояла напряженно и не сопротивлялась, от омерзения закрыв глаза и позволяла ему ласкать руками свое тело. Еще через некоторое время он стянул с нее нижнюю рубашку, обнажив ее девичьи бедра и провел рукой по ее обнаженной коже от бедра до плеч. Маша стояла неподвижно, и чуть прикрыв глаза, терпела все его ласки.
Могу я звать Вас Маша? спросил он вдруг. Она тупо кивнула, желая одного, чтобы все поскорее закончилось. Пойдемте сюда, моя прелестница, велел он, подталкивая ее к небольшому диванчику покрытому грубым сукном. Он проворно уложил девушку на твердую поверхность и начал раздеваться сам. Машенька чуть отвернула голову, чтобы не видеть его и лишь слышала, как он порывисто дышал, раздеваясь. Уже через пару минут Глушков остался в одних подштанниках и, наклонившись над ней, жадно приник губами к ее дрожащему рту. В следующий миг он навалился на нее всем телом и девушка ощутила, что задыхается, от сильного запаха лука и мужского пота. Запах пороха и мокрой тины исходил от его кожи и Маша ощутила, что еще немного и от омерзения она потеряет сознание. Она прикрыла глаза, считая мгновения до окончания этой экзекуции, а перед ее взором стояли образы отца и брата, которые теперь для нее казались невозможно дорогими и ценными.
Яростными настойчивыми губами, Егор Васильевич начал целовать ее шею, разминая руками ее нежную грудь. Через некоторое время он чуть отстранился и приказал:
Откройте глаза, я хочу, чтобы Вы смотрели на меня!
Она открыла влажные от слез глаза и увидела перед собой его темный блуждающий взгляд. Она почувствовала, как его руки раздвигают ее бедра. В следующий момент боль пронзила ее лоно, ибо она не была возбуждена. Девушка зажмурила от неприятного чувства гадливости глаза, ощущая быстрые твердые движения внутри себя. Она не открывала глаз и Глушков, спустя некоторое время закончил свое действо. Он немного потряс головой и проворно поднялся с девушки и начал медленно одеваться, вальяжно сказав:
Вы конечно красивы, но совершенно холодны, сударыня
Маша так и осталась лежать на диванчике, недвижимо с закрытыми глазами и думала лишь о том, что, наконец, все кончилось. Все. Это все, шептала она в своих мыслях. Теперь, Сергей и отец будут спасены от наказания кнутом.
Она открыла глаза и села. Глушков уже оделся и, сев за свой письменный стол, начал перебирать бумаги. Он окинул девушку внимательным взором и приказал:
Наденьте платье. Вы можете поспать здесь, на этом диванчике. Все же здесь теплее, чем в Вашей камере и нет крыс. А мне надо немного поработать. Утром, я решу, что с Вами делать.
Он вновь опустил взор на бумаги. А Маша, проворно встав на ноги, стала быстро собирать с каменного пола свою одежду. Спустя четверть часа, надев только нижнюю рубашку, нижнюю юбку и платье она, свернувшись калачиком на жестком диванчике, забылась тревожным сном, убаюканная тихим скрипом пера коменданта, который что-то писал за своим столом при свете единственной свечи
Глава V. Арестанты
Петропавловская крепость,
1790 год, Май, 12, утро
Рассвет едва занимался, когда Чемесов, с гудящей головой от чрезмерно выпитого накануне вина, шальной и мрачный, направился к мосту, ведущему в крепость на Заячьем острове, оставив карету дожидаться его неподалеку, в пролеске. Быстрым шагом он приблизился к комендантской будке у подножья моста. Он сильно постучал железным кольцом в ворота будки, и замер в напряженной позе. Часовой не заставил себя долго ждать, и уже через миг окно на дверях распахнулось и в проеме показалось заспанное лицо охранника, который недовольным тоном пробурчал:
Чего надобно?
Поручик Измайловского Лейб-гвардии полка Чемесов. У меня приказ на освобождение из-под стражи господина Озерова и его семьи, отчеканил Григорий, чуть помотав гудящей головой, и оправляя на голове чуть съехавшую набок треуголку из зеленого сукна.
Что это в такую рань то? недовольно вымолвил часовой и начал отпирать тяжелый засов.
Едва дверь распахнулась, как молодой человек прошел внутрь и велел:
Веди к коменданту.
Да щас! Егор Васильевич почивают еще, недовольно заметил часовой. И указав рукой вперед на мост, сказал. По мосту сами идите, Ваше благородие. Там от ворот Вас солдат проводит до дежурного по гарнизону. Ему бумагу и покажете.
Понял, кивнул Чемесов и проворно зашагал тяжелым неровным шагом по деревянному мосту, который был перекинут через водную гладь, окружавшую Заячий остров.
В голове Чемесова сидела лишь одна шальная мысль, навязчивая и опасная, во что бы то ни стало освободить Машеньку и ее родных из лап крепости, в которой они находились уже четвертые сутки. Именно это, трагичное незаслуженное заключение под своды этой суровой тюрьмы, не давало молодому человеку расслабиться последние несколько дней.
В тот день, когда он покинул особняк княгини Д., Григорий впал в злое шальное состояние и почти всю ночь шатался по злачным тайным местам Петербурга, пытаясь найти человека, который бы согласился за плату выправить ему нужную бумагу, которая могла бы спасти Машеньку от страшного приговора и наказания. К тому же все эти тревожные дни Григорий постоянно пил, пытаясь заглушить в себе мысли об опасности и о том, чем может обернуться для него его дерзкий поступок, и убеждал себя, что у него все получится, и он сможет освободить девушку из тюрьмы. Позже он надеялся помочь Маше, ее отцу и брату, как можно скорее покинуть Петербург, а возможно и Россию, дабы Озеровы смогли бы переждать гнев и опалу государыни на чужбине.
Глушков едва дописал последний рапорт, как в дверь его кабинета тихо постучались. Комендант вскинул глаза на дверь и проворно встал. Он приблизился к двери, на ходу отметив, что девушка все так же крепко спит в неподвижной позе, свернувшись калачиком на его диванчике. Отворив дверь, Глушков уставился усталым недовольным взором на прапорщика Борисова, и проворчал:
Ну?
Вы не спите, Егор Васильевич? А то я свет увидал и хотел доложить.
Что там у тебя, Борисов?
Поручик с приказом от императрицы прискакал.
От самой императрицы? опешил комендант. Быстро выйдя в коридор, Глушков прикрыл дверь своего кабинета и внимательно взглянул на Борисова.
Да. Приказ на освобождение из заключения всех Озеровых. Некий поручик Чемесов привез приказ.
Ясно.
Я распорядился пока двоих Озеровых освободить и в комендантскую доставить, а сам к Вам пошел. Ведь барышня Озерова у Вас.
Когда поручик тот пожаловал? спросил подозрительно Глушков.
Так уж более часа будет.
В Зимний, гонца проверить послали?
Так точно Егор Васильевич, как Вы и приказывали при особо важных случаях, все документы проверять. Шукшин ускакал верхом час назад.
Молодец, Ваня, кивнул Глушков, похлопав прапорщика по плечуГде поручик тот Чемесов?
Дак там же в комендантской дожидается вместе с Озеровыми. Я же говорю, я за девицей пошел к Вам. Ну, чтобы ее тоже освободить
Погодь, еще. Странно все это, нахмурился Глушков, что-то обдумывая. Егор Васильевич, прекрасно помнил указ императрицы с жестоким приговором для Озеровых, и визит княгини Д, которая так же жаждала, чтобы арестанты, как можно скорее понесли наказание. А теперь, этот неожиданный приказ на освобождение совсем не вписывался во всю эту картину. Надо дождаться положительного ответа из Зимнего дворца. Пойдем.
Комендант с Борисовым быстро последовали по каменному темному коридору, освещая путь фонарем.
Доброе утро, господа, заметил Глушков, входя в комендантскую и недобрым взглядом оглядывая высокую фигуру поручика в форме Измайловского полка, двух Озеровых, отца и сына, которые выглядели грязно, удрученно и недовольно, и двух охранявших их солдат, стоящих рядом и видимо ожидающих дальнейших приказаний. Озеровы еще вчера узнали об убийственном указе государыни и ссылке в Сибирь, и теперь поручик Чемесов с новым указом о помиловании стал словно спасителем для Озеровых, которые уже и не надеялись на спасение. Глушков обратился к молодому человеку. Комендант крепости Глушков. С чем пожаловали милостивый государь?
Поручик Григорий Петрович Чемесов. Я привез указ императрицы на освобождение господ Озеровых.
Григорий быстро приблизился к Глушкову и протянул бумагу. Сверток оказался уже распечатан, видимо рукой Борисова, и Егор Васильевич нахмурившись, прошелся глазами по его содержимому. Действительно это был приказ на освобождение всех троих Озеровых, подписанный самой императрицей. Сургучная печать скрепляла данную бумагу и указ показался Глушкову подлинным. Однако, некое сомнение оттого, как быстро поменялась воля государыни, все же скребло существо Егора Васильевича и он, подняв глаза на молодого человека, который напряженно и как-то одержимо смотрел на него прямо в упор, заявил. Весьма странный указ, если знать, что прежний был совершенно иного содержания.
Вы намерены обсуждать волю государыни нашей? выпалил Чемесов, сжав кулак.
Нет. Но все же это все странно, не унимался комендант.
Вот указ. Вы обязаны освободить заключенных. Мы ждем только госпожу Озерову.
Слишком Вы прытки, сударь, заметил Глушков и замолчал. Он пытался тянуть время, чтобы дождаться возвращения своего гонца. Он представлял, что верхом ему надобно не более четверти часа, чтобы достичь Зимнего. Ну и около часа, чтобы узнать действительно ли указ подписала Екатерина Алексеевна.
В этот миг в комендантскую заглянул Борисов, и выпалил:
Егор Васильевич, приехал!
Зови, приказал Глушков.
В комнату вошел запыхавшийся солдат, по шляпе которого стекала ручьями вода. Он быстро приблизился к Глушкову и что-то прошептал ему на ухо. Уже через миг, комендант поднял давящий взор и, обведя глазами Чемесова и двух Озеровых, прочеканил:
Государыне ничего неизвестно о сем указе. Оттого я делаю вывод, что Вы поручик привезли поддельное послание.
Григорий поменялся в лице и смертельно побледнев, выпалил:
Как Вы смеете милостивый государь!
Смею, еще как смею, вымолвил твердо Глушков и властно велел. Озеровы останутся под арестом, а Вы сударь немедленно покиньте крепость, пока я не настрочил рапорт о Вашем своеволии!
Не успел комендант договорить свою фразу, как Чемесов стремительно вытянул из ножен свою саблю и, схватив Глушкова за горло, прижал его к себе спиной, приставив ее острие к шее Егора Васильевича.
Не двигаться! гаркнул Чемесов, обводя глазами двух солдат, гонца и Борисова, которые также выхватили в ответ свои сабли и уже было бросились к нему. Глушков попытался сопротивляться хватке Чемесова, но молодой человек еще жестче надавил на лезвие и оно сильнее впилось в горло коменданта. Прекратите! Иначе, изведаете моей сабли!
Глушков замер, недовольно поджав губы, а солдаты и прапорщик остановились.
Оружие на пол! скомандовал Григорий. Ну, кому сказал! И ружья тоже!
Солдаты, гонец и Борисов недовольно сверкая глазами, кинули сабли и ружья на пол, оставшись на месте. Кирилл Петрович и Сергей Озеровы, стояли неподвижно, и лишь ошарашенными глазами смотрели за всем.
Чемесов, Вы спятили? Да Вас под трибунал за это отдадут! прохрипел Глушков, не в силах нормально дышать, ибо молодой человек, словно железным кольцом руки сжимал его горло.
Ха, на испуг берешь! Да мне уже ничего не страшно! бравадно выпалил Чемесов, испепеляя глазами солдат и прапорщика. Видя, что они только ждут удобного момента, чтобы накинуться на него, Григорий гаркнул. А ну, отойдите к окну! Ну!
Мы отойдем, Ваше благородие, сказал увещевательно Борисов, пятясь к окну, и не спуская напряженного взора с молодого человека. Только Вы саблей поосторожней там. Неровен час, пораните Егора Васильевича.
Вы пьяны, поручик, сейчас же отпустите меня и опустите оружие! процедил в бешенстве Глушков, осознавая, что за все время его службы комендантом подобного случая не случалось и теперь это положение пойманного, было для него невозможно унизительным.
Отпущу, после того, как Вы отпустите Озеровых на свободу! процедил Чемесов.
Вы же знаете, что это против воли государыни! процедил сквозь зубы комендант.
Хватит болтать! прохрипел уже недовольно Григорий. Немедля велите привести Марию Кирилловну!
И тогда, Вы отпустите меня? поинтересовался недовольно Глушков.
Отпущу, после того, как Озеровы покинут крепость! выпалил Григорий и указал головой на Озеровых, которые напряженным взором следили за ними. И велите развязать им руки. Ну, немедленно прикажите им!
Развяжите их, проскрежетал сквозь зубы Егор Васильевич. И один из солдат бросился исполнять приказ, проворно развязывая руки Сергея.
Хорошо, кивнул Чемесов и добавил. А теперь за Марией Кирилловной велите послать, да побыстрее!
Поручик, Вы же знаете, что дальше крепости Вам не уйти с арестантами, начал увещевательно комендант.
Я, сейчас, приказываю! И я требую освободить Озерову! вспылил Чемесов и надавил сильнее острым лезвием сабли на горло Глушкова. Вмиг струйка крови потекла по шее Егора Васильевича.
Борисов, приведи госпожу Озерову, тихо сказал Глушков и указал странным взором на дверь, которая находилась за спиной Чемесова, через которую четверть часа назад они вошли с прапорщиком.
Слушаюсь, кивнул Борисов, поняв по глазам коменданта тайный приказ.
Борисов медленно пройдя мимо Чемесова и Глушкова, зашел за спину молодого человека, приблизившись к двери. Чемесов напряжено проследил глазами за Борисовым. Прапорщик быстро распахнул дверь и почти уже вышел. Но в этот миг, один из солдат дернулся к Чемесову и Григорий был вынужден обернуться назад, вместе с удерживаемым железной хваткой комендантом. Воспользовавшись этим, Борисов быстро кинулся на Чемесова сзади и рукой схватив его удушающе за горло, а второй рукой за рукоять оружия, попытался отобрать у Григория саблю. Началась потасовка, и солдаты, испуганно воззрились на них, не зная, что делать. Чемесов со всей силы ударил Глушкова в лицо, и тот от сильного удара упал, чуть отлетев в сторону.
Бегите! неистовство заорал Григорий Озеровым, пытаясь бороться с Борисовым, который ударил его в живот. Двое солдат так же подбежали к Чемесову пытаясь усмирить его. Но, Григорий неистовым ударом отшвырнул Борисова к стене и нанес удар одному из солдат в челюсть.
Но, как же Маша?! растерянно сказал Кирилл Петрович. Шукшин, второй солдат, быстро схватил с пола ружье и взял на прицел Озеровых, чтобы они не посмели помочь Григорию.
На свободе вы ей больше поможете! прохрипел Чемесов, нанося и отбивая удары двух других солдат.
В следующий миг Сергей, руки которого были уже свободны, схватил за дуло ружье Шукшина, стоящего перед ним и резко вырвал оружие из его рук. Стремительно ударив кулаком в живот Шукшина, который тут же осел на пол, Сергей бросился к двери. Проворно распахнув дверь, он крикнул отцу:
Отец, быстрее!
Кирилл Петрович, кинулся вслед за сыном, и уже через миг Озеровы выбежали в коридор, а затем и на улицу. Глушков, который едва оклемался от сильного удара Чемесова, чуть приподнялся на локтях и огляделся.
А ну, стойте! зло прокричал Егор Васильевич, увидев, что арестанты уже на улице. Обернувшись к Чемесову, с которым опять боролся Борисов и двое других солдат он гаркнул. Остановите Озеровых! Иванов, Гусев, а ну задержите их! Да ружья возьмите! Приказываю стрелять, если не остановятся!
Солдаты, которые помогали Борисову, оглянулись на коменданта и тут же подбежали к своим ружьям, лежащим на полу. Они схватили оружие и бросились вслед за сбежавшими арестантами на улицу. Спустя миг в открытую дверь с улицы, послышались крики солдат, которые требовали от Озеровых остановиться, а затем раздались громкие ружейные выстрелы.
Глушков тяжело поднялся на ноги и, схватив одну из сабель, валявшихся на полу, проворно подскочил к Чемесову, который в этот миг стоял к нему спиной и со всей силой ударил его рукоятью по голове, оглушив. Григорий дернулся и тяжело упал на пол перед комендантом.
Ух, смутьян! процедил Глушков и, переведя взор на Борисова, велел. Давай, запри его в камеру. Потом с ним поговорю!
С улицы вновь раздались сильная стрельба и крики, и Глушков, отметив, что Шукшин так и лежит на полу и стонет, схватившись за живот, устремился к ружью, лежащему на полу. Быстро подхватив оружие, Глушков побежал на улицу, собираясь лично проследить задержание беглецов.