Третий сезон был самым мучительным. Не только потому, что Лидия, сестра Уильяма, уже вышла замуж и теперь Шарлотта очень редко сталкивалась с Уильямом. Но и потому, что ей самой было пора решить свою судьбу. Ей уже было двадцать лет, три сезона означали уже приличный срок. О, в этом сезоне она снова была окружена поклонниками, даже теми, которых она отвергла в прошлом году, но Всякий раз сердце ее переворачивалось в груди, когда она думала о том, что один из них может подойти к ней, коснуться ее, стать ее мужем Ей было так невыносимо, что она ощущала себя больной. Еще и потому, что в тот сезон ни Лидии, ни Уильяма не было в городе. Она даже не знала, где он. Вдруг вдруг он нашел девушку, на которой собирался жениться? Ей хотелось сложить голову и умереть. Такой сердечной боли Шарлотта никогда в жизни не испытывала. Третий сезон был для нее самым мучительным, но она как-то пережила его. Особенно, когда до столицы дошли вести о том, что граф умер, и Уильям теперь стал новым графом Холбруком.
Пережила, как и все семь нескончаемых сезонов и вошла в свой позорный восьмой, достигнув двадцати пяти лет. Совсем уже преклонный возраст, если судить по меркам общества, но она так и не научилась справляться с собой.
Но сегодня Шарлотта с ужасом осознала, что так больше нельзя. Она просто губит свою жизнь. И пусть Уильям так и не женился, что служило ей неким утешением, она больше не могла позволять ему управлять своей жизнью, даже если он не имел об этом никакого представления.
Что ж, она возьмет себя в руки, выбросит его из головы, присмотрится и выберет хоть кого-то, кто будет мил ее сердцу и И просто выйдет замуж, иначе навсегда останется мрачным пятном на истории своей семьи. Да, у нее ведь остались какие-то старые поклонники, к ним добавились парочка новых. Они все были недурны собой, образованы, начитаны, родовиты, не распутники Среди них обязательно должен найтись хоть бы один, который мог бы стать хорошим отцом для ее будущих детей. Шарлотта очень хотела детей, которых считала смыслом жизни, продолжением той радости, которая посылала им жизнь. Она хотела семью, немного собственного счастья и детей. Что в этом плохого?
Да, решено, сегодня она поедет домой, примет лекарство, отдохнет, а с завтрашнего дня начнет новую жизнь, которая приведет ее к новым возможностям.
Сделав глубокий вдох, Шарлотта подождала в пустом холле большого особняка, где проходил бал, пока лакей принесет ей накидку, поблагодарила его и, поправив белую атласную перчатку, вышла из дома, радуясь тому, что сумела принять важное для себя решение.
Ночь была теплой, но дул неприятный резкий ветер, вырывая локоны из прически. Раздраженно схватив один темно-золотистый, она заправила его за ухо и собиралась спуститься по лестнице, чтобы направиться к ожидающей ее карете, как застыла, словно вкопанная.
Оглушительный выстрел сотряс ночную тишину.
Она резко повернулась на звук выстрела.
И обомлела.
На улице, погруженной в легкий полумрак, чуть дальше от ее кареты стоял мужчина, который крепко держал за локоть ту самую вдову маркиза, с которой покинул бальную залу Уильям. Она плакала и пыталась вырваться, но тщетно. Худощавый, высокий мужчина с темными волнистыми волосами выпрямился и поднял вверх дымящийся пистолет.
Напротив него стоял Уильям!
Он покачнулся, схватился за правое плечо и рухнул прямо на тротуар. Мужчина удовлетворенно кивнул, развернулся и потянул за собой плачущую маркизу. Они быстро взобрались в черный экипаж, и след их мгновенно простыл.
Шарлотта испытала такой леденящий ужас, что какое-то время не могла пошевелиться, прижав руку к побелевшим губам.
Только что на ее глазах убили Уильяма!
Это было так невероятно, так невыносимо, что она покачнулась. Стон потрясения вырвался из горла, а потом Шарлотта обнаружила, как бежит Опрометью бежит, стремясь как можно скорее добраться до него, чтобы спасти, уберечь
Это это невозможно! Он не мог умереть! Только не так! Только не он!
О Господи!
Шарлотту бил такой озноб, что она без труда упала рядом с ним, не чувствуя землю под ногами.
Уильям лежал на боку, на той самой руке, из которой на тротуар вытекала алая струйка крови, намочив красивый бархатный сюртук, белый с серебристой вышивкой жилет и даже шейный платок. Лицо его тоже было запачкано кровью, вероятно, брызнувшей от удара выстрела.
Сердце ее замерло, а руки дрожали, когда она потянулась к нему.
Господи, пробормотала она побелевшими губами, коснувшись его мягких каштановых волос. Впервые в жизни коснувшись его волос не во сне, а наяву. Глаза его были закрыты, лицо искажено и бледно. Уильям
Шарлотта внезапно затаила дыхание, осознав, что просто не вынесет, если с ним что-то случиться. Как бы она ни была зла на него, она не желала ему подобной участи. Никогда!
Рядом послышались шаги, а потом кто-то склонился над ними.
Мисс Уинслоу, всё хорошо?
Это был их кучер, но Шарлотта не могла пошевелиться, глядя на неподвижного Уильяма. Небеса обваливались и рушились на нее, пригвоздив к месту. Сердце пронзила такая боль, что ей было нечем дышать. Боже правый, Уильям! Он не мог!.. Она не могла потерять его
Внезапно его тело затряслось, он закашлялся, перевернулся на живот и издал протяжный, болезненный стон.
Господи!
И, правда, Господи!
Он был жив! Хвала небесам, он был жив!
Голова закружилась, и сердце пустилось вскачь так рьяно, что Шарлотта едва не задохнулась от облегчения.
Склонившись к нему, она так крепко обняла его, что он снова застонал.
Господи, Уильям, ты живой!
Он снова застонал и скатился на второй, здоровый бок. И только тогда поднял голову.
Шарлотта? Его темно-карие глаза удивленно уставились на нее. Почему ты плачешь?
Встрепенувшись, Шарлотта выпрямилась на месте и быстро смахнула слезы со щек, проклиная себя за несдержанность. Изумленная тем, что он не только узнал ее, но и назвал по имени.
Я думала думала
Она не могла говорить, когда он так пристально смотрел на нее.
Уильям нахмурился, от чего глубокая морщинка залегла между бровями, придав ему такой сурово-раздраженный, притягательный вид, что у нее перехватило в горле.
Думала, что я умер? Он покачал головой и попытался присесть, но снова застонал и схватился за плечо. Черт побери, так было бы лучше для всех, разве нет?
Его голос прозвучал с резким гневом и даже осуждением.
Какой глупец! Разумеется, Шарлотта не считала так.
Проигнорировав его возмущение, Шарлотта потянулась к нему и помогла Уильяму присесть на тротуаре. Вид у него был неважный. Он бледнел всё больше, пока шевелился, а кровь вытекала из раны, стекалась между пальцами, которыми он пытался зажать рану, и стала капать на дорогу, внушая ей настоящий ужас.
Вас нужно как можно скорее доставить домой. Она склонила голову набок, чтобы лучше видеть его. Кто это было? Кто стрелял в вас?
Хоть на улице и царил полумрак, а льющийся из высоких окон яркий свет освещал его большую фигуру, но этого было недостаточно, потому что он сидел спиной к свету.
Уильям поморщился, вероятно, от нового приступа боли и закрыл глаза.
Не важно
Глупый человек!
И вы собираетесь оставить всё, как есть? Она ощутила гнев, который испытывал к нему некоторое время назад. А если бы он!..
Хватит! оборвал ее Уильям, начиная слабеть на глазах. Настолько, что едва снова не упал на тротуар. Боже!
Шарлотта успела удержать его за здоровое плечо и невольно прижала его к своей груди, где всё онемело и болело.
Вас нужно доставить домой, прошептала она, на миг прикрыв глаза, когда почувствовала запах его терпкого одеколона, в котором выделялись острые сандаловые нотки, будоража сознание. Вы можете встать?
Он задрожал, рука его безвольно упала на колени. Уильям закрыл глаза и покачал головой.
Нельзя мне домой.
Шарлотта удивленно посмотрела на него.
Но вам нужен доктор.
Он застонал и к ее полной неожиданности тяжело опустил лоб ей на плечо. Он был так близко, что она ощутила на своей коже тепло его дыхания. Так близко, как не был никогда прежде. Так близко, что ее парализовало.
Может, обойдемся без докторов?
Какой невыносимый человек! Он что, хочет истечь кровью прямо здесь!
Как бы ей ни было отрадно держать его в почти объятиях, Шарлотта медленно отстранила его от себя и посмотрела на его лицо, которое стало еще бледнее. Еще немного, и он окончательно потеряет сознание.
Может, позвать ваших?..
Он снова резко, решительно покачал головой, отметая любое упоминание не только о своей матери, которая была на балу, но и двух других сестрах, младше Лидии, одна из которой, Тереза двадцати двух лет, уже была помолвлена, а третья по очереди, Эстер девятнадцати лет, выходила в свет уже во второй раз.
Нельзя, они не должны это увидеть.
На этот раз в его голосе были не только непреклонные нотки, но и стыд.
Неужели он понял, что заходит слишком далеко, увиваясь за каждой юбкой! Как бы Шарлотте не было отрадно и это открытие, она не могла позволить ему сидеть тут и истекать кровью. И не могла позволить, чтобы другие это увидели, иначе разразится очередной скандал, в который на этот раз будет замешана и она сама.
Назовите мне адрес, куда я могу вас отвезти. Где живет ваш доктор? Думаю, это было бы разумнее
Он вдруг открыл глаза, посмотрел на нее затуманенным взглядом и вздохнул.
Оставь меня здесь.
В его глазах было столько обреченности, столько боли и чего-то еще, что Шарлотте вдруг стало так же больно. Так больно, как не бывало даже в ее третий сезон. Еще и потому, что она никогда прежде не видела его такого раздавленного и опустошенного. И всё это было вызвано вовсе не тем, что его дама оставила его и в него стреляли. В его глазах было нечто такое, от чего ее бросило в холодную дрожь.
Глава 2
Мчавшаяся по ухабистым дорогам карета была не самым лучшим средством для транспортировки больного и уж тем боле раненого человека, который истекал кровью, но только так Уильяма можно было как можно скорее доставить в безопасное место. Еще и потому, что он начинал бледнеть на глазах и И мог снова потерять сознание.
Это так сильно напугало Шарлотту, что она невольно коснулась дрожащими пальцами его колена, ощутив напряженные, каменные мышцы под тканью запачканных белоснежных панталон, заправленных в высокие черные сапоги.
Уильям ты Вы меня слышите? спросила она, вглядываясь в сумраке и едва различимом исходящим от каретных фонарей свете в его застывшее, бледное лицо.
Уильям сидел на сиденье, скорчившись и продолжая держаться за раненое плечо.
На улице раздался лай собаки, кто-то громко вскрикнул, а затем снова наступила тишина.
Лорд Холбрук Шарлотта прикусила губу и снова позвала его. Уильям!
Он вздрогнул, когда колесо попало в особо глубокую рытвину, из горла его сорвался протяжный стон боли.
Боже, где я? прошептал он, не открывая глаз.
Ему действительно было плохо, так плохо, что он терял ориентацию в пространстве.
Недолго думая, Шарлотта пересела к нему как раз с той стороны, где находилось его раненое плечи.
Позвольте мне взглянуть, попросила она, не вполне представляя, что ожидала увидеть.
Но рука Уильяма была крепко прижата к ране.
Кто здесь? хриплым голосом спросил он, повернув к ней голову.
И снова был так близко к ней, что у нее замерло сердце.
Подняв руку, Шарлотта осторожно коснулась его лица, пораженная тому, что за один вечер так много раз касалась его. Так часто, что нельзя было сосчитать это. Боже правый, Уильям! Это действительно было он.
Это я, прошептала она так, будто он должен был узнать ее.
Веки его дрогнули и распахнулись. Затуманенными от боли глазами он посмотрел на нее и снова пробормотал:
Шарлотта.
У нее что-то больно сжалось в груди. Так больно, что на глаза навернулись слезы. Вот как он это делал? Целых семь лет он едва ли замечал ее, едва знал о ее существовании, а сейчас смотрел на нее так, будто знал ее всю жизнь.
Глупенькая, он ведь просто был во власти агонии и боли из-за раны! Она не должна была думать ни о чем другом, иначе просто пропадёт. На этот раз окончательно и навсегда.
Сглотнув, Шарлотта осторожно коснулась его плеча.
Позволь взглянуть на рану.
Он застонал, но не закрыл глаза. И медленно убрал руку.
В такой темноте и тем более через толстую материю бархатного сюртука она едва ли что-то могла разглядеть, но когда коснулась его плеча, на ее пальцах, затянутых в белые атласные перчатки, остались кроваво-красные следы.
Шарлотта вздрогнула и даже побледнела.
Нужно остановить кровь.
У нее не было ничего под рукой, чем она могла воспользоваться. Шарлотта взглянула на свою уже испорченную перчатку.
Нет, прошептал Уильям, покачав головой. Затем потянулся к шее здоровой рукой и одним быстрым движением стащил шейный платок, обнажив горло. Твердое, напряженное горло с острым кадыком, которого Шарлотта никогда прежде не видела. Вот, это сойдет.
Как ловко он прочитал ее мысли. Это тревожило Шарлотту, потому что она не думала, что он был способен читать ее мысли. Ему нельзя было этого делать, а ейпозволять это.
Она взяла платок, который сохранил тепло его кожи, свернула жгутом и прижала к его ране.
Уильям поморщился и закрыл глаза.
Очень больно? спросила она, стараясь не причинить ему больших неудобств.
Он сглотнул, и кадык резко подпрыгнул, дойдя до подбородка, затем опустился на прежнее место. Удивительное зрелище, которое едва не сбило ее с мыслей.
Такое ощущение, будто меня заживо жарят на медленном огне.
Шарлотта прикусила губу и только тогда заметила, как испарина выступила у него на лбу. Свободной рукой она снова коснулась его лица и стала вытирать не только влажные капельки, но и ненавистные красные следы крови, поражаясь тем, что даже через ткань может ощутить не только тепло, но и мягкость и гладкость его кожи.
Боже правый, она действительно касалась Уильяма, и это не было сном!
Всё будет хорошо, заверила она, не представляя, что с ней будет, если с ним что-то случится.
Уильям хотел ответить, но карета резко остановилась. Он застонал и задрожал.
Когда кучер открыл дверь, Шарлотта спешно вышла, торопя слугу, чтобы тот быстрее доставил Уильяма в дом. Пока же побежала к двери и стала стучать, чтобы им поскорее открыли. Дворецкий, невысокий, но строгой наружности, с редкими темными волосами и проницательными черными глазами мужчина в темно-зеленой с золотым ливрее, удивленно уставился на нее, затем перевел еще более удивленный взгляд на кучера, который тащил на своем плече джентльмена, едва пребывающего в сознании.
Мисс Уинслоу, что всё это?..
Нет времени! оборвала его Шарлотта, входя в дом. Велите принести в гостиную воду и чистые полотенца.
Что случилось?
Это лорд Холбрук. Его ранили на дороге. Мистер Адамс, она кивнула на кучера, сейчас отправится за доктором. Прошу вас, помогите ему доставить лорда Холбрука в гостиную, пока не приедет врач.
Без слов Хопкинс подхватил Уильяма за плечи и повел в гостиную, где горели свечи и огонь в камине. Кучер развернулся и бросился к карете. Шарлотта шла впереди, стаскивая с рук перчатки, которые потом бросила на пол.
Сердце стучало с такой отчаянной тревогой, что она едва вытерпела, пока Уильяма не посадил на диван перед камином. Он снова застонал и без сил откинулся здоровым плечом на спинку дивана. Лицо его было белое, он почти не шевелился.
Похолодев, Шарлотта заставила себя подойти к нему. На ходу, сняв накидку, она бросила ее на кресло, даже не заботясь, долетит ли та до места или нет.
Руки ее теперь были свободны, но она вдруг растерялась, не вполне представляя, что ей делать.
Единственное, что она знала, так это то, что не должна позволить ему уснуть.
Лорд Холбрук, вы меня слышите? прошептала она, присев рядом и снова коснувшись его лица. Кожа его начинала холодеть. Боже! Уильям!
Он вздрогнул, но не открыл глаза.
Где я? прошептал он заплетающимся языком, будто был пьян.
Она точно знала, что сегодня он вообще не пил, даже не притронулся к бокалу шампанского, который взял с подноса лакея, но потом так же нетронутым опустил на другой поднос.
В безопасности, ответила Шарлотта, ощущая, как першит в горле от того, что она водила пальцем по его бледному лицу, пытаясь пробудить его.
Уильям вдруг хмыкнул и невесело улыбнулся, являя ей свои знаменитые ямочки на щеках, при виде которых у нее снова едва не замерло сердце. При этом напрягался подбородок, и ямочка на нем исчезала.