Разве такое место существует для меня?
Что за человек? То просит оставить его на улице, то говорит, что стало бы лучше, если бы мир избавился от него, а теперь вот это! Как его понимать вообще?
Уильям, пожалуйста, открой глаза. Тебе нельзя спать.
Огонь к камине отбрасывал на его лицо странные тени, которые почему-то пугало еще больше.
Да? он ухмыльнулся. Почему же, если я так этого хочу?
Он выглядел сейчас таким не похожим на себя прежнего, растерянным, сбитым с толку, таким уязвимым и беззащитным, что у нее снова защемило сердце. Таким невероятным, близким и реальным, что мурашки побежали по спине.
Вы ты потерял много крови и
Ее прервали, когда в гостиную вошёл дворецкий с подносом всего необходимого.
Увидев его, Шарлотта встала.
Мистер Хопкинс, помогите мне снять с лорда Холбрука сюртук до прибытия доктора.
Д-доктор? дрожащим голосом прошептал Уильям, нахмурившись. Зачем нам доктор?
Он обработает вашу рану, милорд.
Милорд? он нахмурился еще больше, от чего морщина на лбу стала еще глубже, медленно распахнул веки и нашел затуманенными карими глазами ее. Ты меня не так называла.
Шарлотта ничего не смогла поделать с румянцем, который мгновенно залил ей лицо и шею.
Господи, как хорошо, что рядом был Хопкинс.
Совершенно определенно так и называла.
А вот и нет!
Что за шутки, в его-то состоянии!
Шарлотта взглянула на Хопкинса.
Помогите мне снять
Уильям вскинул здоровую руку, останавливая их, и даже слегка выпрямился на месте.
Вы оба! Совершенно определенно не станете ничего снимать с меня. Я не какой-нибудь беспомощный идиот!
Шарлотта и Хопкинс молча переглянулись. Может, он все же выпил, а она не заметила этого?
Но вы не
Еще одно слово, и я встану и уйду! вполне решительно заявил Уильям, присев ровно на диване. Я сам всё сделаю!
Больное плечо было опущено, правая рука безвольно болталась рядом. Он был бледнее молока, но собирался исполнить свои слова, если только его ослушаются. Шарлотта даже понятия не имела о том, что он мог быть таким упрямым. И безрассудным. Нет, то, что он был безрассудным, она знала все последние семь лет.
Продолжая упрямиться, он потянулся здоровой рукой раненого плеча и, морщась и бледнея еще больше, снял с себя сюртук. Весь левый рукав белоснежной рубашки спереди и даже сзади был в крови, намочив и серебристый жилет! Сбросив сюртук на пол, Уильям едва сам не свалился без сил, когда дело было сделано. Ну что за человек!
Шарлотта была так зла на него и так перепугана, что едва не стукнула его по голове.
Бросившись к нему, она придержала его на месте, уперев руки ему в грудь и застыла сама, ощтив под пальцами напряженные, словно камни, мышцы.
Она сидела перед ним на корточках, а он навис над ней и смотрел на нее так, будто никогда прежде не видел ее. Внезапно, подняв руку, он коснулся ее лица, ее щеки, заправив выбившуюся прядь светло-каштановых волос за ухо, и вздохнул.
Какая ты красивая, прошептал он, пристально глядя ей в глаза.
Шарлотта была уверена, что если бы стояла, она бы сейчас непременно упала. Господи, что он делает?
Вам вам
Боже, что ей теперь делать? Как вернуть жизнь в привычное русло, когда всё так внезапно изменилось? Изменилось то, что она не только касалась его. Изменилось то, что она познала его собственное прикосновение, которое едва не перевернуло ей сердце.
Шарлотта, пробормотал он, коснувшись пальцем ее нижней губы.
Ее парализовало, а потом она потрясенно поняла, что готова расплакаться Потому что никогда не думала, что он когда-нибудь назовет ее по имени. И коснется ее так так нежно и тепло, что она едва не закрыла глаза от упоения.
Боже правый!
Она должна была что-то сделать, чтобы взять себя в руки.
Резко встав, Шарлотта едва не ударилась носом о его склоненную голову.
Хопкинс, где полотенца, которые вы принесли?
Дрожь сотрясала ее тело так, что она едва устояла на ногах.
Хопкинс был рядом и тут же протянул ей белое, чистое полотенце. Придерживая Уильяма одной рукой за здоровое плечо, она осторожно помогла ем, и Уильям, опустив здоровую руку на спинку дивана, привалился к ней. Присев рядом с ним, Шарлотта прижала полотенце его плеча, надеясь, что хоть как-то сможет помочь ему, и остановить кровь, которой было так пугающе много.
Он снова стал стремительно бледнеть, теряя сознание. Этого нельзя было допустить, поэтому Шарлотта снова позвала его.
Лорд Холбрук, где сейчас Лидия? спросила она первое, что пришло ей в голову, чтобы занять его разговором и не позволять спать.
Что? поморщился он, удобнее устраивая голову в изгибе здоровой руки, которая покоилась на спинке дивана.
Шарлотта незаметно стянула из-под его спины подушку, чтобы хоть как-то привести его в чувства и занять его, пока не приедет доктор.
Лидия, ваша сестра, которая вышла замуж за графа Колфрида пять лет назад, напомнила она, внимательно следя за ним. Где она сейчас живет?
Уильям недовольно нахмурился.
Только Лидии мне сейчас не хватало, пробормотал он раздраженно.
Его ворчание было добрым знаком, поэтому Шарлотта продолжила.
И всё же, где она живет?
В своём доме, полагаю.
А где находится этот дом? Вряд ли в Лондоне.
Он снова поморщился.
И, слава богу, что не здесь.
Шарлотта удивленно вскинула темные брови.
Почему же? Я думала, вы ладите друг с другом.
Морщинка у него на лбу стала глубже, когда он нахмурился.
Она всегда была мне занозой в заднице. Он даже не заметил, как его собеседница снова залилась густой краской. Всегда ей нужно подать то, подать это. Уильям, ты не так всё делаешь Попытался он скопировать капризный голос молодой дебютантки. Вечно недовольная всем!
Шарлотта ощутила, как в груди разливается щемящее тепло. Уильям преувеличивал. Она знала, что Лидия души не чает в брате.
У нее уже двое детей, я права?
У Лидии были старшая дочь и двухлетний сын.
Уильям вдруг улыбнулся.
Они ждут третьего.
Рука Шарлотты застыла. Она не заметила, как улыбнулась ему в ответ.
О, я очень рада за них.
Да, мы все рады за нее. Моя вечная заноза
И всё же вы были рядом с ней, пока она не вышла замуж.
Как бы он не вел себя, Уильям всегда старался быть сдержанным и не переступал черту, когда рядом находилась его сестра. За это Шарлотта уважала его еще больше, потому что не переставала радоваться тому, что в нем всё же имелись достоинства, которые она могла оценить. И уважать его.
Мне пришлось, вздохнул он устало.
Лицо его начинало приобретать обычный оттенок, потому что он немного расслабился, и боль, вероятно, отступила, чему Шарлотта была несказанно рада.
Не говорите, что вас заставляла Лидия. Или того хуже, ваш отец.
Его лицо вдруг застыло, а потом резко исказилось.
Никогда не говори мне о моем отце!
Он так резко произнес свои слова, что Шарлотта даже вздрогнула. Она знала покойного графа, знала, что он чрезвычайно замкнутый и несколько даже суровый человек, но он никогда не был строг к своим детям. Только Уильям заговорил о нем так, будто ему было невыносимо любое упоминание об отце. Шарлотта была встревожена и хотела задать ему вопрос, но не успела, потому что в комнату ворвался низенький, лысенький, в округлых очках доктор Мартин.
Где больной?
С облегчением Шарлотта встала, не испытывая однако облегчения, когда пришлось отпустить Уильяма. Еще и потому, что она никогда прежде не видела его таким расслабленным, близким и способным открыться ей с той стороны, какую она в нем никогда бы не подумала обнаружить.
Мистер Мартин, как хорошо, что вы так быстро приехали! Скорее сюда. Это лорд Холбрук. И он в него стреляли.
Мужчина в черном сюртуке и с саквояжем в руке замер у дивана.
Стреляли?
Шарлотта кивнула.
Да, это очень деликатная тема, которую лорд Холбрук не желает обсуждать с другими, поэтому очень вас прошу, не говорить об этом никому, пока не выясниться, кто пытался навредить ему. Она заглянула в глаза доктора, которые прятались за линзами очков, и тихо добавила:И моей семье тоже. Она посмотрела с тем же выражением лица на Хопкинса. Мои слуги так же не станут выдавать секрет лорда Холбрука, чтобы не подвергать его жизнь опасности.
Хопкинс кивнул, как сделал это и доктор, снимая с себя плащ.
Где вы его нашли? спросил новоприбывший, входя в комнату.
На улице.
Доктор Мартин, доставая свои инструменты из раскрытого саквояжа, который опустил на стол, быстро посмотрел на нее.
Вы очень храбрая девушка, мисс Уинслоу.
Шарлотта неприятно повела плечом. Она бы не оставила Уильяма, где бы ни нашла его.
Благодарю, но прошу вас заняться делом.
Кивнув, доктор взял острые ножницы и повернулся к притихшему Уильяму.
Милорд, вы меня слышите?
Уильям простонал, по-прежнему полулежа на боку, выставив вперед раненое плечо.
Ммм?
Доктор сосредоточился на кровавой ране, которая на фоне белоснежной рубашки казалась просто ужасающей, и склонился к нему.
Мне нужно осмотреть вашу рану. Вам может быть больно
К черту ругнулся Уильям, даже не поморщившись.
Вам следует выпить лекарство, чтобы
К черту лекарство! Я не стану пить то, что затуманит мне рассудок. Я и так едва соображаю. Хотите меня окончательно прикончить?
Доктор с печально улыбкой посмотрел на Шарлотту, затем снова на своего пациента.
Мы хотим спасти вас.
Тогда действуйте.
Доктор снова взглянул на Шарлотту.
Мисс Уинслоу, я вынужден попросить вас покинуть гостиную. Это зрелище не для
Шарлотта застонала и шагнула вперед.
Господи, доктор Мартин, я не какая-нибудь кисейная барышня, которая при виде крови падает в обморок! Кроме того, как бы я вам не доверяла, я должна убедиться в том, что с ним всё будет в порядке, потому что я в какой-то степени несу за него ответственность.
Она действительно боялась оставить Уильяма одного. Ей казалось, что если она уйдет, она потеряет его, и это перевернет весь ее мир.
Вздохнув, доктор Мартин сосредоточился на деле.
Милорд, мне придется снять с вас
Совершенно определенно вы с меня ничего не снимите!
Почему? недоумевал доктор.
Я не могу пошевелиться, едва слышно пробормотал Уильям. Осматривайте меня так!
Поправив очки, доктор Мартин передал стоявшему рядом дворецкому пропитанное кровью полотенце и разрезал дорогой батист рубашки и тонкую ткань парчового жилета, чтобы добраться до раны. И застыл.
Поднесите ко мне ближе свечу! велел доктор.
Трясущейся рукой Шарлотта схватила канделябр и снова повернулась к Уильяму. И увидела, наконец, рану, большую, рваную дыру, из которой густыми толчками пробивалась багрово-черная кровь. Ей стало так дурно, что канделябр задрожал в руке.
Мисс? обеспокоенно прошептал доктор.
И тогда произошло нечто другое. Уильям открыл глаза и посмотрел прямо на нее.
Всё будет хорошо. Не волнуйся.
Голос его прозвучал так сдавленно, так обреченно, что она едва не расплакалась. Это она должна была утешать его, а он Он был самым невозможным из людей!
Я я держу свечу. Работайте, доктор, велела Шарлотта, приложив все силы, чтобы не смотреть в глаза Уильяма.
Тот снова закрыл глаза и замер. Доктор разрезал почти всю материю на широком плече. На фоне огромного кровавого пятна его кожа казалась бледнее молока. Обнаружилось, что пуля к счастью прошла на вылет, не задев ничего важного. Оттого и было много крови, потому что она вытекала и из раны на спине, откуда пуля и вылетела. Шарлотта испытала такое облегчение, что снова едва не выронила канделябр, но сделала вид, будто перекладывает из одной руки в другу, потому что затекли пальцы. И не могла оторвать взгляд не только от раны, но и обнаженной кожи вокруг нее, натянутой, покрытой испариной, на которой виднелась поросль темных курчавых волос.
Доктор укоризненно покачал головой, помог Уильяму присесть ровно и снова уговорил ему выпить лекарство.
Я буду зашивать вам рану на спине и груди, вы должны
Зашивайте! процедил Уильям, присев к доктору спиной и уперев здоровую руку о спинку дивана, чтобы поддерживать себя.
Доктор вздохнул, взял иголку с ниткой и
Шарлотта не могла смотреть на все это. Ей было уже невыносимо видеть дыру с толщиной в ее большой палец, зияющую на его спине, где напряглись мышцы, а кожа блестела от покрывавшей его испарины и крови.
Она отвернулась и сосредоточилась на том, чтобы удержать канделябр в дрожащей руке, пока доктор зашивал Уильяму спину, потом грудь.
Уильям же, этот несносный, невозможный человек терпел адские мучения, заставляя себя сидеть смирно и молчать, будто приговоренный к мучительной казне. Зачем он так поступал! Разве не лучше было бы выпить лекарство и подавить боль?
Когда доктор закончил, Шарлотта не была уверена, чей вздох облегчения был громче: ее или Уильяма. Доктор аккуратно забинтовал ему плечо и выпрямился.
Ему нужно прилечь и как следует отдохнуть.
Шарлотта выпрямилась и взглянула на доктора, испытывая несказанную признательность.
Благодарю вас! Адамс отвезет вас домой. Спасибо, что помогли нам. И да, прошу вас, никому не говорить об этом, пока не минует опасность.
Доктор Мартин кивнул.
Разумеется.
Когда он собрался, Шарлотта взглянула на Хопкинса.
Будьте добры, проводите доктора и И принесите воды.
У нее так сильно першило в горле, что ей было трудно дышать.
Когда доктор и Хопкинс покинули гостиную, Шарлотта повернулась к Уильяму.
Он откинулся на спинку дивана, на которую без сил опустил голову, и снова замер. Лицо его было пепельного цвета, волосы прилипли к влажному лбу, губы почти посинели.
Сердце ее сжалось от боли за него. Осторожно подойдя, она присела рядом с ним.
Милорд, вы меня слышите?
Он дышал едва заметно, и было такое ощущение, будто он спит. Шарлотта испытала почти непреодолимое желание протянуть руку и снова коснуться его. Погладить его по лицу, по волосам
Нет, буркнул он слабо.
Она затаила дыхание.
Но вы же ответили мне, значит слышите
Нет, упрямо повторил он.
Что за вздорный человек!
Как это понимать?
А так, что пока не назовешь меня по имени, я не отвечу тебе.
Действительно, самый невозможный из людей!
Но у нее не было сил отказать ему. Глядя на него сейчас, Шарлотта понимала, как сильно он нуждается в отдыхе, но не могла же оставить его тут в собственной гостиной. Скоро вернутся ее родные, и что она им скажет? Она не могла оставить его здесь, но как в таком состоянии отослать его? Куда?
Уильям, вам
Он вдруг вздохнул и улыбнулся. На щеках обозначились ямочки, которых касались острые углы его темных бакенбард, а под глазами отчетливее виднелись усталые мешочки.
Так уже лучше.
Шарлота отчаянно боролась с собой, чтобы не коснуться его.
Вам не больно? спросила она то, что беспокоило ее больше всего.
Хотя, что за глупый вопрос. Разумеется, ему было больно.
Уильям вдруг открыл глаза, повернул к ней голову и снова улыбнулся ей.
Нет.
У нее защемило сердце.
Вот что ей с ним делать?
Он вдруг незаметно взял ее за руку своей здоровой рукой и медленно потянул к себе.
Вам нужно вернуться домой, пролепетала она то, что должна была сказать ему, отчаянно пытаясь не замечать его пожатия.
У него были очень решительные и теплые пальцы.
Я не вернусь домой.
Шарлотта нахмурилась.
Но вам нужно будет рано или поздно вернуться в Холбрук-хаус.
Я уже давно не живу там.
Шарлотту поразили его слова так сильно, что она даже не заметила, как он прижал ее к своему здоровому боку, обвив при этом рукой ее за плечи.
Что? Но почему?
Он нахмурился, черты лица стали резкими, суровыми. И снова свет от свечей и камина стали отбрасывать на него такие странные тени, что ей стало трудно смотреть на него.
Господи, его лицо было так близко, что у нее начинало замирать сердце.
Я не живу там с тех пор, как как вернулся.
Вернулся из Европы, ошеломленно подумала она. Семь лет не живет в родительском доме. И скорее всего не потому, что там обитали шестеро его незамужних в ту пору сестёр, а теперь пятеро. Было в его словах нечто такое, что насторожило и напугало Шарлотту.
И где вы живете?
У меня есть небольшой дом подальше от центра города.
И вы все это время жили там?
На этот раз она почувствовала, как его пальцы скользнули по ее виску, отводя назад темно-золотистую прядь. Вызывая в ней странный трепет, от которого она стала дрожать.