Нет, нет, примиряюще улыбнулась Лера. Оставь их при себе. Я верю тебе на слово.
И только когда они с Дашкой вылакали бутылку до дна, заглянула в интернет.
«Волюнтаристтот, кто руководствуется только личной волей, рассматривая её в качестве высшего принципа бытия. В аллегорическом смысле является своего рода борьбой личности с обстоятельствами».
Лера с обстоятельствами бороться не умела. Но ею двигало любопытство. Поэтому ровно в девять тридцать утра она вышла из фойе гостиницы на улицу.
День обещал быть пасмурным. Голова болела от вина и хронического недосыпа. И, глядя на вереницу такси, припаркованных у крыльца, всё вчерашнее показалось Лере глупой шуткой. А она себеточно не прелесть, какой дурочкой, аужас, какой дурой.
«Садись, милая, в такси, её внутреннее «я» сегодня говорило угрожающим голосом мужа. Оно довезёт тебя куда надо. Хоть в музей».
Она усмехнулась над своей доверчивостью, спускаясь по ступеням, когда на лобовом стекле одной из машин вдруг увидела прижатый дворником жёлтый резной лист.
Белое такси с оранжевым капотом. Шашечки, три семёрки и осенний лист.
Лера неуверенно подошла к водителю.
В Русский музей? невозмутимо переспросил грузный мужчина в кепке, как у Фиделя Кастро, выходя из машины. Лера кивнула, и он сам открыл ей заднюю дверь.
Я же говорил, такое, с шашечками, улыбнулся Неверов. С добрым утром!
С добрым, Лера села на скрипнувшее сиденье и тут же запаниковала.
«Уходи, Лера! Беги!» бесновался голос мужа, выкрикивая оскорбления. Но она медлила, наблюдая какую-то странную рассинхронизацию.
Мысли её проносились со страшной скоростью. От подозрения, что её заманили в ловушку, до осознания, что она пришла сама, и никто её не заставлял, прошло не больше миллисекунды. Но происходящее вокруг в то же время замедлилось настолько, что между движением, когда водитель кинул жёлтый лист и до момента, когда тот коснулся сиденья, прошло полгода. Минимум, до следующей осени.
Криво вырезанный из рекламного проспекта супермаркета, в котором они вчера встретились, лист упал на потёртую обивку. Лера представила, как Неверов сражался с ножницами, и очнулась от его голоса.
Я боялся, что вы не придёте, прозвучал голос тихо и очень серьёзно.
Я и не пришла, покачала она головой. Честное слово, не знаю, что на меня нашло. Это не я. И будет лучше, если я уйду.
Нет, нет, нет, пожалуйста! взмолился Неверов, когда Лера оглянулась на дверь, и поднял руки ладонями вперёд. Только не на ходу!
Она видела в нём сейчас одновременно и змея-искусителя, и Мефистофеля, и источник всех смертных грехов. И винила за то, что такси уже двигалось, за то, что водитель беззаботно включил музыку. И в том, что она не ушла сразу, а села в это такси, виноват был тоже Неверов. Она посмотрела осуждающе, но он не дрогнул.
Клянусь, я чувствую то же самое. Что это не я, он осторожно опустил руки, словно боясь её спугнуть. Не я полетел обратно через Берлин, когда билетов на Франкфурт не оказалось. Не я час простоял на крыше дома напротив гостиницы.
На крыше?! она покачала головой. Вы сумасшедший?
Да, кивнул Неверов уверенно. Он сидел так далеко, как будто боялся оказаться ближе. Забился в самый угол. Я и сам пожалел. Там такой был холод.
А в вестибюле, например? Нет? Лера недоверчиво покачала головой.
Я вообще-то в Кельне. И женат.
А я замужем. И вы мой директор.
Я не забыл, болезненно сдвинулись его брови. А ещё у вас такая агрессивная подруга, которой никогда не понять, что люди могут просто поехать в музей, потому что им нравится одно и то же. Мы просто едем в музей. И я уже ничего не могу с этим сделать. Но вы всегда можете развернуться и уйти. В любой момент, если я нечаянно сделаю что-то не так.
А как же борьба с обстоятельствами? Волюнтаризм? изучала его Лера внимательным настороженным взглядом. Он боялся, что она передумает.
Вы даже не представляете себе, как я с ними борюсь.
Он казался ей искренним. В конце концов, не обрушится небо на землю, если они просто сходят вместе в ещё один музей.
А как вас пустили на крышу?
Это было нетрудно, выдохнул Неверов с облегчением. Вот с листиком я намучился.
Лера протянула руку и достала его, это вырезанное маникюрными ножницами произведение искусства.
А можно ещё про крышу, она покрутила лист в руках и даже понюхала, хотя он ожидаемо пах типографской краской.
Можно, Неверов чуть-чуть выдвинулся из своего угла. Я просто очень люблю крыши. А питерские крышиэто целая история. Они такие дикие, опасные. Дымоходы, антенны, ржавое железо. В блокаду с них вели наблюдения за городом и высматривали вражеские самолёты. И они все под наклоном, не то, что в Стокгольме, например.
В Стокгольме?
Карлсона, который живёт на крыше, помните? он передвинулся ближе ещё немного, поправил пальто. В общем, в Питере главное знать жильца, у которого есть ключ от чердака. И я его знал, поэтому поднялся.
А в Стокгольме какие крыши?
Там словно отдельный мир. Мансарды, башенки, шпили, флажки, трубы. Всюду лестницы и карнизы, дополнял он свой рассказ жестами для наглядности. Но натянуты тросы, и туристам выдают скалолазную экипировку. В Питереполный экстрим и адреналин. А в Стокгольме была такая мука перекидывать страховочный трос. Правда, гиды сначала гордо похвастались, что у них никто не падал, но потом слёзно просили русских туристов не портить им статистику.
Вы пытались идти без страховки?
Хуже, мы пытались проверить её надёжность.
А про Карлсона что-нибудь неизвестное они вам рассказывали?
Увы, про Карлсона они больше узнали от нас. Пеппи-Длинный-Чулок в Швеции, например, популярна. Правда, чуть меньше, чем Икея, его идеальные зубы блеснули в полумраке салона. А вот мужчину в полном расцвете сил совсем не почитают.
Вы были там с женой? Лера решила не забывать о той, что всё равно постоянно присутствовала в её мыслях. Как она, кстати?
Хорошо, кивнул он спокойно, уверено. Прошла курс восстановительной терапии после того случая. Сейчас назначили дополнительные обследования. Но мы настроены очень оптимистично.
Очень рада за вас. А вы давно женаты?
Мне кажется, этой информации столько на моей странице, что я теряюсь, когда мне до сих пор задают этот вопрос, он откинулся на спинку и засмеялся.
«То есть, ты считаешь себя настолько неотразимым? Что все без исключения тобой интересуются? У тебя и в мыслях не было, что я не залезла в соцсети?» склонила Лера голову укоризненно, но тут же вспомнила, что хоть не своими руками, но она открывала его страничку, да и вопрос задала, ответ на который знает. Устыдившись, она прикрылась листком.
Чёрт, мы так давно вместе, что я забыл, как давно женат, удивил он её ответом. К тому же мы не празднуем день свадьбы. Года три, четыре, наверно, как официально расписались. А вы давно замужем?
Лет пять-шесть, пожала плечами Лера, принявшись рассматривать обрезанные надписи на бывшей рекламе супермаркета. «Оказывается, была скидка на бананы», перевернула она бумажку, но цена так и осталась для неё тайной.
Вы выглядите счастливой.
Она усмехнулась, но промолчала.
Я всё понял. Про мужа лучше не говорить, Неверов наклонился вперёд, стараясь её не задеть, чтобы рассчитаться с водителем.
Машина остановилась у музея.
Нет, нет, наоборот. Я им очень горжусь, отстранилась Лера, чтобы ему не мешать.
Тогда я тоже рад за вас, Неверов открыл дверь машины, но ещё не вышел. Расскажете мне о нём?
А надо?
Лере дверь снова открыл водитель такси.
Конечно, ответил Неверов, огибая машину, и жестом пригласил её в ворота.
Решетчатые, чёрные, с золотым двуглавым орлом, они стояли, приветливо распахнув кованые створки.
В руках у Леры так и остался вырезанный лист. Не увидев на огромной, расчерченной квадратами площади ни одной урны, она положила его в сумку.
Молча они поднялись на крыльцо, что охраняли два невозмутимых льва, и только там выяснили, что центральный вход закрыт. В жёлтое и строгое здание с белыми колоннами предлагалось зайти через подвал.
На полутёмной лестнице Неверов вдруг остановился.
Похоже на переход в другой мир, правда?
Лере так не показалось. Просто лестница, просто темно. Но его загадочный вид заставил её насторожиться.
Только в этом музее, пожалуйста, никаких сигнализаций, пригрозила она пальцем.
Я согласен, кивнул он уверенно. Тем более, их там толком и нет. Стоит в каждом зале по старушке и у каждой в мозолистой руке тревожная кнопка.
Правда? удивилась Лера, делая шаг по ступенькам вверх.
Понятия не имею, Неверов не двинулся с места. Но у меня есть предложение.
Старушек не провоцировать?
Да, кивнул он. А ещё перейти на «ты».
На «не ты»? улыбнулась Лера блеску в его глазах.
Точно. Пусть это будет переход в тот мир, где есть место для тех самых «не ты» и «не я». Кирилл, он протянул ей руку. Но друзья зовут меня просто Кир.
Лера, приятно познакомиться, слегка пожала она его горячие пальцы.
Лера, произнёс он так, что все её волоски снова дружненько встали дыбом.
Кир, потрясла она его ладонь, чтобы скрыть неловкость, и потянулась к шее за шарфиком, словно его срочно потребовалось поправить.
Кирилл поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и открыл тяжёлую дверь.
Прошу в наш новый совершенный мир.
Глава 8
Экспозиция огромная, Кирилл помог Лере сдать одежду в гардероб. Что именно будем смотреть? Айвазовский, Брюллов, Бруни, Поленов?
Айвазовского, конечно, пожала Лера плечами, поправляя перед зеркалом волосы.
Держи схемку, протянул Кирилл ей бежевый листок, который ему вручили в кассе. Нам туда.
Он шёл так уверенно, словно был тут не один раз.
Полезная вещьвиртуальные туры, остановился он, пропуская вперёд группу школьников. Жаль, что не у каждого музея они такие же безупречные, как у Русского. Если я тебе ещё с этим не надоел, у Эрмитажа, например, даже сайт неудачный. Тебе, кстати, понравилась экскурсия?
Совсем не понравилась. Ни экскурсия, ни экскурсовод, ни Зимний дворец. Я поняла: меня угнетают высокие потолки и огромные залы.
Я, честно говоря, даже рад. Потому что это значит, что здесь тебе должно понравиться. И нам нужен второй этаж, четырнадцатый зал. Там Айвазовский и Брюллов.
Брюлловэто «Последний день Помпеи»? едва поспевала за ним Лера.
В четырнадцатом заледа, Кирилл обернулся и, увидев, что она отстала, остановился. Ещё там, рядом, «Медный змей» Бруни. «Христос и грешница» Поленова, правда, на первом этаже, но мы тоже зайдём.
Чувствую, жена провела тебя по этим залам не один раз, выдохнула Лера на последней ступеньке.
Не угадала. Она терпеть не может этот музей, считая его приземлённым и слишком домашним. Ей нравится, чтобы пышно и торжественно или необычно. А ещё зарубежные художники. Она, например, преклоняется перед Рембрандтом, Вермеером, Босхом. Театр-музей Дали мы посещали раза три. А здесь, как ты понимаешь, никакого Дали нет и быть не может.
Честно говоря, я вообще в этом ничего не понимаю, осматривалась Лера в небольшом уютном зале с красновато-коричневыми стенами. Он совсем не казался ей домашним. Но мягкий свет, проникающий сквозь украшенный лепниной застеклённый потолок, делал его уютным.
Это же классно, подтянул повыше рукава свитера Кирилл. Значит, я смогу тебе всё это показать. «Девятый вал».
Широким жестом фокусника он махнул влево.
Такой маленький, удивилась Лера, подходя к полотну в широкой золочёной раме, густо украшенной растительным орнаментом.
Столько хочется всего сразу сказать про «маленький», Кирилл улыбнулся. Но я, пожалуй, промолчу. Кстати, двести двадцать один на триста тридцать два сантиметра. Так что, не так уж и мало, прочитал он.
Если мерить в сантиметрах, то конечно, улыбнулась Лера в ответ. Что она там говорила про грубоватые шуточки? Придётся изменить своё мнение. И сама красноречиво повернула голову к обнажённой скульптуре рядом с картиной.
Он ещё мальчик, шепнул ей Кирилл на ухо. Вырастет.
И Лера не пошла читать табличку под статуей хрупкого юноши, лишь покачала головой. «Мужики они такие мужики».
Кстати, Айвазовский писал не только море, Кирилл стоял у неё за спиной, Он был художником Главного морского штаба и состоял на службе государства. Раньше же телевидения и фотоаппаратов не было. Вот он рисовал и батальные сцены, и портреты. Очень интересно женился.
Интересноэто как? Лера пошла к следующей большой картине, пропустив две маленьких и краем глаза отметив, что Кирилл идёт следом.
«Волна» прочитала она под большим, холодным и мрачным полотном. Пронизанный солнцем «Девятый вал» казался таким позитивным на её фоне. А здесьсвинцовые тучи, разбитый корабль. Но именно эта мрачность и понравилась Лере. Она не могла оторвать взгляда от моря, поглощающего людей.
Айвазовский в один из проездов в Петербург был представлен весьма знатной вдове, обе дочери которой были «на выданье», тем временем рассказывал Кирилл. Обе девушки пожелали учиться живописи. И художник очень ответственно отнёсся к занятиям, стал часто засиживаться допоздна. Вдова уже гадала, кому же из её дочерей он сделает предложение.
А он, случаем, не саму ли вдову выбрал? Лера ненароком прикоснулась к Кириллу плечом и отпрянула.
Хорошая попытка, он посмотрел на неё и не шевельнулся, словно ничего и не заметил. Велико же было её удивление, когда он сделал предложение гувернантке.
Серьёзно? Надеюсь, у них был счастливый брак? Лера наклонилась прочитать размеры картины и год создания и, убирая руки за спину, скользнула по его обнажённому запястью. «Какой он горячий, невольно отметила она. Даже слишком горячий. Или мне показалось?» Она развернулась и приложила пальцы к его руке.
Увы, совсем неудачный, Кирилл замер от неожиданности. Его грудь приподнялась, набирая воздух. Он шумно выдохнул. Но Лера уже успела сделать выводы, убрала руку, и он продолжил как ни в чём не бывало: Она родила ему четырёх дочерей. Кстати, «Волну» он написал в семьдесят два года. А второй раз счастливо и по любви женился в шестьдесят шесть на женщине, что была моложе его на сорок лет. Моя жена, когда это узнала, сказала, что у меня ещё всё впереди.
Конечно, впереди. Она же ещё не родилась.
Сильно сомневаюсь, что я столько проживу, улыбнулся он. Айвазовский, кстати, умер в восемьдесят два.
Лера тяжело вздохнула, тут же вспомнив о своих родителях.
Прости, я даже не спросил, как отец, прочитал Кирилл её мысли. Его ладонь легла ей на плечо и легонько сжала. Теперь Лера от неожиданности сделала слишком резкий вздох.
Ему пятьдесят восемь, выдохнула она. Он даже до пенсии ещё не дожил, она опустила взгляд на уложенный «ёлочкой» паркет. Плохо. Уже не приходит в сознание.
Она сняла его руку со своего плеча и сжала в своих ладонях.
Мне кажется или ты какой-то подозрительно горячий? она отпустила руку, а потом подняла на него взгляд. И только тогда заметила и нездоровый румянец, и какой-то болезненный лихорадочный блеск в голубых глазах Кирилла.
Есть чуть-чуть, приложил он тыльную сторону ладони к своему лбу. Простыл, похоже, вчера. Так замёрз, что до сих пор немного знобит.
Может, вернёшься в гостиницу?
Да прекрати ты, отмахнулся он. Мы одну картину посмотрели.
Две, справедливости ради отметила Лера и показала за спину, сейчас посмотрим на «Помпеи» и езжай.
Не выдумывай. Когда ещё тебе удастся выбраться в музей с таким гидом, как я? он улыбнулся и сел на уютный диванчик, обитый красным бархатом, предложив Лере присоединиться.
А про Брюллова ты что-нибудь знаешь? не стала она спорить.
Конечно, он посмотрел на неё сверху вниз, а потом показал рукой в левый угол картины. Что вот здесь он изобразил себя, ты, наверно, в курсе?
Первый раз слышу, честно призналась она. А что ещё?
Он написал эту картину после посещения Италии, где лично бродил по руинам Помпеи, Кирилл почесал затылок. Что же ещё? Графиня Самойлова, с которой у него в юности были романтические отношения, изображена здесь трижды: с двумя детьми, разбившаяся насмерть на дороге и с кувшином на голове.