Ну пусть найдёт. Она ж не ищет ни черта. Сидит дома, как та принцесса. Возможно, если бы нашла, так и в столицу ехать не надо было бы. Здесь бы осталась, рядом с нами.
И тут меня осеняет догадкой. Вот она истинная причина, почему Иван так яростно не хочет отпускать Машу. Не в столице дело, а в самом факте того, что она может их оставить. В серых отцовских глазах впервые за несколько дней мелькает понятная мне эмоция. Он любит ее. И сделает все, чтобы она ни в чем не нуждалась. Как сделал когда-то для меня.
17
Мы проводим за рыбалкой еще пару часов и возвращаемся домой.
На заднем дворе установлен большой бассейн, внутри которого с довольными визгами плещется Степа, а рядом с ним улыбаясь и щурясь от солнца сидит Маша.
Она игриво плещет водой в сторону брата и тут же смеется, прямо как ребенок. Звонко и искренне, заставляя внутри что-то дребезжать, эхом отзываясь на этот смех. Губы сами разъезжаются в улыбке.
Приехали,раздается со стороны сиплым мужским голосом.
Перевожу взгляд на приветливо пожимающего руку Ивана мужчину. Федор Михалыч.
Ну здравствуй, Дамир,его руки тянутся ко мне, и, не ограничиваясь рукопожатием, старый знакомый отца заключает меня в объятия.
День добрый, дядь Федь,отвечаю, вежливо кивая.
Какой ты стал! Где тот пацаненок, который с моим Ромкой мяч на поле гонял? Ром,окликает, повернувшись в сторону,Дамира помнишь?
Невысокий мужчина, чьи волосы уже тронула седина, а лицоморщины, кивает в ответ. Кладет на землю палку, которой поправлял угли в костре, и протягивает мне руку.
Как не помнить? Здорово, Дамир. Сколько лет не виделись.
Давненько,жму ему руку и передаю Ивану ведро.
Ой, сколько вы поймали, ну даете!всплескивает руками только подошедшая Илона, переводя восторженный взгляд по очереди с меня на Ивана.Сейчас я ее подготовлю, и будем жарить. Маша,разрезает воодушевленным криком воздух, обращая внимание дочки на нас,помощь твоя нужна.
Маша поворачивается и тут же встает, расплываясь в еще более широкой улыбке, предназначенной явно не матери, позвавшей ее. А мне.
Вы уже приехали!
Что-то говорит, а я оглох. В одну секунду словно щелкнуло все вокруг и отключилось. Погасло, как на сцене, оставляя луч прожектора только на ней одной. Лучше бы она и дальше сидела в этом чертовом бассейне.
Дамир, поможешь?долетает до меня как сквозь стекловату.
На одеревеневших ногах подхожу к бассейну и протягиваю руку Маше. Она опирается на мою ладонь, а все, что я вижуэто красный купальник, плотно облепивший девичью грудь. Из-за воды и ветра ее соски четко очерчиваются под тканью. Кровь от головы пулей летит прямиком в пах. По тонкой шее неторопливо стекают капли воды, касаясь блестящей на солнце кожи, а меня подбрасывает от того, как тонкие пальцы крепко держатся за мои. Опускаю глаза и едва не сдергиваю ее вниз. Абсолютно приличный треугольник трусиков прикрывает ее спереди, но даже так я могу видеть, как ткань впивается в гладкую кожу, рисуя очертания женской плоти. Стискиваю зубы. В горле пересыхает, а внутренности наоборот вспыхивают. Руки начинают зудеть от желания прикоснуться ее там. Стащить белье вниз по ногам и, погладить ладонью упругие бедра, и
Вы так долго рыбачили,говорит Маша, начиная спускаться.
Судорожно выдыхаю, взывая к чертовой куда-то подевавшейся выдержке.
Время пролетело быстро,отвечаю сдержанно.
Вторую руку Маша кладет мне на плечо, потому что больной ногой старается не наступать на скользкие ступеньки. Машинально подхватываю ее за талию и, забыв об отце позади нас, опускаю на землю. Ярко голубые глаза взметаются, а пальцы, все еще находящиеся в моей ладони, вздрагивают. Какая же она маленькая. Миниатюрная, как кукла. По приоткрытой губе стекает капля воды, притягивая мой взгляд как магнитом, минует подбородок, катится по шее, попадая на тяжело вздымающуюся грудь, соски которой плотно прижаты ко мне. Твою мать!
Я вас заждалась,шепчет тихо Маша, вкладывая в слова немного иной смысл, а по моим нервным окончаниям будто батогом проходятся. Хлестко так и отрезвляюще.
Резко разжимаю руки и отхожу на шаг.
Проголодалась?пытаюсь улыбнуться, но уверен, что ни черта не выходит.
Маша засовывает ступни в сланцы и, взяв большое полотенце, обвязывает им тело, прикрывая грудь и плоский живот. Хвала Богам.
Очень. Да и скучно было,снова улыбнувшись мне, говорит Степе, что скоро вернется, и уходит в дом.
Я же теперь позволяю себе сделать то, что в данный момент необходимо. Откручиваю крышку от бутылки с коньяком, оставшимся после рыбалки, и наливаю жидкость себе в стакан. Несколькими большими глотками выпиваю его, надеясь, что камень, застрявший в легких, протолкнется, а напряжение в паху спадет. Как можно выглядеть невинным ребенком, но при этом вызывать во мне такое мощное желание? Порочное, грязное. Низкое, по отношению к ней. Черт!
Будь на месте Маши другая, уже бы закрылся с ней в комнате и взял то, чего так сильно требует нутро. По-разному бы брал. Смакуя. Исследуя каждый уголок тела и слушая симфонию из стонов. Голубые глаза бы закатывались от удовольствия, а полные губы просили еще. А я бы погружался в это манящее тело снова и снова, сначала медленно, потом быстрее, а после и вовсе бы отпустил себя, выжимая из малышки все, что она могла бы мне дать, и даже больше.
Да твою же! С силой зажмуриваюсь, сгребая пластиковый стакан в кулак и вышвыриваю его в огонь.
Нельзя! Её нельзя. Кого угодно можно, но не её! Потому что я не свинья неблагодарная. А она не кто угодно
18
Ты надолго к Ивану?внезапно раздается слева.
Рома. Внутренне тормошу себя.
Нет, ненадолго.
Как тебе в столице?
Нормально.
А мне вот не понравилось. Пытался работать на стройке, в магазине, таксистом. Но не мое это.
Осматриваю бывшего знакомого. На лице отечность, недельная щетина, глаза пустые. Пьет, и часто. И, скорее всего, не работает.
А здесь свое нашел?
Здесь бате помогаю в гараже,ну, понятно,да и родное все. Друзья, если что есть к кому обратиться. А там сам, никому не нужен был. О, рыбка.
Еще секунду назад ничего не содержащий в себе взгляд загорается, и, повернувшись, я понимаю причину. Маша с матерью несут подносы с подготовленным уловом, следом за ними Михалыч с Иваном, но ясное дело, что радуется он так совсем не рыбе.
Костер готов?интересуется Иван.
Конечно. Давай, Маш, я помогу,суетится Рома, протягивая руки к подносу, а я давлю в себе желание ударить по этим рукам.
Спасибо,отвечает девочка и поворачивается ко мне,Дамир, если ты голодный, я могу пока нарезку тебе принести, овощи.
Я подожду рыбу, спасибо.
Я голодный, Маш,раздражает меня еще сильнее Рома,от бутерброда не откажусь.
Сейчас пока рыба будет жариться, мы все поедим,констатирует Иван.Не будем же ждать. Маш, Илон, давайте накрывайте. А то мы с мужиками голодные. Надо чем-то помочь?
Да нет, все готово, только вынесем,погладив мужа по руке, уходит в дом Илона.
Стол буквально за несколько минут наполняется разными нарезками, мясными блюдами, овощами. Я всегда удивлялся, как они так все успевают. Мать после гибели отца перестала изощряться в плане еды. Даже готовил чаще я. То, что можно было сварганить на быструю руку, стало основным средством питания. Гречка, макароны, картошка, жареное мясо. Тушить и запекать в духовке я в том возрасте не умел. Если при жизни отца она баловала нас и печеными блюдами, и десертами, то потом как отрезало.
Здесь же каждый раз, когда приезжаю, создаётся ощущение, будто я по-настоящему дома.
Ну что, давайте выпьем. Чтобы собираться такой компанией чаще,поднимает стакан Белов.
Мужики налегают на приготовленное, начинают бурно обсуждать что-то свое, жаловаться на новое начальство на заводе, хвалить хозяек. А я откидываюсь на пластиковый стул и тяну коньяк. Заметить не успел, как рыба была готова и оказалась на столе. Получилась она действительно вкусной, но двух штук мне вполне хватило.
Маша чистит карася от костей для себя и Степы и, выложив ему кусочки на тарелку, непринуждённо облизывает пальцы.
Что ж ты делаешь, девочка? Почему то, что обычно кажется невоспитанностью у других, с ее стороны для меня как испытание? Блестящие губы обхватывают покрытый жиром палец, и от меня не скрывается, как кончик розового языка проходится по краю фаланги. Она даже не понимает, что делает.
По венам со скоростью света несется жидкая лава. Чувствую себя чертовым извращенцем, которого заводит даже такая малость как поедание еды. Мать же вашу!
Встаю из-за стола и, пока все поглощены разговорами, захожу в дом. Мне нужно покурить и выдохнуть, иначе внутренности спалит к чертовой матери.
Чиркаю зажигалкой и на полную затягиваюсь дымом. Опираюсь руками на подоконник, стараясь подавить вспыхнувшую похоть.
Давно. Очень давно я не хотел девушку так сильно. Обычно секс это что-то необходимое для того, чтобы сбросить напряжение. Он в кайф, он расслабляет и приносит эйфорию. Я пока еще не в том возрасте, чтобы отказывать себе в удовольствии провести время с красивой и приятной в общении женщиной. И делаю это с завидной регулярностью. Но не помню еще такого, чтобы выворачивало наизнанку от того, что девушка просто облизывает пальцы, даже не пытаясь при этом казаться сексуальной.
Когда подобное делают другие, призывно смотря в глаза, все становится предельно ясно. Посыл мужчине, что женщина готова на тесное общение. Маша же даже отдалённо не пыталась произвести впечатление, а меня бомбануло. Так бомбануло, что внутри все сводит.
Дамир, все в порядке?
В тишине дома знакомый мелодичный голос раздается как гром. Ох, Маша, что ж ты творишь? Я от тебя стараюсь уйти, а ты как специально дразнишь косточкой голодного зверя.
19
Дамир
Все в порядке. Отошел покурить.
Говорю не оборачиваясь. Не нужно мне ее сейчас видеть с этими блестящими губами, по которым раз за разом пробегается острый кончик языка, никак не облегчая мне положение.
Подношу ко рту сигарету, делаю затяжку и едва не давлюсь дымом, когда женская ладонь ложится на мое плечо.
Резко оборачиваюсь. Плечо горит будто на него клеймо поставили.
Встречаюсь с полными тревоги глазами.
Маша пристально смотрит на меня, пока я рывком выдыхаю в сторону дым.
Что-то не так? Ты молчаливый какой-то.
Спрашивает, а руку не убирает. Расстояние в тридцать сантиметров между нами ощущается катастрофически близким. Довольно грубо снимаю ее ладонь с плеча.
А разве до этого я был очень разговорчивым?
Со мнойда.
Иногда полезно просто побыть слушателем.
Согласна. Я тоже не особо люблю принимать участие в беседах с друзьями отца. Если хочешь, можем прогуляться немного?
Ох, Маша
Кажется, ты забыла о растяжении.
Прогулку я осилю. Тем более ты будешь рядом. Смогу на тебя опереться.
В ангельских глазах плещется терпеливое ожидание, которое я вот-вот утоплю. Отрицательно мотаю головой.
Я сегодня достаточно нагулялся. Немного посижу еще и пойду к себе.
Еще ведь даже не ночь,возражает девочка, доверчиво смотря мне прямо в глаза,только едва начало смеркаться.
Она даже не стесняется показывать свои расстроенные чувства. Это трогает. Глубоко трогает. Обычно девушки привыкли задирать выше подбородок, демонстрируя свое безразличие и ожидая, что мы будем добиваться их внимания и благосклонности. В каких-то случаях это действительно работает. Просыпается азарт и цель. Порой интересно поиграть, но не в этом случае. Маша настолько искренна, что у меня в груди сжимается от этих ее неподдельных эмоций, которые я не заслужил и не оправдаю.
Если бы я мог ей дать что-то большее, чем жизнь в двушке, в постоянном ожидании, когда же я вернусь домой и вернусь ли вообще, я бы может позволил себе развить мысль о том, что она привлекает меня не только сексуально, но это невозможно. Маша для меня слишком воздушная и нереальная. Создание, к которому даже притрагиваться запрещено, потому что для обычной интрижки эта девочка не создана. А продолжения у нас быть не может.
Дамир, ты на что-то разозлился? С той минуты как пришел, сам на себя не похож,продолжает допрашивать, без стеснения вонзая в меня испытывающий взгляд,обычно улыбаешься мне. Шутишь. А сегодня даже не смотришь. Я что-то сделала не так?
Не так, Маш. Ты все делаешь не так. И глазами на меня смотришь не теми. И ждешь не того. И одеваешься не так. Напялила чертов купальник. Мне и шорт твоих с головой хватает, а тут
Все так, Маш, устал сегодня просто,отворачиваюсь к окну.
Правда?
Правда.
Не верит. Пилит своими голубыми, как безоблачное небо, глазами и не верит. Чувствую ее взгляд кожей, но упрямо не смотрю в лицо. Пусть идет обратно, а я выдохну хотя бы, потому что рядом с ней чувствую себя натянутой на тетиве стрелой, которая вот-вот выстрелит. Но это была бы не Маша, если бы она так сделала. Похоже, уходить она не то, что не собирается. Она делает наоборот.
Тянется к окну, чтобы открыть его сильнее, а повязанное на груди полотенце ослабляется и с тихим шлепком падает на пол. Меня словно молнией прошибает до самого нутра. Застываю, вколачиваясь глазами в две ямочки над резинкой красных трусов. Запрещаю себе рассматривать, но внимание игнорируя требования разума, цепкими лапами ползет по круглым колечкам позвоночника прямо вверх к тонкой тесьме, завязанной бантиком. Почти осознаю как это было бы, если бы я сейчас потянул за один конец, распуская завязки и освобождая девичью грудь. Во рту пересыхает как при невыносимой жажде. Немного стихший ураган закручивается с новой силой.
Маша выпрямляется, поворачиваясь ко мне передом и прямо как я замирает в каких-то паре сантиметров. Вероятно, мой взгляд голодного животного о чем-то говорит ей, потому что грудная клетка, обтянутая красный купальником, начинает учащенно подниматься. Пространство между нами тает, рассеиваясь подобно туману и застилая все вокруг, оставив только нас двоих. Этот туман дурманит, качает, проникает под кожу. Зрачки в синих как небо глазах расширяются, и я четко различаю в них свое бешеное отражение. В мозгах плывет, меня почти накрывает. Она чертов магнит, к которому тянет прикоснуться, сжать, сдавить в руках.
Прикройся, Маша,вместо этого хриплю тихо, но отчетливо.
Маша вздрагивает.
Дамир,блестящие губы шевелятся, но я не позволяю ей сломать себя окончательно, потому что тогда мы сломаемся оба.
Наклоняюсь и сгребаю с пола полотенце. Вталкиваю его ей в руки.
Прикройся! А еще лучше переоденься. Купаться ты сегодня вряд ли уже будешь.
Не знаю чего я ждал, что обидится или сбежит. Черт его знает как поступают хорошие маленькие девочки. Любой вариант устроил бы, потому что чем дольше она находится рядом, тем хуже. Маша же гордо задирает подбородок.
Я еще не накупалась.Разворачивается и так и не прикрывшись идет в сторону выхода.
Выдыхаю и резко тушу сигарету в пепельнице. Зараза такая. Закрыть бы ее в комнате, чтобы на глаза не попадалась.
Минут через десять я возвращаюсь на задний двор. Наши все уже сидят в бассейне. Рядом с Машей Рома, что-то втирает ей и то и дело косится ниже уровня воды.
Какая мне разница? Никакой! Только вытащить ее оттуда охота и заставить одеться.
Дамир, давай к нам. Вода нагрелась. Не парилка конечно, но сойдет,приглашающе машет Иван,и бутылку захвати.
Бутылку я тебе и так подам,беру коньяк и подношу компании.
А сам?
Я пас.
Почему?
Чтобы не утопить никого ненароком.
Должен же кто-то тебе бутылку подать, когда еще раз понадобится.
Иван смеется, я же возвращаюсь к столу. Наливаю себе очередную рюмку и опрокидываю ее махом. Кошусь в сторону Маши. Девчонка говорит с Ромой, улыбается, а потом на меня взгляд переводит. Смотрит прямо в глаза. Не высокомерно, без затаенной обиды. Просто ввинчивается своими голубыми океанами и топит. Топит, перекрывая кислород и заставляя понимать, что процесс захлебывания запущен. Если я еще хотя бы немного пробуду рядом с ней, выдержка лопнет. Треснет по швам и разлетится к чертовой матери, осколками задевая всех вокруг, включая ее мать и отца.
Прищуриваюсь, смотря в лицо, красной тряпкой маячившее последние дни. Внутренности скручивает, со скрипом распирая ребра.
Пора домой, Дамир. Загостился ты!
20
Затягиваюсь едким дымом, уткнувшись глазами в асфальт перед домом. Застолье закончилось час назад, и все разошлись по комнатам, только спать все равно не выходит. Решил выйти покурить на крыльцо и собрать в кучу мысли. Последнее получается плохо. После выпитого коньяка в голове туман. Поэтому пить я не люблю. Всегда стараюсь оставаться с ясным сознанием, но сегодня как-то не вышло. Нет, больше нормы я не выпил. Даже Михалыча с надравшимся Ромой сумел до дома проводить и Ивану помочь подняться наверх, чтобы кубарем по ступеням не скатился. Но из-за коньяка мысли, которые стараюсь игнорировать усерднее всего, наоборот настырнее лезут в голову. Машка в ее купальнике, разговоры с Ромой, то, как он помогал ей из бассейна выбраться и как она от него сбежала за стол ко мне. Уселась рядом молча, лишь бы ему места не было. Терлась об меня своими плечами, электричеством шараша от близости.