Резку выдыхаю белое облако в воздух.
Домой точно пора. Нельзя позволить этому развиться дальше. Дальшезначит сложнее, а мне сложности ни к чему.
Дверь позади с тихим скрипом открывается, и я уже даже не глядя могу со стопроцентной уверенностью сказать кто это. Не оборачиваюсь. Илона с Иваном спят давно. Кроме нее некому.
Не спишь?раздается мелодичным голосом, подтверждая мои догадки, а через секунду Маша опускается рядом со мной на ступеньки.
Что за девчонка, а? Я ее игнорирую, а она как специально испытывает мое терпение. Это как посадить голодного зверя на цепь, и в каком-то полуметре от него положить кусок сочного мяса. Рано или поздно он сорвется и сожрет его до последнего куска.
Как видишь.
Мне тоже не спится.
И ты решила составить мне компанию? В телефоне покопаться не интереснее?
Нет. Захотела с тобой.
Сжимаю челюсти, поворачивая наконец голову на дочку Ивана. Сегодня она без вчерашних стрелок. Не тронутое косметикой лицо выглядит даже еще соблазнительнее. Маша кажется такой юной, что я чувствую себя извращенцем. Но двадцать лет это уже не восемнадцать. И ее возраст очень хорошо виден в области груди, обтянутой белым топом, под которым ничего нет. Только тугие вершинки, натягивающие ткань. Злость на нее рождается откуда-то из глубины. Знает же как выглядит. Или нет? Маша может и не знать, что меня ломает только от одного взгляда на ее вздернутую грудь, тонкую шею, губы закрытые.
Зачем, Маша?спрашиваю в лоб. Пусть бы засмущалась и в комнату вернулась.
Но это же Маша. Она не делает то, что нужно.
Потому что мне показалось, что тебе со мной тоже нравится находиться.
И в глаза смотрит снова с ожиданием. Прости, малыш, но по-другому никак.
Тебе показалось.
Между точеных бровей пролегает складка, как будто Маша силится поверить в услышанное.
Разве? Вчера в зале и сегодня на кухне. Мне не могло показаться.
Показалось. Я тебя просто поддержал в сложную минуту.
И сегодня на кухне тоже?
Зараза мелкая. Заметила все же.
Маш, прекрати искать того, чего нет. На кухне мы просто разговаривали. И вчера в зале тоже. Ты была расстроена, я тебя поддержал. На этом всё.
Синие глаза так близко, что я снова вижу в них себя. Маша прищуривается, вклинивается мне в голову, буравя взглядом. Губы мягкие слегка открываются, буквально перетаскивая мое внимание на себя.
Машка, ну почему ты не обычная девчонка из какого-нибудь бара? Тогда все было бы гораздо проще.
Хотя нет, сам знаю, что не было бы.
Показалось, значит?
Спрашивает, как будто у себя. А потом делает то, чего я никак не ожидаю.
Наклоняется вперед и касается своими губами моих. Меня как будто в этот момент на раскаленную сковороду опускают прямо в кипящее масло. Каждая клетка на атомы взрывается. Влажные губы приоткрываются, снося мой пульс с размеренного биения. Резко выбрасываю сигарету и отстраняю ее, схватив за плечи.
Ты что творишь?рычу озлобленно.
Чертова Ева в райском саду со своим яблочным запахом, поселившемся на моих губах, дымом проевшем легкие и впитавшемся в кровоток.
Хотела проверить показалось ли на самом деле.
Проверила?Держу ее на расстоянии, а самого уже трясет. Кровь нагрелась и мощным потоком несется по венам. Маша не отвечает. Только в глаза мне смотрит так, словно видит всего насквозь.Я завтра уезжаю. Поэтому никакого смысла проверять не было.
Вот теперь Маша вздрагивает. Отшатывается назад, вынуждая разжать сомкнутые пальцы.
Почему уезжаешь?
Из-за тебя же. Собирался еще как минимум дня три погостить, ведь даже еще не все вопросы с риелтором решил, но чем дольше длится эта пытка для Маши и испытание моей выдержки, тем страшнее становится. Это словно ходить по краю пропасти и не знать броситься в нее хочешь или оставаться наверхув безопасности.
Так надо,отвечаю, наблюдая за тем, как Маша бледнеет на глазах.
У тебя есть кто-то, да?
При чем здесь это?
Просто,Маша несколько секунд смотрит вниз, будто собираясь с мыслями или еще с чем, а потом выстреливает в лоб,просто ты мне понравился.
Это ее «понравился» почву под ногами выбивает. Не побоялась же, а! Я привык к банальнымхочу тебя, фальшивому и потерявшему истинную глубину «люблю». Но это «понравился» из уст Маши звучит так по-настоящему, что я на мгновение теряюсь, а потом злюсь по новой. Только на этот раз на себя.
Маша, ты знаешь меня три дня,рявкаю, вставая со ступеней.
Достаточно, чтобы разобраться в своих чувствах,Маша поднимается следом.
Нет, не достаточно. Не надо делать из меня идола, или рыцаря, кого ты там себе придумала. Тыдочка моего друга. Я не мог оставить тебя в беде. Помог чем смог. А ты придумала себе черти что. Ты же не знаешь ничего, кроме моего имени. Ни чем я живу, ни как провожу дни, ни в чем варюсь изо дня в день. Если бы ты узнала меня лучше, ты бы поняла, что я далеко не такой идеальный, как тебе хочется видеть. И жизнь моя не идеальная.
Иногда хватает и пары минут, чтобы понять, что из себя представляет человек,настаивает упрямая,мне хватило того, как ты вчера смотрел на меня в зале. И сегодня на кухне. Так не смотрят на обычных знакомых.
Маша, тебе лет сколько?
Двадцать.
А мне тридцать. У нас нет ничего общего, кроме твоих родителей, которых я глубоко уважаю и к которым испытываю самые теплые чувства.
Тело Маши напрягается, вытягиваясь по стойке смирно. Грудная клетка начинает вздыматься чаще, выдавая нервное состояние.
Значит все-таки в этом причина, да? Я маленькая для тебя?поднимает голос, припоминая мне мою вчерашнюю фразу.
Маша, на тон ниже. Не думаю, что твоим родителям понравится тема нашего разговора, если они тебя услышат.
Да плевать,трясет головой так, что светлое облако волос по плечам взметается, заставляя меня сжать зубы. Синие глаза темнеют,Скажи мне. Я же не глупая! Вижу, как ты смотришь на меня!
Делает шаг вперед, вплотную подходя ко мне и вскидывает голову. Слышу, как трещат натянутые цепи, сдерживающие изголодавшегося зверя внутри.
Домой, Маша!грубо цежу на эмоциях.
Чувствую себя пацаном, который смотрит на девчонку, а его жарит изнутри. Маленькая, уверенная в себе, успешно нажимающая на нужные кнопки и до остервенения сексуальная сейчас с этим взглядом, требовательно пилящим меня, руками, сложенными в кулаки и плотно сжатыми губами.
21
Ты не ответил. Дело в возрасте?Маша чеканит, обдавая меня тяжелым дыханием.
В ушах шумит, фокус поплыл, оставляя эту настырную заразу по центру и смазывая все границы. И если она сейчас не уйдет, цепи с грохотом разорвутся.
Я все сказал и не считаю нужным отвечать тебе! Иди домой!
Почему ты командуешь мной?подбородок Маши начинает дрожать, пока она силится выглядеть уверенной в себе,Если я тебе не интересна, это не значит, что ты имеешь право поднимать на меня голос и говорить мне что делать. Я просто спросила о том, что вижу. А ты будешь своими подчиненными командовать. Я виновата лишь в том, что как дурочка в тебя влюб
Грохот разорванных петель оглушает. Рывком обхватываю упрямицу за затылок и, руководствуясь черт знает чем, целую. Лишь бы не произносила того, что никак не может задержаться в горячем рту. Влажном, сладком, но действующим на рецепторы подобно перцу чили. Маша, на секунду остолбенев, отмирает. Приподнимается и обхватив ладонями мою шею, приоткрывает губы. Острый язык жадно встречает мой, запуская в теле землетрясение. Чертово сочное яблоко, или кусок мяса, до которого дотянулся зверь и теперь с алчным остервенением запускает в него зубы. Говорят, вампиры испытывают кайф от привкуса крови, не знаю что испытывают они, а меня шатает. Бездна, в которую я сделал шаг оказывается бездонной, и лететь в нее непередаваемые ощущения. Сжимаю стройную талию в руках. Меня подбрасывает изнутри, жарит, заставляя вжимать хрупкое тело в себя сильно и жадно, хотя этого не требуется. Она сама жмется ко мне, как будто только и ждала этого.
Не маленькая, совсем не маленькая девочка. Маша пахнет страстью, мощным возбуждением и чем-то таким, от чего нервные окончания сходят с ума, а мозг плывет сильнее, чем после коньяка.
Не знаю куда бы привело это помешательство, если бы не Машин стон. Надсадный стон, простреливший барабанные перепонки и плашмя опрокинувший на дно той самой бездны.
Пошатнувшись, резко отхожу от девчонки. Дышать тяжело из-за того, что в легких пожар, а понимание происходящего наотмашь бьет по вискам.Синие глаза блестят, щеки красные, на припухлых после поцелуя губах вот-вот заиграет счастливая улыбка, а я себя удавить готов.
Твою мать!
Маша, иди домой!
Но
Я прошу тебя. Не заставляй меня снова приказывать,едва сдерживаюсь и вероятно она это видит, потому что неловко поправив белую полоску на плече, успевшую сползти вниз, быстро скрывается в доме.
Зажмуриваюсь и с силой впечатываю ладонь в каменную стену, около которой еще пару секунд назад терзал Машу.
Кретин недоделанный! Ладно, она девчонка, но у тебя-то мозги должны быть!
Нервно провожу пятерней по волосам.
На языке все еще запретный привкус. Ладони надолго запомнили, как это впиваться в изящную спину, прогибающуюся под моим натиском.
Черт! Сколько мудачья за решетку засадил, не ведясь на их мольбы и постоянные уговоры, сколько слез женских проигнорировал, пока те пытались взятки за своих мужей и братьевсватьев в карман засунуть, прося не доводить дело до суда, а тут повелся.
Сломала выстроенную годами стальную броню. И чем?
Знаю чем, и от этого чувствую себя еще хреновее.
В ярости возвращаюсь в комнату и почти не уснув ночью, утром ставлю Ивана с Илоной в известность о том, что планы поменялись и приходится уехать.
Маши дома не обнаруживаю. Вероятно, пересекаться со мной постеснялась или еще что-то, но когда я собрав сумку, прохожу мимо ее приоткрытой двери, комната оказывается пуста.
В углу замечаю мольберт, рядом с которым на столе в беспорядке валяются краски и покрытая черным цветом палитра. Рисовала что-то совсем недавно. Краски еще даже не высохли на ней.
Выглянув на пустую лестницу, сам не понимаю зачем вхожу в спальню и обхожу мольберт. Не знаю, что собирался увидеть, но явно не то, что врезается в глаза яркой вспышкой из черных линий.
На белом листе я. Черными красками выведена каждая черта лица, в глазах застывшая эмоция. Брови сведены к переносице, а губы растянуты в едва заметной улыбке.
Портрет не дорисован, но проделана колоссальная работа.
Чертовски талантливо, тонко. Протяни руку и пощупай. Этот второй я вот-вот оживет.
Даже не по себе становится.
Машка
И вот это Иван назвал каракулями? Черт меня раздери, да она может разорвать Москву своим виденьем.
Дамир,раздается снизу голос Ивана, отрывая меня от рассматривания самого себя.
Иду,отвечаю громко.
Раздумывая буквально секунду, забираю портрет и, засунув его в папку с документами по квартире, спускаюсь.
На то, чтобы попрощаться с Беловыми, уходит минут десять, но Маша так и не появляется, что даже к лучшему.
Уже на трассе бросаю взгляд на лежащий на соседнем сидении портрет.
Руки машинально сжимают руль.
Я все сделал правильно. Не нужно ей это.
Всю ночь лежал, уткнувшись в потолок, и вспоминал, как мать плакала, когда отца не стало. Как проклинала скотов, которые ему отомстили тем, что тот в свое время не пощадил их упыря сынка. Тот девчонку изнасиловал и около леса выбросил. Она выжила, собирала себя по частям, а отец ему сам тогда чуть руки не оторвал, наблюдая за ее утонувшей в горе семье. Пацана того в тюрьме убили, а его папаша решил отыграться на моем отце. Пырнул его розочкой от бутылки прямо около дома.
Перед глазами встает сцена, как тот ублюдок орет что-то о том, что он отобрал у него сына, не заступился за 18-летнего «беззащитного» парня. Как мать с криками бежит к нему, а я следом. На земле лежит отец, весь в крови, мать падает перед ним на колени, а тот скот машет перед ее лицом осколком. Я тогда с ним в драку ввязался, а он прошелся по моей шее стеклом, заставляя надолго запомнить жизненные реалии.
Тогда-то я и понял, что пойду служить и продолжу дело отцазасаживать таких тварей за решетку. Уже тогда знал, что буду рисковать своей жизнью каждый день. Что, как и отец, не возьму ни копейки, чтобы выгородить богатые задницы, считающие, что им можно все на этой земле.
И уже в том возрасте понимал, что не захочу подвергать кого-либо той же судьбе, что и у матери.
Поэтому, Маша, иди своей дорогой, в которой тебя ждет светлая и счастливая жизнь, оглушительный успех, а я, если потребуется, буду рядом.
22
Спустя 3 года
Алимов, проходи!
Захожу в кабинет Семена Павловича, предварительно сбив со ступней прилипший снег.
Товарищ полковник.
Ой, ладно, давай без официоза, Дамир. Заходи, сквозняк мне не создавай,наблюдая за тем, как я сажусь на стул, Воронин подталкивает ко мне чашку чая с блюдцем, на котором аккуратно выложены кубики сахара.На вот. Перекуси.
Вы решили меня сразу с корабля на бал отправить?беру чашку и делаю несколько глотков. После суток на поезде хотелось бы чего-то более весомого, но пока так.
Приходится. Кто ж знал, что погода такая будет у тебя там в Северодвинске, что на несколько дней остановится все движение? Думал приедешь, успеешь вникнуть в дело, а ты прямо день в день,возмущается Воронин, как будто это я виноват в снегопадах, атаковавших север страны в последние дни.
Это не ко мне претензии. Как только возобновили поезда, я прыгнул в первый. Полгода на Севере даже для меня слишком.
Ну, зато накрыл группу этих уродов.возмущенный тон полковника приобретает лёгкий окрас одобрения. Это максимум, на который он вообще способен, поэтому можно смело считать его высшей степенью похвалы.Грамота и премия полагается, ты в курсе.
Ну да. Хмыкаю, отпивая горячий крепкий чай. Желудок губкой впитывает жидкость, недовольно сжимаясь от скудного пайка.
Спасибо,игнорирую разрастающееся чувство голода.Ладно, что там у нас? В двух словах можно, чтобы я хоть понимал, с чем дело буду иметь?
Семен Павлович по своему обыкновению кладёт руки на стол и переплетает пальцы, делая круговые движения большими.
Значит слушай, Алимов, надеваешь свой самый лучший костюм, чтобы выглядеть дорого-богато, и едешь прямо сейчас в галерею. Мутную галерею. Если помнишь, год назад на них поступали заявления о подделке экспертиз, но потом все затихло и дело мы закрыли. Сейчас эта чертовщина возобновилась. Уже два человека официально пожаловались на то, что их опрокинули на деньги. Все бы ничего, можно было бы проигнорировать, записать в висяки еще раз, так как дело без доказательств, но человек, которого кинули эти скотымой близкий друг. Сам понимаешь, надо действовать.Дела, в которых фигурирует круг знакомств начальства всегда априори решаются быстрее, удивляться нечему, поэтому просто молча слушаю дальше,Так вот, там сегодня у них какая-то выставка новых работ. Надо чтобы ты засветился, а завтра повезешь туда картину на экспертизу. Проверим что у них и как. Еще одного человечка тебе в подмогу мы туда посадили, но пока особых продвижений нет. Вон папка, там ты все прочитаешь более подробно,кивок на тонкую картонную папку на углу стола.Если возникнут вопросы, Катюша поможет.
Чай едва не возвращается назад на очередном глотке.
Катя?
Да. Она теперь твой стажер, Алимов.
Твою же Кати мне только не хватало. Возвращаю чашку на блюдце. Пить желание отпадает.
Товарищ полковник, я предпочитаю работать сам.
Ты и так сам полгода батрачил,отрезает Воронин.
Потому что мне так удобно.
Не спорь со мной, Дамир. Я сказал, что это дело будешь вести с Катей. Она деваха смышленая, поможет.
Ну да, эта поможет.
Стискиваю зубы. Спорить бесполезно. Если Воронин что-то решил, значит, изменить это решение нет никаких шансов.
Вы знаете, Семён Павлович, я всегда предельно честен,произношу сдержанно,поэтому скажу как есть. Панькаться с Вашей дочкой не стану. Если будет косячить, спрошу, как с других.
Ты пыл свой поубавь, Дамир. Будет косячить, разбирайся,рявкает полковник.Но умеренно. А ты, не будь одним из лучших, за то, что нрав свой мне показываешь, мог бы на том севере, откуда только вернулся, поселиться. Но я добрый. Цени это.
Молчу. Мы оба знаем, что хорошей статистикой отдела он может похвастаться перед вышестоящими в большей степени благодаря мне. Поэтому если кто-то и должен ценить, то уж точно не я.
Встаю из-за стола.
Я могу идти?
Иди. Давай там долго не возись, выставка уже началась. Машина ждет на улице.