Анастасия ЕнодинаАга, влюбился!
Пролог
/Пятый класс/
Ага, влюбился! поправив роскошные длинные волосы, забранные в хвост, громко заверещала Оля Северова, тыча пальцем в одноклассника, который самозабвенно рисовал синей ручкой пиратский корабль в чужой тетради. Причём не просто в тетради, а на обратной стороне обложкиуже никак не выдернешь этот шедевр и поди потом докажи учителям, что это происки Карпова.
Оля насчёт тетради совершенно не расстраивалась, ведь она была не её, а моя. И потому девочка просто радостно тыкала пальцем в Женю и вопила на весь класс: «Ага, влюбился!» Даже отложила в сторону расчёску, которой приводила в порядок свой хвост. Есть такие девочки-девочки, которые следят за собой прямо с яслей. Им надо вечно таскать с собой расчёску, и они никогда не пропустят ни одного зеркала. Это про Олю. Да, вот такая у меня подруга, а что поделать: мы сидим за одной партой с самого первого класса. Тогда меня хотели посадить с Артёмом, от которого почему-то вечно пахло псиной, и Оля буквально спасла меня, проявив смелость, настырность и обаяние: она уговорила учительницу поменять их с Артёмом местами. И с тех самых пор защищала мои интересы, за что я её очень уважала и ценилатакая подруга стала просто подарком судьбы для робкой девочки, какой тогда была я.
На момент этих криков про «ага, влюбился!» содержание рисунка я не знала и вообще находилась на другом конце кабинетамыла доску перед уроком, но на вопли моей соседки по парте не обернуться не могла. Было жутко интересно, чего он там изобразил или написал. Вряд ли, конечно, он и правда влюбилсяэто было бы странно, ведь мы всегда не ладили и один раз даже подрались, но давно, в третьем классе. И была ещё одна история в первом но о ней все предпочитали особо не говорить.
Ага! Влюбился, да, Карпов? Оля снова защищала меня, пока я буравила Женьку недобрым взглядом в надежде, что этот взгляд сильнее любых обидных слов скажет ему всё, что я о нём думаю.
Ника, он в тебя влюбился! заметив мой взгляд, уверенно заявила Оля.
Я вздохнула. Да уж, вот и новая подробность: в меня влюбился всё-таки. До этого была хилая надежда, что Оля не меня имела в виду Но нет, меня Стало ещё больше интересно, что же он там такого нарисовал, что Северова так голосит?
Пришлось бросить тряпку, попутно подмечая, что один из маркеров не закрыт колпачком. Жаль, что времена меловых досок прошли и я почти не застала их. Возись теперь с этими маркерами!
Но мне было не до колпачкапришлось спешить к своей парте, которая, кстати, располагалась на предпоследнем ряду. Да, я тот редкий человек, который отлично видит.
Шла и теребила пальцами свою косу, которая почему-то всегда манила Женьку. Ни дня не проходило, чтобы он до неё не дотронулся! Но стричься из-за этого противного мальчишки я не собиралась!
Ника! Всё, он спалился! радовалась Оля, когда я широкими шагами приближалась к Женьке с самым не добрым видом.
Мальчишка оставался невозмутим. Он продолжал корпеть над рисунком, и его волосы, всегда постриженные модно, но не коротко, спадали на глаза, не позволяя мне заглянуть ему в лицо.
Его лучший друг, Ванька, сидящий за третьей партой, хотел поставить мне подножку, но я заметила вовремя и, попытавшись пнуть его ногу носком балетки, возмутилась:
Гудвин! обратилась я к нему по фамилии. Купи себе мозги!
Ха-ха, убирая ногу, пробормотал он. Старая шутка. Бородатая, как Хоттабыч!
Но все ребята, кто были в классе и слышали, засмеялись.
Шутка и правда была старая, но что он хотел? С такой фамилией ему эти шутки ещё всю жизнь слушать, пусть привыкает!
Вообще, я б в его сторону не шутила никак, если б Ванька не был другом Женьки. Но и при этом у Гудвина был шанс не слышать от меня никаких подколов, но он этим шансом не пользовался, продолжая раз за разом помогать мерзкому Карпову доставать меня.
Я грозно прошествовала до своей парты и вырвала из рук Женьки свою тетрадку. В школьные годы я была лишена романтизации всего происходящего и потому точно знала, что нарисована будет какая-нибудь ерунда. И мне хотелось её поскорее увидеть и искоренить.
Ольгина логика от меня порой совершенно ускользала. Например, сейчас: вот из чего можно было сделать вывод, что этот противный мальчишка влюбился? Он ведь рисует не сердечки и даже не цветочки, а пиратский корабль!
Серьёзно. На внутренней стороне обложки моей тетради красовался корабль, нарисованный чёрной ручкой. Он именно красовался, иначе и сказать нельзя: у него были чёрные надутые паруса и на мачтах развевался по ветру весёлый Роджер.
Но я не смотрелана красоту картинки, а с грустью осознавала, что просто так от неё не избавиться. Хитрый злокаверзный Карпов нарисовал корабль специально там, где его не вырвать.
Ты! возмутилась я. Ты! Да, не очень красноречиво получалось, но я вновь надеялась на мой выразительный убийственный взгляд, который должен был сразить Женьку наповал. Но не сразил.
Парень поднял на меня взгляд светлых, необычайно глупых, как я считала, серых глаз и, улыбнувшись, протянул руку, сказав просто и без обиняков:
Ворона, дай, дорисую.
У меня перехватило дыхание от такой наглости, но я не успела вовремя убрать тетрадь, и цепкие пальцы Женьки выхватили у меня её.
Ага! начала было Оля, но Карпов спокойно прокомментировал:
Не влюбился я, не ори, Северова! Это пиратский корабль, он захватил Ничкину тетрадку
Бред какой! возмутилась Оля. Тебе что, пять лет?
Он пожал плечами, а потом уверенно заявил:
В следующий раз ворону нарисую. Для Вороны!
Я насупилась. Вот как можно было превратить мою прекрасную, ласкающую слух фамилию Жаворонкова в кличку Ворона? Это только больной мозг Карпова мог такое выдать.
Эй, Гудвин! окликнула я Ваньку. И другу своему мозги новые раздобудь, а то он совсем плох!
Ванька обернулся и показал мне язык.
Сердце новое этим вот, Карпов указал на нас с Олей, подари. Хотя бы одно на двоих, а то у них нет чувства прекрасного! и он хотел было продолжить изображать корабль, у которого сам корпус оставался не закрашенным, но я отобрала тетрадь и треснула ею его по голове:
Это за то, что Селёдка снова мне замечание сделает за тетрадь! и замахнулась повторно, приговаривая: А этоза Ворону!
И ударила второй раз.
Вероника Жаворонкова!!! раздался громкий и строгий голос Селёдки, и в класс вошла худощавая женщина с красивой копной светлых вьющихся волос, поднятых на самую макушку.
Я замерла с тетрадкой в руках.
Опять? Ну почему опять она видит только то, что хочет видеть? А именно, что виновата якобы я, а не этот наглый кучерявый парень, несносный, противный и вредный.
Вы можете объяснить своё поведение в этот раз? холодно продолжила классная руководительница.
Но я не могла. Ни в этот раз, ни в стопятьсотпредыдущих.
Когда меня необоснованно обвиняли и повышали на меня голос, мне становилось так горько и обидно, что я не могла произнести ни слова.
Ника не виновата! вступилась за меня Северова, но её одёрнула Селёдка:
У Вероники что, языка нет?
У меня он был. Но не слушался.
Только когда инцидент забылся и начался урок, я смогла обернуться и прошипеть Женьке:
Я ненавижу тебя, Карпов!
Это было истинной правдой, и любой, кто знал нас с первого класса, отлично понимал, когда и как родилась эта ненависть.
Глава 1
На встречу одноклассников пойдёшь? спросила Оля, когда мы тёплым весенним, почти даже летним днём с ней сидели в кафешке после универа. Хотя мы уже ва года как учились в разных учебных заведениях, но всегда любили пару раз в неделю пересечься где-то в центре Питера и посидеть в кафе. Это стало своего рода доброй традицией, хоть и негласной.
За школьные годы Северова умудрилась стать моей лучшей подругой и даже уговорила пойти учиться в один из выбранных ею для меня универов. Вернее, не совсем уговорила. Это ж Северова! Она мне популярно объяснила, как важен личный выбор и как необходимо делать его осознанно, не оглядываясь на других и ориентируясь только на свои стремления и рынок труда в городе.
В общем, я пошла в престижный универ. И считаю, что это она меня уговорила, потому что красочно расписала, почему выбранная ею профессия наиболее перспективная и прекрасная во всех отношениях. Я бы сама выбрала что-то попроще.
Вообще, Оля надеялась, что мы пойдём в один. Но учиться с Северовойэто не тоже самое, что дружить. И если продолжать дружить я была готова, то продолжать с ней учитьсябоже упаси!
Эй, Ничка, ну так что?
Я инстинктивно дёрнулась, уворачиваясь от тычка в бок,чуть не пролила сок и посмотрела на Олю осуждающе. Привычка тыкать меня локтем у неё давно, так что я смирилась, что это навсегда.
Да ничего, отмахнулась я. Не пойду. Ну чего я там делать буду? спросила у неё и заодно у себя. И принялась пить сок, пока его всё-таки не пролили.
Мы глазели на весенний пробуждающийся от зимней спячки город из окнаещё далеко не все кафешки организовали беседки на улицах, хоть погода благоволила к этому.
За окном шныряли прохожие, одетые кто как: одни ещё не успели сменить пуховики на куртки, а другие уже приоделись в весенние платья или шорты. Наблюдать за людьми в это время годауморительно и занятно, только вот Северова всегда считала, что это некрасивопялиться на людей.
Она сменила роскошные волосы до пояса на удлинённое каре, но не перестала следить за собой. Северова теперь использовала минимум косметики. То есть не использовала её вообще. Она была стройна, ухожена и очень уважала себяэто смотрелось лучше, чем любой макияж.
Так что прежнюю школьную фифу Олю было не узнать, но я все эти годы была рядом с ней, и потому перемены прошли для меня плавно и незаметно.
Тёплых воспоминаний от школы как таковых у меня не осталось. Нет, конечно, много чего происходило тогда знакового, важного и интересного, но встреча выпускниковэто что-то совсем не моё. Смотреть, как все изменились и как теперь живут, скучно. Мне не было интересно, и я считала подобные мероприятия пережитком прошлого. Когда не было соцсетей и классы могли хвастаться сплочённостью, тогда встречи имели смысл. Сейчаснет. Или для менянет.
А я без тебя что там буду делать? возмутилась Оля. Ты можешь хоть ради меня пойти?
Я вздохнула и оглядела Олю. Она была одета просто, как-то строго и стильно. Брюки чёрные, классические, рубашка светлая, приталенная, но тоже классическая. Волосы убраны в короткий хвост, а пронзительные голубые глаза смотрят цепко из-под не накрашенных ресниц.
Оль, ты очень странный интроверт, призналась я, неправильный.
И социофоб, не упустила случая добавить Северова. Я интроверт и социофоб. Как и большинство предрасположенных к техническим наукам людей.
Нахмурившись, я подумала, что я тоже на технической специальности, так что её высказывание могло относиться и ко мне.
Чего? переспросила я. Это я на своём факультете такой же, что ли, стану к выпуску? испугалась не на шутку, потому что быть Олей мне точно не хотелось.
Обязательно станешь, заверила она. Гуманитарии ориентированы на человека, и человек по своей сути ориентирован на человека, но нас в универе пять лет будут переориентировать, так что мы станем немного со сдвинутыми мозгами
Мы с тобой и так со сдвинутыми мозгами, рассмеялась я. И именно поэтому на встрече выпускников нам делать нечего!
Очень хотелось поставить точку в этом вопросе, потому что я знала, что встреча выпускниковравно Женя Карпов. А его видеть совершенно не было желания. Он снился мне иногда, мельком, и я считала, что от этого его и так слишком много в моей жизни.
Да ладно тебе! широко улыбнулась Оля. Сходим, посмотрим, как там все поживают! Я считаю, полезно развиваться и делать что-то, чего не хочется. Вот мне (технарю, интроверту и социофобу) пришлось заниматься тренингами и преуспеть в этом, стать гуру психологии, чтобы почувствовать себя полноценной разносторонней личностью, понимаешь?
Про Олину деятельность на ниве тренингов я предпочла не думать, ибо это было ещё больше не моё, чем предстоящая встреча выпускников.
Нет, ответила я. Не понимаю. А про встречутоже нет. Да и чего встречаться-то, не так много времени прошло, не интересно совсем!
Тогда Северова допила свой кофе и посмотрела мне в глаза хитро:
А на Женю Карпова не хочешь посмотреть? спросила она лукаво, думая, что использует последний козырь, а на самом деле только усиливая моё желание пропустить сие мероприятие. Два года с выпускного прошлокаким он стал?
Идиотом он стал, ответила я без тени сомнений. И был, и стал, и всегда будет! Чего на него смотреть?
Пустой стакан из-под сока отставила в сторону и снова уставилась за окно. Разношёрстные прохожие приковывали взгляд, на них можно было смотреть бесконечно. И радоваться, что мы пока студенты, нам не надо на работу. Хотя предстояла формальная летняя практика, и это несколько омрачало весеннее настроение, поскольку мне хотелось пойти куда-то не для галочки, а с толком.
Слушай, я не понимаю, почему бы тебе не пойти, Ника? продолжала наседать Северова. Она каким-то чудом умудрялась отличать моё категорическое «нет» от обычного. И сейчас было обычное «нет», которое при должных аргументах может перерасти в «да». Там же все своиэто раз. Подруга принялась загибать пальцы. Ты достаточно успешно устроилась в универэто два. Красотка, каких поискать, три. Ну и почему не пойти-то? Из-за Жени?
Я не знала, что ответить. Оля любила всё свести к Карпову и видела в этом какой-то подтекст. Она увлекалась психологией, и потому говорить с ней на личные темы год от года становилось всё сложнее и скучнее.
Женя не при чём, ответила я предельно чётко и задумалась всерьёз: а и правда, в чём причина? Почему бы и не пойти, раз Оля так хочет туда попасть, но именно со мной? Сложно, что ли? И честно ответила самой себе: нет, не сложно. Ладно, ради тебя могу сходить на эту встречу, но одно условие: никаких воспоминаний про наши с Карповым истории, хорошо? Вот вообще никаких!
Да не вопрос, Ника! обнадёжила Оля. Только вот за других не ручаюсь.
За других могла ручаться я сама: наши проблемы с Женей были столь локальными, что мало интересовали кого-то, кроме нас и наших друзей. И всегда разговоры о Карпове начинала Северова, так что если она будет не касаться этих тем, то никто их не поднимет!
***
Была у нас с Женей давняя история, которую я не любила вспоминать. Вернее, я любила её вспоминать, но она казалась мне какой-то очень личной, и потому мне нравилось не делиться ею ни с кем. И даже Оля знала не больше, чем было необходимо, чтобы она отстала с расспросами.
С тех пор повелось считать, что воспоминания приносят мне боль и вообще произошло тогда нечто страшное, о чём говорить запрещено. Я не развеивала этот миф, потому что с ним было удобно и он мне не мешал.
Наверно, из-за этого мифа я могла рассчитывать на то, что на встрече никто не станет досаждать мне Женькой. И сам он с возрастом должен был поумнеть и переосмыслить всё, что тогда произошло, осознать свою неоспоримую вину и прекратить напоминать о себе и доставать меня.
И всё же, стоит ступить на порог школы, как оказываешься словно в прошлом. В том самом школьном времени, и не важно, сколько прошло лет, и тем более не важно, что всё немного изменилось, теперь был иной ремонт и по коридорам носились незнакомые дети. Всё равно эти стены хранили ту атмосферу, которая окутывала и обескураживала, стоило войти в родное здание школы. Всё-таки это здоровоотучиться все годы в одном здании, как я, как Оля и как Женька с Ванькой
Я помедлила на пороге и вошла, только когда пришли ещё ученики. Из классов, которых я не знала, старше меня. Вот им, наверно, интересно! Особенно если у них не было в классе никого, как Карпов, и они могли прийти к любимым учителям, которые были бы им рады
После выпускного я впервые пришла сюда, и мне было ещё невдомёк, что учителя уже не помнят мелочи и обиды, для них мыстраницы прошлого, и потому каждый по-своему дорог, независимо от приязни или неприязни в школьные годы.
Встреча выпускников проходила довольно убоговсе просто шатались по кабинетам, навещая любимых учителей, при этом в основном наш класс базировался в кабинете Веры Васильевнынашей классной руководительницы, у которой за всё время работы мы были единственным классом, который она вела. Мы были её первым опытом. Неудачным, видимо
Вера Васильевна дружила с Селёдкойучительницей начальных классов, с которой у нас не заладилось ещё больше, чем с Женей. И наверно, с этой дружбы и пошла предвзятость ко мне Веры Васильевны. Лично мне видеть её не хотелось особенно сильно. Больше, чем других Но наш класс собирался в её кабинете, а Северова, как обычно, опаздывала.