Я с ним просто гуляла, даже не целовалась и не собиралась этого делать, потому что Артём, хоть и был внешне безупречен, в общении оказался жутким занудой. Но встречи с ним помогали мне самоутвердиться и убедить окружающих, что у меня имеется некая личная жизнь. Причём довольно неплохаяс таким-то красавчиком!
Артём всегда держался в школе особняком, но его все уважали. Так что о том, что он редкостный зануда, знала только я, а вот о том, что он потрясающе красив и что мы с ним часто бродим вместе вечерами, знали все, и это мне нравилось.
И вот сегодня я впервые заметила, что у Женьки красивая улыбка. Знаю, что это вышло случайно и ошибочно: он просто шёл со своей Элиной и не смог вовремя перестроиться или просто не захотел вестись на провокацию Оли. И потому у меня осталось странное неприятное чувство, словно этот нежный взгляд и эту очаровательную улыбку мы украли. В этом было что-то личное, а мы украли. Это как подсмотреть в чужой дневник и узнать о человеке что-то прекрасное, но не предназначенное для тебя, что-то, что могло бы расположить тебя к этому человеку, но по факту лишь ложится неприятным осадком на совести.
Да не тяни ты так, Ничка! возмутилась Оля. Растянешь мне свитер!
Я нахмурилась в ответ. Какой может быть свитер, когда я только что видела ненавистные глаза влюблёнными, а губы, вечно искривлённые в усмешке, нежно улыбающимися! Да у меня психологическая травма!
Это некрасиво было, заметила я, желая донести до Северовой суть, но, как всегда, потерпела неудачу.
Вот, уже лучше, похвалила Оля. Ты права, тянуть людям одеждуэто некрасиво
Да при чём тут твой свитер! возмутилась я, опасливо обернувшись на парочку, которой не было до нас дела. Я про этих двоих! Некрасиво было отвлекать с этим «А-га», да и глупо это
Это для тебя глупо, да? набычилась подруга. Карпов тебе всю жизнь испортил! Испортил и даже не попытался ничего исправить, извиниться там или типа того Так что теперь пусть всю жизнь о тебе помнит!
Он помнил и так, это было заметно с каждым подколом, с каждой усмешкой и с каждой моей очередной испорченной тетрадкой. И, если уж быть честной, он, помнится, как-то извинялся, давным-давно, но я не сочла его порыв выразительным. Потому что сложно давать оценку искренности и извинениям, когда ты всего лишь в первом классе.
Да и вообще, теперь дело шло к окончанию школы, а та история, которую Оля именовала «он тогда испортил тебе жизнь», произошла в первом и теперь не имела какого-то важного значения.
Я вздохнула:
Ты всю жизнь будешь ему «А-га» говорить при встрече?
Ага, ответила Оля. А что? Я вот реально считаю, что он влюбился! Иначе б не бесил, а постарался загладить свою вину или не напоминать о себе. А ему прям нравится тебя бесить!
По-моему, это тебе нравится его бесить, улыбнулась я снисходительно. Мы замедлили шаг и больше не убегали от школьных знакомых, а просто шли, как и подобает идти по улице весной: беззаботно болтая и звонко цокая каблуками. Только его не бесит это всё, ему вообще пофиг.
Ах так! Пофиг ему, да? разозлилась Оля, резко остановившись.
Это мне сразу не понравилось. Словно в подтверждение моих плохих предчувствий облако заслонило солнце, и ветер сменил направление, сделавшись холодным.
Да пошли, Оль, я вновь вцепилась в её свитер, надеясь избежать проблем.
Растянешь! испугалась она, а потом посмотрела мне в глаза своими сердитыми и заявила: Значит, так! Тымоя подруга, единственная! при слове «единственная» я подумала, что и не удивительно. Больше Олю никто не вытерпит, кроме меня. Так что, если этот гад думает, что может быть счастлив после всего, что он сделал
Да он ничего не сделал ведьнеожиданно для себя самой заступилась я за Женьку. Ну детьми ж были А что потом так и понеслось, что типа ненависть и прочееэто ж так, это ж несерьёзно Ну детская ненависть и ненависть взрослого человекаразницу чувствуешь? на самом деле я не считала, что ненавидела его тогда, и что Карпов сломал мне жизньтоже. Он просто был неприятным мне человеком, с которым очень скоро пути разойдутся, и всё станет неважным.
Ника, ты со своим Артёмом вообще уже скоро станешь рассудительной до зубного скрежета. Занудой станешь, ясно? пригрозила она. Да, Оляодна и единственная посвящённая, кто знал об Артёмовской занудности. Карпов в тебя влюблён с первого класса, это я тебе точно говорю. Надо не дать ему забыть об этом, и однажды он приползёт к тебе прощения просить!
Я растерялась, представив себе это. Ну, что Женька станет просить у меня прощения Это как извиняться через сто лет за сломанную в песочнице игрушку. Да, мы ненавидели друг друга, но эта ненависть была выращена, слеплена, как снежный ком, и никакие извинения мне нужны не были, равно как и его влюблённость.
Но Оле это было не объяснить. Она помнила тот день, разделивший мои отношения с Карповым на до и после. А также мою школьную жизнь в целом Хотя, с Карповым у нас не заладилось с первого моего дня в школе, но именно открытое, официальное противостояние началось чуть позже.
Странным образом Оля все эти годы хотела отомстить за меня. Скорее, от нечего делать, чем от чувства справедливости, но желание это негасимо горело в ней. И, как у меня была вечная союзница Северова, у Женьки был Гудвин, считающий нас своими врагами и охотно помогающий Карпову во всех начинаниях.
В тот весенний день произошло то, что перевело наше противостояние на новый, более взрослый уровень. На уровень, который выше рисования в тетрадках и криков «Ага, влюбился!»
Я не успела ничего сообразить, как Северова быстрыми шагами направилась кничего не подозревающей парочке. Оля выглядела грозно, как по мне, но больше ни на кого подобного впечатления не произвела, и её заметили далеко не сразу.
Тогда было не ясно, что она задумала, но я уже догадывалась, что добром дело не кончится. Оля быстро преодолела расстояние, отделяющее её от Карпова, а потом сделала то, отчего я замерла на месте с открытым ртом.
Женька, я так скучала! воскликнула она, подскакивая к нему, нагло повисла у него на шее и поцеловала.
Не то, чтоб прям долго, но все видели, как она впилась своими накрашенными губами в его, оставив на них след своей помады.
Я застыла в полнейшем шоке.
Элина быстро высвободила свою руку из Женькиной и, недовольно окинув презрительным взглядом сперва обнимающую Женьку Олю, а потом и ни в чём не повинную меня, воскликнула:
Детский сад, Северова! Жень, разберись уже с этим!
Ахахах! рассмеялся проходящий мимо Ванька. Да, Жека, ты влип с такими поклонницами! и прошёл мимо них, а потом и мимо меня.
Элина присоседилась к Ване с его подругой и пошла рядом с ними, обсуждая неадекватную Северову и бросая недобрые взгляды на меня. Они нашли шикарную неисчерпаемую общую тему.
Я стояла и не знала, что делать. Северова умела опозорить и себя, и меня, причём совершенно на пустом месте!
Карпов, опомнившись, скинул с себя Олю и, как и все прочие участники сцены, уставился на меня так, словно это я только что тянулась к его губам.
Я даже попятилась под его взглядом. Эти светло-серые глаза ещё никогда не смотрели на меня так холодно и обжигающе одновременно. Хотелось сбежать, провалиться сквозь землю или быстро сказать что-то, чтобы всё исправить. Но слова не шли. Вроде бы научилась уже говорить в любых ситуациях, а тут рази снова голос дал сбой, а язык не слушался.
Я стояла и с ужасом смотрела, как Женька широкими шагами приближается ко мне, словно хищник к своей жертве.
А дальше случилось что-то совершенно дикое для меня.
Женька в одну секунду оказался рядом, словно телепортировался ко мне.
Слушай, ты! Он навис надо мной, и я хотела отступить ещё хоть немного назад, но широкие ладони легли на мои плечи и сжали их, не давая сдвинуться с места. Отвали от меня, Ворона! И подружке своей сумасшедшей скажи, чтоб не лезла, ясно? Или это всётвоя идея?
Я замотала головой. Говорить хотелось, но я не могла. Стоило бы сразу оттолкнуть Женьку и сбежать, я чувствовала, как краснеют от стыда щёки и как начинает щипать в глазах. Но оттолкнутьне по силам, а отпускать он не намерен, поскольку явно ещё не всё мне высказал.
Плакать нельзя! Всё ужасно несправедливо, но надо держаться!
Вот чего тебе надо? продолжал вопрошать разгневанный парень, всё также угрожающе нависая надо мной и буравя холодным взглядом. Я ж тебя не трогаю. Отсел подальше даже, чтоб не видеть лишний раз. Вот что ты лезешь? Влюбилась, что ли? Так тебе никто, кроме Артёма твоего, не светит!
Эта фраза меня разозлила. Можно подумать, Артём чем-то хуже него! И, можно подумать, я могла бы влюбиться в такого глупого и противного типа, как он, Женька!
Я представила, что он разнесёт это по всей школе Что типа я влюбилась в него и подсылаю Олю отваживать от него девчонок.
Это разозлило и отрезвило меня.
Отсел он от меня! Это Оля просто ругалась на нас уже так, что его все учителя стали контролировать, чтоб подальше от меня садился!
Разозлившись, руками уперлась ему в грудь и попыталась оттолкнуть, на что он усмехнулся:
Что, силёнок-то нет, Ворона?
Конечно, отозвалась я зло, хоть голос и прозвучал жалко. Зато хоть прозвучалуже победа! Я ж не торчу все вечера в тренажёрках, как твоя Элина!
Это вышло само. Честно. Про Элину вообще не хотела Просто представила, что он привык к физически сильным девушкам, раз водится с ней. Если её так схватил бы, наверняка получил бы достойный отпор. И ему это, может, даже в ней нравилось, но лично я не стеснялась того, что слабая. И, как говорила Оля, это тощей Элине стоило нарастить мышечную массу, чтобы хоть как-то обозначилась фигура, а со мной и так всё было в порядке.
Но всё равно сейчас не стоило про неё говорить! Теперь всё выглядело ещё более паршиво.
Я уставилась на отворот Женькиного школьного пиджака, чтобы только не смотреть парню в глаза.
Так и думал, хмыкнул он. Можешь бросать своего Артёма, если ты с ним, чтобы позлить меня. Мне, видишь ли, пофиг.
Чтобы позлить его? Надо ж, какое самомнение!
Отпусти, я решительно дёрнула плечом, показывая, что мне неприятно, но решение отпускать ли меня, оставалось за Карповым.
А если нет, то что? спросил он, и в голосе послышалась знакомая издёвка, которой я даже обрадовалась, поскольку в ней не было злости и холода. Она звучала так привычно, что я успокоилась: всё нормально, всё как прежде.
Но я не знала, что ответить.
Ничего. Ничего не будет, если он не отпустит меня. К тому же всё равно мне не вырваться, разве что если не зарядить ему коленом между ног, но это как-то уж чересчур, ведь Женька не нёс мне реальной угрозы.
Нерешительно подняла взгляд и уставилась на парня, замерев от удивления. Он смеялся. Вернее, его глаза смеялись. Озорно так, насмешливо, с тенью любопытства.
Неужели думает, что рассекретил меня? Раскусил типа, что влюбилась и что с Артёмом дружу «для него»?
Я растерянно смотрела на него и вдруг ощутила, что ненавистные смеющиеся глаза становятся ближе. Медленно, как в каком-то неторопливом сне, Женька наклонялся ко мне, крепко удерживая, а я испуганно втягивала голову в плечи, чтобы хоть как-то сохранять расстояние от его лица.
Больше всего я боялась, что он поцелует. По-настоящему, так, как я пока ни с кем не целовалась, и потому замерла и зажмурилась, поняв, что дальше голову втягивать некуда. Этот противный парень, который, как верно всё-таки заметила Оля, испортил мне всю школьную жизнь, мог сейчас в одночасье испортить и личную: не хотелось бы, чтобы первый поцелуй случился именно с ним и именно так. Хотя, про «именно так» лишнее уточнение. Первый поцелуй не должен был быть с Карповым никогда и никак!
Что он хотел сделать, осталось для меня тайной, поскольку ситуацию спасла Оля, которая взяла и просто врезала Карпову по голове учебником по геометрии. Действенный, с первого класса не одним поколением проверенный способ!
Я замерла, услышав удар, а Женькаощутив его.
Распахнув глаза, я встретилась с его взглядом, хмурым и каким-то разочарованным.
Карпов обернулся на Олю, и та сказала ему недовольно и строго:
А ну, не лапьНичку! и пригрозила учебником.
Он отпустил меня тут же, а потом вновь глянул и качнул головой укоризненно:
Права Элинадетский сад.
Он пренебрежительно фыркнул, отпустил, а потом щёлкнул меня по носу, сказав:
Расслабься, Ворона! и пошёл быстрыми шагами прочь, в сторону, куда ушла Фокина.
В тот день я впервые заподозрила, что что-то не так. С Олей. Она отнюдь не походила на «детский сад», если только дело не касалось Карпова Странная догадка, что это она могла влюбиться в него, а не он в меня, осенила меня в тот вечер, но я так и не озвучила её никому, решив выждать и понаблюдать.
В ту ночь мне впервые снился Женька. И там, во сне, он всё же поцеловал меня. Странно, но это не вызвало жгучего разочарования первым настоящим поцелуем. Может быть, как раз потому что «настоящим» он не был, раз лишь приснился в странном сне.
Глава 4
После того непонятного сна я долго валялась в кровати и смотрела в потолок, по которому то и дело пробегали отсветы фар проезжающих по улице машин.
Я лежала и вспоминала тот день, который стал переломным в моих отношениях с Женькой. Тогда я, признаться, не думала, что те события станут важными, что именно тогда творилась важная часть истории моей школьной жизни. И жизни в целом, если так подумать.
Тот день, когда всё пошло не так, не предвещал ничего дурного. Наоборот, всё начиналось прекрасно: мы с классом отправлялись на экскурсию в Выборг. Это было отличное время для подобной поездкиосень, начало учебного года, первый класс.
Мы тогда все так мало друг друга знали, но я уже подружилась с Олей, потому что не подружиться с ней после того, как она пересела на место Артёма рядом со мной, было невозможно. Тогда я и представить не могла, что потом, спустя годы, с радостью буду сидеть с Тёмой, предпочтя его Оле и Женьке.
Придя в школу, я не знала почти никого, потому что пошла в учебное заведение не по прописке, и потому на этой экскурсии мне было ужасно интересно пообщаться в другими детьми в необычной обстановке.
Прекрасная ведь была затея! Золотая осень, масса впечатлений от первой в жизни совместной поездки, знакомства, которые должны потом перерасти в дружбу на век или в ненависть на век, как в моём случае.
В автобусе со мной села, конечно, Оля. У нас с ней сразу сложились добрые товарищеские отношения, поскольку она всегда охотно защищала меня от Женьки. И не давала слова его другуВаньке Гудвину, который вечно норовил вписаться в наши словесные перепалки, инициатором которых неизменно был Карпов.
За время первого месяца учёбы мы с ним и Олей как-то часто менялись местами, но в пределах последней и предпоследней парты и крайнего ряда.
В первые дни Женька сидел перед нами.
И с самого первого сентября он любил обернуться и как-то напакостить мне, но меня это не очень раздражало, а вот Оля не прощала ему не малейшей шалости в мою сторону. Она, как оказалось, ходила с ним в один детский садик и потому считала своим долгом защитить меня от старого знакомого. Она вообще училась в садике с половиной нашего класса и успела ещё там со всеми разругаться, так что теперь дружила исключительно со мной.
Где сел в автобусе этот тип, Женька, я не обратила внимания, а вот Оля заметила и сказала, облегчённо вздохнув:
Фух! Карпов с Ванькой сели в начале, отлично!
Я пожала плечами. Мне было наплевать, где сел Карпов.
С поездкой не заладилось с самого началау автобуса пробилось колесо ещё на трассе, и водитель стал менять его. Повезло, что это происходило за городом, и мы с учительницей и несколькими сопровождающими родителями пошли гулять по садоводству, в котором оказались.
Пригород пах спелыми яблоками, радовал глаз красными гроздьями рябины и манил пройти по кривым улочкам.
Вы можете прислать нам другой автобус? нервно вопрошала в трубку телефона Селёдка, обладательница точёной фигурки и копны светлых завитых волос, которые то и дело нервно поправляла. Почему нет? Я не понимаю, как можно так организовывать поездки!
Пока она с кем-то ругалась, мы беззаботно гуляли.
Я заметила, что Женька с Ваней уже нарвали где-то яблок и теперь были довольные и гордые.
Оля потянула меня к ним. Она уже тогда не любила, когда про неё забывают или обделяют.
А нам? спросила она строго у мальчишек. Мы же тоже яблок хотим!
Лично я не очень хотела, если честно. Но стало интересно, как ребята отреагируют.
А они отреагировали просто. Как будто и не доставали нас никогда, а относились ровно и адекватно.