Неожиданно мать! - Левина Ксюша

Ксюша ЛевинаНеожиданно мать!

Нулевая

 Это не ваш ребенок.

Не вопрос, а утверждение.

Девушка сжимающая ручку пластиковой больничной люльки вздрогнула и вскинула голову, словно ужаленная, а мужчина, который это произнес, покачал головой.

 Это я не вам,  шепнул он, отстранив телефон от уха.

Девушка медленно, растерянно кивнула и уставилась прямо перед собой.

А мужчина вдруг заулыбался. По-дьявольски так, лукаво. Только девушка ничего не заметила, она вся напряглась, вытянулась будто струна и стала остукивать носком туфли.

Лифт от постукиваний быстрее не поехал. Он дергался и скрипел, а все стоящие в нем могли только молиться, чтобы не застрять между этажами.

 Украли значит  произнес мужчина и девушка снова повелась.

Не выдержала и обернулась.

 Я не  начала было она, но мужчина вновь мягко покачал головой и одними губами обозначил: «Не вам».

Только вот стоило девушке отвернуться, как он снова еле сдержал смех.

 Его уже ищут!  таинственным тихим голосом сообщил мужчина.

Лифт остановился, резко дернувшись.

Двери чертовски медленно разъехались.

Девушка схватила, лежащего в люльке, ребенка.

Пнула люльку под ноги мужчине, блокируя выход из кабины.

И бросилась наутек.

 Стой, дура!  только и успел выкрикнуть ей вслед мужчина, но девушка уже шарилась по парковке, медленно седея от ужаса и паники.

 Она что, украла ребенка?  шокированно шепнула одна из пассажирок лифта.

 Может полицию вызвать?  испуганно вздохнула еще одна дама.

 Так это ж медсестричка, не? Ну она в форме была!  протянул больной на каталке, которого везли на процедуры.

 Так может того переоделась для виду и швыть ребятеночка,  предположила медсестра, которая этого самого больного и везла.

 Ну дела-а  пробормотала бабуля-лифтер.

Мужчина с телефоном, в свою очередь, отодвинул люльку и пошел на выход из больницы вслед за девушкой с ребенком.

С этого и началась большая история одного брошенного ребенка, одной слишком доброй и безбашенной девушки, и одного мужчины с каменным сердцем.

Первая. О тайнах детского голода

Девушка с ребенком все еще металась по парковке и даже оглядывалась, не бежит ли кто за ней, когда мужчина с телефоном вышел из здания больницы и притормозил на крыльце. Он стоял чуть прищурившись и наблюдал за девушкой какое-то время, а потом сошел со ступенек и направился к своей машине. Девушка же даже не обратила на это внимания, поглощенная своим побегом и перепуганная до смерти.

Ну и что это мы девушка, да девушка. Упростим себе задачу!

Звали эту странную особу Мотей и была она никакой не подставной, а вполне себе настоящей сотрудницей больницы. Не медсестрой, конечно, но санитаркой!

Так вот!

Мотя же даже не обратила на это внимания, поглощенная своим побегом и перепуганная до смерти.

Ребенок поступил, как истинный ребенок в стрессовой ситуации и просто заплакал.

И ровно через секунду, будто в ответ на это завыли сирены. То ли это был сигнал подъезжающей скорой помощи, то ли пожарная тревога, то ли кортеж какого-нибудь важного шишки, проезжающий мимо, но заполнивший парковку визг, заставил Мотю застыть на месте. Она прижала к себе квакающий сверток и начала медленно пятиться назад, окончательно растерявшись.

 Соберись, блин!  прошипела Мотя сама себе, зажмурилась, а потом за одну секунду оценила ситуацию вокруг и предприняла самое сумасшедшее решение из возможных.

Вытянула свободную от кулька руку и «остановила» ею огромную черную машину, медленно выезжающую с парковки.

В том, что водитель не станет давить девушку с ребенкомсомнений не было, но на секунду у Моти что-то екнуло, намекая на предчувствие скорой смерти.

Пронесло! Смерти не случилось.

Мотя мигом оказалась у задней двери машины, открыла ее и запрыгнула, тут же согнувшись в три погибели, будто это могло сделать ее невидимкой.

 Скорее! Гони!  прокричала она водителю. А сидящий на том же заднем сиденье, что и она, мужчина медленно кивнул, глядя в зеркало заднего вида.

Да, Мотя еще не поняла, что вляпалась по самые уши. Она не заметила, как эта машина медленно к ней подъехала, будто специально, чтобы оказаться единственным спасением. Не заметила ледяной ухмылки водителя и его заинтересованного взгляда. И конечно же не заметила сидящего рядом мужчину и не определила, что это тот же тип, что болтал по телефону в лифте.

Мотя просто зажмурилась и шепнула:

 Пожалуйста, тише,  обращаясь к ребенку, который надрывался как и прежде.

Она решила, что дальше уже не может быть хуже. По крайней мере, никто ее не схватил.

Водитель, к счастью, ударил по педали газа, машина тронулась, а звуки сирены становились все тише. И тише. И тише

 Ты. Украла. Этого. Ребенка?  вкрадчивый, тихий голос мужчины-без-телефона заставил Мотю дернуться, а ребенка замолчать.

А нет он просто переводил дух.

Снова машину затопило громогласное «Уа-уа-уа», настолько яростное, что хотелось три шкуры с себя спустить, но дать младенцу то, что он требует.

 Я не ваше дело Спасибо, что помогли, высадите меня, пожалуйста вот тут  начала лепетать Мотя, кивая на маячащий впереди вход в метро, но мужчина только покачал головой.

 Ты кто?  невозмутимо произнес он, будто продолжал светский диалог и ожидал услышать ответ.

 Вот тут, пожалуйста, я дальше сама!

 И что ты собиралась делать с этим ребенком? Неужели оставить себе?

 я доберусь сейчас жуткие пробки, знаете ли!

 если ты не знала, это преступление

 на метро быстрее, да и живу я рядом с

 и за это светит срок.

 Я никого не крала!  перестала, вдруг, разыгрывать из себя дурочку Мотя и сверкнула в сторону мужчины гневным взглядом ясных голубых глаз.

От резкого движения щелкнула ее заколка и свалилась на пол. По плечам рассыпались платиновые волосы, стали видны ярко-розовые пряди, прятавшиеся до этого в тугом пучке.

Теперь мужчина еще более злобно усмехался, потому что Мотя будто мгновенно помолодела лет так на пять и стала менее серьезно выглядеть.

Если раньше перед ним сидел медицинский работник, уносящий куда-то «казенного» младенца, то теперь это была малолетка с краденым ребенком на руках. Картина выглядела очень странно. Очень!

 А если я точно знаю, что ты врешь?  медленно и тихо проговорил мужчина.

Машина свернула на узкую улочку и стала удаляться во дворы. Мотя старалась запоминать дорогу, но увы, запуталась на третьем «направо-потом-налево».

 Вы не имеете права меня обвинять! Вы ничего не знаете!  Мотя вздернула широкую, идеально оформленную бровь и отвернулась. Ее нос был так гордо задран, что мужчину пробрало на смех.

Он хохотал, пока ребенок, только что уснувший, не заорал снова.

 Успокой его уже,  вздохнул мужчина, а Мотя растерянно заглянула в кулек.

 Он он наверное есть хочет

Ор в кульке сменился громким чавканьем.

Мужчина еле заметно двинулся вперед и чуть отогнул край белой больничной пеленки.

Младенец активно насасывал свой кулак, чмокая и пуская слюни. Смотрел на мужчину осуждающе и упрямо, будто уже все понимал. Он всем своим видом давал понять, что голоден, и что если немедля не получит молока, сожрет собственную руку и не подавится.

Две зефирные щеки лежали на пухлых предплечьях, сложенных под подбородком. Брови были сурово сдвинуты, а пушистые коричневые ресницы подрагивали.

От этого вида могло бы дрогнуть абсолютно любое сердце, но увы, мужчина только вздохнул и отодвинулся.

 И как же ты собиралась похищать это, если не подумала о еде?

 Я подумала!

 Значит все-таки это похищение?

 Нет,  продолжала упрямиться Мотя.  Притормозите,  попросила она водителя, а потом закатила глаза и про себя выматерилась.  Можете заблокировать двери, если хотите! Мне нужно, чтобы машину перестало трясти!

Водитель переглянулся с мужчиной в зеркале заднего вида, и притормозил у подъезда одного из домов.

За спиной девушки и правда до сих пор болталась звенящая склянками спортивная сумка.

Она достала оттуда стеклянную бутылку с водой, пакетик с белым порошком, пакетик с желтой соской и ложку. Все это Мотя разложила перед собой, одной рукой придерживая кулек, а потом вздохнула и отдала его мужчине, который рефлекторно протянул руки.

 Так! Забирай это обратно!

 Потерпите, иначе это так и будет орать.

Голос у младенца был настолько громкий и звонкий, что все трое взрослых уже немного глохли, как минимум на одно ухо. Бедолага то сосал руку, то напоминал о себе голодным ревом и всякий раз ждал, что в его широко открытый рот упадет немного еды.

Мотя начала разводить смесь уверенно, со знанием дела, будто воспитала полчище детей и всех смесью выкормила.

Мужчина же держал на вытянутых руках ребенка, который от такого «висения в воздухе» будто стал еще шире в лице. Щеки растекались, глаза лукаво блестели. Кожа медленно начинала багроветь брови угрожающе «играть» губы ходить ходуном.

 Эй ты  произнес мужчина, обращаясь к Моте.  Он сейчас

Да! Ребенок снова голосисто сообщил, что его нужно покормить «вот прям щас!»

И ровно в этот момент Мотя закинула в орущий рот соску от бутылки и сама же будто удивилась, что младенец сжал губы.

 А?  уточнил младенец, пожевал соску и изо рта выпала пара капель драгоценной еды, прямо на дорогущие штаны мужчины.

Младенец перевел дух и начал с такой силой всасывать в себя смесь, что нос тут же захлюпал, стало не хватать дыхания, из горла донесся рык, а изо рта жуткое чавканье.

 Он точно человеческий ребенок?  уточнил мужчина.

Стараниями Моти, младенца из вертикального положения перевели в горизонтальное, но он все еще оставался на руках мужчины.

Казалось, будто горе-мать сама побаивается навредить ребенку.

 А вы точно человек?

 Что?

 Ну просто не похожи,  буркнула она, и стала шариться в сумке, в поисках салфетки. Изо рта оголодавшего младенца во всю лилось молоко, а он пыхтел и сопел, глядя на мужчину с таким ужасом, будто тот сейчас бутылку заберет и махом сам выпьет на глазах у ошалевшей публики.

 Ну значит мы родственники,  странным голосом произнес мужчина и чуть приподнял голову младенца. Бутылка выпала из детского рта, глаза в ужасе расширились, губы вытянулись трубочкой и раздался громкий чмок, будто кто-то вытащил пробку из слива в ванной.

 Ы  напряженно произнес младенец.

 Где чертова бутылка?  испуганно спросил мужчина, глядя себе под ноги.

 Н-н-нужно новую  залепетала Мотя.

 Ы-ы-ы,  уже требовательно и даже злобно произнес младенец.

 Быстро, бутылку!  прорычал мужчина.

 Она не стерильна!

 Ы-ы-ы-ы-ы!

 Ну так стерилизуй, мать!

 Я

 Ы-ы-ы-Ы!

 Ну!

 Ой  Мотя еле сдержала смех, потому что мужчина не нашел ничего умнее, чем заткнуть младенцу рот пальцем.

Палец младенца устроил. Он с той же яростью принялся за новую «еду», глядя на всех, как на врагов. Он будто говорил: «Ну что? Добились чего хотели?»

 Быстро,  тихо и строго потребовал мужчина.  Надолго я его не задержу.

Мотя кивнула и принялась исправлять ситуацию.

На одну секунду ей показалось, что в этой сумасшедшей истории она больше не одна

Вторая. Еще немного о тайнах детских организмов

Роман Юрьевич Ленский, никогда не мог даже подумать, что окажется в такой дикой ситуации.

Он сидел на заднем сиденье собственной машины, рядом была девушка в наряде медсестры (и речь не о пошлой ролевой игре), а на его руках все еще лежал ребенок.

Так вышло, что Роман Юрьевич точно знал имя этого ребенка, дату и даже время его рождения, но буквально ничего не знал о девушке, которая его притащила в машину.

Ребенок как будто уже был злым на целый мир, недовольным, пыхтящим и голодным. Совсем, как взрослый. Это умиляло и будто делало это существо заведомо роднее и ближе.

Только этого было недостаточно для того, чтобы проникнуться младенцем и, по крайней мере, перестать злиться на то, что из его рта беспрестанно льется тонкой струйкой молоко, капая на кожаное сиденье.

 Это нормально?  поинтересовался Роман у девушки.

Та кивнула немного нервно и нахмурилась.

 Вы сами не держите бутылку ровно, вот изо рта и льется.

 Как можно держать и ребенка, и бутылку?

Роман и правда бутылку не держал, она просто лежала на животе младенца. Его крошечные кулаки, торчащие из пеленки, подпирали большие зефирные щеки, а глаза бегали, выражая крайнюю степень жадности.

 Чревоугодиегрех,  напомнил младенцу Роман, но младенец был к заветам равнодушен.

 Ну вы прижмите его к себе.

 Прижми сама! Ты же мать!

 Я не я да! Да я только найду его нужно перепеленать.

 Мы что, сейчас будем наблюдать прямо в машине, как ты переодеваешь ребенка?

 Вы сами меня не выпускаете! Я бы с радостью делала это у себя дома!

 Или в метро? Ты рвалась в метро!

 Или в метро! Там же должна быть комната матери и ребенка.

 Не уверен, что там есть хотя бы туалеты.

 Не уверена, что вы вообще знаете, что такое метро,  съязвила девушка, достала новую казенную пеленку с печатью больницы, новый подгузник, и забрала у Романа младенца.

 Крепись, Серега, ты встретишь еще немало вот таких чурбанов!

Роман вскинул брови и повернулся к девушке всем телом.

Он не был заинтересован, но определенно не мог не изучить эту «сумасшедшую с ребенком».

Она выглядела неоперившимся подростком, девчонкой, а никак не матерью месячного малыша.

Среди длинных белых прядей мелькали розовые. Маникюр был аккуратным и ярким. Широкие модные брови. Да что там, все лицо у девушки было «модным». И губы, и брови, и скулы. Не то, чтобы она была вся «переделанная», просто создавалось ощущение, что сейчас девушки такими уже растут, «доделывая» несовершенства макияжем. Все это особенно не вязалось с младенцем в ее руках. У такой наверняка популярный Instagram. А то и TikTok. Беззаботная жизнь и розовые очки на все лицо.

Даже розовая форма вопила об инфантильности, хоть Роман и видел точно такую же на старушках-санитарках. Но нет, девушка и за это несла ответственность. Мир, увы, полон предубеждений.

Роман долго изучал девушку, а она в свою очередь изучала ребенка и улыбалась ему.

Серега, как к нему только что обратились, любезностью на любезность не отвечал. Он мотал головой, раскрыв рот, в поисках соски от бутылки, и, получив желаемое, никак не мог с ней «состыковаться». То и дело противная соска вылетала и несчастный оголодавший тип начинал «поиск устройства» заново.

 Что с ним? Он что не может просто взять соску в рот?  спросил Роман.

 Что с вами? Вы просто не можете взять ребенка на руки?  спросила девушка и устало посмотрела на Романа.

У нее были очень ясные голубые глаза. Будто полупрозрачные. А вокруг зрачка становились темнее, как у обладателей редкой аномалиигетерохромии.

 У тебя гетерохромия?  почему-то спросил Роман и тут же прикусил язык.

 Что?

 Да ничего, просто интересно стало. Ребеночку передалось?

Да, он нагло глумился. Ведь прекрасно знал, что никакого отношения к «ребеночку» девушка не имеет.

Она открыла было рот, чтобы съязвить, но Серега напомнил о себе и пришлось обратить на него внимание.

В три хлопка он прикончил свою бутылку. Девушка перевернула его вертикально, прижала к себе, пару раз помассировала спину и Серега от души громко рыгнул, будто только что бахнул пивка.

 Это  рассмеялся Роман.  Это нормально?

 Да,  не удержалась от смеха девушка.  Вы что детей раньше не видели?

 Такихнет. Ну что, мать, что дальше делать будешь?

Роман забрал у нее пачку салфеток, вытер кресло, попытался спасти брюки и, наконец, откинулся на спинку.

Девушка поежилась, сначала будто бы растерялась, а потом решительно принялась устраивать ребенка для пеленания.

 Вам то что?

 Альтруизм.

 Дебилизм,  покачала головой девушка.  Это не я кого-то похитила, а вы пытаетесь похитить меня нас.

 Вы оба мне даром не нужны, но соучастником быть не хочу.

Роман пожал плечами, а девушка задумалась.

 Как тебя зовут и чей это ребенок?  снова спросил Роман.