У него был тихий и очень спокойный голос. Он явно пронимал девушку до самых косточек, потому что она ежилась и отводила взгляд.
Меня зовут Мотя.
Мотя?
Не надо смеяться, дерзко вскинула голову девушка, а Серега недовольно закряхтел.
Не отвлекайся, а то придется тратиться на чистку салона.
О, вы не представляете, что тут может быть, если я хорошенько отвлекусь, усмехнулась она. Серега парень не промах
Серега продолжал покряхтывать, пока его впихивали в новый подгузник.
Мальчик оказался очень крошечным, но будто бы уже крепким и уверенным парнем. Уменьшенной копией взрослого. Его кулаки были крепко сжаты (да-да, сила, а не гипертонус), брови сурово сдвинуты, а ноги с силой пинали воздух.
Это все усложняло жизнь Моти, которая кое как, неловко управлялась с младенцем, которого должна была уже изучить вдоль и поперек, а она будто впервые его на руках держала.
Чего он так дрыгается?
Бьет себе по животу, чтобы пукнуть, невозмутимо ответила девушка, делая паузу и переводя дух.
Она достала подгузник и сглотнула, словно это было какой-то опасной работой.
Что? усмехнулся мужчина.
Ничего, она быстро помотала головой и приподняла ноги Сереги, подсунула под него подгузник, но сколько бы ни натягивала липучку с одной стороны, она выскальзывала из-под спины с другой.
Мужчина сжалился и придержал одну сторону, а Мотя, наконец, закрепила дьявольское изобретение на гиперактивном человеческом существе.
Ладно. Мне некогда изучать особенности детских организмов. Говори, куда тебя подбросить и разойдемся. Раз уж ты решила взвалить на себя эту ношутвое право. Когда будут скручивать дяди в форме, не забудь упомянуть, что я был против.
О да, скажу, что я вас принуждала, фыркнула девушка и затянула покрепче пеленку на Сереге.
Из уверенного в себе брутала он тут же снова превратился в червяка с недовольной моськой. Правда из-за несовершенства конструкции почти сразу достал на свет божий два яростно сжатых кулака.
Вези, куда скажет, кивнул водителю Роман и девушка тут же назвала адрес на другом конце города.
Впереди было три часа пробок.
Он, она и Серега.
Третья. О шантаже
Порой они смотрят так, будто знают какую-то тайну. И хмурятся так, будто видят тебя насквозь.
Серега спал и хмурился. И оттого Моте казалось, что она что-то делает не так.
Страх, знакомый всем, пожалуй. Хоть раз в жизни, но ты подумаешь, что совершаешь ошибку за ошибкой, особенно в том, что касается детей. Что плачет он от того, что ты делаешь ему больно, что ему плохо, что он чувствует твой страх. И пусть Мотя не была матерью Сереги, что, я полагаю, очевидно, боялась она как самая настоящая мама.
Все три часа в пробке прошли в молчании таком неестественном, что страхи только усиливались и росли, как грибы после дождя. Странное дело, но мужчина, сидящий рядом, мог нагнетать обстановку даже не говоря ни слова.
Как вас зовут? спросила Мотя, когда стало совсем невыносимо.
Машина уже приближалась к ее отдаленному району, заставленному новостройками, как стеклянными бутылками. Они сверкали панорамным остеклением и казалось вот-вот все друг на друга завалятся и разобьются.
Тут, в каждом подъезде по триста, а то и четыреста квартир. Тут, в красивых дворах «среднего ценового сегмента» живут самые обычные люди с ипотеками на тридцать лет за двадцать шесть квадратных метров. Тут снимала квартиру Мотя, самую маленькую из возможных, и никогда бы не подумала, что заявится на порог своей студии с младенцем по имени Серега.
Роман Юрьевич, спокойно ответил мужчина, не отрываясь от окна, в которое изучал район.
Спасибо, что подвезли, Роман Юрьевич, пискнула Мотя и начала собирать вещи. За три часа в машине она успела освоиться там со своим скарбом и теперь торопливо упаковывала все в сумку, положив Серегу на сиденье. Он уже недовольно возился, от души выспавшись. Было время еды, в больнице кормили четко по часам.
Гена, выйди погуляй, попросил Роман Юрьевич и кивнул водителю.
Тот молча вышел и заблокировал двери.
Мотя нахмурилась, Серега тоже.
Если вы хотите долгого разговора мне нужно пок
Делай смесь, я подержу, медленно произнес Роман и немного небрежно, но достаточно самоуверенно взял Серегу на руки.
Тот был в пеленке и держать его было более чем удобно, да и Серега только-только начинал возиться и стонать, входя в раж.
Мотя кивнула и достала последнюю бутылочку из термоса. Вода в ней была уже еле теплой, но еще не совсем холодной.
Когда смесь была готова и Мотя потянулась за младенцем, Роман просто молча покачал головой, давая понять, что не все так просто.
Ну эй! не то возмущенно, не то требовательно воскликнула Мотя.
Правда за свободу, усмехнулся Роман, и Мотя медленно покачала головой.
Я не обязана
Или я звоню в больницу и полицию. Как тебе такое? Думаю, ребенка уже хватились Или по-твоему там одним большеодним меньше?
Вы так самоуверенны!
Не больше, чем ты.
Я не
Я. Позвоню. В полицию.
Мотя закусила губу и посмотрела на Романа очень внимательно, чтобы понять может ли такой человек блефовать.
Только, увы, не смогла ничего особенного понять по его внешнему виду. Да и в людях Мотя разбиралась откровенно говоря плохо.
Роман казался молодым, если бы пришлось его описывать. При этом был будто бы более взрослым и зрелым, нежели Мотя.
Странное дело. На вид старше лет ну на десять? А по ощущениямпропасть.
Может дело в дорогих шмотках и во всех этих нарочито представительских штучках вроде часов, галстука и всяких там запонок-прищепок. Он был мужчиной «с картинки», но невозможно было определенно сказать, сколько ему лет и чем он занимается.
Мотя не имела дела с богатыми и важными людьми. Самый богатый ее знакомый был владельцем звукозаписывающей студии и ходил в драных джинсах. А чтобы вот так в костюме.
Но Роман ждал и даже в его молчании была угроза или это так давила тишина и чувство вины?
Серега громко прокряхтел, как старый дед, и Мотя вздрогнула.
Ой, пискнула она.
Роман забрал из ее рук смесь и стал неловко всовывать в Серегу.
Серега чмокнул и затих.
Почему он не ест? Роман вздернул бровь.
Сейчас распробует и начнет.
В прошлый раз он орал, когда захотел. Может не хочет?
В прошлый раз он был уже в голодной истерике. А сейчас он просто проснулся, потому что привык есть в три часа дня.
И правда, Серега стал открывать рот, в который тут же прилетела бутылка. Только попала она не прямо туда, куда нужно, а столкнулась с языком и Серега издал странный крякающий звук. Пришлось начинать сначала.
Держать и ребенка, и еду для него Роман еще не умел и все шло наперекосяк, поэтому Мотя осторожно придержала бутылку, и процесс тут же пошел.
Рассказывай. У тебя время, пока не опустеет эта бутылка.
Ха-ха! Серега может есть
Начала было Мотя, намекая, что он будет делать это долго, но пацан ел жадно и молоко стремительно утекало.
И потом я звоню в полицию, напомнил Роман.
Оке-ей Но! Что бы я вам не рассказала вы меня отпустите! Ясно?
И ты пойдешь домой, да? необычный вопрос и явно с подвохом. Мотя нахмурилась.
А что?
По-твоему, если ты, конечно, и правда работаешь в больнице, там не догадаются проверить твой дом? усмехнулся Роман. Ну ты и воровка детей, конечно. Прям продуманная
Сердце Моти болезненно сжалось. Она почувствовала, что почти попалась. Ей стало казаться, что где-то в воздухе уже звучат полицейские сирены и бригада скорой мчит, чтобы забрать Серегу.
Рассказывай. Иначе я тебе не помогу, теперь Роман говорил уже серьезно, без издевки и глупых подозрений. Он просто хотел понять, что произошло? Возможно.
А Мотя вдруг поняла, что у нее нет выбора.
Это и правда не мой ребенок Я понятия не имею, откуда вы это узнали, но это так.
Мотя села чуть ближе, чтобы было удобнее держать бутылку и снова закусила губу.
И если вы меня сдадите вероятно со мной что-то сделают. Я не знаю, что светит за похищение детей.
И тишина в машине. Только чавкает Серега. И колотится от страха испуганное сердце безбашенной девушки.
Четвертая. Драматичная
И о чем же ты в таком случае думала?
Не знаю. Одним местом я думала. У меня не было плана, ясно!? Просто Серега ох!
Мотя глубоко вдохнула воздух и зажмурилась, отсчитала до пяти и шепнула: «Соберись».
Роман посмотрел на нее с подозрением. Его правая бровь выгнулась, а губы чуть дрогнули, будто он еле сдерживал очередной издевательский смешок.
«Она что, говорит сама с собой?»подумал он и мысленно закатил глаза.
Сумасшедшая, констатировал он. И воровка детей.
Я не воровка! Я его спасала!
От чего? От скуки? усмехнулся Роман.
От детского дома! почти прорычала Мотя так, будто Роман лично его туда оформил. Сегодня должны были забрать Я
Начни с начала. Кто ты. Какое отношение имеешь к Сереге. Почему решила его спасать. Все по-порядку.
Я-санитарка. Работаю в молочной комнате. Мою бутылки и разношу смесь по ПИТам.
ПИТы?
Палата интенсивной терапии. Там выхаживают детей после реанимации или тех, кому реанимация не нужна, но наблюдение нужно. Или что-то такое В общем, Серега попал в ПИТ, когда ему было четыре дня. Сразу после роддома, глаза Моти наполнились слезами. Она сглотнула и отвернулась.
От этого бутылка выскочила изо рта Сереги, он причмокнул и уснул, а Роман вздохнул.
Он спит? Так легко?
Это ненадолго, покачала головой Мотя и продолжила. Со всеми малышами были мамы. Их типа переводят оттуда вместе. А Серегу привезли одного. Ни медсестры, ни санитарки, тем более, не знают подробностей. Ну типа где мама, почему не с малышом, когда выпишут, с чем лежит. Ну типа понятно, что кто-то знает, но не суть короче. Так вот, Серега лежал один. Я детей не кормила, не положено. И брать на руки, тем более. Просто разносила подписанные бутылки по палатам. Потом собирала пустые. И так восемь раз в сутки. Ну не все сутки, но типа того. Так вот, кормят детей раз в три часа. И даже если он захочет раньшене важно. Еда положена четко раз в три часа и ровно столько миллилитров, сколько выписал врач. Серега был голодный всегда. Ему не хватало сначала пятьдесят, потом семьдесят. Короче, все хихикали, что вечно голодный, что набирает хорошо и все такое. А он орал дурниной по часу, а то и по полтора и никто его не утешал. Просто орал и орал на весь коридор. Потом приходила медсестра, совала ему в рот бутылку, держала на руках минуту пока он не рыгнети обратно в люльку. Спать. Он спал два часа и опять орал. И так каждый день, восемь раз в день. А его просто его некогда брать на руки. Некому. И он же не виноват, что один.
А тебе, значит, жалко стало? спросил Роман.
Серега уже почти не шевелил челюстью, снова провалился в сон и теперь только иногда делал пару глотков, будто проверял, не заберут ли бутылку.
Не сразу, Мотя вытерла щеки от слез. Я подслушала Ну в сестринской я не терлась обычно, как бы разные вещи это но, в общем, услышала, что Серегу будут увозить. А я к тому моменту уже давно к нему по ночам в свою смену ходила В ПИТе ночами не сидела медсестра почти никогда, так приходила на купания и на кормления, и днем сидела иногда, да и то не постоянно. В общем, я стала к нему ходить, и вот
А ты уверена, что его бы забрали именно в приют?
А куда? Я слышала, что к нему приходила работница какая-то сотрудница чего-то там Все стали поговаривать о приюте. Да все были в этом уверены! Не первый такой малыш. В общем. Я не знаю, о чем я думала. Сегодня утром пришла на работу, а там суета. Серегу осмотрели и сказали что всëк выписке готов. Искали в чем его отдать, одежды при нем не было. Санитарка одна, Миль Иванна связала носки ему, и вот он лежал в этих носках Блин Вот знаете, иногда заходила ночью, а Серега лежит один. И от соседней люльки синий свет ультрафиолетовой лампы Он лежит и смотрит на этот синий свет, как будто понимает, что один. В носках этих огромных и в подгузнике Я не знаю, что на меня нашло! Я вообще не думала сегодня! Его просто выкатили вместе с люлькой и он лежал практически в коридоре. Опять никому нафиг не нужный! А я везла тележку со смесью в молочную комнату. Порошок и чистые бутылки, простерилизованные. Обычно, в молочной комнате всегда есть медсестра, она никогда не уходит. Весь день там. Но когда я пришла туда, там никого не оказалось, она оставила записку, что спустилась в буфет и вернется через пять минут. А потом мне пришло от нее сообщение, чтобы я подписала бутылки, что она типа не успевает. И я просто взяла сумку. Взяла несколько бутылок, несколько сосок, по дороге стащила пару пеленок. В ПИТе были дешевые подгузники для отказников. И чьи-то салфетки. Я просто скинула все это в сумку, взяла люльку и меня никто не остановил, понимаете? А потом я вошла в лифт и там были вы! И я испугалась. Я Господи, что я натворила
Мотя закрыла лицо руками. Только теперь, пересказав все с самого начала, она поняла, какую ужасную глупость совершила. Как было дико и неправильно то, что произошло, и какие последствия могут ждать ее и больницу.
А если, начал Роман сухим, безразличным тоном и Мотя отчего-то похолодела, будто предчувствуя что-то страшное. У этого малыша есть родители?
Она ахнула, впервые задумавшись, что все, что слышала раньше, только пустые слухи.
Если его мама в больнице? Например
например, с осложнениями после родов, продолжила шепотом Мотя.
Если у него ну предположим, есть семья? И он должен был к ним отправиться? продолжал Роман, ковыряя и без того кровоточащую рану.
а я отсрочила момент их встречи! прошептала Мотя совсем потеряв контроль, над собственными слезами. Они катились по лицу, даже без ее всхлипов и рыданий, будто их уже ничто и никогда не остановит. Глаза покраснели, а губы, словно обветренные, потрескались от частого дыхания.
Роман смотрел на это перепуганное, бледное лицо и дрожащую руку, все еще сжимающую бутылку, и кусал изнутри щеку.
Вот он, момент абсолютных отчаяния и раскаяния.
Я не хотела, безжизненно прошептала Мотя. Я не хотела, но он был один. Он столько времени был один! Ему уже ему больше месяца. Он малыш совсем он лежал там день и ночь его даже не брали на на на руки, и она снова стала рыдать.
Бутылочка выскользнула из Серегиного рта и он икнул.
Раз.
Второй.
Третий.
А потом громкие икания заполнили тишину в машине, даже Мотя стихла, слушая эти судорожные вздохи.
Боже мой я же ничего о детях не знаю Какая я дура! Меня накажут!
О да, кивнул Роман.
Посадят!
Всенепременно!
Я должна буду отвечать я
За все отвечать! подтвердил он и Мотя перевела на него взгляд, понимая, что над ней просто насмехаются.
Я не могу просто принести его обратно. Ваши предположения ничего не значат! А что если он отправится в приют? Если нет никакой семьи!?
А что в таком случае ему дашь ты? с интересом спросил Роман, удерживая Серегу вертикально. Зефирные щеки, облитые молоком, лежали теперь на туго сложенной пеленке, а глаза от этого будто сощурились, как у крошки-азиата.
Я буду заботиться деньгине главное!
Правда? Роман очень холодно усмехнулся.
Вы, конечно, можете считать иначе, голос Моти окреп и даже стал холодным, решительным. Но для ребенка деньги не важнее одиночества! Я никогда не одобряла тех, кто в нищете заводит по пять детей но уж точно безработная недосанитарка без образования лучше, чем приют и голодные истерики!
Напомни, а на что ты купишь ему смесь, если записалась в безработные? поглумился Роман и отдал-таки Серегу Моте.
Она тут же вцепилась в младенца, будто его уже забирали соцслужбы и увозили в приют.
Я найду работу!
А кто посидит с ним?
Я что-то придумаю. У меня есть друзья!
Тыпреступница!
А вы меня удерживаете без моего согласия! Вы маньяк!
Сказала мне воровка детей!
Сказал мне вор людей!
Сережа крякнул, выпутал кулак и начал чмокать.
Этот ребенок снова голоден! воскликнула Мотя, и нахмурилась. Хотя ты явно недоедал по этим их нормам! Дайте сюда его бутылку! И выпустите меня! Если сюда приедет полиция, я сама справлюсь!
Мотя набралась решимости и окончательно успокоилась.