Шофёр, в который раз уже коротко глянув в зеркало, сильнее включил отопление задних сидений.
Долго еще?наедине с ним отчего-то становилось не по себе. И даже не в молчании делопару раз Анечка ловила в зеркале устремленный на неё внимательный взгляд серых глаз, и её бил озноб.
Через пять минут будем на месте,отозвался шофер. Он вдруг поднял руку к козырьку от солнца, достал из кармашка для документов сложенный белый лист и, не оборачиваясь, протянул его Анечке.Ян просил передать.
Та насторожилась. Во-первых потому, что прозвучало имя, а не привычное «ваш дядя», во-вторых, потому что Ян бы так не поступил. Всё, что он хотел сообщить, он всегда говорил лично, не оставляя улик и уж тем более не передавая информацию через третьи руки.
Оставьте себе,сдержанно отозвалась она.
Не прочтёте?шофёр сунул записку в карман.В таком случае, я озвучу: он...
Нет!резко оборвала Анечка.Я не желаю этого слышать!
Кто знает, что происходит в этой семье. Она не хотела быть втянута в интриги с первого дня, не разобравшись как следует; не хотела, чтобы её так просто и глупо подставили.
Еще один долгий, изучающий взгляд в зеркало заднего вида. Дорога вильнула, деревья расступились, явив взгляду маленький, аккуратный поселок с дорогими коттеджамии стоявший на пригорке в отдалении замок. Самый настоящий, только очень маленький, двухэтажный, с острыми башенками и ярко-красной крышей.
Всего несколько сотен метрови они въехали в кованные ворота, обогнули круглую цветочную клумбу и остановились возле крыльца. Шофёр заглушил двигатель и развернулся всем корпусом, глядя на Анечку.
Меня зовут Марк. Вам стоит запомнить это имя.
Обязательно запомню,непослушными губами проговорила та. Ей становилось по-настоящему жутко: от вида этого дома, от настойчивого внимания этого странного человека, от того, что никто не вышел навстречу.
Прислугу с сегодняшнего дня отпустили, восстановительные работы на втором этаже тоже остановлены,заметив её взгляд, пояснил Марк и дернул за ручку, открывая багажник.Идемте.
Выбравшись из машины (это стоило больших усилий в свадебном платье), Анечка обняла себя за плечи и оглянулась по сторонам. Казалось, здесь совершенно безлюдно: со стороны поселка не доносилось ни звука, с двух других сторон за забором виднелся лес, а еще с однойбольшое пустое поле. Сам замок окружал небольшой садик с насыпными дорожками и парой клумб, а за воротами... Анечка присмотрелась: в наступающих сумерках она различила какое-то серое пятно, похожее на скрючившегося человека в лохмотьях.
Кто это там?спросила она, боясь указывать пальцем и едва заметно кивнув.
Марк, достававший из багажника небольшой чемоданв него уместились все вещи Анечки, поднял голову.
А, опять этот бездомный. Частенько ошивается поблизости, не обращайте внимания. Сюда он не сунется.
Отдайте мне чемодан,попросила Анечка.
Я занесу его в дом, покажу комнату...
Я сама,настаивала она, протягивая руку.Спасибо.
Зря вы меня боитесь,губы Марка растянулись в снисходительной улыбке.Я вас не обижу.
В таком случае, отдайте мне чемодан и ключи.
Сегодня и так день был выдался нервный, а этот мужчина заставлял её волноваться ещё сильнее.
А вы можете быть жесткой,он ухмыльнулся, но прежде, чем Анечка ответила, ей в ладонь лег ключ, и шофёр протянул чемодан.Приятной брачной ночи,улыбнулся он, коснулся козырька и вернулся в машину.
Анечка молча проводила взглядом удаляющийся автомобиль и опустила глаза на связку в руке: два ключа, брелок от ворот и гаража, пульт внешнего освещения и сигнализации. Вот и всё. Она взошла на крыльцо, без труда отворила замки, толкнула тяжелую дверьи очутилась в темном, гулком холле.
«Настоящий замок восемнадцатого века». «Потерянное и обретенное сокровище». «Памятник архитектуры». Всё это было ложью. Замок возвел в конце двадцатого века человек с хорошей фантазией, большим количеством денег и фанатичным вниманием к деталям. Возможно, какие-то руины здесь изначально и находилисьда только отыскать их было уже невозможно. На приватизированной земле стояла частная собственность, оформленная по всем правилам, идеально копируя старую, но крепкую постройку. После смерти владельца и более десятка лет запустения Волкову-старшему понадобилось лишь провести косметический ремонт внутри помещений да заменить некоторые коммуникации на более современные. Подарок для сына на самом деле был лишь предлогом загнать его в глушь, убрать с глаз долой, подальше от городских соблазнов. Но в большинстве случаев Дэн просто останавливался в гостинице. Анечка должна была привязать его к дому.
Работы на втором этаже еще продолжалиськрепко закрытые двери оказались затянуты пленкой, чтобы пыль не летела в жилые помещения; но внизу обнаружилось всё необходимое: спальня, кухня, ванная и еще пара запертых комнат. Анечка решила осмотреть дом завтра, при свете дня. Если Дэн вернётся и обнаружит, что на «изучает свои владения», выйдет неловко. Если вернётся...
Время приближалось к полуночи, Анечка заперла дверь и раскладывала свои вещи по шкафчикам в спальне, чтобы хоть как-то избавиться от подбиравшегося волнения. Что, если Дэн так и не явится, если она противна ему настолько, что её муж решит жить отдельно? Подобное отношение быстро станет всеобщим достоянием и вызовет осуждение, прежде всего, у Волкова-старшего. Она подведёт Яна...
Но еще больше Анечка боялась обратного. Странное притяжение и волнение, которые она ощутила от первого неслучившегося поцелуя, были начисто сметены испугом и отчаянием, когда Дэн навалился на неё в номере. Она не хотела так, не хотела сейчас и не была уверена, что вообще когда-нибудь захочет. И, стоило Марку напомнить об этой обязательной части супружеской жизниощутила скользнувший по спине холодок. Что, если Дэн потребует от неё этого? Нет, судя по его сегодняшнему поведению, он не будет тратиться на слова, он просто возьмёт её силой. И от мысли об этом, от взгляда на широкую кровать Анечке становилось, очень, очень гадконастолько, что она места себе не находила.
А потом, когда время уже давно перевалило за полночь, за окнами послышался рёв мотораи сердце подпрыгнуло, забилось где-то в горле, не позволяя вдохнуть.
Приятель, ты, точно дойдёшь?голоса были довольно громкие, чтобы различить каждое слово.
Да, спасибо.
Не усни под дверью!
Загремел замок, спортивная машина умчалась обратно в город, и Анечка, не выключая в комнате свет, бросилась на супружескую кровать прямо в платье, которое она до сих пор так и не снялаи притворилась спящей.
В холле раздались шаги, распахнулась дверь спальнии в комнату ввалился Дэн. Анечке хотелось зажмуриться, но она не могла: лишь затихнув, как мышка, лежа совершенно неподвижно, из-под полуопущенных век незаметно наблюдала за мужем. Сейчас он был одет куда лучше, чем днём, даже учитывая следы бурной гулянки: выглаженная, заправленная рубашка, нормальная прическа, выбритые щеки. А еще на самом деле сильно не в себетак, что едва держался на ногах. Остановившись у кровати, принялся непослушными пальцами расстегивать рубашкида так и завалился лицом в подушку. Что-то невнятно пробормотал, перевернулся на бок и затих.
Анечка медленно, осторожно выдохнула. Кажется, на этот раз повезло: Дэна, так бурно отмечавшего (или пытавшегося залить алкоголем) очередную собственную свадьбу, сморил сон. Она открыла глаза, глядя на такое близкое сейчас, еще совершенно непривычное, незнакомое лицо: черные как смоль волосы, широкие брови, правильные, чуть резкие черты. Прямой нос, упрямый подбородок и мягкие губы, явно доставшиеся от матери. Она еще помнила их лёгкое прикосновениеи от этого ощущала неловкость. Короткий шрам над левым глазом, чуть деформированная мочка уха, еще одна отметина на губекто-то большой драчун. Следы помады на шее, розовой и красной... Анечка нахмурилась, ощутив укол обиды. Эти он явно не сам рисовал.
Решительным жестом она протянула руки к ремню его брюк, а разобравшись с пряжкой и молнией, принялась расстегивать рубашку. Анечка действовала осторожно, но внезапно Дэн дернулся, открыл глаза и в упор уставился на неё. Расширенные зрачки медленно сжались, взгляд сфокусировался, и Дэн, схватив Анечку за затылок, притянул к себе.
Что это ты делаешь, развратная девка?хрипло поинтересовался он, едва не прижимаясь к её лбу своим.
Анечка с трудом глотнула воздуха. Она была слишком неловкой!
Помогаю раздеться,пробормотала она.
Широкая ладонь наконец оставила её волосы, провела по спине и за талию прижала к Дэну.
Это ты хорошо придумала,одобрил он.Сама тоже разденься, лень тратить время. Шустрее!
Ага,кивнула Анечка и, вырвавшись из его хватки, буквально свалилась с кровати. А потом подбежала к выключателю, и в комнате погас свет. Вместе с этим и Дэн провалился во тьму.
Яркое солнце нещадно било в закрытые веки, сухость драла горло, а в голове выстукивали гулкие молотки. Давно уже Дэн так не напивалсяи теперь получал сполна за все ночные возлияния. Не выдержав этой пытки, он разодрал тяжелые веки, отыскал взглядом свернувшуюся в кресле Анечку, по самый подбородок закутанную в пледи попытался позвать. Голос куда-то пропал. Недолго думая, Дэн сгреб в руку подушку и, размахнувшись, запустил её в кресло.
Подушка попала Анечке в бок, та вздрогнула, проснулась, распахнула покрасневшие глаза и испуганно уставилась на Дэна.
Воды. Живо,приказал он.
Медленно, очень медленно для мучимого жаждой Дэна Анечка метнулась на кухню, протянула ему стакан водыи отошла на пару шагов. Одета она была в длинный халат, который нашла вчера в шкафутам обнаружилось много предназначавшихся ей вещей. Видимо, подарок от Волкова-старшего, тщательно подобранный его секретарем. Не от доброты душевной, а чтоб соответствовала.
Дэн сделал пару глотков, откинулся на подушку. Ему стало легче. Всё еще крепкий молодой организм редко мучил его похмельем, но всё чаще приходила мысль, что пора с этим заканчивать. Вот только как, если это единственное...
Он перевел прояснившийся взгляд на Анечку.
Иди сюда,приказ прозвучал хрипло, но жестко.
Та в ответ отчаянно замотала головой, и Дэн недовольно вскинул бровь.
Непонятно выражаюсь?
Пожалуйста, нет,прошептала она, вдруг вскидывая голову и глядя на него умоляюще. По щекам блеснули мокрые дорожки.Мне всё еще больно.
Чего?Дэн нахмурился, пытаясь понять, о чём она говорит. Последние его воспоминания обрывались в ночном клубе, в середине вечера. Кажется, было еще что-то... лицо жены совсем близко, выключившийся свет... а потом, потом...Ты меня дурить пытаешься?
Анечка молча кивнула в сторону кровати, и Дэн, откинув покрывало, смог лично лицезреть неопровержимые доказательства.
Девственница?пробормотал он.Я-то думал, отец врёт, а он действительно свинью подложил. Чёрт, кажется, теперь я должен на тебе жениться.Анечка всё ниже опускала голову, не разделяя его сарказма.Видимо, всё это было настолько отвратительно, что я даже не запомнил.
Анечка молчала, абсолютно никак не реагируя на его издевки. Дэн сел, обнаружил себя полностью голым и окончательно поверил её словам. Но только это молчание по какой-то причине бесило его больше, чем любые рыдания, истерики, проклятья и прочее. Какая-то больная с отсутствием нормальной реакции.
Ладно, чего встала, иди завтрак готовь, потом простыни сменишь,отмахнулся он.Вчера я уволил всех горничных, будешь работать за них.
Да,только и отозвалась Анечкаи направилась в сторону кухни.
Дэн проводил её взглядом и неопределенно хмыкнул. Странно, что он не запомнил первой брачной ночи, даже если эта овечка лежала бревном. И, хотя никакого желания она пока не будила, он решил разок повторитьтак, для коллекции.
Из кухни потянулись дразнящие ароматы.
4. Как скажешь
У каждого есть свои странности. Дэн, например, заставлял каждую жену в первый же день готовить ему завтрак. Английский, французский, американский, оладьи или сырники, яйца с лососем или боулыкаждая старалась, как могла. А ему, по сути, было всё равнолюбое блюдо лучше, чем похожая на клейстер овсянка. Дэн наслаждался самой атмосферой, осознанием того, что готовят специально для него... и, вопреки всему, женщина на кухне его не возбуждалабыло что-то слишком детское, личное в этом моменте, чтобы смешивать с сексом. Он ощущал уют, ностальгию по не случившемуся, странную тянущую тоску и вместе с тем спокойствие. Если и существовал наиболее мягкий вариант Дэнаон существовал на кухне.
Когда он явился и сел за стол, Анечка что-то увлеченно резала, повернувшись спиной.
Скоро?поинтересовался Дэни она вздрогнула, ойкнула, моментально поднесла палец ко рту. Вот недотёпа!
Да, уже,тихо послышалось в ответи, развернувшись, она поставила перед ним... овсянку?!
Серьезно?! Эта неумеха не придумала ничего другого, как кормить взрослого мужчину этой мерзкой кашей? Дэн до скрипа сжал зубы и одним резким движением смахнул тарелку на пол: та разлетелась вдребезги, едва коснувшись каменной плитки. Анечка, тихо вскрикнув, отскочила в сторону от брызнувших жалящим веером осколков.
Убирай,процедил он и, видя, что ошарашенная Анечка не реагирует, прикрикнул:Быстро!
Та, вздрогнув, опустилась на колени и принялась собирать осколки. Было заметно, как её мелко трясёт, как вздрагивают поджатые губы, но плакать Анечка не решалась.
Похоже, мой отец решил, что мне можно скидывать всякий мусор,тем временем жестко вещал Дэн.В постели не лучше трупа, готовитьи то не умеешь. Так может, тебе надо было в монастырь идти или на органы, чтоб хоть какую-то пользу людям принести?
Анечка не отвечала, даже не поднимала головыно он и не ждал ответа. Утро оказалось испорчено, и, если и был у этой девушки шанс завоевать хоть какую-то его симпатиюона его потеряла. Резко поднявшись, голодный и злой Дэн вышел из кухни, намереваясь позавтракать где-то в городеуже через пять минут хлопнула входная дверь, затем загудела подъемная дверь гаражаи наконец шум двигателя затих на улицах лениво просыпавшегося поселка. Анечка, всё так же сидевшая на полу в кухне, осталась одна.
«Ну это ж надо быть таким избалованным мерзавцем!»в сердцах подумала она, заканчивая уборку. Нет, плакать ей совершенно не хотелось, а все слова Дэна разбились о твёрдую уверенность, что это не про неё. Муж её абсолютно не знал, просто хотел задетьслишком очевидно, чтобы обижаться.
Сполоснув руки, Анечка спокойно наполнила новую тарелку пушистой и легкой овсянкой на миндальном молоке, приправленной ванилью и корицей, с добавлением банана, изюма и золотистых кусочков карамелизированного яблока. Здесь даже сахара не требовалось, каша и так получалась сладкой и ароматной, безумно вкусной и безусловно полезной. Все те три года, что они жили вдвоём с Яном (который, между прочим, отлично готовил), завтрак всегда был на Анечкеи всегда она получала похвалу.
Может, дело в том, что Дэн был еще относительно молод и, в отличие от Яна, не занимался собой? Не качал мышцы, не питался правильно? Анечка вспомнила, как Ян каждое утро подтягивался на перекладине, установленной прямо в дверном проёме, и невольно улыбнулась. Он всегда был в отличной форме.
Дэна она тоже вчера успела как следует рассмотреть, пока раздевала: казалось, еще несколько лет назад он серьезно занимался спортомподтянутое тело, крепкие мышцы, не успевшие потерять рельефности, но уже не перекаченные от тренировок. Интересно, почему бросил? Ей, как жене, было чему порадоваться, чем полюбоваться, от чего ощутить невольное сладкое волнение. Но Анечка вчера о глупостях не думала, она действовала быстро и чётко, чтобы повторно не разбудить отрубившегося вместе со светом Дэна.
И пусть сегодня разрезанный палец нещадно ныл, теперь её супруг будет абсолютно уверен, что вчера он стал первым её мужчиной. А значит, ему проще будет внушить образ наивной, растерянной девушки, от которой нет особого смысла чего-то требовать. Отлично.
И всё же где-то в глубине сердца засела злость за испорченный завтрак и несправедливые слова.
Закончив с завтраком, умывшись и переодевшись, сменив постельное белье и загрузив стиральную машину, Анечка отправилась исследовать дом. Она медленно прогуливалась по комнатам, внимательно осматривая каждое помещение. Было видно, что замок еще не обжит после ремонта: новая мебель, пустые полки, немногочисленные предметы обихода, которыми никто особо не пользовался. Никакой индивидуальности, будто только-только сданный новостройи ей предстояло сделать его уютным. Ну хоть убирать особо не придется.