Тогда давай будем дружить тайно еще несколько недель, предложила я.
Он нахмурился и выглядел так, словно снова собирался со мной поспорить.
Просто подумай об этом. Выиграй игру сегодня вечером и взвесь все плюсы и минусы в своей голове за эти выходные. Если ты все еще будешь готов взорвать город, мы пойдем в The Den и съедим гамбургеры в понедельник вечером. Но если ты будешь рассуждать так же, как я, ты проедешь два города и встретишься со мной за пиццей.
Улыбка медленно расползлась по его лицу.
Тогда можно мне твой номер?
Как будто женщина может сказать " нет " на это.
С тремя тачдаунами
ГЛАВА 18
БРЕЙДИ
Полностью погрузиться в игру было трудно, но вид болельщиков на трибунах, которые приехали сюда, аплодируя с высоко поднятыми знаменами и звенящими колокольчиками, напомнил мне о важности сегодняшнего вечера. Я не беспокоился о девушке, о которой не мог перестать думать. Теперь она была в порядке. Мы были в порядке. И мысль о будущем, в котором есть мы, скорее возбуждала, чем пугала меня. Теперь я был готов выиграть эту игру. Это было не просто мое будущее, положенное на весы. Это все было наше. Даже тех из нас, у кого это будет последнее воспоминание о футболе. Это будет что-то значить.
К перерыву мы отставали на тачдаун. Пантеры были жесткими, и даже со всей нашей подготовительной работой, мы должны были выложиться по полной на этой игре, чтобы идти в ногу с ними. Уэст бросил свой шлем через всю раздевалку и произнес несколько слов, которые, как я знал, тренер пропустит мимо ушей. За весь сезон мы не сыграли ни одной такой тяжелой игры.
Гуннер ударил кулаком по старым, потрепанным шкафчикам, которые были зарезервированы для команды противника "Пантер". Он не позволил потоку проклятий слететь с его губ, но продолжал ударять по шкафчику еще несколько раз, прежде чем уперся в него лбом. У нас оставалось две четверти, чтобы изменить ход игры.
Тренер поговорит с нами и напомнит, кто мы такие и зачем пришли сюда. Он был хорош в разговорах в перерыве. Я мог рассчитывать на то, что он поднимет головы игроков команды и, мы будем готовы к бою.
Когда мы вернемся на поле, атмосфера будет накалена, будет рев и удары кулаками по воздуху. Это был не первый раз, когда мы отставали. Это просто был первый раз, когда мы были потрясены. То, как мы играли сегодня вечером, должно было вывести нас на тачдауну или больше, вперед. Это не должно было привести к отставанию.
Где твоя голова сегодня вечером? Спросил меня Гуннер, отходя от шкафчика, на который опирался.
Он обвинял меня в этом?
Не знаю, что ты имеешь в виду, ответила я, чувствуя, как во мне нарастает гнев. Обвинения на его лице было достаточно, чтобы понять, что он указывает на меня, а не на всех нас. Мы команда. Где твоя голова? Выстрелил я в ответ.
К черту это. У тебя мяч. Ты управляешь командой. И я играю с тобой в мяч с самого детства. Твоя голова на поле, сегодня не с нами. Так, где же она, черт возьми? Потому что нам она нужна здесь и сейчас, теперь он кричал.
Отойди, Гуннер, сказал Уэст, вставая между нами. Нэш и Аса тоже придвинулись к нам поближе. Как будто вот-вот начнется драка, и они все должны быть наготове, чтобы нас разнять.
Нет! Он завалит нам эту игру. Его головы там нет, а она нам нужна! Завопил Гуннер. Хантер-чертов второкурсник и не готов к этому. Мы не можем передать ему игру. Нам нужно, чтобы Брейди собрался, прежде чем мы вернемся на поле.
Мне хотелось посмотреть ему в лицо и сказать, куда он может засунуть свое обвинение. Мысль о том, чтобы ударить его кулаком в лицо, тоже была привлекательной. Однако он был прав. Моя голова была не совсем там. Гуннер был единственным, у кого хватило смелости указать на это.
Иди выпей воды и успокойся, сказал Аса Гуннеру. Они все думали, что мы вот-вот сцепимся. В любое другое время, я мог бы сделать это с легкостью. Но сегодня Гуннер был прав. Это была моя вина. Признаваться в этом было больно, но это было правдой.
Что там происходит, ребята? Спросил тренер, входя в раздевалку. Местные СМИ остановили его для интервью по пути к нам, так что он пропустил наше противостояние.
Все, кроме Гуннера, повернулись к тренеру, в то время как глаза Гуннера были прикованы ко мне. Он ждал ответа. Он не получит его, потому что правда могла бы вызвать больше, чем просто беспорядок. Ад вырвется на свободу.
Я сегодня не собран, ответил я на вопрос тренера, не сводя глаз с Гуннера. Это все из-за меня.
Это был первый и единственный момент, когда мне пришлось делать это в раздевалке за все те годы, что я играл. Я такого никогда не говорил. Со мной такого никогда не происходило. Это всегда был кто-то другой, кого я должен был избавить от любых сомнений, с которым он имел дело. Это было тяжело. Например, признать, что я неудачник.
Тогда давай все исправим. Ты лучший квотербек из выпускников во всей Алабаме, Брейди. Или ты забыл об этом? Ответил тренер.
Я ничего не забыл. Я могу не соглашаться, но я не забыл, какое звание было дано мне по последней статистике. Если я потеряю это звание, Райли будет винить себя. Это не ее вина, а моя. Это важно не только для меня, а для всей нашей команды и нашего города.
Я готов, сказала я ему.
Тренер кивнул и приступил к обрисовыванию своего плана на следующий тайм. Теперь, когда мы увидели игру Пантер и их стратегию, мы должны были скорректировать нашу. Я впитывал эту информацию и сумел выбросить Райли Янг из головы. Сегодня мне нужно было многое доказать. Тем более, сейчас.
Когда мы бежали обратно на поле, Гуннер подошел ко мне.
Мы справимся.
Таким способом он извинялся, чтобы убедиться, что между нами все в порядке.
Я кивнул в знак согласия. Потому что так и есть. Мы выиграем сегодня вечером эту игру. Затем мы будем готовиться к следующей неделе. Это был почти конец для нас и футбола «Львов». А выпускной будет нашим следующим шагом.
Я был готов к будущему, но запах свежескошенной травы и радостные крики в толпе тех ребят, которые учились играть со мной в футбол, когда мы были детьми, что собирались вокруг меняэтого будет мне не хватать. Мы никогда это не вернем.
Ради них, ради этих воспоминаний и всех других, которые сопровождали их, я отдал все, что у меня было, а потом и то, о чем не знал. С каждой новой игрой я сосредотачивался сильнее, чем когда-либо. Я заглушил рев болельщиков. Я игнорировал издевки, раздавшиеся от другой команды. У меня была одна миссия. Одно стремление. Выиграть эту игру.
И мы это сделали. С тремя тачдаунами.
Я твой должник.
ГЛАВА 19
РАЙЛИ
Если бы я сказала, что легла спать, не посмотрев новости, я бы солгала. Я нервничала. Я никогда в жизни не нервничала из-за футбольного матча. Но теперь я нервничала. Я едва успела поужинать, заставила себя это сделать, чтобы мама не расспрашивала меня. Обычно у меня был отличный аппетит.
Папа сидел в своем кресле с поднятыми ногами, и одно из многочисленных одеял, которые связала бабушка, он накинул на ноги. Вечерняя миска с хлопьями была у него в руках, когда он смотрел местные новости. Я никогда не смотрела с ним новости, поэтому, как ни в чем не бывало, попыталась войти и сесть на диван.
Мама была гораздо более наблюдательной, поэтому я была благодарна, что сегодня вечером она отмокала в ванне, а не смотрела новости вместе с ним. Она бы поставила под сомнение мое присутствие здесь.
Ты еще не спишь? спросил он так, словно я каждый вечер рано ложилась спать. Обычно, я уходила в свою комнату относительно рано, но спать ложилась редко. Я играла в игру на телефоне или читала книгу, либо занималась другими делами.
Да, ответила я, надеясь, что он оставит расспросы.
Обычно мой отец не был большим болтуном. Но когда ему было что сказать, это всегда было важно. Он не тратил слов понапрасну. Мама всегда так о нем говорила.
К счастью, репортер заговорил о ценах на газ, и папа замолчал. Я слышала, как он ест хрустящие хлопья из миски, и была рада, что у него есть чем заняться, кроме разговоров.
После того, как они осветили взлетающие цены на газ, дом, сгоревший в соседнем городе, и новый страховой план президента, они, наконец, показали заставку, в которой футбольный мяч летит по воздуху, что означало, что будут опубликованы оценки местных команд.
Лоутонские Львы сделали это снова, услышала я первые слова из уст ведущего новостей, и испустила настоящий вздох облегчения. Дама продолжала говорить, что Брейди Хиггенс с трудом преодолел первый тайм, но собрался, вернулся во втором тайме и завладел игрой. «Пантеры» не были готовы к нему, или, по крайней мере, это было мнение тренера «Пантер», когда журналисты спросили его. Он казался впечатленным, и хотя он вспотел и выглядел уставшим после игры, он согласился, что Хиггенс лучший квотербек в штате. Теперь он испытал облегчение и с нетерпением ждал продолжения карьеры этого парня.
Во мне вспыхнула гордость, это было глупо, но это было правдой. В детстве мы дружили, но ничего особенного. Я дружила со всеми ними. Брейди всегда был лидером, даже когда мы все вместе играли на качелях в парке.
А теперь его лидерские качества имели еще больший смысл. Я встала, чтобы уйти, когда после подведения итогов сегодняшней игры перешли к чему-то еще.
Думаю, теперь ты можешь спать спокойно, зная, что у этого мальчика была хорошая игра, сказал папа, когда я выходила из комнаты.
Я остановилась и поморщилась. Было слишком очевидно мое поведение сразу после окончания новостей об игре.
Он нервничал и, возможно, был моим единственным другом в этом городе.
Это было лучшее объяснение, которое у меня было, и это была правда.
Он хороший парень. Талантливый спортсмен. Но я скажу, что больше горжусь им за то, что он игнорирует остальных и все равно хочет быть твоим другом. От него много чего зависит, так что, то, что он занял твердую позицию, вселяет в меня надежду на эту команду. Брейди-их лидер. Сначала они могут сопротивляться ему, но в конце концов Он замолчал.
Я не собиралась так думать, да и надеяться не на что. Брейди не мог погасить всю ту ненависть, которая была вызвана историей с Реттом. Я часто задавалась вопросом, не было бы лучшим выходом мне просто уехать из города и никому ничего не сказать? Я никогда не узнаю ответа на этот вопрос, и решила, что это нормально. Мне не нужно было знать. Моя жизнь сложилась так, как и должна была сложиться. Я твердо верила в судьбу. В конце концов, судьба подарила мне Бриони, и я не могла жаловаться. Она была само совершенство. Мой идеал.
Спокойной ночи, папа, сказала я, прежде чем уйти.
Спокойной ночи, милая.
Я прошла по коридору и медленно открыла дверь спальни, чтобы не разбудить спящую принцессу. Она свернулась калачиком под одеялом, и мне нравилось смотреть на нее спящую. Она была в безопасности в этой жизни, которую я ей дала. Она ничего не знала ни о том, как была зачата, ни о боли, которая последовала за этим. Ей незачем было это знать.
Наклонившись, я поцеловала ее в макушку, и сладкий запах детского шампуня проник мне в нос. Мне нравилось вдыхать ее запах. Когда я привезла ее домой из больницы, в доме стоял такой же запах- запах ребенка. Этот запах напомнил мне о бессонных ночах, а также о первых улыбках, первых поцелуях, первых словах и первых шагах. Мне все нравилось в этом запахе. Я часто задавалась вопросом, смогу ли я убедить ее продолжать использовать тот же самый шампунь в подростковом возрасте. Я сомневалась в этом, но надежда была всегда.
Мой телефон лежал на тумбочке. Хотя он был на беззвучном режиме, экран осветил комнату. Я никогда не получала сообщения или звонки, кроме как от своих родителей. Единственный человек, у которого теперь был мой номер, ехал в автобусе праздновать победу.
Я быстро обошла кровать и подняла телефон.
На экране появилось имя Брейди, поэтому я провела пальцем по экрану и прочитала его слова.
«Спасибо. Я твой должник за сегодняшний день».
Это было неправдой. Он обязан только себе за то, что стал звездой этим вечером. Я не имею к этому никакого отношения.
«Я серьезно сомневаюсь в этом, но поздравляю», ответила я.
Этим летом он уедет из города. Отправится жить своей мечтой. А я буду жить здесь с родителями, пока не найду свое собственное место в городе, где смогу начать все сначала и начать новую жизнь.
«Если бы ты не поговорила со мной сегодня, я бы не смог сосредоточиться», ответил он.
Неужели мой визит к нему домой так сильно его обеспокоил? Я хотела позволить трепетанию в животе свободно окутать меня и насладиться этим, но я не могла. Я не та девушка из средней школы, что могла себе позволить флиртовать и получать от этого удовольствие. Я была мамой у который была дочь и ответственность перед ней. Я жила жизнью, которую он не понимал, и не ожидала, что он в нее впишется.
«Наслаждайся своей победой. Я смотрела новости. Ты это заслужил».
Я не стала дожидаться его ответа. Я перевернула телефон, и положил его на стол. Фантазии молодых девушек были мне не доступны.
Забавная была игра вчера вечером, да?
ГЛАВА 20
БРЕЙДИ
По субботам после игры, по идее, я должен был высыпаться. Тем не менее, сон ко мне не шел почти всю ночь, поэтому, запах бекона разбудил меня раньше, чем мне бы того хотелось. Я потянулся к телефону, чтобы проверить, ответила ли Райли на мое последнее сообщение. Нет.
Натянув спортивные штаны, я направился вниз, на кухню, завтракать. Мама складывала в стопку блины, повязав вокруг талии бело-розовый фартук. Я купил его для нее пять лет назад на День матери на деньги, которые заработал, скашивая траву. Она носила его все время.
Доброе утро, сказал я, направляясь к холодильнику за молоком.
Ты рано встал. Я думала, ты проспишь до полудня, поддразнила она.
Я не спал до полудня, ну никогда. Она знала это.
Я почувствовал запах бекона, сказал я ей. Человек не может спать, когда есть бекон.
Мама засмеялась.
Мама всегда была такой. Той мамой, которая готовила нам обеды и готовила завтраки. Мамой, которая пекла печенье и разрешала мне приводить целую кучу парней. Она верила в меня и гордилась мной. В ответ я хотел, чтобы она и дальше гордилась мной. Мне подарили маму, которой не хватало большинству парней. По крайней мере, не из моей компании. Мне так с ней повезло. Не многие мамы были так совершенны, как моя. Например, мама Гуннера. Я даже не был уверен, что она заслужила это звание. Она мало что сделала для него за всю жизнь.
Тебе больно после вчерашнего вечера? Спросила мама, поставив передо мной на стол тарелку с блинами и беконом.
У меня на теле было несколько болезненных место, но ничего стоящего внимания. Мне досталось от некоторых игроков в первом тайме, и я это заслужил. Моя голова не была там, где должна была быть.
Я в порядке, заверил я ее.
Она улыбнулась мне и вернулась к блинам.
Я видела, несколько ударов, которые ты отхватил во второй четверти. У тебя наверняка есть несколько синяков.
Я пожал плечами и потянулся за сиропом, чтобы намазать блинчики.
Папа все еще в постели? Спросил я, меняя тему разговора.
Нет, ты же знаешь своего отца. Он встал рано и направился в офис. Сказал, что ему нужно разобраться с делами, и он увидится с нами за ужином. Я уверена, что к тому времени он будет готов поговорить о футболе.
Мой отец всегда должен был что-то делать. Он много работал, а слово «праздность» даже не входило в его лексикон. Он был таким забавным.
Я хотел пошутить на эту тему, но экран моего телефона засветился. Я схватил его и увидел имя Райли. Я оглянулся, чтобы убедиться, что мама не смотрит в мою сторону, прежде чем открыть сообщение. Не то чтобы она была против. Я знал, что ей нравится Райли. Мама меня не осуждала, из всех знакомых мне людей. Но я не хотел, чтобы мои родители знали об этом. Только не о моей дружбе с Райли. Я все еще держал это в секрете. Только для себя.
«Конечно, если тебе нужно, чтобы сегодня кто-нибудь поехал с тобой в Бирмингем, я это сделаю. Мама сказала, что сможет присмотреть за Бриони. Зачем мы туда едем?»
Я ведь просто предложил. Двухчасовая поездка до Бирмингема была единственной мыслью, что пришла мне в голову. Но это было достаточно далеко от Лоутона, чтобы мы смогли спокойно насладиться жизнью, не сталкиваясь с кем-то, кого мы знали. Я не думал о причине поездки. Я только сказал, что хочу поехать. Теперь мне нужно было что-то придумать. Любой предлог, но только, чтобы она не поняла, что я хочу поехать туда, чтобы мы могли потусоваться. Одни.