Сколько по-вашему долго?
Она задумалась:
Неделя. Месяц.
Вы способны так долго злиться? поразился он.
Это зависит от того, как сильно меня обидят.
Знаете, что? В следующий раз, когда вдруг вам вздумается разозлиться на меня за что-то, лучше стукните меня чем-нибудь, но не дуйтесь месяцами.
Стукнуть? Клэр вытаращила глаза от изумления, вы серьезно? Вы понимаете, как это будет выглядеть? Я бью такого важного господина, как вы?
Тут он расхохотался.
Можете стукнуть меня, когда этого никто не видит.
Клэр приподняла брови.
Это абсурдно. Вы прекрасно знаете, что я не стану этого делать.
Так попробуйте. Вдруг понравится.
О, в этом я не сомневаюсь совершенно, внезапно она фыркнула и рассмеялась.
Ну вот, заключил герцог, теперь я вижу, что вы не сердитесь. Долго же вас пришлось уговаривать.
Уговаривать? Стало быть, это были уговоры. Вот оно что. Простите, что не поняла этого сразу.
Но могу вас обещать, что больше никогда не стану подшучивать над вами. Вижу, это может быть очень опасно.
Кажется, я это уже слышала. Но всякий раз вы не можете удержаться.
Я говорю это впервые.
Второй раз, уточнила Клэр.
Разве?
Она кивнула.
В таком случае, в этот раз я сдержу свое обещание, мадемуазель.
Девушка чуть, было, не сказала, что ей очень хотелось бы в это верить, но не стала. В самом деле, зачем? Так снова можно вдрызг разругаться. А она все-таки на приеме, и ей хотелось бы немного потанцевать. Или даже не немного.
А теперь мне придется ненадолго вас оставить, мадемуазель, прибыли новые гости, заключил герцог, но на первый танец я вас непременно приглашу.
Буду вам очень признательна, ваша светлость, не задержалась с ответом Клэр.
Ах, оставьте, он махнул рукой и отошел.
Она покачала головой. На ее памяти такое случается впервые. До сих пор еще никто не вел так себя с ней. Очень странно, но почему-то в его присутствии ей постоянно хочется злиться, кричать, топать ногами и метать громы и молнии. Почти в каждой фразе герцога она видела какой-то ехидный подтекст.
Итак, герцог отошел к новым гостям, барон увлеченно беседовал со старым знакомым и Клэр осталась совершенно одна. Впрочем, она не тяготилась своим одиночеством, зная по опыту, что долго это состояние не продлится. Обычно, как только от нее отходил один поклонник, сразу же появлялся другой. Ну, иногда нужно было подождать несколько минут. Иногда это казалось девушке утомительным, иногдазабавным. В общем, скучать ей было явно некогда. И потом, девушка давно не чувствовала себя чужой в этом доме. За несколько недель она привыкла тут находиться, ей нравилось жить здесь и Клэр считала, что отъезд, обещанный батюшкой в скором времени, явился бы очень некстати. Пожить в таком шикарном доме, где все с тебя пылинки сдувают и выполняют любое, даже самое ничтожное желание, хотелось как можно дольше. Тем более, что их никто и не торопил.
Клэр рассматривала гостей, иногда задерживаясь взглядом на платье какой-нибудь дамы и оценивая его с чисто женской точки зрения. Ее больше интересовало не то, как дама в нем выглядит, а фасон платья, ткань, из которой оно сшито и, разумеется, насколько оно модно. Обнаружив несколько более свежих вариантов, чем ее собственное, Клэр немного расстроилась.
И в это время к ней подошел молодой мужчина среднего роста и крепкого телосложения. Девушка успела подумать, что его лицо ей почему-то немного знакомо, как он произнес:
Мадемуазель, не могу выразить словами, как я рад возможности наконец вас лицезреть!
Для начала Клэр сделала над собой усилие, чтобы не скорчить гримасу, поскольку это было бы очень невежливо. Прозвучавшая фраза показалась ей глупой, напыщенной, и весьма дурацкой, если уж на то пошло. Как будто, она находилась в театре и смотрела скучную, длинную и тяжеловесную пьесу. Следующей ее мыслью была такая: «Кажется, я его в самом деле встречала. Но вот где? Совершенно не помню». Неудивительно, что она его не помнила. Люди, которые ей не нравились, быстро исчезали из ее памяти.
Месье, учтиво произнесла она вслух и слегка присела.
Сказанное можно было трактовать, как угодно.
Вы несомненно меня помните, утверждающе продолжал незнакомец.
Месье? это прозвучало вопросительно, и девушка приподняла брови.
С какой стати он решил, что она должна его помнить?
Но, судя по всему, он или не понял этого, или просто не придал значения. Он был уверен в том, что его непременно должны помнить, а все остальное было неважно.
Вот уже несколько недель я ищу возможность принести вам мою самую горячую благодарность и признательность за спасение!
«За какое спасение?»мелькнуло у нее в голове, но тут Клэр осенило.
О, проговорила она вслух, вы тот самый незнакомец, который дрался на дуэли у нашей двери.
А вы проявили поистине неземное милосердие, оказав мне неоценимую помощь.
Клэр подавила вздох. И вот с такими экземплярами ей приходится беседовать! Куда подевались остроумные и внимательные собеседники!
Э-э ну да, конечно, с трудом нашлась она.
Вы совершили чудо! воскликнул он с жаром.
Да? удивилась девушка, какое?
Вернув меня из мира мертвых в мир живых.
Кажется, свою голову он там позабыл. Или ее вообще не было?
Ничего подобного я не делала, месье. Я просто пригласила врача. Такая ерунда. Не стоит благодарности.
О, какая обворожительная скромность! Небесная кротость и ангельское смирение! Позвольте же мне, наконец, узнать имя той, благодаря которой я сейчас нахожусь здесь, а не на том свете.
«Господи, пусть кто-нибудь уберет его отсюда!», взмолилась Клэр про себя. Скромность, кротость, смирениеэто явно не про нее. Кажется, он ее с кем-то перепутал.
М-м-м, процедила она сквозь зубы, пытаясь проглотить слова, которые так и рвались у нее с языка. Очень нехорошие слова, если честно.
Но я не слышала вашего имени, месье, отозвалась Клэр, делая ударение на слове «вашего».
Боже, непростительная забывчивость! Мое имяШарль Ренуар, спасительница, и он отвесил ей церемонный поклон, при том не спуская с нее глаз. Он взирал на нее с восхищением. Точнее, он просто пожирал ее взглядом.
Кларисса де Каванте, нехотя проговорила девушка, прошу вас, месье, не приписывайте мне чужих заслуг. Месье Мориньивот ваш спаситель по праву. Именно он сумел остановить кровь и перевязать раны, что и способствовало вашему спасению. Я ничего подобного сумела бы сделать.
Но если бы не вы, Мориньи там бы не было. Именно вам я обязан тем, что мною занялся доктор. К тому же, было бы странно ожидать от женщины способностей к врачеванию.
Мне, право, стыдно признавать свою собственную никчемность, но мысль о враче пришла в голову не мне, а моей служанке. Так что, я не считаю вашу благодарность заслуженной, месье, но очень рада, что вы вновь на ногах и судя по всему, чувствуете себя превосходно.
Не разубеждайте меня, мадемуазель де Каванте. Я уверен, что своим спасением обязан только вам и никому более. Сколько в вас кротости и христианского милосердия! Ваш небесный образ незримо поддерживал меня в дни моей болезни. В бреду я видел вашу ангельскую головку, склоненную надо мной с выражением такого сострадания и светлой печали! И жалел лишь об одном, что все это я видел своим мысленным взором.
Что он такое несет? Ведет себя так, словно сошел с ума или перегрелся. А может быть, он пьян? Да нет, не похоже. Странно, каким образом он мог рассмотреть в ней сострадание тогда, когда она почти умирала от желания избавиться от его бренного тела из опасения, что он вот-вот скончается и им с Франсин нужно будет ломать голову, что делать с трупом. И вообще, он, кажется, был без сознания, разве нет? Как он вообще мог что-либо заметить? Или это ему привиделось? Говорят, в бреду людей посещают очень странные видения.
Впрочем, нет, конечно, Клэр, какая глупость с твоей стороны. Он просто несет всякую чушь, чтобы вызвать в тебе симпатию к себе, расточая комплименты и превознося до небес.
Хорошо, месье Ренуар, произнесла Клэр, как того требовала учтивость, я принимаю вашу благодарность, но единственно для того, чтобы более не возвращаться к этой теме.
Уверен, только ваша сверхъестественная скромность не позволяет вам признать заслуженность моей благодарности, мадемуазель.
Как скромность может быть сверхъестественной? спросила она тут же, не подумав.
Ваша скромность, пояснил он с придыханием.
О-о, протянула Клэр.
Вы тогда поразили меня в самое сердце, мадемуазель, продолжал месье Ренуар, понизив голос и наклоняясь к девушке, ваш неземной образ преследовал меня на протяжение всех этих неимоверно длинных и тягучих дней. Я везде вас разыскивал. И наконец, мое желание исполнилось.
Замечательно, она отодвинулась, подавив желание поморщиться, кстати, есть одна вещь, которая в тот момент меня действительно заинтересовала, месье.
Могу вас заверить, что мое сердце свободно, столь же тихо, как прежде проговорил он, точнее говоря, оно было свободно
Ах, нет, не это. Вы дрались с тремя противниками. Неужели, вас вызвали на дуэль сразу трое? Это из-за дамы?
О, мадемуазель, как вы могли такое подумать! это прозвучало слегка раздосадовано, никогда! Впрочем, из-за вас я готов сразиться даже с сотней противников.
Клэр приподняла брови. С сотней? Ты и с тремя-то справиться не сумел.
В самом деле? осведомилась она.
Все дамы меркнут перед вами, прошептал Ренуар, снова пододвигаясь к ней.
Клэр отступила, но уже не на шаг, а на целых три.
Я слышал, что у вас какие-то неприятности, мадемуазель? он как не заметил ее маневра, я готов помочь вам всеми своими силами.
У меня нет никаких неприятностей, месье, но мне интересно, от кого вы такое услышали.
Мориньи как-то обмолвился, что вы находитесь в какой-то неприятной ситуации и очень сетовал, что не может помочь вам. Но я могу вам помочь, мадемуазель. Только скажите, что я должен делать.
Ничего, месье. Я ведь сказала: у меня нет никаких неприятностей.
Конечно, мадемуазель. Вы всегда можете на меня рассчитывать, продолжал он с жаром, я в вашем полном распоряжении. Любая просьба, любая услуга, любое пожелание, какое только придет вам в голову. Достаточно одного вашего слова.
Девушка знала цену таким обещаниям. Во всяком случае, понимать их буквально не стоило. Ведь если она сейчас скажет, чтобы месье Ренуар уходил и никогда больше не показывался ей на глаза, эту просьбу он не выполнит. Напротив, почувствует себя оскорбленным. А ей очень хотелось это сказать. Но правила приличия, вежливость, учтивость и все такое прочее. Камень на шее иногда.
Непременно, месье, проговорила Клэр вслух.
Мадемуазель, я очарован.
Клэр вновь захотелось выругаться, только куда более неприлично, чем вначале. Он снова придвинулся к ней! Он что же, воображает, что это доставляет ей удовольствие?
Как бы мне хотелось находиться в вашем восхитительном обществе вечно.
«Да не дай Бог! вспышкой мелькнуло у нее в голове, и она вновь отступила назад, я тогда пойду и утоплюсь, честное слово!»
Тем временем, ее персона подвергалась обсуждению. Правда, беседа происходила между людьми, один из которых был прекрасно осведомлен о нраве Клэр, а второй это примерно представлял.
Я не хочу больше этого слышать, сказал герцог, вы постоянно твердите о скором отъезде, словно я вас гоню. Так вот, напротив, я приложу все усилия, чтобы убедить вас погостить здесь как можно дольше.
Это будет выглядеть слишком навязчиво, отозвался барон, ведь мы у вас в гостях. Еще немногои люди начнут судачить, что мы тут поселились. Хотя, конечно, Клэр это только на пользу. Она впервые в Париже. Жаль только, что ее знакомство с этим славным городом произошло столь неприятным образом. В обществе графа Ренье любой город покажется отвратительным.
Но сейчас она наверстает упущенное. И вообще, не говорите глупостей, Луи. Мне нравится ваше присутствие в моем доме. Теперь здесь стало не так скучно, как обычно. А у вашей дочери очень живое чувство юмора.
О, что касается юмора, моя дочурка всегда на высоте, усмехнулся барон, честно говоря, это ее чувство иногда пугает.
Неужели? Почему? удивился герцог.
Да потому, что в такие минуты Клэр ужасно напоминает мне меня в молодости.
Что же в этом плохого?
Видите ли, Эрик, барон вздохнул, в молодости я был склонен ко всевозможным проказам. Я обожал веселиться также, как и моя дочь теперь. Вопрос в том, что именно вызывало во мне это веселье. Не все мои шутки были безобидны. Далеко не все. И знаете, ведь одно делоюноша, склонный к шалостям и проказам, и совсем другоедевушка. Взять, к примеру, эту ее выходку с переодеванием. Какой еще девушке подобное пришло бы в голову?
Не знаю, засмеялся герцог, но это было очень забавно.
Рад, что вы так на это смотрите, Эрик. Я тоже думаю, что это было забавно и очень весело. Полагаю, она вволю повеселилась. Но вы плохо знаете мою дочь, если думаете, что этим она исчерпала себя.
Это убеждает меня только в одном: в обществе вашей дочери никому не придется скучать.
Я уже намекал вам, что ее шуточки далеко не всегда безобидны.
Это не самый большой недостаток.
Хм, барон вдруг посмотрел вперед и в задумчивости сдвинул брови, что это такое с ней творится?
Что вы имеете в виду? А, вы говорите о своей дочери! И где же она?
Вон там, указал тот, беседует с каким-то молодчиком.
Герцог посмотрел.
И что вас так удивило?
Она пятится как рак.
По-моему, ее нужно спасать, мгновенно отреагировал герцог.
Мне не нравится этот человек, нахмурился барон, уж слишком близко он находится. Неужели, непонятно, что ей это ужасно неприятно?
Позвольте пригласить вас на танец, мадемуазель, говорил между тем месье Ренуар.
Как, разве уже начались танцы? Клэр оглянулась по сторонам, я и не заметила.
Нет, но скоро начнутся. Я только стремлюсь оказаться первым в длинной череде ваших обожателей. Нисколько не сомневаюсь, что у вас их много.
Обычно да, но здесь я почти никого не знаю. Но, к сожалению, я не могу согласиться на ваше предложение. Меня уже пригласили.
Кто? с возмущением спросил Ренуар.
Хозяин этого дома.
Месье Ренуар казался очень расстроенным.
Я надеялся, мадемуазель, ваше снисхождение будет столь всеобъемлющим, что вы снизойдете до моей ничтожной просьбы подарить мне этот танец. Как же я ошибался! это прозвучало с горечью.
«Ты еще поплачь», ехидно подумала Клэр.
От предложения хозяина дома не принято отказываться, месье, пояснила она вслух.
Чем же он заслужил эту милость?
Это было бы невежливо.
О да, я все понимаю. Вам ведь очень не хочется с ним танцевать, не правда ли? Но долг и честь обязывают вас согласиться.
Клэр подавила тяжелый вздох.
Вы здесь с вашими родителями, мадемуазель? Или в сопровождении наперсницы?
Я с папочкой.
И где же он? Как он мог оставить вас одну?
Он недалеко.
Смею надеяться, что ваш батюшка не будет против нашему знакомству.
«Еще как будет», снова подумала девушка.
И почему вы так решили, месье? неопределенным тоном осведомилась она.
Хочется надеяться, что родительская воля не явится препятствием для двух любящих сердец.
О месье, кажется, вас занесло куда-то не туда. Вы не думаете, что еще слишком рано об этом говорить?
Она едва успела подавить изумление, поскольку на лице Ренуара появился неописуемый восторг.
Мадемуазель! воскликнул он, вы сделали меня счастливейшим из смертных!
Каким образом?
Вы дали мне понять, что нет никаких препятствий для того, чтобы я мог
Что? Я ничего подобного не делала, месье.
Вы сказали «еще».
Клэр закатила глаза. Кажется, она сейчас скажет что-нибудь неприличное. И кажется, ей уже совершенно наплевать на последствия.