Мы не называли друг другу своих имён. Мы вообще почти ничего не знали друг о другени имён, не фамилий, ни места жительства. Просто встречались поздними вечерами на краю крыши заброшки-недостроя, сидели в метре друг от друга, свесив ноги с крыши, и делились своими детскими радостями и печалями.
Печалей было больше.
Папка вчера снова пришёл домой пьяным, не изменившимся голосом рассказывал из-под капюшона мой безымянный другС мамкой ругался, она кричала, что уйдёт от него со мной, если пить не бросит, мне надоело это слушать, и я сюда сбежал, подальше от них.
А чего он так?
С работы уволили, и он запил, не изменившимся тоном ответил мальчик.
Сочувствую. А мне снова родители звонили. Говорили, что совсем скоро заберут меня домой, бла-бла-бла. Врут они, я уверена! Наверняка где-нибудь на морях от меня отдыхают, предатели!
Если они заберут тебя, мы ведь перестанем общаться, да? грустно спросил мальчик.
Почему? Мы ведь сможем обменяться номерами телефона. Будем звонить друг другу! с жаром ответила я.
Я уже не представляла свою жизнь без своего безымянного друга, и даже уже придумала, как запишу его в телефонной книге, когда при прощании мы обменяемся номерами. Конечно же он будет записан как «Мальчик в капюшоне».
Но у тебя ведь дома наверняка куча друзей, что если ты обо мне забудешь? мальчик предполагал самое худшее, но в его голосе надежда на то, что оно не сбудется.
Не говори глупостей! Я никогда о тебе не забуду! пообещала я.
Я о тебе тоже, пообещал мальчик.
Не знаю, как он, а я сдержала обещание. Я до сих пор его помню. И воспоминания о том, как мы проводили время на крыше давят меня чувством вины и вызывают во мне бессильное желание изменить произошедшее в тот день, в который я в последний раз видела своего безымянного друга.
В тот день прижав к груди прочитанную книгу о собаке по имени Джерри я как обычно отправилась на крышу заброшки-долгостроя. Уже почти поднявшись, услышала чьи-то голоса и остановилась. Прислушалась.
Малой, ты чего здесь забыл? угрожающе раздалось с крыши.
Я тихонька поднялась повыше, и увидела компанию из шести-семи пацанов, кого-то моего возраста, кого-то постарше, окружившую моего друга, одиноко стоящего на краю крыши.
Ты чо, оборзел? Я сказал, поясни мне, что ты тут забыл? вновь угрожающе спросил самый старший пацан, чья широкая спина полностью закрывала от меня моего мальчика, не знаю, в капюшоне или без.
Ничего, тихо ответил мальчик. Дайте пройти, я уйду.
Куда собрался, мы ещё не договорили, с наездом сказал пацан, и толкнул моего друга. Мальчик упал на бетонный пол почти возле самого края крыши, я увидела, как пацан пнул его ногой, и услышала крик.
Я испуганно охнула, пацаны обернулисьменя заметили. Сильнее прижав к груди книгу я со всех ног бросилась вниз по лестнице, пулей вылетела из заброшки, отбежала от неё на приличное расстояние и только тогда перевела дух, поняв наконец, что за мной никто не гонится. Мои коленки тряслись, зубы стучали, никогда мне ещё не было так страшно!
Я представила, что они могли бы сбросить меня с той крыши, в страхе закрыла глаза и помотала головой, отгоняя от себя эти страшные фантазии.
Я должна была как-то помочь мальчику в капюшонерассказать бабушке, позвать кого-то из взрослых. Но я ничего не сделала. Я вспомнила, что бабушка запрещала мне ходить в заброшку, и в моей глупой детской голове страх того, что бабушка узнает о моих похождениях пересилил голос совести, говорящей, что я должна помочь другу.
И я предала его. Я ничего не сделала. Просто забежала домой, спрятала книгу в ящик стола, засунула голову под подушку, и сделала вид, что ничего не произошло.
Через пару дней родители забрали меня домой, и я больше никогда не встречала мальчика в капюшоне. В те пару дней, что я провела у бабушки перед отъездом, я порывалась пойти на крышу, хотела удостовериться в том, что с ним всё в порядке. Но мне было стыдно. Я представляла, что он обвинит меня в том, что я убежала, а убежав, не позвала никого на помощь, назовёт предательницей.
Ведь он наверняка меня видел. Знал, что я поднималась в тот день на крышу. Поэтому я так и не смогла туда вернуться. Не попыталась с ним поговорить, не попросила прощения. Вдруг он бы меня простил меня? Этого я уже не узнаю.
Именно поэтому сейчас, когда я уже десятиклассница, мне стыдно напрямую спросить Рощина, он ли это. Он ли тот самый мальчик в капюшоне, с которым я сидела на крыше и болтала обо всём на свете.
Я боюсь, что если он меня узнает, он не за что не захочет со мной общаться. А я так сильно хочу его вернуть! Хочу вернуть те дни, когда мы были друзьями. И вернуть книгу о собаке по имени Джерри, которая так и осталась у меня Но тогда он точно поймёт, что я та сама девочка, предавшая его. Поэтому я не собираюсь возвращать книгу, и просто надеюсь, что онэто Алекс Рощин, хозяин собаки по имени Джерри.
Ведь это будет значить, что после того, как мы перестали общаться, у него всё сложилось хорошо, и моё чувство вины хотя бы ненадолго сможет оставить меня в покое. Потому что с тех пор, как я бежала с той крыши, оно почти всегда было со мной.
Тогда, пять лет назад, я не думала, что это будет так. Я думала, что вернусь к привычной жизни, и забуду мальчика в капюшоне и лето у бабушки как дурной сон.
Мне казалосьвернусь домой, и всё пойдёт так, как было раньше. Я прощу родителей за то, что так бессердечно кинули меня на всё лето, мы снова будем семьёй, будем вместе проводить выходные, по будням мама будет возить меня на фигурное катание, которое я так любила.
Всё будет как раньше, и я быстро забуду о том, как предала своего безымянного друга.
Но так, как раньше не получилось. Родители что-то темнили, не договаривали, мама постоянно где-то пропадала и больше не следила за моим режимом, что очень важно для профессионального спорта. Я до ночи играла в комп и смотрела сериалы, вставала разбитой, опаздывала на тренировки.
Мой сбитый режим сказался на тренировочном процессея понимала, что девочки из группы начинают меня обгонять, злилась, и мои занятия фигурным катанием как-то сами собой сошли на нет. Кажется, мама этого даже не заметилатолько отстранённо кивнула, когда я сказала ей, что больше не буду кататься.
Она вообще стала какой-то отстранённойне ругала меня за тройки, которых стало больше, чем обычно, почти не хвалила за пятёрки.
Ты больше меня не любишь! в истерике кричала я. Мама уверяла меня, что это не так, но я ей не верила.
Забыть о предательстве у меня тоже не получилось. Ложась поздней ночью с красными от игр и сериалов глазами, я долго не могла уснуть, вспоминая, как тёмными вечерами на крыше мы болтали обо всём на свете, делились всеми своими радостями и печалями. Я накрывала голову подушкой, пытаясь забыть его крик, когда самый крупный пацан из компании окруживших его придурков пнул его ногой.
Я пыталась забыть, как позорно убежала, а потом побоялась позвать кого-то на помощь по совершенно дурацкой нелепой причинечтобы бабушка не узнала, что я хожу в ту заброшку. Я, не боящаяся хамить бабуле, побоялась того, что она меня отругает и запретит выходить гулять, если узнает, что я хожу в заброшку! Где была моя логика и здравый смысл, где была моя совесть!
Я ночами плакала, представляя, как сильно те пацаны могли его избить. Я плакала, вспоминая, как несколько раз ходила кругами вокруг заброшки, но так и побоялась подняться на наше место. Чего я боялась? Того, что застану там тех пацанов? Того, что застану там мальчика в капюшоне, и он назовёт меня предательницей? Думаю, всего сразу.
Я плакала из-за того, что больше никогда его не увижу. Не смогу попрощаться, не смогу попросить у него прощения. И моё первое детское предательство навсегда тяжёлым камнем легло на моё сердце.
А ещё я наконец узнала, что случилось с моей мамой. Рак. У неё нашли рак. Поэтому родители отправили меня на лето к бабушке, поэтому мама полностью забила на мою учёбу и мои тренировки. А не по тому, что хотела покупаться в море без меня или перестала меня любить.
Мамы не стало, когда я училась в девятом классе. Тогда же я узнала, что всё то время, когда мама боролась со своей болезнью, у папы была другая женщина, намного младше мамы.
После маминой смерти он почти сразу же привёл её в наш дом. Предал память о маме, предал меня. И поэтому я ушла. Закончила девятый класс, забрала документы из гимназии, переехала к бабушке и перешла в тридцать пятую школу.
Папа пытался вернуть меня обратно домой, говорил, что я совершаю большую ошибку. Что от учёбы в старших классах и занятий с репетиторами, которые он мне оплачивает, зависит вся моя последующая жизнь. Я разрыдалась, бросила трубку, и с тех пор больше с ним не разговаривала.
Иногда мне кажется, что своим предательством мальчика в капюшоне я заслужила всё, что со мной произошлои смерть мамы, и новую любовь отца.
И я хочу, чтобы весёлый и благополучный Рощин оказался моим мальчиком в капюшоне, чтоб я смогла себя простить.
Глава 7. Джерри
Ну что ты там, собрался? перед выходом из дома я звоню Рощину, с которым мы теперь вместе ходим в школу.
Да, уже выхожу, даже по телефону я слышу, как одноклассник торопливо что-то на себя надевает. Не уходи без меня!
Ладно, таки быть, подожду тебя во дворе, улыбаясь, я бросаю трубку, засовываю телефон в карман ветровки и выхожу из квартиры.
Любуюсь, как косые лучи восходящего солнца освещают многоэтажки, желтеющие деревья и тротуары с первым упавшими на них осенними листьями, жду Рощина и думаю о чём-то хорошем.
Извини, меньше чем через минуту ко мне подбегает запыхавшийся Алекс. Чуть не проспал, еле успел!
Так и быть, прощаю, смеюсь я. Пойдём? и мы направляемся в сторону школы.
Сегодня результаты пробного диктанта будут, как думаешь, на что написала? спрашивает Алекс, когда мы уже почти подходим к трёхэтажному бежевому зданию, в котором мне предстоит провести ближайшие два года.
Конечно же на пятёрку, в своих способностях к русскому языку я не сомневаюсь. А ты?
Не знаю, русский не моя сильная сторона, четвёрку получу, и уже хорошо. Мне больше алгебра и геометрия нравятся, Алекс открывает передо мной скрипучие железные ворота, ведущие в школьный двор.
Значит мы идеально дополняем друг друга, я прохожу в ворота, любезно открытые передо мной одноклассником. Ты будешь подсказывать мне на алгебре, а я тебе на русском!
Замётано, Рощин заходит вслед за мной.
Как я и предполагала, диктант я написала на пятёрку.
Ребята, как можно не знать элементарных правил русского языка и допускать такие глупые ошибки, сетует Марья Ивановна, раздавая нам тетради. Только Белецкая, Ярцев и Муратова меня порадовали! Остальным придётся переписывать! Иванов, ну уж как «жи-ши» пишется стыдно в десятом классе не знать! Горе ты моё, как ЕГЭ сдавать будешь? Может, лучше было всё же уйти после девятого?
А он у Ярцева спишет, подкалывает одноклассника Женёк Морозов. Сядет к нему поближе, и будет каждый вопрос уточнять!
К сожалению, или к счастью, списать на Едином государственном экзамене у вас не получится, Марья Ивановна строго смотрит на шутника. Поэтому давайте с сегодняшнего дня держать в уме, что мы готовимся к ЕГЭ, чтобы в конце одиннадцатого класса не пытаться за последнюю ночь выучить все правила, которые нужно было учить на протяжении всей школы. Согласны?
Так и быть, мы над этим подумаем, кивает конопатый Никита, серьёзно глядя в свою тетрадь.
А ты, Петров, сам недалеко от Иванова ушёл, классная руководительница сурово смотрит на Никиту. В десятом классе пора бы уже знать, что не с глаголом пишется раздельно!
Я думал, это словоисключение, оправдывается Никита. Вы сами говорили, есть слова-исключения! Негодовать, ненавидеть, и ещё там какие-то!
И эти «ещё какие-то» тебе не мешало бы выучить, Марья Ивановна раздаёт последние тетради, и подходит к доске. Записываем: работа над ошибками
Сразу же за русским языком идёт урок литературы. Обсуждаем произведение Островского «Гроза», которое мы должны были прочитать дома.
Расскажи мне по-быстрому, о чём там, шепчет мне в начале урока Алекс. А то я не читал, а меня наверняка спросят!
Ну, главную героиню зовут Катерина, она жена Тихона Кабанова, и её постоянно унижает мать мужа, Кабаниха, тихонько шепчу я Алексу на ушко. Катерина влюбляется в молодого человека по имени Борис. Когда Тихон уезжает, его сестра Варвара устраивает Катерине и Борису встречу, на которой Катерина изменяет мужу. Когда муж возвращается
Третья парта, я слышу, вы там что-то интересное обсуждаете? прерывает мой пересказ Марья Ивановна.
Да, беседуем о произведении Островского «Гроза» бодро отвечает Алекс. Вы не переживайте, всё исключительно по теме урока!
Если по теме урока, значит тебя не затруднить пересказать нам сюжет, улыбается классная руководительница.
Алекс бойко пересказывает то, что успел от меня услышать, и к счастью для него, Марья Ильинична прерывает его на середине, а дальше спрашивает Ковалёву. Повезло моему соседуведь пересказать ему концовку я так и не успела!
Фух, пронесло, подмигивает мне Алекс, и тихонько залезает в телефон, который лежит у него на коленях.
Ковалёва с горем пополам и с подсказками Ярцева всё же доходит до того момента, где Катерина топится, а её муж обвиняет свою мать в тирании, и начинается самая интересная и любимая для меня часть урокаобсуждение произведения.
Катеринаизменщица, безапелляционно заявляет Ярцев. Не хотел бы я, чтобы у меня была такая жена! Муж только уехал, как она сразу же себе хахаля нашла!
А ничего, что Кабаниха Катерину тиранила, и даже когда муж уезжал, заставляла ему в ноги кланяться? А муж был тряпкой, что маменька скажет, то и делал! На месте Катерины любая бы изменила! начинаю я оправдывать героиню.
Как вообще этот Ярцев произведение читал? По диагонали? Как он может не понимать, что это вообще-то Катерина здесь пострадавшая!
Никому не пожелаю такую девушку как ты, Белецкая, хмыкает в ответ на мою тираду Ярцев. А то ещё задержишься после работы в магазине, а ты сразу изменять побежишь!
Ярцев, ты что, совсем ку-ку? Мы тут «Грозу» вообще-то обсуждаем, а не меня, сердито парирую я.
Как же меня бесит этот придурок!
При чём тут вообще измены, поддерживает меня Руфина. Марья Ивановна, вы же на прошлом уроке говорили нам, что это произведениео «Тёмном царстве», о том, что Катерина была его жертвой!
Хоть кто-то меня слушал, одобрительно кивает Марья Ивановна. И кого, принадлежащего к «Тёмному царству» ты можешь назвать?
Кабаниха, купец Дикийпосле недолгого раздумья отвечает Руфина.
Правильно, кивает классная руководительница. Антон, можешь ещё кого-нибудь добавить к этому списку? Или назвать жертв «Тёмного царства»?
Все вы здесь«Тёмное царство», мрачно хмыкает Антон, и утыкается в телефон, спрятанный за учебником.
Антоша в своём репертуаре, хихикает Женёк.
А я поражаюсь тому, какое же этот Ярцев редкостное хамло. Сначала меня оскорбил, а теперь весь класс во главе с классной руководительницей разом! Но кажется, здесь к этому уже привыкли.
Насколько я понимаю, кроме Белецкой, Ярцева и Муратовой пьесу никто не читал? Марья Ивановна игнорирует хамство Ярцева, и строго смотрит на остальных моих одноклассников, не принимавших участия в дискуссии. Иванов, Петров? Есть что сказать по произведению?
Марья Ивановна начинает вытягивать из моих одноклассников скудные мысли о пьесе Островского, а я начинаю играть в крестики-нолики с Алексом. Ну а что? Я свою оценку наверняка уже заработала, можно и отдохнуть.
На переменах я сама не замечаю, как мой взгляд вновь и вновь останавливается на долговязой фигуре Антона, в одиночестве сидящей на подоконнике в школьном коридоре. Почему он такой злюка? Откуда в нём столько желания говорить людям гадости? Терпеть его не могу! То ли дело Рощин, классный парень! И собаку его зовут Джерри
Оставшиеся уроки проходят в приятном общении с Алексом и списывании у него упражнений по алгебре и геометрии. Ну а чтодолг платежом красен. Так сказать, разделение труда в действии.
После уроков мы с Алексом ненадолго прощаемся, чтобы вновь встретиться на прогулке, на которую Алекс выходит в компании роскошного золотистого ретривера.
Чудесно выглядишь! заценивает одноклассник мой простой лук из голубых джинсов скинни и обтягивающего розового топа. Ходи так в школу, и клянусь, что я не прогуляю ни одного урока!
А ты умеешь делать комплименты, смеюсь я. Благодарю, ты тоже неплох.
Рад что ты то заметила, Алекс поправляет капюшон зелёной толстовки, и с гордостью представляет свою любимицу, знакомься, это моя Джерри. Джерри, поздоровайся со Стасей!