Архелая РомановаПодвал для моего сердца
Глава 1
Вот эти книги, будьте добры, пододвинул ко мне стопку высокий молодой человек.
Да, хорошо, рассеянно кивнула я, стараясь не кривить лицо.
С утра у меня жутко болела голова, за окном с неба сыпался то ли дождь, то ли снег, на дорогах образовалась противная каша, и, когда я шла на работу, то ухитрилась поскользнуться и упасть, содрав при этом кожу на локте. Теперь рука противно ныла, вдобавок появилась головная боль, а таблеток у меня с собой не было.
Вот тут распишитесь, я пододвинула карточку к посетителю. Небрежно черканув ручкой по бумаге, он собрал свои книги и вышел, громко хлопнув тяжелой дверью.
Я с облегчением откинулась на спинку кресла. Свою работу, на самомто деле, я обожала, но сегодня улыбаться и разговаривать с посетителями не было сил. Впрочем, этот мужчина, что сейчас взял книги для некой Марии Лубкиной, тоже не выглядел приветливым.
Со стоном потянувшись, я пододвинула к себе стопку сданных книг, и принялась рассматривать их, чтобы потом распределить по полкам. Так, любовный роман, еще один любовный роман, а это что?
Я нахмурилась, глядя на книгу в своих руках. И задумчиво повертела еесборник кулинарных рецептов. Смутило меня, конечно же, не это, а отсутствие специального вкладыша на обложке книги, где должен располагаться номер и дата выдачи и сдачи в библиотеку.
Недоуменно пожав плечами, я полезла в картотеку. Спустя час выяснилось, что такой книги у нас никогда не было, следовательно, тот молодой человек по ошибке притащил вместе с библиотечными книгами свою собственную.
Решив при встрече вернуть находку, я лениво пролистала книгу, разглядывая картинки с аппетитно нарисованными блюдами, и заметила на одной из них маленький листочек с текстом, приклеенный к странице при помощи клея.
Варварство, вслух сказала я, и поморщиласьполучилось уж больно громко, и голова заболела сильнее. Потерев переносицу, я нашарила лежащие на столе очки и с интересом принялась читать текст. Может, исправление рецепта или любовная записочка?
Это не было ни инструкцией к рецепту, ни любовной запиской. На белом прямоугольнике неровным почерком было написано следующее:
«Прошу, помогите. Меня держат в заложниках, издеваются и бьют. Пожалуйста, отнесите эту записку в полицию».
Я моргнула, еще раз перечитала текст, и дрожащими руками отложила книгу в сторону. Это, что шутка какаято? Ктото очень остроумно решил посмеяться над другими читателями? Или комуто и в самом деле требуется помощь?
До окончания рабочего дня я взволнованно мерила шагами читальный зал, постоянно оборачиваясь на книгу. Что, если это не шутка, а крик отчаяния? Вдруг когото действительно удерживают насильно, и этот ктото придумал запихнуть записку в книгу, которая должна привлечь внимание библиотекаря, ведь она не числится в базе?
Но с другой стороны, почему текст такой короткий и странный? Если бы меня удерживали в плену, то я бы точно написала хотя бы собственное имяАлиса Шумова. И личность того, кто меня похитил, если она, конечно, мне известна.
Получается, неизвестный не знает, кто его схватил? Но свое имято он должен помнить. И, если похищенному приносят книги, значит, относятся к нему хорошо. Было бы странным бить человека и одновременно заботиться о том, чтобы у него было свежее чтиво.
Стало понятно, что ничего не понятно. Покрутившись еще разок вокруг столов, я вернулась на свое место, чтобы посмотреть информацию о читателе. Так, Мария Лубкина, год рождения Ага, ей недавно исполнилось девятнадцать лет. Проживает по адресу, номер мобильного телефона
Поколебавшись, я схватилась за свой смартфон и набрала цифры, указанные в карточке. Механический голос равнодушно произнес:
«Абонент находится вне зоны доступа или выключен. Пожалуйста, попробуйте позвонить позднее».
Чем больше я размышляла о записке, тем большую тревогу она у меня вызывала. Разумеется, это всего лишь глупая шутка, не более
Тогда почему Мария Лубкина сама не приходит за книгами? В нашей библиотеке разрешалось забирать и сдавать книги другому лицу, ничего страшного в этом не было. Внуки приходили за журналами для своих бабушек, дочки носили любовные романы своим матерям, мужчины набирали книжек для детей
В волнении я схватилась за карандаш. Марию Лубкину я помнила смутновроде бы светловолосая молодая девчонка, часто являлась и набирала много книжек про любовь. Гдето месяца три назад она перестала показываться, и я о ней благополучно забыла. Книги она сдала, поэтому вопросов к ней не было. А недели четыре назад впервые пришел этот парень, набрал новых романов на ее имя, и ушел. Потом, дней через шесть, вернулся, и ситуация повторилась
И вот сейчас я тупо таращилась на записку с просьбой о помощи. И что делать? Забыть об этом, притворившись, что ничего не было? В конце концов, записку мог вклеить ктото другой, не обязательно Мария Лубкина.
Через минуту стало понятнозабыть об этом не даст совесть. Взглянув на часы, я принялась собираться домой, предварительно запихнув книгу с запиской в сумку. На улице уже стемнело, уличные фонари мягко сияли желтоватым светом, с неба попрежнему шел то ли снег, то ли дождь.
Натянув куртку, я замоталась шарфом и, заперев двери, выскочила из теплого здания. По пути домой заглянула в аптекукупила таблетки от головной боли и бутылку воды, проглотила сразу две штуки.
Прогулка на свежем воздухе пошла мне на пользууже возле дома я почувствовала, что боль отступила. И засомневалась, остановившись на перекресткемне следовало свернуть направо, если я хочу попасть домой, или налево, если
Поправив ремень сумки на плече, я огляделась. Мимо сновали хмурые прохожиеникому из них не было дела, что молодая девушка стоит посреди дороги и растерянно осматривается. Так, возможно, и до Марии Лубкиной никому нет дела
Решение было принято. Развернувшись в противоположную от дома сторону, я направилась вдоль трехэтажных зданий, миновала уличное кафе и здание налоговой, а затем свернула во дворы. Перед домом под номером четырнадцать остановиласьименно здесь, в пятьдесят четвертой квартире, проживала Мария.
Дверь мне долго никто не открывал. Когда я уже собиралась уйти несолоно хлебавши, замок тихо щелкнул, и на пороге появилась моложавая женщина. На первый взгляд ей было около тридцати пяти, но потом я разглядела сеть морщинок и уставшие глаза. Выкрашенные в светлый блонд волосы были убраны в низкий хвост, на носуочки в тяжелой оправе.
Добрый вечер. Что вам? резко спросила она.
Здравствуйте. Я из районной библиотеки, торопливо заговорила я. Меня зовут Алиса.
Очень приятно, я Тамара, пробормотала женщина, награждая меня острым взглядом. Она вся была острая, состоящая только из угловдвижения порывистые, резкие, рот скорбно поджат, и во всем ее облике читалась какаято нервозность и бескомпромиссность.
Я по поводу Марии Лубкиной
А, она книги не сдала? догадалась женщина. Погодите, я посмотрю в ее комнате.
Не дав мне и слова вымолвить, Тамара захлопнула дверь, оставив меня в недоумении на лестничной клетке. Переминаясь с ноги на ногу, я рассматривала краску на стенах, покрытую мелкими трещинками, и постепенно успокаивалась.
Если бы Мария пропала, ее мать, очевидно, забила бы тревогу, верно?
Я ничего не нашла, заявила Тамара, вновь открывая дверь. Может, она с собой их забрала, в Москву.
В Москву? удивилась я. Мария уехала?
Уехала, с неожиданной злостью выплюнула женщина. Не уехала, а сбежала! Я ей запретилачто там, в Москве этой, делать? Кому она там нужна? Ан нет, взяла да потихому смылась! Неблагодарная. Вот так растишь их, растишь
Получается, вы пришли с работы, а Марии дома нет? уточнила я.
Ее нет, вещей некоторых нет, и записка на столе лежит, кивнула Тамара, и скривилась, заговорив детским голосочком: Мамочка, я уехала покорять Москву, как и хотела. Пожалуйста, не злись. Я тебя люблю Тьфу.
И давно это произошло?
Да больше месяца как. Недель пятьшесть, наверное. А что? насторожилась женщина.
Я попыталась скрыть недоумение, чтобы не обидеть собеседницу, но получилось у меня плохо.
А Мария с вами не связывалась? Вдруг с ней чтото случилось?
Что с ней случится? воскликнула Тамара. А если и случится, то поделом. Будет знать, как мать не слушать. Да и писала она. Каждую неделю пишет сообщения, что с ней все в порядке. Последнее вон, дней шесть назад пришло. А я не отвечаю. Пусть знает, что мать обижается, может, хоть совесть проснется.
«Это у вас должна совесть проснуться», хотела сказать я, но сдержалась. Вместо этого попросила:
А вы не могли бы мне ее номер дать? А то тот, что в карточке указан, выключен. Может, я попробую у Марии узнать по поводу книг
Хорошо. Сейчас, ждите здесь, велела Тамара, и ушла за телефоном.
Записав номер, я поблагодарила ее за помощь, и уже собиралась спускаться вниз, как Тамара неожиданно добавила:
Это все дурость ее малолетняя. Надо же, даже книги в библиотеку не вернула! Как связалась с этим прохиндеем
О ком вы говорите?
Парень у нее появился, постарше, мошенник какойто, или бандит, уж не знаю, Тамара поджала губы. Такто Машка со школы с Мишей дружила, вот тот положительный мальчик, и семья у него хорошая, сам тихий, вежливый. А тот Ох, намучалась я с ней тогда. Люблю, говорит, его, не могу! Глаза б мои этого уголовника не видели!
С чего вы взяли, что он бандит или уголовник? Неужто сидел? удивилась я.
Нет, не сидел, неохотно ответила женщина. Молодой он больно, годков двадцать три, а на машине очень дорогой ездит. И Машке подарки дорогостоящие делалто кольцо золотое, то телефон новый. Откуда ж у двадцатилетнего парня в нашемто захолустье такие деньжищи? Ясное дело, украл или заработал нечестно.
Может, честно
Такие деньги честно не заработаешь. Я вот всю жизнь на заводе тружусь, и копейки получаю, отрезала Тамара, и с лязгом захлопнула дверь.
Постояв в раздумьях, я поспешила убраться из этого места поскорее. Бредя по темной улице и ловко огибая лужи из подтаявшего снега, я начинала все больше беспокоиться. Если Мария, как утверждает ее мать, уехала в Москву, то кто и для кого берет книги в нашей библиотеке? А если она не уехала, то почему оставила записку и продолжает врать матери? И, что еще интереснеегде она сейчас живет, почему не вернулась домой?
Зайдя в квартиру, я включила везде свет, набрала полную ванну горячей воды и позвонила маме. Изза плохой погоды связь была ни к черту, поэтому поговорить нормально не удалось. Мама уже третий год жила загородом, в доме бабушкиее резко потянуло на природу, и теперь она самозабвенно копается в земле и выращивает какието редкие сорта растений, которые потом продает. Узнав, что у нее все хорошо, я попрощалась, села на кухне с кружкой чая.
Часы на стене мерно тикали, за окном посыпался противный мелкий снег, а на кухне было так уютно и хорошо Я залезла с ногами на маленький диванчик, обхватила горячую чашку обеими руками, и Выругалась вслух, хотя обычно себе такого не позволяла.
История с Марией не давала мне покоядаже обычно вкусный и душистый чай казался пресным. Стало яснопока я не успокою свою совесть, нормально отдохнуть у меня не получится. Вылив напиток в раковину, я выдернула пробку из ванной и поплелась одеваться.
В местном отделении полиции мне совсем не обрадовались. Хмурый усатый мужчина долго дотошно спрашивал меня о цели визита, кем мне приходится потерпевшая, с чего я взяла, что она пропала
Наконец меня усадили в кабинетписать заявление, изъяли книгу с рецептами, и благополучно отпустили. На выходе я притормозила, и робко спросила у принимавшего мое заявление сотрудника:
А когда можно будет узнать о результатах?
Дамочка, мы тут что, лотерея? вспылил он. О каких результатах? Следствие будет вестись. Завтра переговорим с матерью этой Лубкиной, узнаем, что к чему. Может, это просто чьято шутка.
Я с ней говорила, она сказала, что Мария уехала в Москву. Вернее, это она так думает.
Что значитона так думает? А вы думаете подругому?
Да, да, я считаю, я осеклась, вернулась обратно и села на стул. Полицейский с тоской уставился на меня. Я думаю, что ктото похитил Марию и держит взаперти. Это он заставил ее написать записку и присылает сообщения от ее имени. Вот
Ага, и заодно книжки из библиотеки ей таскает, противно ухмыльнулся следователь. Ерунду не говорите. Значит, мать Лубкиной общается с дочерью?
Да, но это просто сообщения, не звонки
Когда в последний раз она выходила на связь?
Тамара сказала, что шесть дней назад.
Вот, видите, обрадовался следователь. Не о чем переживать. Да и имени на записке нет. Может, это вовсе и не Лубкина писала?
Вы что, не слышите меня? занервничала я. Это же просто сообщения, их кто угодно мог прислать!
В том числе и сама Мария, отозвался он.
Но
Так, гражданочка, не переживайте. Все проверим, все узнаем.
Следователь встал изза стола, обогнул его и, подхватив меня за локоток, повел в сторону выхода, приговаривая:
Все решим, не волнуйтесь. Идите с Богом, не простудитесь.
А
Я хотела коечто спросить, обернулась, но меня буквально вытолкали из здания, прокричав изза двери:
До свиданья! Следствие будет работать.
В сердцах я чуть не пнула дверь, но вовремя одумаласьеще штрафа за хулиганство мне не хватало. Спустившись по ступенькам вниз, я поежилась и натянула капюшон поглубже. Ну, вот и успокоила совесть, называется. Теперь, понимая, что правоохранительные органы вряд ли будут искать Марию, я только больше начала нервничать.
Но что я могла? Не буду же я сама искать эту Лубкину. Да и каким образом я это сделаю? У меня нет ни денег, ни связей, ни полезных знакомств. Нет, одно знакомство всетаки было, но прибегать к нему следует только в крайнем случае
Глава 2
Наутро я проснулась в мрачном настроении. Всю ночь мне снились какието немыслимые кошмары: огромный паук, мучающий бледную хрупкую девушку, в которой я узнала Лубкину; затем привиделся суд, где мне дали срок за то, что «не помогла чистой и невинной душе». Насколько Мария Лубкина была чистой и невинной, я не знала, но пришла к выводу, что жить отныне спокойно у меня не выйдет.
Собравшись, я отправилась на работу, и по пути повстречала бывшего одноклассника, Кольку Завидова. Фамилия у него была подходящейв школе Колька завидовал всем, включая учителей, а сейчас, по моему скромному мнению, наверняка завидовал своим коллегам.
Алиска, привет, окликнул он меня первым. Как жизнь? Давно не виделись.
Нормально. Ты как? ответила я, мысленно кляня Кольку, потому что сильно опаздывала на работу, а опаздывать я страсть как не любила.
Да потихоньку, работаю, кручусьверчусь, засмеялся он тоненьким противным смехом.
Смех у Кольки, как и его зависть, с детства оставался неизменным, и изза него Кольку часто дразнили в школе. Подождав, пока бывший одноклассник перестанет кукарекать, я из вежливости спросила:
Кем трудишься?
В автомастерской, тут, на Гаврилова, махнул рукой Колька. У тебя машина есть?
Нету, уныло покачала я головой.
Появитсяприходи. Вернее, приезжай. Скидку сделаю, расщедрился Завидов, и плавно перешел к обсуждению наших знакомых. Слыхала, у Мишки уже третий ребенок Куда, ёмаё, плодится, как кролик
Ага, вяло кивала я в такт Колькиным нравоучениям.
Прервать его и уйти мне казалось жутко невежливым, но и особого интереса Колькины речи не вызывали. Пока он не дошел до Алевтины Бельской, тоже нашей одноклассницы, которая родилась в неприлично богатой семье. Сейчас ее старший брат, Григорий, являлся мэром города, а второй, Глеб, вроде бы продолжил заниматься бизнесом Чем занималась Тина, я не знала. У нее всегда свистел ветер в головесегодня она хотела одного, завтрадругого, и так по кругу. В школе мы неплохо общались, но потом общение сошло на неткаждая уехала учиться в институт, но Тина вроде бы свой не закончила.
Прикинь, что? Колькины глаза аж засверкали от предвкушения моей реакции. Бельская совсем умом тронулась! Открыла детективное агентство.
Чего? заинтересовалась я, невольно подходя к Кольке ближе.
Того, передразнил он. Детективное агентство, говорю, открыла. На пару с какойто дамочкой. Та не местная, год назад к нам переехала, и замуж вышла за Тинкиного брата. Вот такие пироги.