Слушай, ну вы же не знали, что я живу с парнем.
Он выгибает бровь.
Да, не знали. Кое-кто нам не сказал.
Я не мог афишировать этот факт, признаюсь я. Вес его карьера мы должны были держать наши отношения в тайне.
Жиль кивает.
Я понимаю. Но все равно ощущаю себя полным ослом.
Черт. Я совсем этого не хотел.
Извини. Паршивая была ситуация. Но теперь все. Мы перестали скрываться. Я переступаю с ноги на ногу. Я знаю, есть люди, которые не могут принятьили понятьмои отношения с
Он прерывает меня.
Я к ним не отношусь.
Я осекаюсь.
Нет?
Не. Моя сестра встречается с девушкой.
О.
Угу. Мои родители в PFLAG (некоммерческая организация, объединяющая членов семьей лесбиянок, геев, бисексуалов, транссексуалов, а также их друзейприм. пер.) и все такое.
Здо́рово, говорю я, хотя не вполне представляю, что это значит. Я, наверное, худший парень с нетрадиционной сексуальной ориентацией на земле. Передайте мне кто-нибудь мануал. Спасибо, что сказал. Знаешь, я был бы не против как-нибудь еще выбраться с вами в бар. Извини, что так часто отказывался, но это был странный год.
Отлично. Он усмехается. Но при условии, что ты будешь играть в дартс за меня, потому что Фрейзер не настолько хорош, как считает.
Я качаю головой.
Я очень старался не мазать, чтобы та девчонка хлопала мне, а не хватала за зад.
Он смеется.
Там, в баре, был твой Там был Райан Весли, да? Мне же не почудилось спьяну?
Вспомнив тот вечер, я вздрагиваю.
Да, это был он. Вышло дико неловко.
Мда. Ну, в следующий раз мы просто позовем его с нами.
Хорошая идея.
У меня в руке жужжит телефон.
Я на парковке, пишет Вес.
Сейчас буду, пишу я в ответ.
Появляется еще одно сообщение. Там говорится:
Мой член сейчас такой твердый.
Я давлюсь смешком, и Жиль понимающе хмыкает.
Приятного ужина, говорит он, после чего уходит из раздевалки.
Насколько?печатаю я.
Меня арестуют, если я сфоткаю его прямо в машине?
Мой смех выплескивается наружу.
Наверняка, отвечаю. Тебе нельзя сегодня в тюрьму. У нас планы на ужин.
Я обуваюсь, запихиваю в шкафчик одежду и выхожу на парковку, где меня ждет внедорожник Веса. На земле слякоть, и, чтобы не испачкать ботинки, мне приходится аккуратно обходить первые лужи, но я рад, что снег наконец-то начинает сходить. Впрочем, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Вчера Блейк предупредил меня, что в марте здесь тоже бывают метели. А иногда даже в апреле и в мае. Блейк называет это «прощальным зимним фак-ю».
Когда я сажусь на пассажирское место, Вес здоровается со мной сексуальной улыбкой. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, потом бросаю взгляд на его пах.
Лжец! возмущаюсь. Ну и где мой стояк?
Он прихватывает себя и проводит языком по губам.
Сейчас будет. Дай мне секунду.
Я фыркаю.
Ладно, так куда мы поедем?
Он отъезжает от тротуара, а я тем временем наслаждаюсь видом его сильных рук на руле. Интересно, он знает, что его рукимой фетиш?
В какое-то супер-место из гида Мишлен. Фосберг утверждает, там круто. Кстати, они не дадут нам платить, поэтому ты обязан заказать самое дорогое блюдо в меню. Эти болваны всегда так поступают.
Буду знать.
Команда устраивает нам ужин в честь дня рождения Веса. Обычно дни рождения в команде отмечают в дороге, но на сей раз они отказались от своего законного выходного в кругу семьи ради того, чтобы пойти смог и я.
Когда Вес притормаживает у ресторана, человек в униформе забирает у него ключи от машины и обращается к нему «сэр».
И действительно, когда мы заходим внутрь, я понимаю, что оказался в одном из самых шикарных заведений Торонто. Хостес проводит нас через моднейший бар, а затем мы спускаемся в винный погреб, стены которого отделаны камнем и заставлены треугольными полками для хранения бутылок вина. Центр погреба занимает отдельный кабинет со стеклянными стенами, где накрыт стол на две дюжины человек, которых я, по сути, не знаю. И большинство из них уже там.
Хэ-э-эй! восклицают при нашем появлении несколько человек. Мне приходит в голову, что тот, кто придумал пойти в это место, гений (богатый). Ужин хоккейной командыдостаточно шумное мероприятие, так почему бы не провести его в самом красивом звуконепроницаемом подвале Торонто?
Я иду впереди и потому захожу в помещение первым, но потом притормаживаю, чтобы меня догнал Вес. Он уже за спиной, ладонь лежит у меня на лопатке.
Добрый вечер, дамы, обращается он ко всем. Где нам расположиться?
Вот здесь! орет Блейк, показывая на два кресла по центру стола. И да начнется игра!
Мы садимся, и к нам подходит официант в костюме красивее всех моих вместе взятых. Я подумываю ради прикола заказать что-нибудь сладкое, но потом понимаю: мне же придется действительно это пить, и потому беру эль.
Я буду «манхэттен». Без фруктов.
Серьезно? Вес никогда не заказывает коктейли.
Мой жених пожимает плечом.
Его любит отец, и когда я попадаю в подобные заведения, то всегда вспоминаю о нем. Откинувшись в кресле, он поднимает нос в воздух. Чувствуешь запах? Старая кожа и деньги.
Эриксон хмыкает.
Я встречал твоего отца?
Не-а. Вес встряхивает салфетку. И никогда не встретишь. Если до моего Большого Гейского Интервью он проявлялся всего раза три в год, то теперь отцепился от меня навсегда.
Наступает слегка шокированная тишина.
А твоя мама? спрашивает Блейк.
Она не осмелится пойти против него. Ну, ей же хуже. Он хлопает в ладоши. Что здесь самое вкусное?
Мы заказываем огромное количество дорогущей еды. Я, как и больше половины людей за столом, беру стейк, а Блейк заказывает каре ягненка. Я не могу сдержать удивления.
Ты же в курсе, что это, по сути, овца?
Он смотрит на меня, как на человека с минусовым IQ.
Чувак. Лучшая защитаэто нападение.
Точно.
Нам приносят целое море закусоккто-то заказал в троекратном размере все, что было в меню, и мы пускаемся в разговор о плей-оффе, поглощая горы креветок, мировой запас устриц и тартар из тунца.
Жизнь хороша. По-настоящему хороша.
Вес
Когда на меня уже начинает оказывать воздействие алкоголь, Хьюитт встает и бросает салфетку на кресло.
Ребята, я на пару минут отойду.
Он уходит. Туалет, видимо, наверху. Не может же он быть в винном погребе.
Я вспоминаю об отсутствии Хьюитта только, когда он приходит обратно. И мои глаза в буквальном смысле лезут на лоб.
На нем моя рубашката самая, купленная в Ванкувере, в ярко-зеленую клетку.
Ты где ее взял? выпаливаю я. И даже опускаю глазапросто чтобы проверить, что моя рубашка на месте.
Хьюитт пожимает плечами.
Я же говорил, что моя жена любит шоппинг. Увидела, наверное, твою, и она ей понравилась.
Я готов поклясться, что раньше на нем ее не было. Но тут вся команда. Может, я не заметил? Я прикладываюсь к «манхэттену» и, пока алкоголь обжигает мне горло, медленно скольжу взглядом по лицам друзей в свете свечей и отличной еде и напиткам. Суть в том, что моему отцу понравился бы этот ужин. Серьезно. И если б он не был козлом, то, возможно, тоже присутствовал бы тут.
Ладно. Как я уже говорил, это его потеря, а не моя.
Сомелье приносит четыре бутылки разного красного.
Белое никто не заказывал, верно? спрашивает он.
Нахер белое! восклицаю я. Слишком громко. Но это моя вечеринка. Даже ваш местный гомосексуалист запивает мясо только красным вином.
Сомелье слегка ошарашен, а мои одноклубники оглушительно ржут.
Эриксон поднимает руку.
Но я взял себе рыбу.
Сам виноват, отвечают ему, и в Эриксона летят скомканные салфетки.
Просто еще один вечер с лучшими мужиками Торонто.
Эриксон поднимается из-за стола.
Тогда закажу что-нибудь в баре. И уходит наверх.
Джейми обсуждает с Леммингом нюансы стратегии, и я стопроцентно не хочу их прерывать. Может, общение с таким же защитником поможет Леммингу преодолеть свою неприязнь к ЛГБТ. Так что я молча забираю у Джейми пустую пивную бутылку и заменяю ее на бокал с красным вином.
Черт, я тоже заведу себе мужа, если он будет подносить мне вино, острит Фосберг.
Именно поэтому он и женится на мне, подмигнув, говорю я.
Джейми, прервавшись посреди предложения, отвешивает мне шуточный подзатыльник, а после заканчивает свою мысль о «ловушке» в нейтральной зоне.
Кстатизаговаривает Хьюитт. В моей рубашке он выглядит просто убойно. А как вообще женятся двое парней? Ну кого ведут к алтарю?
Мы с Джейми оторопело переглядываемся. Потому что не обсуждали этот вопрос. Его и все остальное предстоит решить Джесс.
Эговорю я. Каннинг? Есть мысли?
Он пожимает плечом.
Да кому нужен алтарь? Думаю, мы просто найдем какого-нибудь судью и поженимся у моих родителей на веранде. А потом съедим целую гору ребрышек. Моя мама гениально управляется с грилем.
Глаза Хьюитта приоткрываются шире, и я практически вижу, как над его головой появляется лампочка.
Значит, когда женятся мужики, то еда на их свадьбе лучше, чем на обычной.
И есть пиво, прибавляет кто-то.
Но торт все равно должен быть, возражает Блейк. Я где-то читал, что свадьба без торта считается незаконной.
В этот момент возвращается Эриксон. Без алкоголя. Новниманиетоже в той самой рубашке. В ярко-зеленой «гейской» рубашке.
Бля-я-ядь, медленно выдыхаю я. И тыкаю Джейми локтем. Бэби, ты это видишь? Меня разыграли.
Он поворачивает свое красивое лицо. Эриксон, стоя в конце стола, жестикулирует, словно накаченный регулировщик.
О боже! Джейми давится смехом. Это надо заснять. Он достает телефон. Все трое, идите сюда.
Джейми делает свое фото. А через пару минут Блейк выскальзывает из-за стола и возвращается в такой же рубашке. Размера двадцатого, ну или какой там носит наш зверь. До меня внезапно доходит, что мои парникаждый из нихвыложили по две сотни баксов, не считая оплаты срочной доставки, только ради того, чтобы устроить мне этот сюрприз. Это глупо, что меня страшно растрогало их сумасшествие?
Черт. Я становлюсь сентиментальным.
Блейк, хриплю я. Как, черт побери, ты это обстряпал?
Он отхлебывает вина.
Воспользовался своим ключом. Обыскал вашу квартиру, чтобы узнать, кто пошил твою рубашенцию. Пока нашел ее, пришлось полчаса покопаться. Мужик тебе следует научиться распаковывать свой чемодан.
Джейми стукает меня по плечу.
Слышал?
посмотрел, что за фирма, и погуглил ее. Как два пальца, короче.
Фосберг встает.
Я следующий. Все равно мне надо отлить. Он уходит и через пару минут возвращается тоже в зеленом.
И боже когда в одном небольшом помещении собирается толпа в зеленых рубашках, начинает казаться, что этот цвет и впрямь чуточку бьет в глаза. Но, по-моему, во всем виновато освещение ресторана.
Уже принесли главные блюда, но игроки продолжают один за другим уходить и возвращаться в Зеленой Рубашке. Я пью, становясь с каждым глотком все пьянее, счастливее и сентиментальнее.
Они припасли рубашку даже для Джейми. Он уходит последним и возвращается в цитрусово-зеленом и с улыбкой во все лицо.
Теперь нам точно нужна фотография, говорит он. Я уже попросил официанта.
Вот таким образом мы с Каннингом и заполучили в нашу гостиную огромное фото, на котором в полном составе запечатлена команда Торонто, одетая в вопяще-зеленую клетку. Клянусь, на бумаге цвет вышел ярче, чем в жизни. Аж больно смотреть. А Джейми смеется всякий раз, когда я так говорю.
Но вот они мыдвадцать широких улыбок, испачканных красным из-за вина. Блейк в заднем ряду, салфетка повязана на голове, как бандана. Мы с Джеймировно по центру. Я обнимаю его за плечо, а он улыбаетсятак же искренне и спокойно, как в день, когда я впервые встретил его.
А я выгляжу умиротворенным. Никогда еще не использовал применительно к себе это слово. Но на этом снимке есть все, чего я когда-либо хотел, мужчина моей мечты и мои товарищи по команде. Я отказался от своей обычной усмешки в пользу другой, настолько сияющей, что меня не узнать.
Но там точно я. Там мы. И все идеально.