Зажав его страждущий член в кулаке, я медленно кручу шеей, со всех сторон натирая его ствол своей бородой.
Ч-черт, заикается он. Ты меня убиваешь. Просто соси его уже, наконец.
Я целую его в самый кончикон стонет, а потом разом избавляю от мук. Широко открыв рот, я вбираю его целиком. Он вскрикиваетне особенно по-мужски, и я, улыбнувшись с его плотью во рту, вытаскиваю его и с силой засасываю назад. Все. Я теперь беспощаден. Ритма нет, есть только стремление довести его до конца. Я сосу его, заглатываю, лижу языком. Он лихорадочно дергает бедрами. И всего через пару минут делает вдох и говорит:
Блядь, я кончаю.
И мой мужчина не врет. Он выстреливает мне в рот столько раз, что и не сосчитать, и я проглатываю недельный запас сексуального напряжения. Потом моя голова падает на подушку, и я ощущаю, как утомление подбирается вновь. Вес надо мной опускает лицо, его грудь часто вздымается, пока он хватает ртом кислород. Подняв обе руки, я расправляю пальцы на его грудной клетке.
Ты будто бы похудел, говорю я, кругами лаская гладкую кожу.
Сбросил пятнадцать фунтов с начала сезона.
Пятнадцать? Я знаю, иногда хоккеисты теряют небольшое количество веса. Но чтобы пятнадцать фунтов?
Угу. Ну, бывает.
Я тяну его вниз, и он скатывается с меня, чтобы у нас получилось обняться.
Это слишком уж много, шепчу. Буду откармливать тебя энчиладас.
Сколько приготовишь, столько и съем. Он зарывается лицом в мою шею. Джейми?
М-м?
У тебя, кажется, сперма на бороде.
Фу.
Он смеется.
Это будет проблемой?
Не знаю. Это моя первая борода, а тыпервый, кто ее обкончал.
Его голос звучит совсем сонно.
Пошли в нашу кровать?
Угу. Но прежде чем встать, я закрываю глаза. Всего на секунду.
Крепко обнявшись, мы засыпаем в комнате для гостей.
Глава 3
Джейми
Спустя восемь часов жизнь уже не так хороша.
Я в автобусе с двумя дюжинами подростков. Но это не напрягает, потому что я люблю этих ребят. Они много работают и временами показывают отличный хоккей. Я думал, что повидал немало потрясающих молодых игроков, но эти канадцы, похоже, выращивают чемпионов как морковку на грядках. Сезон у команды складывается не очень удачно, однако я верю, что в наших силах это переломить. У этих детей основательное чутье и блестящий настрой.
А вот мой настрой в данный момент выдающимся не назвать.
Поскольку мы с Весом заснули не у себя, моего будильника не было рядом, и я опоздал всего на сорок минут лишь потому, что кровать в гостевой была слишком узкой. Я проснулся, когда Вес заехал своим татуированным локтем мне в бровь. Часы на тумбочке у кровати показывали десять минут шестого.
Я резко сел с колотящимся сердцем. Принял самый короткий в истории душ, потом запрыгал по комнате как идиот, натягивая на мокрые ноги носки и хватая одежду. Единственным утешением было то, что мои вещи уже были собраны. Я хотел сэкономить время, чтобы провести его с Весом, так что по крайней мере моя сумка была готова к отбытию на турнир в Монреаль.
Из гостевой спальни, пошатываясь и моргая со сна, вышел Вес.
Ты уже уезжаешь?
Я проспал, пробормотал я, набирая сообщение тренеру, с которым должен был ехать. Опаздываю. Не уезжайте. Простите.
Я буду скучать, сказал Вес.
То, что я тоже буду скучать, было ясно без слов. Я поцеловал его быстрым, неудовлетворяющим поцелуем и выскочил за дверь. У выхода, снимая куртку с крючка, я умудрился запнуться о его гигантскую сумку.
Сделай одолжение, распакуй свои вещи, окей?
Вот такими были мои ласковые слова, пока я убегал, потея и ненавидя себя за то, что стал тем самым парнем, которого ждет весь автобус. И за то, что сорвался на своего бойфренда из-за брошенных у порога вещей.
Но он никогда их не убирает. Сумка обычно так и валяется там до тех пор, пока не приходит время опять уезжать.
И вот теперь я пью отвратительный кофе с заправки и слушаю болтовню своего коллеги Дэвида Дэнтона. Дэнтон всего на пару лет старше меня. Формально наши должности называются одинаковомы помощники тренера, но поскольку под началом основного тренера наших ребят есть еще пара команд, Дэнтон порой начинает изображать из себя главного. Особенно во время поездок.
Факты о Дэнтоне: у него отличный «щелчок» (разновидность броска в хоккееприм. пер.). И мерзкий характер.
Первая команда, с которой мы будем играть, говорит он, перекатывая за щекой кусок табака, это те самые ссыкуны, которых вы сделали в прошлом году. В этом сезоне их статистика лучше не стала. Не рассыпайтесь, забейте в первом периоде, и в перерыве они будут реветь. Педики, что с них возьмешь.
Гадкий кофе у меня в животе превращается в кислоту. Во-первых, что это за тренерская установка? Команда соперника одарена в плане защиты и обделена в нападении, и наши дети заслуживают более тщательного разбора. Стратегия им нужна не меньше бравады.
О лексиконе Дэнтона я даже не хочу говорить. Он использует слово «гейский» для описания всего, что ему не нравитсяот уродских машин до невкусных бутербродов с индейкой, ну а «педик» у него любой облажавшийся хоккеист.
Я уже просил этого козла следить за своим языком. Это было после одной игры на домашней арене. Мы с легкостью победили, и я был горд за наших ребят. Но когда игра кончилась, Дэнтон заорал: «Будут знать, педики!», так что я воспользовался возможностью и заметил, что из-за таких слов у него могут возникнуть проблемы.
Мало ли, кто может услышать, сказал я, намекая, что за использование уничижительных терминов начальство может вызвать его на ковер. Но больше всего я переживал за своих игроков. Я не хотел, чтобы тренеравторитет в их глазахлегализовывал подобный сорт ненависти. Не дай бог, кто-то из наших ребят сомневается в своей сексуальной ориентации. Никому не надо слышать это дерьмо. Шестнадцать и без того сложный возраст.
Но Дэнтон ко мне не прислушался. И каждый раз, когда он использует слово на «п», я представляю шестнадцатилетнего Веса. Он рассказывал мне, в какую панику впал, когда осознал, что он гей. Теперь-то, конечно, у него все прошло. Но его сила духа есть не у всех. Если в одной из команд есть пацан, который так же страдает, я не хочу, чтобы он выслушивал Дэнтонов бред.
Необходимость работать с ним бесит меня, но вовсе не потому, что мне не насрать на его мнение обо мне. Дэнтон потерял мое уважение в тот самый момент, когда я впервые услышал извергаемую им мерзкую чушь. Он и слово на «н» тоже употребляет. Я хотел, чтобы ему сделали выговор. Даже при случае сказал Биллу, нашему боссу, что речь Дэнтона часто содержит неудачные выражения, а его рассуждения не отличаются глубиной.
Попробуй немного его образумить, вот и все, что ответил мне Билл, хлопнув меня по плечу. Будет досадно, если в его деле появится выговор. Он ведь останется там навсегда.
Меня бы только обрадовало, если бы в деле Дэнтона появилась такая пометка, но подавать жалобу я все же не стал, потому что я параноик. Нет, раскрыться было бы в каком-то смысле прикольнопредставляю, каким станет у этого гада лицо, но подставить так Веса я не могу. У него шикарный первый сезон, и в фокусе прессы должны оставаться его успехи на льду, а не интимная жизнь. Я думаю, он в шаге от того, чтобы претендовать на Колдер Трофи. Серьезно, я не шучу. (награда, ежегодно вручаемая лучшему новичку НХЛприм. пер.)
Мы сидим в монреальской пробке на пути на каток, и мой желудок завязан узлом. Наша первая игра в этом турнире должна начаться в час дня, а уже больше полудня.
Еще миля, говорит Дэнтон, сверившись с картой в мобильном. Парни, на то, чтобы переодеться, у нас будет всего пятнадцать минут. Будем надеяться, что в следующий раз тренер Каннинг сможет встать вовремя.
Блядь. Ненавижу, что я опоздал. И ненавижу его.
Слишком много ненависти для калифорнийского парня. День точно не задался
Наконец мы подъезжаем, выгоняем ребят из автобуса, и я помогаю занести гору снаряжения внутрь. Начало турнира, слава богу, задерживается на полчаса. Команде даже хватает времени на то, чтобы нормально переодеться и настроиться на игру.
Все. Вперед, говорю я, хлопнув перчатками. Барри! На вбрасывании будь повнимательней. Помнишь? Эта команда немного тормозит при получении шайбы.
Парень кивает с напряженным лицом.
Затем я переключаю внимание на Данлопа, своего вратаря. Он очень одаренный игрок и здорово работает на тренировках. К сожалению, у него появилась тенденция зажиматься во время игры. В начале сезона он держался отлично, но в этом месяце застрял в тупике.
Как самочувствие? спрашиваю его.
Он отводит глаза.
То есть, не сдуюсь ли я, как в тот раз?
Данлоп, смотри. Я знаю, что ты испытываешь. Кризис бывает у всех вратарей. Кажется, будто это дерьмо никогда не пройдет, но оно проходит. Всегда. Сегодня или в следующем месяце, но твой кризис закончится. Честное слово.
Он что-то сердито ворчит. Не убедил я его.
У тебя есть талант, и твои товарищи это знают. Даже когда ругают тебя. То, что одноклубники Данлопа злятся на его текущее исполнение, делу не помогает. Они бы не стали тратить силы на то, чтобы тебя доставать, если б не верили, что ты можешь собраться. Я хлопаю его по наплечнику. Успокойся. Ты справишься.
Осторожный взгляд наконец-то поднимается вверх.
Хорошо, тренер Каннинг. Спасибо.
И вот она. Та причина, по которой я всем этим занимаюсь.
Не за что. А теперь иди.
Машина заканчивает полировать лед, и наших ребят на полторы минуты выпускают размяться и покружить по катку. Данлоп выезжает с высоко поднятой головой. Ударяет один раз по правой штанге ворот и два раза по левойего маленький ритуал. И мне кажется, что сегодня ему повезет.
Мой телефон, лежащий в кармане, жужжал пару раз, и теперь у меня появляется время, чтобы посмотреть, кто звонил. Это Вес. Видимо, у него закончилась утренняя раскатка. Пока я держу телефон, приходит новое сообщение. Он снова твердый.
Я вспоминаю нашу вчерашнюю шутку. Насколько?
Настолько, что может стоя отдать тебе честь.
Я бросаю взгляд на каток. Судьи еще не вышли, так что у меня есть пара минут. Я прислоняюсь к стене, чтобы никто не видел экран. Покажешь мне или как?
Через секунду появляется фото. Вес заморочился: сложил для своего члена маленькую бумажную шапочку да еще пририсовал к нему руку, отдающую честь. Я неприлично фыркаю и в этот момент слышу свисток. Бесценно, пишу я в ответ. Мне тебя не хватает.
Бэби, та же фигня.
Выключив и убрав телефон, я перехожу к скамье запасныхна несколько градусов веселее, чем был.
Глава 4
Вес
Когда в воскресенье Джейми возвращается из Монреаля, я не встречаю егоя уже на борту рейса в Чикаго, готовлюсь лететь на очередную гостевую игру. К счастью, после нее нас ожидает неделя игр на домашней арене. Одна блаженная неделя сна в своей постели. Одна неделя Джейми.
Скорее бы, черт.
Моя куртка отправляется в багажный отсек наверху, а наушники в уши, но когда я начинаю садиться, Фосберг орет с места у меня за спиной:
Парни, смотрите! Он опять в этой гейской рубашке!
Я останавливаюсь и сально подмигиваю ему.
Надел спецом ради тебя, очаровашка. Тебе ведь она так понравилась.
Фосберг швыряет в меня скомканную салфетку, но я падаю на свое место, и она пролетает мимо меня.
Настоящая причина, по которой я надел эту рубашку, конечно же, в том, что я не постирал свои вещи, а она лежала на стуле и была немятой и чистой. Плюс я от нее в полном восторге, так что на Фосберга мне наплевать.
Я закрываю глаза, наклоняю спинку сиденья назад и, устроившись поудобней, начинаю морально готовиться к этой очень важной игре против лидеров лиги. Большинство моих одноклубников заняты тем же.
Почувствовав, как сиденье рядом прогнулось, я предполагаю, что это Лемминг, поскольку в автобусах и самолетах мы с ним часто садимся на соседних местах. Лемминг, наш рыжий защитник, тоже из Бостона.
Но когда я открываю глаза, оказывается, что рядом со мной ухмыляется Блейк. Мой новый сосед явно задался целью сдружиться со мнойесли судить по тому, что он выдергивает наушники у меня из ушей.
Чувак, стонет он. Мне скучно. Поговори со мной.
Мне тоже хочется застонать. А ведь мы еще даже не начали двухчасовой перелет. В голове вдруг всплывает старая песня «Нирваны», и я пытаюсь вспомнить слова Мы пришли, развлекай нас. Блейк Райли такой же. Я пришел, и твой долгразвлекать меня.
Но заставить себя невзлюбить этого парня я не могу. Он дико смешной.
Поскольку он явно не собирается уходить, я смиряюсь и выключаю айпод.
Что слышно о Ханкерсене? Есть он в списке травмированных или нет? Ханкерсензвездный форвард «Чикаго» и в этом сезоне забивает минимум один гол за игру. Для нас он самая большая угроза на льду, поэтому если сегодня вечером он не играет, то наши шансы разбить непобедимых «Ястребов» без сомнения возрастут.
Пока ничего, отвечает Блейк. Он проводит пальцем по телефону, открывает спортивное приложение и поворачивает экраном ко мне. Проверяю каждые десять секунд.
Ну, если он все-таки выйдет, то, надеюсь, наша защита сможет придумать, как его удержать. Вряд ли, но мужчине позволено помечтать.
Как твой сосед?
Вопрос пугает меня.
Что?
Как Джей-бомб? уточняет Блейк. У его юниорской команды вроде турнир или типа того.
А, да. Мне до сих пор дико неловко обсуждать Джейми с парнями. Однако теперь, когда Блейк потусовался с нами двумя, будет еще подозрительней, если при имени Джейми я начну захлопывать рот. Одну выиграли, две проиграли. В этом сезоне им не везет, признаю я. И я знаю, Джейми это тревожит. Сильно тревожит. То, что он выбрал тренерство, еще не значит, что он утратил соревновательный дух. Ему больно смотреть на неудачи своих пацанов.
Фигово, сочувствует Блейк. Особенно, если ты тренер. Только и остается, что стоять у скамьи и смотреть. Будь я там, я бы весь извертелся: «Тренер, тренер, поставьте меня! Я могу выиграть для нас эту игру!»
Я прыскаю.
Это потому, что ты падкий на внимание свин. У Блейка даже есть свой фирменный танец, которым он отмечает каждый свой голнечто среднее между скачками на клюшке и паровозной ездой. Выглядит до ужаса глупо, но трибуны сходят с ума.
Ха. Сказал парень, за которым миллионы фанаток следуют всюду, куда бы он ни пошел. Прямо как стайка утят. Блейк усмехается. Готов поспорить, ты уже чпокнул в два раза больше девчонок, чем я в свой первый год.
И ты бы проиграл этот спор. Пора менять тему. Я киваю на свернутую в трубку газету, которую он держит в руке.
Что происходит в мире?
Обычная хренотень. Политики ведут себя, как засранцы. Люди расстреливают друг друга.
Мы тоже расстреливаем друг друга, замечаю я. И получаем за это приличные деньги. Странная работа, честное слово.
Он закатывает глаза в манере, которая на парне должна выглядеть глупо, но почему-то такого впечатления нет.
Мы не убиваем людей, Весли.
Еще три минуты назад мы молились, чтобы другой спортсмен оказался травмирован, но я решаю об этом не говорить.
А в Северной Дакоте откопали нового велоцираптора. Прикиньон был семнадцать футов длиной, с когтями и перьями. Блейк энергично кивает. Вот это был зверь. Страшно представить. Но еще страшней новый грипп. Слышал о нем? Он содрогается. Его овцы разносят. Ненавижу овец.
У меня вырывается громкий смешок.
Как можно ненавидеть овец? Они же, типа, шерстяные и безобидные.
Овцы не безобидные, бро. Взять тех ублюдков, что паслись за дедулиной фермойОн качает своей большой головой с таким видом, словно вспоминает какой-то тамошний наркопритон. Какими же они были злобными. И оручими. Когда я был пацаном, родители говорили, такие: «О, Блейки, гляди, какие миленькие овечки!» А эти твари подходили к ограде и блеяли мне прямо в лицо. Блейк открывает свой рот и издает такое громкое «бе-е-е», что на нас оборачивается весь самолет.
Похоже, это произвело на тебя неизгладимое впечатление, говорю я, усиленно стараясь не ржать. А где жил твой дед?
Блейк машет рукой.
Да в одной сельской заднице под Оттавой
В заднице? Мне бы понравилось это место.
Сплошные поля. И тучи овец. А теперь эти твари убивают нас гриппом. Господи. Я знал, что они чистое зло.
Ну-ну. Я бросаю на свой айпод тоскующий взгляд. Я бы мог сейчас расслабляться под приятную музыку, но вместо этого вынужден слушать воспоминания Блейка о его детских страхах. Все эти новые гриппы всегда оказываются ерундой. Впрочем, наблюдать, как такой здоровяк нервничает, довольно забавно. Говорят, особенно быстро новые штаммы распространяются в самолетах.