Взгляд около секунды жутких, грохочущих приговором, рассужденийи закивал:
Хорошо. Еще миги будто лезвием по горлу:Только я всё равно узнаю, кто это был. И что было. И если виноватто пи**да ему, грозно, твердо. И снова качание головой:Так что зря ты так Немного помолчав:Ладно, поморщился. Шумный вздох. Встал, протянул руку:Пошли.
Глава 12. Рассвет
* * *
Рассвет. Едва мы пустились вдоль ж/д путей по грунтовке, как встретил нас рассвет Багровыми красками разрисовал, истерзал еще недавно серое, спокойное небо.
Сжал мою ладонь невольно сильнее Федя.
Беглый, косой взгляд на свою горе-лю на своего защитника, и опустила я голову, цепляясь взором за щебенку под ногами.
Остаться как хочется остаться здесь, наедине с ним. Не возвращаться в тот ад, где онне мой, и янужна но не ему. Интересна, да и то лишь только на раз.
Где все так грязно, пошло и запутанно. Цинично.
Где ужас тканным плотным полотном.
Выпустил мою руку из своей, обнял за талиюневольно усерднее подав вперед, едва завернули в посадку. И снова шаги рядом, но не отпускает, не отрывается от меня. Излишне близко, излишние волнительно.
Недолгие, но счастливые минуты уединения, и выбрели на улицу.
Вдоль чужих заборови знакомый участок.
Федь, обмерла я у калитки, прерывая и его заодно ход.
Подчинился. Лицом к лицу. На расстоянии шепота.
Что?
Прикрыла я веки.
Жутко, страшно и больно подбирать слова, сознаваться, но поддатьсяи снова зайти, окунуться в тот ужаси того пугающе.
Давай Можно обмерла я, закусив губу, так и не досказав начатое.
Ну что?.. едва различимо, обжигая дыханием мои губы.
Давай давай хотя бы в дом не пойдем?
Окаменел. Волной его напряжение передалось и мне. Мурашки по телу.
Пожалуйста осмеливаюсь я вновь на звук.
Ваня, что было? Кто? шепотом, но с напором. Зарождающейся волной гнева.
Открыла глаза. Сцепились взгляды.
Но не смогла ответить, опустила очи.
Движение в сторонуно не дал уйти, схватил за руку. Покорно замираю.
Шаг ближеи обнял меня, прижал спиной к своей груди. Зарылся носом в волосы, уткнулся в ухо. Шумное, волнующее дыханиеи вдруг поцелуй в висок. Вздрогнулано удержал. А дальше и вовсе тихий голос, что вконец разорвал всё внутри меня:
Ванюш молю, скажи, что случилось.
Дернулась невольноеще сильнее сжал, вынуждая застыть, не шевелясь. А тепло его жалит, грызет. Убивает. Его ароматот всего голова кругом. Задыхаюсь. Визжать еще сильнее хочется. Его грубость и нежность вопреки всем страхам и жутям вокруг вовсе тащат душу еще дальшев преисподнюю.
Отчаянно рычу, из последних сил вступаясь за праведность:
Неважно. Хватит с меня позора. Я просто устала. Я хочу спать.
Что ж ты за человек-то такой? горестным шепотом.
И снова на мои глаза скрадываются слезы. Замирают мерзкие на ресницах.
Зажмурилась болезненно:
Какой есть.
Глубокие, шумные вздохимгновения выжидания, всех за и противсдался.
Звонкий выдох. Вдруг движениеприльнул ко мнепоцелуй в макушку, отчего дрожь волной холода прошлась по спине, в груди зарождая иное цунамипожар, смущение, трепет.
Отстранился. За рукуи повел, потащил меня куда-то в сторону.
Куда? взволнованно вскрикнула.
В сенник.
Не то сарай, не то амбар. Несколько шагов внутрьи замерли около высокой деревянной лестницы.
Ну, вперед, кивнул на меня, ухмыляясь.
А я таращу испуганно на него очи, глотнув слова от шока.
Че? улыбается криво. Лезь, а я снизу, если что, подстрахую. Будешь падатьтак на меня. Может, поймаю. А может, нет, печальной, догорающей иронией гоготнул.
Покорно перевожу взгляд на шаткую, ненадежную конструкцию, ведущую стремительно вверх аж на высоту второго этажа (если не третьего).
Мысленно перекреститьсяи попытаться исполнить приказ.
Уцепился мертвой хваткой за лестницу Федька, не давая ей лишний раз дергаться.
Участливый, благодарный взгляд на своего помощникаи снова взор не то вперед, не то вверх. Рывок за рывком.
Еще немногои выкарабкалась, забралась на настил.
Живо разворот, уставилась вниз: идет, идет за мной. Лезет вверх и Рогожин.
Невольно сжались мышцы от волнения.
Еще мгновенияи ловко выбрался наверх мой спутник.
Взгляд на меня из-подо лба:
Че? улыбается. Думала, брошу? Закину на чердак и лестницу уволочу?
Молчу. Невольно поддавшись на настроениеробкая, едва заметная улыбка.
Ложись, приказом. Кивнул на сено. Ты же спать хотела.
Покорно закивала я головой.
Отползла на четвереньках подальше от краяи попыталась исполнить веление.
Ай, дернулась невольно, уколотая, что прутом железным, толстым стеблем.
Та да, неожиданно рассмеялся Федор, умащиваясь рядом. Как-то я уже и забыл, насколько эта перина мягкая и пушистая. Еще одно ерзаньеи, скривившись, тотчас вновь расселся. Ладно, шумный вздохи подался к краю. Сча чего-нибудь найдем.
Вниз по лестницеа я, пытливо, тотчас за нимаккуратно ухватившись за балку, взор обронила на первый этаж.
Уже шарился там мой Рожа.
Еще миги выровнялся, протянув вперед в одной руке какую-то куртку, а в другойкакое-то покрывало. Взгляд на меня:
Фуфайку или ряднину? озорная улыбка с нотками наигранной нелепости.
Ряднину.
Лови, резво замахнулся, отчего тотчас испуганно отдернулась я.
Да я шучу, гогочет. Шорохподнимается уже. Не такой уж я ловкач, чтоб докинуть.
Живо к краю. Пытаюсь удержать силой стремянку, не давая ей танцевать на балке.
Еще движениеи обмер возле меня. Лицом к лицу.
Ласковый взгляд, теплая ухмылка:
Че, не пустишь?
Пущу, едва слышно. Мигом отползаю в сторону, пряча за ресницами очи. Чувствую, как жар уже заливает щеки.
Забросил полотно. Рывоки выбрался наверх.
Сгорбившись (спасибо «высокой» крыше») принялся расстилатьживо подползла в желании помочь.
Общие усердияи плюхнулся сверху Рогожин. Взор на меня, все еще сидящую, поджав под себя ноги, и в волнении изучающая происходящее.
Ну?! протянул ко мне руки. Идешь? Или я один тут мерзнуть буду.
Благодарная, смущенная улыбкаи еще рачительнее пряча глаза, подползла к нему.
Разлеглась рядом. Его велениеи умостилась на его груди. Жадно обнял.
А теперь спать, непонятной едкой иронией и прокашлялся. Шумный вздохи повелительно прикрыл очи (пытливый бросила на него взгляд).
Подчиняюсь. Зажмурила веки.
И снова мгновения дабы улеглось волнение от событий (суть которых я, по-моему, до сих пор не осознала), и отдаласьтугим, не менее пугающим (нежели всё доселе творящееся), давящим мыслям и ощущениям.
Родное сердцебиениемелодию которого я уже за сегодня выучила наизусть, и которую бы слушала и слушала всю жизнь. Запахкоторый бы вдыхала всегда. Теплов котором бы тонула и тонула.
Но всё этопризрачное. Запретное. Данное напрокат. «Демо-версия». Которой Он позволяет мне насыщаться, пока сам того хочет. Пока мир позволяет, не роняя на нас ни осуждение, ни зависть, ни злость.
Опять яЕго украдкой.
А Онмой, вопреки всем запретам и доводам рассудка.
Притиснулась к нему сильнеетотчас отозвался движением: сжал крепче.
Сумасшествие.
Ну почему? Почему Он себе, мне всё это позволяет? Но через мигснова ставит на место, возводя между нами стены. Почему на большее не решается?
ФЕДЯ, ПОЧЕМУ?!
Что за игра, издевательство какое-то? Нерешительность?
Весь мир готов и можешь поставить на колени, вот только собственную судьбу в узду взять не хочешь, в жизни своей разобраться и на грамм не стремишься.
А я? Чего хочу я?
Знаю. Уже, наверно, все знают. Один ты молчишь.
Глупо всё как-то. И жутко.
Но забери эти мгновенияи того будет хуже.
Нет, будет ужасно. Невыносимо.
Пусть хоть так, украдкой. Чужойно иногда мой.
Хоть такв мои легкие будет попадать «воздух».
Но как долго? Как долго ты себе это будешь позволять?
Пока Инна не прознает? Не запретит? Или пока сам не насытишься?
А что мне делать потом? Как МНЕ потом быть? Жить?
Существовать как?
Федя
Никто не сможет (да и не хочу!) заменить тебя.
Ни Золотарев, ни Шмелев. Никто.
Да и другие придут в мою жизнь. Смогут быть хоть немного похожи на тебя? Вызывать те же ощущения, чувства? Надежду? Жажду? Мечту?
А если опять будет обман? Игра?
Ты пользуешьсяно не скрываешь, заодно и меня делая счастливой.
А если такие как Глеб придут? Без спроса возьмут?
Или такие, как Ваня, которые уедут на следующий день, не попрощавшись?
Или я ничего более не заслуживаю?
Не достойна?
Федь, несмело.
Вздрогнул:
А?
Отстраняюсьподдается. Взор в лицо, но тотчас не выдерживаю смущения, отворачиваюсь, а затем и вовсе вновь улеглась, уткнулась ему в грудь.
Что, Вань? тихо, голос просел от тревоги.
Можно тебя о чем-то попросить? шепчу, будто лезвия глотая.
О чем? движениевынуждает меня приподняться. Взгляд в лицо, но прячу очи, окончательно сгорая от стыда.
И снова заливаюсь жаром неловкостиприжимаюсь к нему.
Страшно. До безумия страшно, но осмеливаюсь. Разрывными залпами:
Федь пожалуйста
Что, Ванюш? едва слышно, обжигая дыханием мне кожу. Гладит, проводит рукой по волосам, еще сильнее прижимая к себе.
Дрожу. Мурашки по телу. Задыхаюсь от его всего: запаха, тепла, что, казалось, уже проникли в меня, в каждую мою клетку. И даже сердца наши отныне стучат в один такт.
Федь отчаянно, рубая все преграды, еще сильнее жмурясь от страха, ты можешь быть моим первым?
Окоченел. Сжались, затвердели все мышцы в его теле. Не дышит.
Жуткие, палящие, слишком долгие мгновения дабы быть просто шоком.
Ответ. Это было решение. Его решение, которое он уже принял, но еще не в силах озвучить.
Дернулась в ужасе, в позоре я, желая отстраниться, убежать от него, но тотчас расселся, ухватил, сжал, привлек к себе обратноневольно забралась к нему на колени. Лицом к лицу. Щека к щеке. Соприкасаемсяно на нечто большее никто не решается.
И вдруг звук, будто свист выстрела:
Зая, хорошая моя ласкает меня его дыхание. Ты же знаешь разрезая мне сердце. Я не могу
Пожалуйста, силой впиваюсь пальцами в его плечи. Еще стремительнее текут слезы. Притискиваюсь сильнее. Губы к губам. Без обязательств. Горьким шепотом:Я не хочу, чтоб мной гадко воспользовались, обманули, или еще чего. Я не хочу кого-то другого запомнить. Федь Не хочу, чтобы это был кто-то иной.
Нервически сглотнул слюну.
Чувствую, невольно чувствую его уже всего собой. Его твердое, уверенное запретное желание, отчего еще сильнее начинает меня накатывать страх. Начинаю дрожать от происходящего, сгорать от перенапряжения.
схожу с ума.
Слепая надежда голодным волком воет.
Пожалуйста едва различимо, догорающее мое сердце шепнуло вслух.
Зай, набатом пульса в ответ. Из моей души потекли реки крови, уже осознавая по его интонации последующее. Окончательное.
Пожалуйста, горько я, сквозь плач, еще сильнее к нему тулюсь, отрицая, не желая ничего слышать. Сгораю от ужаса. Пожалуйста!..
Я не могу, расстрелом. У меня же Инна есть она мне верит и любит.
Взрывом рыдания вырвались из меня. Жуткой, убивающей правдой.
Его выбора. Его праведности. Моего грехопадения.
А ты? прощальным, неосознанным вздохом.
Отвернулся. Отчего невольно уткнулась ему в шею носом. Но держит, еще удерживает подле себя.
Звенящая тишина, разбитая ритмом разодранных сердец.
Не знаю, выхлопом кислорода в мои удушливые тенета. Уже не знаю.
Еще сильнее меня сжал, притиснул к себеотвечаю тем же.
Прости меня горьким шепотом.
Грохот. Вдруг внизу раздался шум. Женский смех ответом. А затем и вовсе стал отчетливо слышен голос.
Ее голос.
Глава 13. Грешники
* * *
Грохот. Вдруг внизу раздался шум. Женский смех ответом. А затем и вовсе стал отчетливо слышен голос.
Ее голос.
Голос Инны.
Да, б***ь! Где он делся?! Рожу, что, аисты унесли? Где вы его профукали? возмущенно гаркнула Соболева.
Да лазит где-то сквозь зевание, лениво ответил ей Рыжиков.
Тотчас отдернулся, выпустил меня из своей хватки Федор. Напори отсела покорно я в сторону. Ошарашенный взор (его) около. Поверхностные, лихорадочные вдохи.
Застыла и я, не дыша, боясь выдать нас всхлипами.
Еще один шумный вздохдернулся, содрал с лица ладонями напряжение. Нервно выругался.
Сиди здесь! тихое, приказом.
Покорно закивала я головой, соглашаясь.
На край. Прокашлялся невольно громкои в бой. Принялся спускаться.
Холодный, прощальный взгляд на меняи скрылся.
Не посмела дальше даже взором провести.
Воровка. Яворовка. И по делам мне!
Глухой стуквидимо, спрыгнул.
Че орешь? шутливое. Наверняка, как всегда, сейчас расписала его лицо добрая, озорная улыбка
Во, б***ь! Нашелся! сквозь хохот голос Андрея. Ты че там делал?
Че-че? Мышей гонял, гоготнул Рогожин.
Придурок! Я уже распереживалась. Думала, свинтил, пока я сюда добиралась. Инна.
Так, а ты чего? Батя, что ль, отпустил? Курить есть? судя по всему Грибу.
Смотря че, хохочет.
Че-че? Сигареты! не уступает в веселье и Федор.
Ага, едкое Соболевой. Жди от него! Отпустит! Догонити еще раз «отпустит». Нет, свалил в командировку.
Держи, тихое, перебивая.
Спасибо.
И че, до утра? сдержанное, с интересом Рожи.
А тебе бы только до утра, шаловливое Инны.
Пошли, че стоим? Не на параде же Федя.
А я думала, мы туда
Куда «туда»? гогочет Рогожин.
Ну, на сеновал, хихикает скотина.
Какой сеновал? ржет уже откровенно Федор. Я жрать хочу. А ей сеновал От, выдумщица! дружеской иронией. Пошлите искать, че там осталось со вчерашнего
Отдаляющиеся шаги. Стихающие разговоры, которых уже и не разобрать.
Уснула. Там и уснула. Свернулась клубком, и, давясь обидой, ненавистью к Нему, к Инне но, прежде всего, к самой себе, тупоголовой идиотке, утонула в размышлениях. В тяжелых, ядовитых мыслях. В презрении и боли. Устала. Ужасно я устала от всегоа потому и не заметила вовсе, как провалилась, погрязла в глубоком, непробудном сне.
* * *
Проснулась, когда уже солнце печально склонилось к горизонту.
Оглядеться по сторонам, попытаться сообразить, кто что где и принять решение.
Как бы там не было, а здесь прятаться вечно не смогу. Да и толку?
Жить. Как-то да надо жить.
Точки. Расставили все точки над «и». А значит, что еще нужно?
Четко и правдиво: у него есть Инна. А тыты просто друг. Так было и будет.
И даже один раз не светит.
И Федя молодец. Он хороший, правильный.
А ты, тытупая идиотка. И по делам тебе. Нечего на чужое рот разевать. На жуткое подбивать.
По заслугам
Подползти к краюи попытаться забраться на лестницу.
Шаткая гадинас каждым движением на грани того, что точно грохнусь. Но еще держусь.
Удавитьсясейчас бы в самый раз.
Упасть, удариться обо что-то твердое головойи точка. Али шею свернуть. Всему был бы конец.
«Или что-то сломать, и отхватить еще больше позора», язвительно запричитал рассудок.
«Дура», надулась на саму себя и я.
Еще рывоки ступила на землю.
Победа.
«Блин», поморщилась я, ухватившись за бок. Только теперь отчетливо понимаю, как ужасно болит живот, ноет, тянет шов.
Точно дура. Зачем вообще ехала? На что надеялась?
Овечка. Тупая овца. Я.
Только за порогкак тотчас налетела на кого-то. В ужасе дернулась назад (невольно обратно в помещение), едва только разум уловил, уяснил, кто это.
Стой! бешенное Его. За мной кинулся.
Глеб, не смей! отчаянно взвизгнула я, жадно выпучив очи.
Стой, я не трону тебя! и снова шаг на меня. Руки поднял вверх, разведя их в стороны. Я просто поговорить хочу.
Не приближайся! гневно. Еще усерднее пячусьпока не уткнулась во что-то, что прервало мой ход.
Но замер Шмелевне шевелится. Лишь только покорно сверлит меня взглядом.
Что тебе? взволнованно я.