Слава... Ты не поняла... Я... не рассчитаться! Яот души, как и ты! А вовсе не за... шубу! Как ты могла вообще подумать такое?! Ведь я же чувствую... что я тебе нравлюсь... И ты хочешь этого!
Чего я там хочу или нет, это мои заморочки, и я с ними разберусь как-нибудь.Слава плеснула себе воды, чтобы смыть эту чёртову сушь во рту и утихомирить взвинченное стрессом сердце, залпом влила в себя полстакана.Спасибо за твою щедрость, конечно, но одолжений мне делать не надо.
Боже, какая я дура! Я не с того начала,пробормотала Карина, закрыв глаза и растирая трясущимися пальцами виски.Надо было просто переставить всё местами, и тогда ты восприняла бы это иначе... Слава...Она открыла глаза, полные влажного блеска.То, что ты чувствуешь ко мнеэто взаимно. Я знаю, я дура, я всё испортила сама, но... просто поверь мне. Я люблю тебя. Прости, что всё так по-дурацки получилось... Я правда тебя люблю.
Буря отгремела, отлютовала, сердце теперь просто устало сжималось и разжималосьничего не хотело, ничему не радовалось, не вздрагивало от счастья. Наверно, стресс вымотал все силы, выпил до дна. И слова «я люблю тебя» упали в эту пустоту, отозвавшись только глухой печалью.
Принцесса... Тымоя сестрёнка, мы родные люди, пусть и не по крови. Давай не будем портить эти отношения сексом. Ему не место в них. Ты ещё жизни как следует не нюхала, не определилась, чего ты хочешь от неё и от людей. Ты ищешь, пробуешь. Я для тебя буду только вот такой ступенькой поиска. И ты пойдёшь дальше. А мне будет больно. Я, знаешь, немножко устала от боли. Сыта ею по горло. Я умею с ней справляться, справлялась не раз, но... Больше не хочу. Ты ещё найдёшь своего человека. И я только порадуюсь за тебя.
Последнее слово упало сухо и надломленно-хрипловатоодновременно с каплей воды из крана. У Карины дрожало всё: губы, ресницы, пальцы и слёзы.
Я уже нашла этого человека, Слав... Четыре года назад. И четыре года я этого человека люблюс самого первого дня. Я его встретила на похоронах папы. И пока не нашла никого лучше, роднее, надёжнее, сильнее и прекраснее, чем он. А вернее, она. Ты. Тысамая-самая... С тобой никто не сравнится. Никто и никогда.
Ты просто плохо искала, принцесса. Ещё не вечер,грустно усмехнулась Слава, снова садясь к столу.Ну, ладно, хватит на сегодня бесед о высоком, пожалуй... Они здорово выматывают. Давай вернёмся к прозе жизни ради разнообразия. Позавтракаем, например.Она глянула на часы.А то у меня сегодня ещё тренировка... Хотя я чувствую себя так, будто на соревнованиях выступила. Выжата, как лимон.
Карина, ещё всхлипывая и вздрагивая, накладывала на тарелки геркулесовую кашу с ягодной заморозкой. Такого тускло-сосредоточенного, замкнутого, словно бы выжженного изнутри выражения у неё не было даже на похоронах матери. Всё сияние жизни ушло из неё, остался только усталый надлом, и Слава чувствовала лопатками холодящее дыхание вины. Но ничем помочь не могла. Хорошо, если б её саму кто-то реанимировал...
Придя в спортзал, Слава села на скамейку в раздевалке и закрыла глаза. Она поняла, что просто никакая сейчас. Не было энергии, силы будто утекли сквозь пробоину где-то под сердцем. Но она попыталась восстановиться: сидела и дышала под мысленный счёт, а потом приняла упор лёжа и отжалась пятьдесят раз. Перевела дух и сделала ещё один подход в полсотни отжиманий.
Силы и злость понемногу возвращались. Она отработала свою обычную программу на тренажёрах, поболтала со знакомыми ребятами, а потом перешла в секцию дзюдо. Там был и Виталик, её сослуживец по группе. Что сказать о Виталике? С видутипичный «шкаф»: череппод «ноль», в плечахкосая сажень, а лицоТерминатор Терминатором. На работе это была пуленепробиваемая махина, способная завязать «клиента» узлом и сделать из него кубик Рубика. А дома, с женой и маленькой дочкойпросто большой и добрый парень, любящий и любимый муж и нежный папа. Внешность бывает обманчива. Очень.
На сегодняшней тренировке Слава обошлась с ним жестковато. Нельзя всё-таки давать эмоциям впутываться в другие области, где их быть не должно и где они могут только навредить делу. Слава знала это, но ничего с собой поделать не могла. Так хреново в моральном плане она себя не чувствовала даже после расставаний с девушками.
Виталь, извини.
Да лан.Мощная рука хлопнула Славу по плечу. Он её и как женщину-то не воспринимал. Ну а что? Она сама приложила к этому все усилия и своего добилась.Не в духе ты сегодня, что ли?
Есть немного.
А чё стряслось-то у тебя? Колись давай.
Да так... Небольшие заморочки. Сестрёнка мелкая... чудит.
Виталик добродушно хмыкнул.
Ох уж эти детки.
Да уж, дитятко. Напялило кружевные трусы и вертело попой.
Тренировка была окончена, они вместе вышли под мягкий, ласково щекочущий щёки снежок. Слава подбросила Виталика до дома: у того своей машины не было. Предновогоднее настроение безнадёжно спряталось где-то за сонными окнами старых пятиэтажекне выудить, не вытряхнуть, как засевшего в квартире бандита. Что-то уже совсем ничего не хотелось. Ни ёлки, ни мандаринов. Вообще ничего. Всё это осталось в далёком детстве, ключик от которого потерялся.
Ну давай...
Давай. Увидимся.
Они простились рукопожатием у дверцы. Домой не тянуло. Слава мялась, скрипя ботинками по снежному накату, и Виталик, уже поднявшийся было на крыльцо подъезда, обернулся.
Слав, ты чего?
Она пожала плечами, поморщилась.
Давай, заходи. Там Натаха обещала пирог рыбный испечь, готов уже, наверно.
Вот так просто: никто никому не лез в душу, не донимал расспросами. Просто прочёл мысли и подставил крепкое плечо. Собственно, плечи обоих отнюдь не были хилыми, но тофизические. А душевные могли порой дрогнуть.
Виталик с семьёй ютился в однушке на третьем этаже старой «хрущёвки». Едва они вошли, как Славу сразу окутало домашнее, вкусно пахнущее тепло. Наташа, невысокая и крепенькая, с ласковыми ямочками на румяных щеках, выглянула с кухни:
О, Слав, привет! А у нас пирог! С горбушей! М-м... Вкуснятина!
Слава была другом семьи. Без кавычек, простодругом. Когда отпуск совпадал, ездили с Виталиком на рыбалку, а за городв лес, по грибы-ягодывсем семейством. Зимой катались на лыжах. У Наташи не возникало никаких ревнивых мыслей насчёт мужа и Славы, она была простая и тёплая, по-женски мудрая. Одно время Слава молчаливо носила под сердцем мягкий, совсем не обременяющий комочек лёгкой влюблённости в неёкак сдобный колобок. Хочешьсъешь, а хочешьу груди согревай. Слава предпочла оставить у груди, ведь если съестьвдруг горько будет потом?
Виталик возился с дочкойкатал на плечах, перевоплотившись в северного оленя, а Наташа резала пирог. Розовые ломтики рыбы, покрытые колечками лука, дымились вкусным парком.
Слав, ты какая-то грустная сегодня,заметила Наташа.Случилось что-то?
Да так, пустяки. Ничего, прорвёмся,криво улыбнулась Слава.
В комнате что-то звякнуло. Наташа насторожилась:
Ой, не к добру это...
И точно: на пороге кухни показались с виноватым видом Виталик и Леночка. «Олень» увлёкся скачками, а Лена, размахивая окномойкой, задела люстру.
Папа сказал «ой», а люстра«бздынь»,доложила девочка.
Ребёнка хоть не ушиб, олень?нахмурилась Наташа.
Лена не пострадала, зато не поздоровилось одному из рожков люстры. Он не выдержал удара и почил в бозе.
Натусь, явка с повинной зачтётся?Виталик состроил огорчённо-покаянную мину.Мы просто это... Трясли волшебное дерево, а яблочки на нём оказалисьтого... Несъедобные и бьющиеся. Осколки мы щас уберём.
Дурачится с ней, как маленький, у самого детство в одном месте играет,усмехнулась Наташа, раскладывая куски по тарелкам. И строго добавила:Пропылесось там всю комнату полностью, а то не дай Бог осколочек какой-то останетсяЛенка же на него и наступит.
Есть, товарищ главнокомандующий!
«Олень» превратился в рыцаряукротителя страшного дракона по имени Пылеглот, а Ленав его верного помощника, вооружённого бронебойным веником и пуленепробиваемым совком. Судя по визгу, уборка проходила весело.
Ёлку не уроните, рыцари!со смехом крикнула в комнату Наташа.
Слава в последний раз наряжала ёлку классе в шестом, потом детство кончилось. Молодые сосенки ещё продавались на улицеразнокалиберные, разной густоты, роста и свежести. «Купить, что ли?»подумалось ей. Коробка со старыми игрушками уже много лет пылилась на антресолях шкафа.
В комнате тем временем раздалось глухое «бум», будто упало что-то большое и тяжёлое. Наташа возмущённо хлопнула себя по бёдрам и решительным шагом направилась на место происшествия.
Да что они там опять расфигачили?!
Из-за перевёрнутого кресла торчали кверху ноги Виталика, рядом дохлой змеёй протянулся шланг пылесоса со щёткой, а Лена каталась по ковру и хохотала в голос.
Папа проводил захват Пылеглота! Пылеглот победил!
Поверженный Виталик тоже трясся от смеха на полу, прижимая к груди агрегатк счастью, не пострадавший, а «бум» сказало, вероятно, кресло. Операция проходила в опасной близости от наряженной ёлки, но дерево чудом уцелело.
Это потому что напарник мне попался ненадёжный! Ржал, вместо того чтобы вести огонь по врагу!И Виталик прицелился в дочку из веника, а потом запустил его в полёт через всю комнату, будто копьё.
Тот, описав дугу, стукнул стоявшую в дверях Славу по лбу. Он был сухой и лёгкийне дубинка, но в руках Виталика всё что угодно превращалось в оружие.
Упс,сказала Лена, вжав голову в плечи.
Слава не стала осуществлять возмездие: прилетело ей справедливоза сегодняшнюю тренировку. Она подала Виталику руку, и тот, ухватившись, встал.
Один-один, ничья,усмехнулась Слава.
Это вы о чём?удивилась Наташа.
Да так, о своём,хмыкнул Виталик.
Они со Славой выдвинули стол на середину комнаты. Наташа раскинула на нём скатерть, водрузила пирог и расставила тарелки с уже отрезанными ломтиками. Из холодильника появилась запотевшая банка вишнёвого компотаярко-рубинового, душистого и сладкого.
Всё, шумные игры окончены,сказала Наташа.А то от квартиры камня на камне не останется.
Так уж получалось, что когда Виталик играл с дочкой, регулярно слышалось то «бум», то «бздынь», то «бряк», то «кряк».
У меня иногда складывается впечатление, что вы одинаковые по разуму,проворчала Наташа, но сердитый тон не мог никого обмануть: её глаза смеялись.
Слава отдохнула душой в этом семейном тепле, но в уголках её улыбки притаилась горчинка и грусть. Век бы тут сидеть, но домой ехать пришлось. Что её ждало там? Заплаканная Карина, набор в холодильнике «это могло бы быть вашим обедом, если б не лень» и пустой угол «здесь могла бы стоять ваша ёлка, если бы не потерялся ключик от детства».
Она заехала в магазин и купила парочку светодиодных гирлянд, несколько новых шаров, а также невысокую искусственную ёлочку: живые сосенки было жаль. За продуктами тоже не мешало заскочить. Попались хорошие, крупные мандарины, и Слава взяла два кило.
А дома вместо Карины её ждала записка: «Я в библиотеке». Ну, какая библиотека в век интернета и пиратских книжных коллекций? Что-то здесь не то. На плечи опустилась холодящая тяжесть тревоги, и Слава набрала номер сестрёнки. «Аппарат абонента выключен или находится...» Ещё не хватало.
На плите сиротливо стояла кастрюлька с холодной, застывшей в студень геркулесовой кашей, оставшейся после завтрака, обедом и не пахло, а между тем уже близилось время ужина. Впрочем, Слава от пуза наелась у Виталика с Наташей, только пить после рыбного пирога чуть-чуть хотелось. Утолив жажду стаканом клюквенного морса, она поставила ёлочку в угол, обмотала гирляндами, включила. Игрушки пока вешать не стала: настроение, немного исправившееся в гостях у друга, быстро и неуклонно скатывалось обратно в нуль. Сидя на диване и утонув застывшим взглядом в разноцветном мигании лампочек, она думала о Карине, и мысли были невесёлыми.
«Аппарат абонента...»
Слава дёрнула лицевыми мускулами, покривив губы от острого приступа дурных предчувствий. Тревога гудела колоколом. «Если с ней что-то... Это будет моя вина, только моя».
Подождав ещё полчаса, она начала обзванивать всех университетских подружек Карины. Слава была бы не Слава, если бы в своё время не записала номера их телефонов и адреса; опекая сестрёнку, она должна была знать, где и с кем та могла находиться. Несколько девушек ответили, что понятия не имеют, где Карина. На пятом или шестом номере Слава наконец напала на след. На заднем плане слышались музыка и разговор, и нетрезвый девичий голос ответил:
Алё... Ик. Кто это?
Слава заглянула в записную книжку, сверила номер и имя.
Это Алина Иванова?
М-м, нет, Алина сейчас не может подойти,хрипло простонала девица.Я просто взяла её телефон. А кто её спрашивает?
Ну и голос... Пьяная курящая проститутка, а не студентка факультета психологии. А сама владелица телефона, видимо, уже в хлам.
Ну, не Алина, так вы, мне без разницы,сказала Слава.Скажите, барышня, ваша однокурсница Карина Тихонова сейчас не рядом с вами находится случайно?
Карина? Да-а-а... тут она! Ик! Щас...
От сердца отлегло, сдавивший его холодный обруч лопнул, а недавняя тревога сменилась сухим, царапающим горло раздражением. Она-то Карину уже мысленно хоронила, а та всего лишь загуляла с подружками. Такого с ней раньше не случалось, сестрёнка не была любительницей попоек, но всё когда-то бывает в первый раз... Всё-таки эта хорошенькая круглая попка просила ремня.
С полминуты Слава слушала фоновое музыкальное сопровождение, а потом тот же пьяно-хриплый голос спросил:
А пр... простите, кто её спрашивает?
Её сестра,ответила Слава.Девушка, можно побыстрее трубочку ей дать?
Снова музыка, бубнёж.
А... А Карина велела передать, что её нету дома,заявила девушка с прокуренным голосом.Такшта... извините, ничем не могу помочь. Ик.
Хорошо, тогда хотя бы просто назовите адрес, где вы сейчас находитесь,сухо попросила Слава.
Ах-ха,выдохнула-хохотнула нетрезвая собеседница.А понимаете, я... Как бы пр... пар... парадоксально ни звучало, сама, блин, не знаю. Ик!
Как можно сидеть, бухать и не знать, где?Изжога раздражения горела за грудиной, голос Славы звучал жёстко и холодно.
Ну-у, вот так вот... получается, что можно...Судя по тягуче-жеманному выговору, девица сделала губы «уточкой».Чиставизуальна я дом зна-а-аю... Номер не помню щас... не смогу вспомнить.
Так, тогда передайте трубку хозяину или хозяйке квартиры,теряя терпение, потребовала Слава.
Пхах,выстрелила хохотом девица.Так хозяйка как раз щас и не может... Ик! Она тут немножко... кагбэ... отдыхает.
Алина Иванова?догадалась Слава.
В яблочко!Сиплый смех-ржание.
Спасибо, я узнала, что хотела.И Слава разъединилась.
Алина Иванова была иногородней и жила на съёмной квартире. Жила бы с родителямивряд ли могла бы устраивать гулянки так свободно. Сжатые губы, завязанные шнурки, звякающие ключии Слава села в машину.
По дороге зазвонил телефон. Вызывала Алина Иванова.
Да.
Уже знакомый голос с «приятной хрипотцой» сквозь «уточку» губ жеманно протянул:
А... Это Слава, да?
Пьяненькая игривость этот голос не красила, только придавала пошлости.
Допустим. Только для васСвятослава Игоревна.
Ам-м-м... М-м-можно называть вас Славой? А то мне щас не выговорить...
Как угодно.
Кто-то там орал, кто-то смеялся, «тыц-тыц-тыц» глухо долбилось в динамик.
Слав... Это опять я, узнали, да?Жеманная хрипотца зашкаливала, уточка щёлкала клювом. А икота у неё, кажется, прошла.Меня Лиля зовут. Я вас видела пару раз возле универа... Когда вы за Кариной заезжали. Я вас тогда приняла за Карининого парня, ха-ха-ха! Я подумала: «Боже, какой крутой! Офигеть!» Карина про вас немножко рассказывала... Просто обалдеть! Я так хочу с вами познакомиться поближе! А приезжайте к нам, м?
Уже еду,сухо и коротко ответила Слава. Она внимательно следила за дорогой.
Правда-а-а?удивилась Лиля-уточка. Голос у неё дрожал придыханием, будто она изображала секс по телефону.Как здорово! Я жду!
Она хрипела, несла чушь. Слава не вслушивалась, её больше занимало то, как попасть в этот забитый машинами дворик, не зацепив мусорные баки, и встать, не перегородив проезд.
Извините, Лилечка,оборвала она поток сексуального сипения в динамике.Встретимся через минутку.
Три девицы, но не под окном, а на лестничной площадке у двери курили и щурили чернеющие размазанной тушью глаза сквозь дымовую завесу. Увидев Славу, они икнуливсе три разом.
Ой... Здрасьте...