Под двумя огромными зонтами наподобие шатров, которые почтительно держали над нами московские Кинг-Конги, мы достигли длиннющего черного лимузина, напоминающего библейского крокодила Левиафана, и загрузились. Внутри Левиафан оказался чрезвычайно хорош, был напичкан всеми последними чудесами техники, баром и даже маленьким телевизором. А у Сашки зато в его «Мерседесе» Усилием воли я отогнала прочь мучительные и абсолютно не нужные сейчас воспоминания. При мыслях о Сашке я раскисала. Кровь приливала к голове и бежала вниз, к запретной зоне, а мне сейчас, как разведчику, требовалось незамутненное сознание.
Телефон у Беседовского звонил беспрерывно, так что я могла спокойно наслаждаться московскими пейзажами за стеной ливня и комедией «Кин-дза-дза» в телевизорчике. С Сашкой мы смотрели ее несколько раз и всегда хохотали до коликов, но сегодня картина мало меня забавляла.
Нереальность происходящего на экране была сродни моему вполне отчаянному положению: что я делаю в чужом городе с почти незнакомым мужиком? От подобных мыслей в голове начинало тоненько звенеть и спина холодела, но я изо всех сил гнала дурные мысли прочь. Ну в конце концов, самое худшее, что может случитьсяувольнение, и не съест же меня Большой Босс! Ну выгонит с работы, попрошусь к Сашке в фирму, полы мыть.
О моей поездке знала только Аришка. Перед очередным отъездом на отдых она примчалась ко мне, вывалила кучу «полезной ерунды»«то, что под руку подвернулось», и до ночи давала ценные указания. «Под руку» Аришке попался непременный флакон духов, благополучно забытый в суматохе сборов, воздушный розовый шарфик и дорожная малюсенькая сумочка.
Куда мы едем? между трелями его мобильного я все же успела задать вопрос.
В «Восточный атриум», бросил мне Босс так, будто я знала наперечет все рестораны столицы (с другой стороны, сама же спросила!), и затем снова в трубку:Да, Игореша, я прибыл, можем через он взглянул на часы:Через два часа, где обычно
Ресторан «Восточный атриум» размещался внутри огромного современного здания и действительно был устроен по древнеримскому подобию. Второй и третий этажи по периметру огибали внутренний дворик, декорированный, как объяснил Беседовский мимоходом, в японском стиле.
Ливень переплавился в мелкий дождь, охрана чинно довела нас до дверей. Мы вошли внутрь, и нас окутало экзотическое царство. Внутри было тепло, светло и так мило, что сразу хотелось остаться здесь навсегда. У входа нас поджидал невысокий лысый тип в черном кожаном пальто.
Лысый мне не понравился сразу же, но не оттого, что был некрасив. Черты лица его были какие-то смазанные, нечитаемые, а рыбьи глаза веяли холодом и мраком, от них хотелось бежать куда глаза глядят. Лысый скользнул по мне равнодушным серым взглядом и отвернулся. Да, усмехнулась я про себя: тяжела бизнесменская доля, с кем только не приходится общаться!
Крошка, ты ведь не очень хочешь есть? спросил Беседовский и, не дожидаясь ответа, велел:У нас важный разговор, можешь подождать там, наверху, я тебя позову, и, положив толстую лапу на плечо лысому, ушел внутрь зала.
В самолете мы летели бизнес-классом, и я успела перекусить и даже глотнула немного шампанскогодля храбрости. Беседовский ел и пил за троих и беспрестанно шумел: то громко рассказывал анекдоты, то просил добавки, то приставал к стюардессамв общем, скучать не давал никому. Со мной Босс обращался как с говорящей куклой, которая всегда под рукой и которую иногда можно о чем-то спросить и даже получить ответ. Впрочем, особенно ломать голову не приходилось, как правило, томной улыбки вместо исчерпывающего ответа Беседовскому было достаточно.
Не спеша прогуливаясь по галерее, я рассеянно глазела по сторонам. Замысловатые картины на стенах, выдержанные в духе неомодернизмаСашке бы понравилось, сплошь какие-то ромбы да квадраты, не радовали глаз. В просторных нишах на возвышении стояли со вкусом подобранные икебаны. На противоположной стороне призывно сверкали огни бутиков, но я не хотела, чтобы Беседовский видел меня разглядывающей роскошные витрины. Еще решит, что я что-нибудь присмотрела, и захочет купить
Но похоже, мне здесь еще долго придется гулять Выйти на улицу, в дождь, и подышать столичным воздухом? Может, московский дух авантюризма вдохнет в меня уверенности и бесстрашия? Что-то подсказывало, что эти качества скоро очень мне понадобятся
Случайно я бросила взгляд вниз и не увидела Беседовского. Наверно, вышел в туалет. Пора бы подумать, как я буду выкручиваться из щекотливой ситуации. Окажется ли Большой Босс настолько благородным, что не станет силой принуждать заниматься с ним любовью? Будет ли информация, которую я собираюсь ему выложить, стоить моего трехдневного пребывания в гостинице? Я решила надеяться на лучшее и уже было направилась к выходу, как вдруг еще раз посмотрела вниз.
Убранство ресторана согревало душу: пастельные естественные тона, официантки в национальной одежде, множество подушек на сиденьях и тихо льющаяся восточная музыка. Аришка рассказывала, что японцы едят палочками, вот бы попробовать! Столик бизнесменов находился в самом углу и почти целиком был закрыт легкой бамбуковой ширмой, покрытой иероглифами.
Лысый проделывал какие-то непонятные манипуляции с чашечками, и вдруг меня осенило. Я просто не верила своим глазам Лысый, настороженно озираясь, сыпал что-то из облатки в чашку Большого Босса! В голове моей перещелкнулся какой-то невидимый рычажок, колесики зацепились за ролики, направив все мое существо в какое-то непривычное, незнакомое русло, и дальше я действовала, повинуясь не разуму, а инстинкту.
Позабыв присущие мне медлительность и неторопливость и едва сдерживая крик в груди, я повернулась и рванула по галерее назад, к лестнице. Где же она, господи? Только бы успеть, только бы не разминуться с Беседовским! На каблуках бежать было невозможно, я сдернула их на ходу и помчалась дальше, чуть не потеряв сумочку. Служащий в синей ливрее преградил мне дорогу, и я схватила его за грудки.
Где туалет? Где у вас туалет?
Наверно, вид у меня был страшный и кричала я очень громко, потому что служащий почел за лучшее побыстрее отделаться от психованной девицы, отпихнул меня и рукой указал направление.
Я неслась по мраморному коридору, ноги в колготках проскальзывали по блестящему сверкающему полу. Наконец я достигла цели: две темного массива двери с одинаковыми рельефными фигурками в кимоно красовались передо мной.
Подскочив с лету к одной, я ввалилась внутрь: вертлявая тощая девица у зеркала пугливо обернулась. Издав вопль, я рванулась к другой двери, толкнула ее истолкнулась лицом к лицу с Беседовским.
Крошка, тебе уже не терпится? Ты решила поймать меня здесь?.. Большой Босс был, похоже, приятно удивлен.
Я почти валилась с ног, и он втащил меня внутрь, в сияющее чистотой помещение. Темные веселые глаза изучали меня внимательно, Беседовскому явно нравился такой поворот событий.
Дмитрий Дмитрий я еле дышала и от волнения забыла отчество Босса. А, черт с вами, тот, за столомлысый, он
Беседовский впился в меня толстыми, как две булки, ручищами и тряхнул:
Да что с тобой, крошка?
Он подсыпал вам что-то в чашку! простонала я. Мне больно, пустите!
Он сразу отпустил меня и смотрел, не отрываясь.
Ты уверена? Ты понимаешь, что говоришь?
Голос из скабрезно-игривого превратился в железный. Он весь как-то подтянулся, постройнел и стал похож на льва в прерии, вышедшего на охоту.
Почему ты босиком?
Я непонимающе поглядела на ноги, потом на туфли в руках и тут же закричала:
Я бежала предупредить! Боялась, что не успею и вы
Я уже не могла сдерживаться и завыла:
Я сразу сразу, как его уви-ивидела, поняла, что он что-то замышл-я-яяет, растирая слезы по лицу, рыдала я. И побежа-ала к вам, а вы-ы-ы
Беседовский повел себя странным образом. Взял туфли и Аришкину сумочку, бросил на пол, подвел к белоснежному рукомойнику и сам умыл мне лицо, затем промокнул его салфеткой. Мне было все равно, стук в груди не унимался, и я не понимала, отчего Беседовский так спокоен.
Дверь туалета растворилась, мелькнули чьи-то напуганные глаза, и дверь затворилась.
Туфли надень.
Я надела.
Говорить можешь? оглядев меня, спросил Босс.
Я кивнула.
Давай еще раз ипо порядку.
Я «дала», то есть повторила все, что видела, еще немного волнуясь и нервничая. А вдруг лысый, заподозрив неладное, уже крадется по коридору с пистолетом в кармане?
По виду Большого Босса никак нельзя было понять, о чем он думал. Он только сопел и пристально вглядывался в меня, как будто что-то прикидывал или в чем-то сомневался.
Наконец он вздохнул, еще разок странно на меня посмотрел и решительно выдохнул:
Идем.
Куда? испугалась я и отпрянула назад, к сияющей раковине.
Как куда, обратно, усмехнулся Беседовский.
А А вы разве не позвоните в охрану?.. растерянно спросила я.
Он молча сунул мне сумочку, взял за руку и силой повел за собой. Проходя коридор из зеркал во всю стену, я отвернуласьлучше не смотреть сейчас на отражение, а то точно упаду в обморок.
Дойдя до лестницы, Босс остановился и аккуратно, будто хрустальную вазу, прислонил меня к перилам.
Жди, и стал спускаться вниз, к низеньким столикам, бамбуку и тихим умиротворяющим звукам музыки.
Сверху мне было видно все как на ладони, на всякий случай я спряталась за искусственным деревом и наблюдала из-за него. Лысый как ни в чем не бывало сидел и в задумчивости что-то писал палочкой на плоской, как поднос, тарелке. Подошел Босс, уселся и что-то недолго говорил лысому. Тот посмотрел на часы, встал, приобнял Босса за плечи и пошел к выходу.
Я тупо смотрела ему в спину, пока она окончательно не скрылась, и только тут увидела, что Беседовский активно мне машет. На ватных ногах я потопала вниз, держась чуть дрожащей рукой за перила и озираясь по сторонам. А вдруг это хитрый маневр и лысый вернется, чтобы сделать свое черное дело?
Беседовский ждал меня за столиком. Мне показалось, он как-то смущен, и смотрел он на меня по-прежнему странно. Я упала на мягкую подушку и застыла. Какое-то время мы молчали.
Босс руками закидывал в рот маленькие непонятные штучки, не переставая сверлить меня взглядом. Как же они называются, пыталась отвлечься я, Аришка рассказывала Я судорожно поправила розовый шарфик на шее, не зная, куда деваться от темных испытывающих глаз напротив.
Я хочу тебе сказать, Мария Николаевна, что ты очень хороший человек, внезапно с набитым ртом сказал Беседовский, и я лишилась дара речи.
Во-первых, он запомнил мое имя-отчество. Во-вторых, не злится и не орет. В-третьих, говорит более чем странные вещи!
Игорьдруг моего детства, я знаю его лет сорок восемь, мягко продолжал Беседовский. Это один из тех немногих людей, в ком я уверен на триста процентов.
Но, Дмитрий Александрович, я же не
Я знаю, остановил меня жестом Босс. Ты ничего не сочинила, но
Но что? я привстала с места.
Милая, Игорь ничего мне не подсыпал, ласково сказал Беседовский, я и не думала, что он способен на такой тон! У него простуда, и он растворял лекарство, наверно, случайно перепутав чашечки, вот и все!
Никогда мне не было так стыдно. Я закрыла лицо руками и приготовилась снова заплакать. Друг детства, сорок восемь лет! Как он, наверно, обиделся! Что же у меня в головемозги или кю?
Я Игорю, разумеется, ничего не сказал, он бы просто принял меня за сумасшедшего, добавил Беседовский. Но ты-то его первый раз видишь, а я знаю, он производит на незнакомых гхм странное впечатление.
Стало немного легче: все-таки одной душой, кто знает, какая Мэри Блинчикова дура, на свете меньше. Беседовский смотрел на меня в упор и словно о чем-то раздумывал. На темном, под цвет глаз, галстуке в крупную полоску сиделону куда же без него? привычное пятно, наверное, вот этот темный соус в мисочке, и мне стало совсем хорошо.
Но я убедился, ты действительно добрый человечек, и скажи мне, пожалуйста: какого черта ты здесь делаешь? с неожиданной теплотой и участием спросил Босс.
Руки мои перестали дрожать от страха, и сердце уже не билось как шальное. Официантки давно к нам не подходили, сочилась негромко музыка и телефон залился трелью. Беседовский поднял толстый палец: жди, мол, и рыкнул в трубку:
Да?
В трубке рассказывали о чем-то захватывающем, потому что лицо шефа из раздраженного становилось довольным и удовлетвореннымкак у медведя, которому только что сообщили о посылке с медом.
Ну и дела ронял Беседовский в трубку, широко улыбаясь. Вот что значит, Юрьевич, интуицияпрямо задницей чувствовал, нельзя с ним связываться Что? Да иди ты Ну Степан Борисович, сам виноват, предупреждали ведь Ну давай, Юрьевич, бывай. Спасибо, что позвонил Да, обнимаю, ты тоже не болей, Босс отложил трубку.
Как Степан Борисович? Все уже все знают и я зря приехала сюда? План не сработал, мое смешное благородство запоздало, и что теперь объяснять Беседовскому? Захотелось завыть, или зарыдать, или провалиться сквозь землю.
Обратив внимание на мое страдальческое лицо и догадавшись, о чем я подумала, Беседовский загоготал:
Не бойся, девочка, это другой Борисыч, тезка нашего! Крутил с администрацией поганки, думал, сойдет с рук, ан неттюряга светит! А ведь предлагал в свое время и мне долю, звал, да я жо Знаю, короче, заранее, куда можно соваться, а куда нет, я напряженно ловила каждое слово Беседовского.
Босс пошарил глазами по столу в поисках съестного и, ничего больше не обнаруживпростудный друг детства Игореша все подмел, налил в чашечку какой-то бесцветной жидкости и опрокинул в себя.
А кто вам сейчас звонил? тоненьким голоском осмелилась спросить я.
Кто? удивился Босс. А тебе зачем? Кореш мой, адвокат питерский, Гайтанович, тоже с ним знаком давненько.
Разрозненные кусочки мозаики еще поелозили в голове, устаканились и сложились в понятную картинку. Здоровье папке не вернешь, и кафе «У Блинчикова» тоже, но на сердце стало спокойнее. Все-таки приятно, что хоть какая-то справедливость существует в этом мире
Хотя наш Степка тоже мне не нравится последнее время, продолжал Босс, будто размышляя вслух, запустил дело, непонятно чем занят Так что ты делаешь здесь, милочка? повторил свой вопрос Босс и, утопив красную кнопку, отключил телефон.
Луч солнца проник в помещение и заскользил по залу, высвечивая полоску в воздухезначит, дождь кончился. Другого шанса не будет, поняла я, откинулась на приятно обволакивающую спину подушку и спросила:
А вы меня не убьете, если я расскажу?
Босс затрясся от смеха и громыхнул:
Ну раз я до сих пор этого не сделал, то теперь вряд ли
РЫБКА В БАНКЕ
14 мая, в мой день рождения, была суббота. Накануне, чтобы разогнать хандру и перестать гадать: придетне придет, любитне любит, я принялась за генеральную уборку и за четыре часа устала так, будто разгрузила вагон камней. Зато квартира сияла чистотой и была готова к приему гостей. До ночи я варила, чистила и резала, так что до постели добралась почти без сил и уснула мертвым сном.
Вчера в офисе «Айс-Парадайс» все собрались толпой и поздравили меня. Букет цветов вручал Наум Иванович и даже поцеловал в щечку. Он больше не злился, так как давно крутил шуры-муры с Сушкиной. Уж не знаю, как лысеющий финдиректор и стервозная специалистка по внешним связям нашли общий язык, но в последнее время парочка чуть не целовалась в конторе. Наум Иванович даже похудел, да и в мадам Сушкиной тоже поубавилось ехидства и злобы на окружающий мир.
Муханов подарил коробку конфет и, обняв меня, шепнул на ушко, что оннем как могила и я могу и впредь на него рассчитывать.
Павел Кузьмич ошивался где-то в отдалении, чему я была чрезвычайно рада. Всезнающая Сушкина сообщила, что у него появился новый объект для воздыханиямолоденькая новенькая курьерша из его отдела, и я мысленно пожелала им удачи.
Место исполнительного директора было вакантно. Ходили слухи, что Большой Босс ищет кандидатуру в столице, и все были слегка взбудоражены, как перед приездом ревизора.
Беседовский сдержал слово, и меня никто не спрашивал о том, куда делся Полозов, мой московский вояж, к счастью, остался тайной для всех. Пока я не собиралась уходить с работы, все больше втягивалась в риэлтерский бизнес и к тому, что на вечернем предстоит учиться дольше на год, была готова.