Адам положил рядом с ней на стол свой телефон и кивнул на ее, лежавший рядом. На экране телефона девушки высветился незнакомый пользователь, пытавшийся передать ей файл через Bluetooth. Девушка вопросительно посмотрела на мужчину, севшего рядом с ней и отпивавшим кофе из своего стакана. По выражению его лица стало ясно, что кофе ему не понравился, и пришел он сюда не за этим. Телефон девушки ждал подтверждения принятия файла, и она, рискуя подхватить вирус, все же нажала «Принять». Загрузка шла медленно, и файл был большой. Все это время Адам сидел молча, попивая кофе и морщась при каждом глотке.
Все доброго, мисс Пайк, вежливо попрощался он, вставая из-за стола, когда загрузка файла завершилась.
И вам того же, немного растерянно сказала она ему в спину, но Ларссон не оглянулся, уходя.
Он выбросил у выхода почти целый стакан с отвратительным, по его мнению, кофе прямо в корзину, и исчез так же стремительно, как и появился.
Третьей пощечины не бывать, пусть у него и есть алиби. Теперь дело осталось за наивной репортершей, которая разнесет по секрету всему свету, что связи между Адамом Ларссоном и Мией Эванс и быть не может. У них есть алиби, у Адама репутация, а у нее чистая совесть перед Лиамом. И если мерзавка думает, что может использовать Адама без всяких последствий, то у нее большие проблемы. Об их наличии Адам позаботится, как она позаботилась об их алиби.
Журавль в небе.
Ультразвуковой датчик, скользивший по голой и обильно смазанной гелем коже пока еще плоского женского живота, не оставлял ни единого шанса усомниться или оспорить результаты точного исследования, выводимые на монитор в режиме реального времени. Все скрытое на нем, как на ладони, только вместо линий жизни и судьбы в складках кожи на экране черно-белые линии, рисуемые плавно перемещающимся по телу прибором.
Так, ну что тут у нас? присматриваясь к изображению, заговорила врач, проводившая исследование. Вот и он, стукнула она пальцем по монитору и начала водить сенсором вокруг одного места на животе, рассматривая что-то перед собой на экране. Плод в полости матки, смотрите, доктор легонько вдавила сенсор в живот девушки и повернула к ней монитор с качественным и четким изображением эмбриона на ранних сроках развития.
Да, вижу, шмыгнула носом девушка. Затаив дыхание и распахнув глаза, она смотрела на монитор с застрявшим в горле комом.
Вот какой красавчик, у него ваши глаза, подбадривала, очевидно, расстроившую пациентку доктор.
Какой срок по акушерским неделям? Шейно-воротниковая зона в норме для его сроков? Сердце уже бьется? Когда нужно делать скрининг-тест на врожденные патологии? последовал шквал вопросов от внезапно налетевшей на врача худощавой девушки. Та неотрывно смотрела на монитор и, только увидев картинку на экране, будто вышла из некого оцепенения.
Ох, мисс Эванс, сколько вопросов сразу, немного стушевалась доктор от пронзительного взгляда серых глаз, напоминавших сгустившиеся тучи в грозовом небе. Начну по порядку, женщина раскрыла медкарту и начала заполнять пункты в истории пациентки.
Когда у вас были последние месячные, мисс Либерсон? уточнила доктор у лежавшей на кушетке девушки с примагниченным к монитору взглядом и застывшими непролитыми слезами в светло-карих глазах.
Мисс Либерсон не ответила. Смотрела на картинку и кусала побледневшие губы. Стоявшая рядом с ней подруга легонько потормошила Либерсон за плечо, но та все еще не видела перед собой ничего, кроме изображения эмбриона.
Пятого ноября, так и ответила за нее Эванс, взяв зачарованную изображением плода Либерсон за дрожавшую и похолодевшую руку. Цикл двадцать восемь дней, Эванс убрала волосы со лба Миры, чтобы они не мешали ей смотреть на экран, и сжала пальцы ее руки в своих. Предполагаемых кандидатуры для отцовства две. Оба донора молоды и здоровы, без врожденных патологий и наследственных заболеваний, правда, оба конченные долбае
Спасибо, мисс Эванс, достаточно, прервала ее доктор на месте, в котором подруга пациентки намеревалась описать самую главную на данный момент проблему, чем рисковала довести трясущуюся от переживаний Либерсон до настоящих, а не маячивших на горизонте, слез.
Мира только сильнее сжала руку Эванс, а ее шмыганье носом начало перерастать во влажные и длинные всхлипы, что в итоге обернулось бурными ручьями в лацкан пиджака мисс Эванс и сдавленные рыдания куда-то в область остро выступающей ключицы в вырезе блузки.
Доктор осуждающе качала головой, посматривая на резковатую в общении подругу пациентки, но ту косые и хмурые взгляды, казалось, совершенно не смущали, как и рыдания подруги. Эванс лишь поглаживала рыдающую Миру по темным, немного спутанным волосам и опять повернулась к доктору для разговора.
Когда, вы говорите, скрининг-тест? Нам нужно точно знать, насколько хорошо развивается плод, Эванс давила на лечащего врача Миры, пока сама пациентка грозила устроить в палате второй всемирный потоп.
Ребенок, мисс Эванс, ребенок, деликатно поправила ее доктор, а Либерсон еще сильнее разразилась слезами, крепче обнимая подругу.
Хм, Эванс посмотрела на фото с аппарата УЗИ, повертела его в руках, чтобы посмотреть под разными углами и отрицательно покачала головой. Нет, не ребенок, бросила она фотографию на тумбочку возле кушетки. У детей есть имя и фамилия, доставшиеся от родителей, у них есть права, которыми наделены граждане этой страны, у них есть привычки и характер, как зачатки формирующий личности, а это махнула рукой Эванс. Это лишь локальная группа дифференцированных клеток, паразитирующая в теле моей подруги. Плод, если быть точным, и пока у него не появится всех этих атрибутов, он и будет плодом.
После монолога подруги Либерсон начала рыдать так громко, что ее рыдания переросли в истерику, а доктор уже намеревалась выставить острую на язык и бесцеремонную мерзавку из смотровой.
Мисс Эванс, будьте добры, говорите помягче, зашипела на нее доктор, а Эванс закатила глаза продолжая поглаживать Либерсон.
Я восемь лет говорила с ней помягче, доктор, резкости Эванс не убавила, но тон ее голоса действительно стал мягким и певучим, почти ласковым, и рыдания Либерсон начали утихать.
Той казалось было глубоко плевать на содержание слов подруги, главное, каким тоном это было сказано.
Вот, Эванс ткнула пальцем в фотографию с УЗИ на тумбочке, вот, что из этого вышло, а я, похоже, теперь стану отцом, поцеловала она в макушку рыдающую на плече Миру.
О, опомнившись, спохватилась врач, так вы партнер мисс Либерсон, а я сразу не поняла, простите, очень застеснялась доктор и, кажется, немного смутилась, приняв девушек за однополую пару.
Ох, нет, доктор, вы все верно поняли, разъяснила недоразумение мисс Эванс. Я не партнер мисс Либерсон, торопилась она внести ясность и искоренить разночтения в своих словах. Видите ли, мэм, ее во мне крайне не устраивает такое качество, как ответственность, она предпочитает партнеров без него и даже без его зачатков, как-то злобно и желчно высказалась девушка и снова ткнула пальцем в фотографию, а доктор скривилась от резких и почти грубых слов.
Миа, на этот раз уняв истеричные всхлипы, отстранилась от не переставшая реветь Либерсон, выйди нахрен, пока я не оттаскала тебя за твои лохматые патлы, тощая стерва! прошипела Мира, невыдержавшая издевательств подруги над ее столь деликатным положением.
Ок, Эванс даже не стала спорить. Я тебя в коридоре подожду, с готовностью закивала она, ничуть не обидевшаяся на ругань в свой адрес. Доктор, а выпишите-ка ей что-нибудь седативное, она нервная какая-то последнее время, ее постоянно бросает то в жар, то в холод, то она бледнеет, то темнеет, никак определиться не может, вот и злиться все сильнее и сильнее, намекала на что-то токсичная подруга мисс Либерсон и колола ту антимонитовыми иглами во взгляде больших серых глаз на худом лице, мягкости в котором не было от слова "совсем".
Свали! завизжала в полный голос Мира, и Эванс, ехидно улыбаясь каким-то своим мыслям, сняла с вешалки пальто и направилась к двери.
Жду в коридоре, Либерсон, сообщила она в приоткрытую дверь. Если ты вдруг не найдешь другого несчастного, кто будет водить тебя по врачам! прикрывшись дверью от гнева подруги как щитом, Эванс продолжала язвить, сумочка Миры полетела в ее сторону и ударилась о быстро закрытую снаружи дверь.
Стоя перед дверью смотровой, откуда ее почти насильно вытолкали, Эванс не могла подобрать нужных слов, чтобы иначе донести до подруги мысль об уготовленной той участи матери-одиночки. Все восемь лет общения Эванс и, правда, была с Либерсон предельно мягкой, учитывая свой колючий и резкий характер. Она всегда потакала капризам Миры, всегда оберегала ее от дурных новостей, всегда принимала сторону Миры, даже когда та была в корне неправа, и прощала той порой эгоистичное поведение. И вот что из этого вышло. Двое кандидатов с одинаковой вероятностью быть отцом ребенка Либерсон и с полным отсутствием готовности им стать. На предложение Эванс юридически оформить однополый брак, Мира только покрутила пальцем у виска и сказала веское «нет», а Эванс опять пошла у нее на поводу. Отлично, просто отлично.
Согласись Либерсон на тот странный шаг, у нее бы сейчас была медстраховка, покрывавшие расходы в куда более дорогой клинике, нежили центральный госпиталь, ведь медстраховка Эванс распространялась еще и на супруга. У ребенка Миры появился бы счет в банке от обоих родителей, приличное собственное, а не съемное жилье и какая-никакая, но полноценная семья, но нет же! Либерсон не хочет синицу в руках. Ей подавай журавля в небе! О факте, что на журавля в небе можно лишь только смотреть, мисс Эванс предпочла умолчать и решила, что раз ее подруга стремиться достигнуть непостижимых высот, то ее следует предупредить, насколько больно будет оттуда падать. В противном случае Мира рискует остаться у разбитого корыта, еще и с ребенком на руках, у которого туманные перспективы при взгляде в будущее.
Пройдемся? ненавязчиво спросила она Миру, вышедшую из палаты и надувшую губы на поведение подруги, граничившее со скотством.
Поведешь меня в родильное отделение и опять будешь тыкать носом в лужу, что я решила родить ребенка без отца, демонстрируя мне счастливые семьи? озлобленно спрашивала ее Мира, но Эванс только сухо усмехнулась и повела Либерсон куда-то совершенно в другом направлении от этажа гинекологии и крыла раннего детства.
Не совсем, этот ответ хоть немного обнадежил Миру на спокойное состояние ближайшие несколько минут. Думаю, моей речи в смотровой было достаточно, и ты усвоила основную мысль, Эванс и не собиралась извиняться за резкие, но точные и продуманные слова и затащила замешкавшуюся подругу в подъехавший лифт.
Куда мы идем? Мира окончательно сбилась с пути посреди больничных коридоров, и вряд ли бы теперь самостоятельно могла найти выход. Она вертела головой и то и дело наталкивалась на прохожих, среди которых не было ни единого знакомого лица.
Сейчас увидишь, остановившись перед дверью в палату отделения экстренной хирургии, Эванс подхватила Миру под локоть и затащила внутрь, чтобы ту не сбил очередной медбрат с тележкой, пока неуклюжая Либерсон по обыкновению считала ворон.
Эй! Вот это сюрприз! радостно поприветствовал их молодой человек в больничной сорочке, которому та была немного мала в плечах.
Рослый, хоть и худощавый молодой мужчина смотрелся немного абсурдно в цветастой распашонке с едва сходившимися на широкой спине краями. Видимо, медики голым щеголять ему не разрешили, велев прикрыть наготу хотя бы спереди, и на большее он не согласился.
Сколько красавиц и все мои! он раскинул руки для объятий, подзывая к себе девушек очень выразительным и немного заигрывающим взглядом, которым вечно нагонял на окружающих смущение.
Привет, Принцесса, Эванс ничуть не смутилась на обращение, смело прошла в палату, отзываясь ласковым голосом, и крепко обняла молодого человека, целуя в макушку.
Либерсон же так и застыла у двери, растерявшись от столь фамильярного обращения и наблюдения настолько интимной сцены личной жизни подруги, которую та вечно скрывала, а здесь вдруг вываливала на Миру сразу весь ушат эмоционального Впрочем, сколько раз сама Мира поступала так же не счесть, так что не ей разбрасывать по этому поводу камни.
Мира, идем сюда скорее, я так рад тебя видеть! мужчина же звал Миру, искренне радуясь ее приходу, чего сама Либерсон не до конца понимала. Возможно, то было последствием травмы или влитых в парня лекарств, но впечатление невменяемого или неадекватного он не создавал. Напротив, казался очень серьезным, несмотря на излишне позитивный настрой.
Виделись они с ним только в колледже. Либерсон даже имени его толком не помнила и частенько забывала в разговоре, а вспоминала, только когда Эванс уточняла его. Конечно, Мира знала, кто такой младший Ларссон. Иногда замечала его в газетах и на страницах новостных сайтов, но лично с ним общалась пару раз по телефону и все. Он же сейчас был рад встречи, словно они давние и довольно близкие знакомые, которые не виделись много лет. На деле верным оказалось только второе.
В воспитании Мире не отказать. Она опасливо прошла к больничной койке и приобняла молодого человека за плечо, рассматривая его немного усталое и бледное лицо с распахнутыми серпентиновыми глазами в обрамлении густых и светлых ресниц.
Я так рад встречи, с чувством проговорил он.
Молодой человек схватил тоненькие ручки Либерсон своими огромными по сравнению с руками Миры ручищами и смотрел ей точно в глаза восхищенно и радостно.
Ты и не представляешь, как долго я ждал этого момента! Лиам сжимал ее руки и тепло улыбался ей.
Рада, что с вами все хорошо, мистер Ларссон, со сдержанной вежливостью произнесла Либерсон и боязливо посмотрела на подругу.
Эванс лишь загадочно улыбалась с хитрым прищуром и встала за левым плечом Лиамеля, зарываясь тонкими проворными пальцами в светлые волосы на затылке молодого человека.
Я тебя чем-то обидел? Лиам помрачнел и стыдливо посмотрел на Миру, а затем на Эванс, но уже вопросительно. Почему ты зовешь меня так же, как Эванс зовет моего брата? сконфузился молодой человек.
Эванс же откровенно захихикала, наблюдая за ними, и не собиралась прояснять ситуацию, дабы хоть как-то помочь друзьям наладить между собой контакт.
Нет, просто мы почти незнакомы, опять смутилась мисс Либерсон от искрившегося взгляда серпентиновых глаз на красивом, но немного изможденном лице молодого человека. «Почти» было вставлено из вежливости. На деле же они вообще не знакомы, друг для друга они всего лишь друзья одной подруги, не более того.
Ты об этом, ласково улыбнулся он очень искренней улыбкой на складном, приятном лице с правильными и ровными чертами. Ну, так знай, Мира Либерсон, что я ждал тебя почти целых шесть лет, чтобы сказать спасибо, сжал он ее маленькую ладошку в своей намного более крупной и накрыл сверху второй, поймав руку девушки в замок.
Спасибо тебе, милая Мира, благодаря тебе у меня есть сын, Лиам с жаром поцеловал тыльную сторону ее ладони и прижал к щеке. Спасибо, шепнул он еще раз и прикрыл глаза, потираясь о ее руку и царапая нежную кожу отросшей щетиной.
Мне? За что? Я? Либерсон с удивлением, а скорее даже с испугом переводила взгляд с Лиама на притаившуюся подругу, а про руку и думать забыла, оставляя ее у щеки Лиамеля.
На лице Эванс только играла ироничная улыбка и добрый взгляд в сторону друга. Эта загадочная улыбка делала ее похожей на умалишенную, каковой ее и считали в колледже, но близко знающие Эванс люди боялись этой улыбки, как огня. То был верный знак появления замысла и очередного непонятного плана в ее дурной голове, и скорее всего, замысел был уже воплощен в жизнь. У экспресса «Миа Эванс» нет стоп-крана, и ее уже ничем не остановить.
Она не в курсе? Лиам откинул голову на подушку и посмотрел на Эванс, стоявшую за его плечом. Та не ответила, а покачала головой, погладив Лиама по волосам. Понял, Лиамель снова выпрямился, немного привстал, приосанившись, и сел ровнее на узкой койке.
Теперь можно было оценить, насколько же молодой человек был крупным, несмотря на его худобу. Стройный, высокий, если судить, что больничная койка ему впритык, с широким размахом плеч. Коротко говоря писаный красавец. Вот только слухи о красавце ходили всякие. Большинство с тем содержанием, что он давно уже переметнулся в радужный батальон и чуть ли не несет там знамя в первых рядах. Слухи, конечно, это всего лишь слухи, и ими земля полнится, но на пустом месте они не возникают. Если быть честной, Мира, положа руку на сердце, подозревала, что подобные сведения вброшены в СМИ небезосновательно. В общем и целом, каким бы завидным женихом Лиамель не являлся, но красавец был не про их с Эванс честь, и не в ориентации или внешних данных дело. Лиамель представитель очень значимой семьи, и для него такие девушки, как Мира и Эванс, всего лишь серая биомасса, как выражалась сама Эванс. Бесформенная и легко возобновляемая, а для таких красавцев, как Ларссоны, еще и практически неисчерпаемая.