Хорошо.
Как мне с тобой связаться?
Кэнди молча подняла с пола свою сумку, достала записную книжку с ручкой и быстро написала номер телефона на чистом листе, который затем вырвала и передала Алексис.
Я остановилась в отеле, сказала она. Мне скоро придется вернуться в Хантсвилл.
Поняла, выдавила Алексис.
Так ты позвонишь или?..
Мне нужно время.
Губы Кэнди приоткрылись, будто она хотела сказать что-то ещевероятно, напомнить, что как раз время для нихбольшая роскошь. Было бы лицемерием это не признать. Нет ничего громче настойчивого тиканья неумолимых часов времени, когда каждая секунда приближает любимого человека к последней черте.
В итоге Кэнди лишь коротко кивнула, сжалась в комок, неловко перекинула сумку через плечо и, бросив на нее взгляд напоследок, вышла. Алексис слушала ее шаркающие, медленно удаляющиеся шаги. Вскоре заскрипела и захлопнулась кухонная дверь.
Несколько мгновений спустя в проеме появилась Джессика.
Все нормально?
Алексис моргнула, выходя из оцепенения.
Вы с Марианой сможете сами прибраться? Мне нужно кое-что сделать.
Подруга нахмурилась.
Конечно, но Что-то случилось?
Вроде того.
Алексис
Как в тумане, Алексис обогнула Джессику, пересекла кухню, схватила свои вещи и вышла на улицу. Она действовала механически, как легкие, сжимающиеся и разжимающиеся при вздохе. В переулке, рядом с ее машиной, прошла группа нарядных женщин, активно жестикулирующих и смеющихся. Отстраненная часть сознания Алексис уцепилась за них: понимают ли они, как им повезло, что у них нет забот, что им не знакомо это ощущение, будто ты шагнул в пропасть и жизнь вдруг поделилась на «до» и «после». Вновь. Ибо что бы ни случилось, какое бы решение Алексис ни приняла, ее жизнь уже никогда не будет прежней.
Она едва заметила, как добралась до дома: внезапно перед глазами вырос ее гараж, а машина работала на холостом ходу в наступившей тишине. Когда она успела выключить радио? Оно всегда включалось при повороте ключа зажигания, и бессмысленная болтовня или новостные сводки заглушали хаос мыслей.
Алексис вытащила ключ. Руки упали на колени. Она знала, что нужно делать, однако мышцы отказывались слушаться. Дом утопал во тьме, только в коридоре горел светильник.
Мамы не было в живых больше трех лет, тем не менее этот дом все еще казался ее. В первые несколько недель после маминой смерти Алексис была полна решимости его продать и переехатьв какой-нибудь современный лофт в центре, где можно затеряться в шуме и огнях вывесок. Однако вскоре эта затея начала казаться предательством. Мама пахала на двух работах ради этого дома. Она его заслужила.
Поэтому Алексис осталась. В конце концов она переделала все под себя: потертые диваны уступили место новой стильной мебели, стены были перекрашены, а шкафы заменены. Со временем, очень нескоро, боль потери, возникающая каждый раз, когда она заезжала на подъездную дорожку, приняла более мягкую форму, известную как ностальгия.
Наконец Алексис заставила себя выбраться из машины и зайти в дом. Пирожок приветственно замяукал с лестничного пролета, и она тяжело поднялась на второй этаж. Ее спальня находилась в конце длинного коридора. Она зашла в гардероб и встала на цыпочки, чтобы достать с верхней полки обувную коробку, набитую всякими бумажками.
Самым тяжелым в смерти мамы была необходимость перебрать ее вещисловно забиваешь последний гвоздь в крышку гроба. От целой человеческой жизни осталась лишь кучка вещейсвязанное мамой одеяло, одежда, от которой у Алексис не хватало духу избавиться, стопка разномастной посуды, коллекция сувениров. И эта коробка с фотографиями, открытками и прочими бумажкамиАлексис отложила ее на потом, когда найдет время и душевные силы. Она не могла вспомнить, куда точно убрала конкретную, нужную ей сейчас карточку. Прежде та не казалась особенно важнойпростая открытка, прикрепленная к букету цветов на похоронах.
Алексис запомнила лишь имя.
Глава пятая
Эй, ты когда-нибудь встречал жену Русского?
Чего? Ноа оторвал взгляд от кошмара в ноутбуке Колтона и недоуменно уставился на виновника этого кошмара.
После двух часов работы он был порядком раздражен. Не только от абсолютной неспособности Колтона придерживаться элементарных правил безопасности в Сети, но и от удручающего ощущения, что Ноа окончательно и бесповоротно превратился в того, кого прежде презирал.
Он находился в роскошном особняке, который, должно быть, стоил больше, чем обычный американец в состоянии заработать за десятилетие, и в котором могли с комфортом жить человек двадцать. Старый Ноа уже бы рвал и метал, возмущаясь экономической системой, которая позволяет таким богатствам скапливаться в одних руках, в то время как новый Ноа на этой системе разживался.
Так что да, он был не в духе.
Ну, Русского жена, видел ты ее вообще?
Ноа нахмурился.
Нет, а что?
Мне кажется, ее не существует.
Пф-ф, глупости! Конечно, существует. Ноа взял бутылку пива и сделал глоток.
Но ее никто никогда не видел. По-моему, он ее выдумал.
Ноа закатил глаза.
Он профессиональный спортсмен, знаменитость. Забей его имя в интернете и все узнаешь.
Я гуглил и не нашел ни одной фотки с ней. То есть вообще ни шиша. Разве не подозрительно?
Слушай, давай ты со своими друзьями потреплешься? пробурчал Ноа. Я тут работать пытаюсь.
А вот это обидно, чувак. Я-то считал тебя своим другом.
Чувство вины вынудило его смягчить тон.
Ну, у тебя, что ли, нет никаких дел? Я думал, звезды занимаются всякой звездной хренью.
Не-а.
Колтон схватил стоящую неподалеку гитару и, положив на колени, сыграл пару аккордов.
Что-то новенькое? спросил Ноа, бросив на него заинтересованный взгляд. Тот пожал плечами.
Да так, работаю над новым альбомом.
В его голосе проскользнуло едва заметное напряжение. Друга они, как ни странно, в самом деле дружилисерьезно относился к новому альбому, от которого зависело многое, поскольку его первые два стали платиновыми, а вот последний добился гораздо меньшего успехани одна песня не попала в чарты.
Ты бы мог навести справки.
Ноа взглянул на друга поверх очков.
Насчет чего?
Ну, жены Русского.
Почему я-то?
Ты ведь работаешь на ЦРУ, верно?
Да, отозвался Ноа с каменным лицом. Друзья были уверены, что за его компанией стоит какая-то влиятельная организация.
Колтон замер.
Черт! Серьезно, что ли?
Боже милостивый. Ноа закатил глаза и вновь застучал по клавиатуре.
Чувак, у вас даже имеется фургончик для слежки.
Как и у всех компьютерных компаний.
Заливаешь!
Ноа вздохнул и откинулся на спинку стула.
К нам обращаются для проверки безопасности систем, в том числе систем коммуникаций и видеонаблюдения.
Ага, так я тебе и поверил. Ты точно работаешь на ФБР или типа того.
Ну, Колтон не совсем ошибался. По крайней мере однажды Ноа работал на ФБРсотрудничество с правительством спасло его от колонии.
Только те деньки давно позади. Теперь он собирал тысячи с таких богатеньких лопухов типа Колтона, защищая их компьютеры от вирусов с порносайтов.
Зазвонил телефон. Ноа достал его из карманана экране высветилось лицо Алексис, он тут же просиял и спешно ответил:
Привет!
На другом конце провода послышалось шуршание, а затем слабое:
Ноа
Он похолодел.
Что случилось?
Ты можешь у нее оборвался голос.
Ноа вскочил, едва не опрокинув обеденный стол, за которым сидел.
В чем дело?
Кое-что произошло. Можешь ко мне заехать?
Уже в пути.
Ноа стремительно засунул телефон обратно в карман и выудил из другого ключи от машины.
Все нормально? встревожился Колтон.
Мне надо бежать.
Ноа летел по городу так, будто скрывался от погони в GTA. Заехав на подъездную дорожку дома Алексис, он заглушил мотор и пулей выскочил из машины. Входная дверь оказалась незапертой, поэтому он вошел без стука и громко позвал хозяйку.
Тут, хрипло ответила она со второго этажа.
Ноа взлетел наверх, перемахивая через две ступеньки разом, миновал коридор и ворвался в спальню. Алексис сидела на подоконнике, одетая в широкие спортивные штаны и старый огромный свитер, волосы собраны на макушке в неаккуратный пучок. При его появлении она повернулась, и он увидел ее красные опухшие глаза. Одним словом, выглядела она ужасно. В груди защемило.
Ноа окинул комнату беглым взглядомна полу валялись бумаги с фотографиями, кровать усыпана всяким барахлом, затем широкими шагами пересек разделяющее их расстояние и опустился перед ней на колени.
В чем дело, что случилось?
Она молча передала ему смятую желтую карточку, какую обычно прикрепляют к цветам. На ней спешным почерком было написано имя: «Эллиотт В.».
Ноа недоуменно нахмурился и вновь заглянул Алексис в лицо.
Кто этот Эллиотт В.?
Очевидно, мой отец.
Спустя десять мучительно долгих минут Ноа удалось вытянуть из Алексис историю целикомоказывается, та девушка, которая неделю пыталась с ней заговорить, была вовсе не жертвой насилия, а ее сестрой.
Ноа сохранял спокойное выражение лица во время рассказа, однако внутри все бурлило от сопереживания и яростичистой, раскаленной ярости. Этот урод игнорировал родную дочь всю жизнь, а теперь ему вдруг понадобилась ее почка?!
И ты веришь этой Кэнди?
Алексис вытерла нос.
Зачем ей врать?
Ну, по каким только причинам не врут люди.
У нас одинаковые глаза. К тому же у нее есть подтверждение ДНК-теста.
Ты его видела?
Нет, но я нашла это. Она указала на карточку с именем. Каковы шансы, что некий другой Эллиотт В. прислал цветы на мамины похороны?
Ноа нервно запустил пальцы в волосы.
Что будешь делать?
Пока не знаю.
Он положил руки на колени Алексис и, заглянув в глаза, мягко поинтересовался:
Как ты себя чувствуешь? Она отвела взгляд и тяжело сглотнула. Эй, посмотри на меня, попросил Ноа, и она послушалась, однако неестественно выпрямилась, а на лице застыла отстраненная маска. Не надо так.
Ноа часто видел ее такой и теперь понималона пытается от него закрыться, спрятать настоящие эмоции. Его мама тоже так себя вела после смерти отца. Ноа боялся, что Алексис, как и мама, в один момент просто взорвется с оглушительной силой. Оставалось лишь надеяться, что хотя бы в этот раз он будет рядом и поможет собрать осколки.
Она прочистила горло с явным усилием.
Как «так»?
Не надо от меня отгораживаться. Не надо скрывать, что расстроена.
Она коротко покачала головой.
Все нормально.
Не нормально. Ты в шоке, твоя жизнь опять перевернулась с ног на голову.
Алексис скрестила руки на груди и вновь тяжело сглотнула.
Просто просто надо все переварить.
Ноа отчаянно вздохнул, после чего поднялся и поморщилсяноги затекли.
Налью тебе горячего чая.
Не стоит
Мне вовсе не сложно. Он заправил завиток волос ей за ухо. Быть может, я даже добавлю в кружку пару капель виски.
Она улыбнуласьв равной степени печально и натянуто.
Ты просто золото.
И не говори, он ухмыльнулся и подмигнул. В груди расползлось тепло при виде легкого изгиба на ее губах, уже больше напоминающего искреннюю улыбку. Я быстроодна нога здесь, другая там.
Ноа спустился с лестницы и на последней ступеньке еле-еле избежал покушения на убийство со стороны Пирожка, который бросился ему наперерез. Чертов кот его ненавидел и обожал напоминать об этом максимально злобным способомто кидался поперек дороги, едва не сбивая Ноа с ног, то выпрыгивал из-под стола, чтобы объявить войну его шнуркам. Теперь же, потерпев очередную неудачу, он с недовольным шипением поскакал наверх с прытью, весьма неожиданной для животины, чье пузо почти касалось земли.
На кухне Ноа включил чайник и отыскал в шкафчике пакетик ромашкового чая. Все приготовив, он, верный своему обещанию, плеснул в кружку немного виски, а себе налил неразбавленного и добавил пару кубиков льда. Когда он вернулся в спальню, Алексис уже сидела на кровати, поглаживая устроившегося на ее коленях Пирожка.
Он опять пытался меня убить, пожаловался Ноа в надежде выудить из нее еще одну улыбку.
Она убрала кота и взяла кружку чая.
Спасибо.
Развести огонь? предложил он, кивая в сторону камина.
Давай.
Ноа поставил свой стакан на прикроватную тумбочку и принялся за работу. Минуту спустя все было готово. Алексис передвинулась к изголовью кровати. Сбросив обувь, Ноа уселся рядом с ней, неловко поежившись от скрипа матраса. Он уже множество раз бывал в ее спальне: например, когда приносил поленья; тем не менее до кроватичего-то столь интимногоеще не добирался.
Алексис отхлебнула чая и зашипела.
Горячо?
Я бы даже сказала горячительно.
Ноа фыркнул.
Алкоголь поможет расслабиться.
А волосы на груди не полезут?
Чертовски надеюсь, что нет.
Алексис рассмеяласьслава богам! затем сделала еще один глоток, и, видимо, напиток начал действовать, поскольку она немного расслабилась и запрокинула голову. Чуть позже она повернулась к Ноа.
Спасибо, что пришел.
Он тоже откинулся назад, их лица теперь разделяли считаные сантиметры.
Для чего еще нужны друзья?
Надеюсь, я не отвлекла тебя от важных дел.
Не-а. Только от конспирологических теорий Колтона.
Она вновь рассмеялась и вдруг положила голову ему на плечо; ее пушистый пучок на макушке защекотал подбородок. От нее пахло траваминекими эфирными маслами, которыми она мазала за ушами при головной боли.
На следующей неделе мамин день рождения, внезапно сказала Алексис.
Да?
Немного повернув голову, она заглянула ему в глаза.
Отчего-то на день рождения сложнее, чем в годовщину смерти. Странно, да?
Они редко обсуждали родителей, хотя оба потеряли по одному слишком рано: ее мама умерла от рака три года назад, а его отецна войне в Ираке, когда Ноа было пятнадцать. Эти трагедии их связывали, делали членами некоего клуба, в который они вступили вопреки желанию и теперь разделяли чувства, непонятные тем, кто в этот клуб не входил. Слишком ранняя утрата одного из родителей вызывает в человеке ощущение одиночествакажется, будто ты не такой, как остальные. Возможно, именно поэтому они и не поднимали эту тему, понимая друг друга без всяких слов и не испытывая необходимости описывать свою печаль.
Ноа проглотил комок в горле.
Вовсе не странно.
Как насчет тебя?
Годовщина хуже всего, признался он, но тут же покачал головой и уронил взгляд на колени. Хотя, скорее, ночь перед ней.
Почему?
Потому что я невольно начинаю отсчитывать часы и минуты до того момента, как нам сообщили о его смерти. Не получается отвлечься, не выходит заснуть. К утру я чувствую себя Ноа замолчал, затрудняясь с выбором подходящего слова.
Алексис не торопила, лишь терпеливо ждала. Возможно, это качество появилось у нее благодаря общению с жертвами насилия, однако Ноа подозревал, что она всегда была такойхорошей слушательницей, хорошим другом, хорошим человеком.
Совершенно беспомощным, наконец нашел он нужное слово. Я ничего не могу поделать. Не могу вернуться назад и все исправить.
Она понимающе кивнула, сочувственно улыбнулась и вновь положила голову ему на плечо.
Тихо потрескивал огонь в камине. Пирожок в ногах кровати причмокивал, вылизываясь. Алексис вздохнула. И внезапно в груди что-то вспыхнуло, словно солома, на которую упала искорка. Они вовсе не впервые сидели так близко; смотря фильмы, она обычно закидывала ноги ему на колени, а пару недель назад заснула у него на плече. Однако сегодня все казалось другим.
Возможно, виноваты подколы друзей: посеянные ими зерна сомнения начали прорастать. А возможно, друзья правы: Ноа действительно испытывал к подруге романтические чувства и теперь, видя ее такой беззащитной, уже не мог их игнорировать. Тем не менее, хоть он и не был садоводом, одно он знал: растения прорастают только в свое время. А Ноа упустил тот момент, когда их отношения могли перерасти в романтические. Рискнуть их дружбой теперь было безумием.
Особенно прямо сейчас. Ноа не запирал себя во френдзоне. Он был для Алексис настоящим другом.
Мама никогда не говорила об отце?
Ни разу. По крайней мере не называла его по имени. Алексис облизала пересохшие губы. Когда мне исполнилось восемнадцать, она предложила все рассказать, но я не хотела ничего знать. Это казалось неважнымочевидно, отцу не было до меня дела, так зачем мне думать о нем?