Эти двое, воистину были созданы друг для друга. Пусть и с задержкой на много лет, они были плоть от плоти и кровь друг друга. Одинаково бесстыжие, одинаково озабоченные, одинаково безразличные к чувствам других людей.
Оставалось только догадываться, чего это стоит Марите.
Семья же, как всегда, молчала и улыбалась; и целовала Верене руки, в надежде, что Маленькой Жене понадобится новая свита. Можно подумать, она способна была хоть о чем-то думать, кроме нового мужика! О чем она когда-то, вообще, думала?
Маркус резко открыл глаза и приподнял голову. Точно: не показалось. Наверху отворилась дверь До его слуха донесся горячий прощальный шепот и поцелуи Потом:
Подожди меня на террасе.
А твой отец меня не убьет?
Который из них?..
Хихиканье. Поцелуи. Стук сапог по ступеням и, внезапно, Себастьян встал перед Маркусом, щелкнув кончиком стека по голенищу своего сапога. Маркус дернулся, слишком яростно развернул газету и покраснел.
Принеси два лимонада, моя хорошая, велел граф подбежавшей горничной и блаженно крякнув, сел напротив, за стол.
Он был расслаблен и так доволен собой, что Маркуса покоробило. Мало того, что трахает его «дочь», еще и распоряжался в его доме, как в собственном!.. Спасибо, хоть горничных пока что не соблазнял!
Маркус громко сложил газету и сказал девушке, с затаенным удовольствием взиравшей на графа:
А мневоды И хватит на него пялиться!
Себастьян сморщил нос, извиняясь, подмигнул горничной и посмотрел на Маркуса.
Если бы я не знал тебя, решил бы, ты чем-то недоволен, осклабился он, когда девушка буквально прыснула в дом.
Стиснув зубы, Маркус внимательно посмотрел на графа.
Себастьян всегда выглядел намного моложе своих пятидесяти двух, но сейчас он просто светился от свежести. Словно по его венам текла не кровь, а персиковый сок с медом. Марита сказала, он временно не пьет, но сам Маркус в жизни своей ничего не пил крепче шерри. И никогда так свежо не выглядел!
Старая, почти забытая ревность, проснулась вновь.
Вы не могли бы делать наследника по ночам?! Ладно еще Верена! У нее воображения кот наплакал, но ты!..
Себастьян лениво повернул голову и еще ленивей сверкнул зубами.
Вот тут ты глубоко ошибаешься, сказал он. Воображение у этой крошки, что надо!.. и в подчеркнутом блаженстве вздохнул. Хотя не буду скромничать: я тоже кое-что понимаю в таких делах.
Маркус почувствовал, что краснеет.
Еще бы ты в этом не понимал!.. Всю жизнь лошадей разводишь.
Жеребчики у меня выходят, что надо, смиренно подтвердил граф, почесывая ногу под голенищем. Не все, конечно, с воображением, но экстерьер потрясающий. Если не считать Фердинанда, взгляд стал прямым и тяжелым.
Маркуса Фердинанд не интересовал.
Прекрати это! процедил он. Ты прекрасно знаешь, как делаются дети! Верена наверняка беременна с самого первого раза. Заставь ее сделать тест и прекрати этот чертов цирк с градусниками!.. Хватит уже на посмешище себя выставлять!
Ты что-то имеешь против секса вообще, или только против меня лично? едко уточнил Себастьян.
Маркус сжал зубы.
Да, он имел очень многое против графа лично! Прошедшие годы мало что изменили.
Ты женат на самой прекрасной женщине, которую в грош не ставишь, процедил Маркус. Ты заставил ее рожать, пока все там не пришло в негодность. А сам изменял ей со всем, что способно двигаться! Ты сделал ребенка горничной, в то самое время, когда твоя жена носила Филиппа! Ты привел его в дом и признал его своим сыном, на глазах у жены!.. Но то, что ты сейчас делаешь, это просто верх бесстыдства. Даже для тебя, Себастьян! Марита была тебе хорошей женой. И ты не должен был соглашаться на эту мерзость!
Себастьян не дрогнул, не изменился в лице. Лишь стек, которым он постукивал по закинутому на колено сапогу, ударил чуть громче.
Маритапрекрасная женщина! начал Маркус в запале, но понял, что повторяется и сорвался на какой-то жалкий фальцет. Она такого не заслужила.
Если она такая прекрасная, почему на ней женат я, Маркус? Нет, объясни мне, почему я? Мне было двадцать, когда Седрик прострелил себе голову, я ничего толком не мог тогда возразить. Мой отец умер, в доме распоряжался дядя. А твоя мать имела влияние, в отличие от моей. И если бы ты пошел к ней, если бы ты ее попросил, Лизель нашла бы способ женить меня на ком-то еще. Дядя уже тогда мычал перед ней, как мягкий теленок Так почему же, в таких условиях, распрекрасная Марита оказалась моей женой?
Взгляд Себастьяна был холодным и острым.
Я ничего не мог поделать! прошипел Маркус. Ты стал новым графом, ее родители
Что ты пытался поделать? перебил граф.
Маркус не сразу разобрался с ответом.
Что он пытался? Он говорил с матерью, но так и не смог озвучить, почему на Марите не должен жениться граф. Маркусу самому тогда было восемнадцать и мысль о свадьбе испугала его. Марита потом еще много лет с ним не разговаривала
За то, что ничего он толком не попытался.
Ничего, правда, ведь? поддел Себастьян. Зачем тебе было портить жизнь ранним браком, если в брак толкали меня?
Маркус пытался, но так и не смог поднять глаз: Себастьян говорил правду.
Вы все так любите осуждать меня, продолжал он глухо, ты, мой прекрасный сыночек, Марита, Фредерик Но кто из вас сам хоть что-нибудь сделал? Хоть что-нибудь?.. Тебе она, может и прекрасная, а по мне, так зануднее в целом мире нет! Один только звук ее голоса мне напоминает визг циркулярной пилы. Знаешь, такая маленькая, как у патологоанатомов в фильмах?.. За все эти годы, что я женат на ней, Марита ничего не сделала, чтобы изменить это. Она пыталась лишь изменить меня. Кастрировать. Превратить в тебя!
Себастьян убрал сапог с колена и, поставив ногу на пол, всем телом подался к Маркусу.
Вереналучшее, что со мной случалось благодаря этому треклятому титулу! И черт, если вам с Маритой не нравится, почему бы вам не собраться и не свалить?
Тебе бы этого хотелось, не правда ли?
А почему нет? Почему бы тебе не взять эту распрекрасную женщину и не сделать ее счастливой?
Маркус заткнулся, слегка вспотев.
Почему за все у вас отвечаю я?! продолжал Себастьян. Ты никогда не думал, что я и сам человек? Что я могу иметь какие-то собственные виды на счастье?
С девчонкой, которая годится тебе в дочери?!
Себастьян пожал плечами и улыбнулся; в его глазах плясали злобные чертенята.
В младшие дочери, невинно уточнил он.
Извращенец!
Граф снова пожал плечами.
Знаешь, что самое прекрасное в наши дни? Любой может быть любым. Мужчиной, женщиной, белым эльфом. Можно жениться на людях своего пола и пусть хоть кто-то попробует их извращенцами называть С тебя просто-напросто сдерут шкуру! Зато меня ты можешь называть извращенцем. За то, что я хочу красивую, молодую девку, которая меня любит, как сумасшедшая. Что ж, если быть с такойизвращение, все правильно: ябольной.
Маркус задохнулся от ярости, но с лестницы раздались спасительные шаги. Верена, сама загорелая и сияющая в белой широкой майке и шортах, выбежала на террасу и обхватила Себастьяна сзади, зарывшись лицом в его волосы.
Я готова!
Присядь, сказал граф и усадил ее к себе на колени. Я заказал лимонаду.
Верена села.
Ее босые ноги едва касались плит. Обрезанные по самую ширинку джинсовые шорты и широкая мужская футболка вместо куцых топиков, едва прикрывавших соски! Маркус поднял глаза и тут же отвел их в сторону. Грудь под майкой сильно выступала из чашечек бюстгальтера.
Хитрая маленькая дрянь! Так вот, с чего она вдруг решила одеться. Она была беременна. И знала это! И Себастьян тоже знал! И тем не менее, они продолжали. Бесстыдно и напоказ!
Горничная принесла лимонад и воду. Схватив стакан, взбешенный Маркус сделал большой глоток.
Вы, что опять поругались? спросила Ви.
Твой дядя категорически против секса.
Да, Джессика мне рассказывала, ее голос звучал враждебно. Планировалось, он станет моим отцом.
И что?
Он предложил размножаться партеногенезом.
Это какая-то новая поза? придурился граф и резко пощекотал ее.
Верена взвизгнула, ударив его по рукам; резко развернулась, смеясь и Себастьян, хохоча еще громче, ухватил ее за руки, чтобы не упала. Казалось, даже воздух вокруг них искрит и плавится. Зацепив себя ступней под коленом, Верена всем телом прижалась к любовнику, обняла его и поцеловала в висок.
Я тебя обожаю, сообщила она и граф ответил влажным влюбленным взглядом.
Даже Джессика питала какое-то уважение к чужим чувствам! прорычал Маркус. И ей хватало такта не обжиматься с любовником на глазах у всех!
Верена устало обернулась и взгляд, что Маркус случайно ухватил много лет назад, когда писал Аида и Персефону, снова уперся в него. Взгляд взрослой и зрелой женщины, предъявляющей свои права на мужчину. Она нашла того Папочку, с которым могла бы спать и ничто в мире уже не могло отвлечь ее от любви. Может, Себастьян прав? Какой мужчина откажется от девчонки, которая телом взрослая, а любит всецело и безоглядно, словно дитя?
Мы и так уже встречаемся только здесь, чтобы пощадить чувства Мариты! процедила Верена. Можно, кто-то в этой семье пощадит и мои чувства?! Я не тайно с женатым мужиком путаюсь, я официально, по тяжкой необходимости, собираюсь стать матерью его сына. Можно я тоже немножечко удовольствия получу в процессе?!
Можно, сказал Себастьян, когда онемевший Маркус так и не нашел, что сказать. Только не груби дяде, детка
Этим всегда занимаюсь я
Верена:
Мой организм серьезно отнесся к своим обязанностям.
Забеременела я быстро, носила легко, а родила без осложнений и в срок.
Рожала я дома, как это модно называлось, через оргазм. Однако Себастьян настоял, что в холле во время родов будет дежурить бригада настоящих врачей. На случай если возникнут какие-то сложности и понадобится кесарево, или ребенок наглотается околоплодных вод.
Сложностей не возникло. Мальчик родился самостоятельно. Крепкий и довольно большой.
И все же, оргазм, это совсем другое, сказала я повитухе, которая показала мне сына.
Потом я заснула, и проспала весь день.
Имя мальчику уже выбрали, Рихард, в честь пращура, который первым решил привести в свой замок вторую жену. Сыновья Себастьяна могли называть на P или R и благозвучных среди них почти не осталось. Рихард же, при желании, мог называться Ричардом или Ричем.
К тому времени, как я проспалась, его уже так и звали. И Лиз, и Мария и даже Маркус с отцом. Только Марита по-прежнему пыталась заставить их всех одуматься: ей не нравилось, что имя выбирал Себастьян.
Рич.
Он заслуживал это имя. Только родившись, он заявил права на несколько крупных капиталов и все уже по разу успели пошутить по этому поводу и даже позвонить дяде Марти, когда вдруг:
Что сказал Басти? спросил кардинал, как-то нетрезво хихикая. Небось, напился уже на радостях? Позови его
Эм-м-м! Лизель ошеломленно моргнула.
О! опомнилась я.
Беременность протекала настолько легко, что мы занимались сексом почти что до самых родов. В буквальном смысле: воды отошли в тот момент, когда я принимала душ, проводив до дверей Себастьяна. Я тут же закричала, что началось и акушерки увели меня в специально приготовленную комнату, а через три часа уже поздравили с сыном.
Маркус, привыкший наблюдать, как Марита раз за разом рожает мальчиков, которых отец лаконично зовет «приплодом», решил подождать, пока все закончится. Лизель все время была со мной. Мой отец приехал, когда все уже закончилось. Видеть Себастьяна он, понятно, не захотел.
Лишь когда Мартин спросил, как тот среагировал, всем стало чуть-чуть неловко. Даже Марите, которая прискакала одной из первых. Лизель быстро вышла из положения, накинувшись на нее.
Ты что, специально ничего ему не сказала?! Я думала, его дома нет!
Но он никогда не интересовался детьми! смущенно объяснила та. Я как-то и не подумала Он заметил, что у нас дети есть, когда Филипп смотрел «Черного красавчика»!.. Он хлопал в ладошки и кричал: «Лошадь, как у папы!» и граф сказал: «Господи, мой сынмальчик?»
Лизель пожала плечами.
Марита права. Сейчас позвоню им в дом и попрошу, чтоб его известили, как только он вернется с конюшни. Ты сам прекрасно знаешь, как Себастьян относится к своим лошадям и как к своим детям.
Мартин чуть поворчал, но признал ее правоту и попросил сказать «крошке Виви», что она умничка. Крошка Виви, которой только что крепко-забинтовали грудь, была занята. Выслушивала от Мариты, какая она эгоистичная дура.
Ты не понимаешь, возмущалась она, пока я держала Рихарда на коленях, раздумывая, как смогла выпихнуть это из себя и при этом выжить. Ребенку необходима грудь!
Мне она тоже необходима!
У меня сердце разрывается, когда я смотрю на этого крошечку, и думаю, что ты не хочешь его кормить.
И ты решила угробить мои соски, чтоб твое сердце не разрывалось!
Лизель!.. Скажи ей!
Лизель, скажи ей!
Я тебе позже перезвоню, проговорила Лизель на заднем фоне и устремилась к нам. Да что вы опять ругаетесь, как лесбийская пара?.. Э.. Себастьян? О, Себастьян, поздравляю! Как раз собирались тебе звонить.
Мы с Маритой перестали ссориться и, смущенные обернулись ко входу.
Что это? уставившись на ребенка, чуть слышно выдохнул счастливый отец.
И лишь потом, когда вся нелепость вопроса, уместилась у него в голове, граф подошел к нам и опустился на колени перед кроватью.
Черт, Ви! И у тебя человек. Я же просил жеребчика!..
Ты хоть раз в жизни можешь нормально отреагировать? Без дурацких шуток?! спросила Марита, но мне показалось, что в глубине души, она удовлетворена.
Ты никогда не изменишься. Никогда!
А с чего ты взяла, будто я хочу измениться? ответил он.
Я, лично, нравлюсь себе как есть
Новый ребенок в семье, всегда был событием.
Рихард был не просто ребенком, он был самым богатым графским ребенком. Его признал своим наследником Мартин, как обещал. Лизель свое завещание не меняла, но я была ее основной наследницей, так что Рихард наследовал бы за мной. Решение Ральфа стало для меня неожиданным, а Филипп сказал, что если не потратит все деньги на инвестиции, то тоже, пожалуй, упомянет брата.
Всем подали шампанское и Себастьян первым поднял бокал.
За моего сына!
Рене, которого болезнь лишила надежд, хотя все в один голос твердили, что это все ерунда, расплакался, словно маленький, уткнувшись в локоть Мариты. Та под каким-то предлогом быстро от него отошла и бедный, забытый всеми ребенок, остался со своим горем наедине.
Слишком взрослый, чтоб к нему бросались сердобольные женщины. Слишком маленький, чтобы пережить это все достойно.
Лизель, вздохнув отошла от Мартина, прижала Рене к себе. Не знаю, что она ему нашептала, но вскоре у мальчика заблестели глаза, он вытер мордочку и послушно высморкал нос. Лизель положила руки ему на плечи и с самым серьезным видом указала на Себастьяна.
Я видела, как он подошел к отцу и что-то спросил, а тот присел на корточки и взяв его личико в руки, что-то сказал. Серьезно и веско. Обрадованный Рене крепко обнял его за шею и радостно расправив руки, как крылья, побежал к лестнице. Себастьян извинился перед гостями и пошагал за ним.
Марита втиснулась в кружочек вокруг меня, поздравила, что-то еще сказала, потом посоветовала ловить момент, пока Рихард мал и защебетала о том, как страдает без своих мальчиков. Близнецы еще летом отправились в Штаты, а Фердинандв Вену, стажироваться у какого-то скрипичного гения и не хватало Марите лишь его, но Все ахали и сочувственно соглашались, хотя всего лишь пару минут назад, ее самый младший мальчик плакал от горя, а Марита, словно таракана, стряхнула его с руки.
Никем незамеченная, я вышла из круга и поднялась наверх. Рене никогда не был моим любимцем, он был дичок. Но его горе меня растрогало. Я собиралась постучать и войти, но дверь была приоткрыта, и я замерла, услыхав, о чем они говорят.
а если бы я тоже получил деньги, ты любил бы меня?
Я и так люблю тебя.
Тогда почему ты всегда от меня уходишь? Я так устал тебя ждать. Ты или на конюшне, или работаешь, а когда не работаешь, то уходишь к Ви.
Это было настолько знакомо, настолько выстрадано, что мне пришлось зажать рот ладонью и крепко закрыть глаза. Я знала, каково этоустать ждать отца.