Что ты о себе возомнила, Ви? думал он в бешенстве. Истеричка долбанная!
И еще о том, что Филипп разошелся с Иден. Не будь этого, Себастьян бы еще пережил, но с возрастом, он все чаще видел в сыне соперника. Филипп поступал, порой, вне логики и пространства, но Себастьян наблюдал за ним много лет. Иден была с ним лишь по одной причине: Иден раздражала Верену.
Две пары, которые распались одновременно
Какое-то время он играл с мыслью позвонить Фредерику, но потом оставил. В молодости они и правда были друзья навек, но потом между ними встала его жена, а теперьпо какой-то космической шутке, его любовница. У него не осталось уже приятелей, кроме двоих его сыновей.
Подумав, он набрал Филиппа.
Да, пап? жизнерадостно прокричал тот в трубку. Я бегаю. Что-то важное или подождет?
Ты в курсе, что Ви от меня ушла? выдавил Себастьян и мрачно посмотрел на белые крупинки на дне стакана.
Рене:
С трудом успокоившись, он сидел в столовой. Ковырял кашу, стараясь не смотреть на злую, напряженную мать. Отец вышел к самому концу завтрака.
Что произошло? тут же вскинулась мама.
Ты сама знаешь, что, обрубил отец своим прежним тоном. Радуйся! Ты теперь единственная.
Я? Я должна радоваться? Еще скажи, это я ее выгнала! Я была добра к ней, как мать!
Да что ты опять визжишь, как бензопила?! он встал и швырнул салфетку. Поем на кухне.
Рене не осмелился попроситься с ним.
Теперь он был уже взрослый. Ему, как взрослому позвонил Филипп и расспросил, что произошло. Попросил хранить звонок в тайне и даже пообещал, что возьмет его как-нибудь к себе ночевать в мешках и они опять нажарят зефира, но Рене чувствовал по голосу, что этовранье. Когда взрослые в самом деле куда-нибудь его брали, они говорили точнее.
Куда и когда.
А Филипп этого не сказал.
Поел? раздраженно спросила мать. Иди, собирайся в школу.
Сегодня не школьный день, процедил мальчик, понимая, как на нее зол. Сегодня суббота.
Как ты со мной говоришь?! вскинулась она.
Рене встал из-за стола и тоже швырнул салфетку.
Если ты обращалась с Виви, как мать, неудивительно, что она сбежала!
Мать никогда не разрешала ему брать телефон за стол и Рене с нетерпением схватил его, едва вошел в комнату. На экране светился пропущенный вызов. Но не от Виви, а от Лизель. Мальчик почувствовал, как вспотели руки.
Он был так счастлив эти последние недели, но мать не все наврала ему. Она сказала, что сам по себе он не нужен Виви.
Верена дружит с тобой, пока она любит твоего папу. Не привязывайся к ней сильно, сказала мать. Это, к папе, очень скоро пройдет и Ви уйдет, как пришла. Тыостанешься.
Верена ушла. Неожиданно. Не сказав ни слова.
С утра Рене отослал ей пять сообщений, но она не ответила пока что ни на одно. Даже не прочитала. Даже телефон выключила Теперь, наверное, попросила Лизель сказать ему, что все кончено: они больше не друзья.
Пока он об этом думал, глотая подступающие обиженные слезы, телефон зазвонил опять.
Привет, Лизель, сказал Рене, стараясь звучать, как взрослый. Я уже слышал, что тут произошло
Он замер, сорвавшись на тонкий, жалкий фальцет и глубоко вдохнул, стараясь не расканючиться.
Тогда ты знаешь, что Виви нужно немного побыть одной, проворковала Лизель. Рано утром, я отправила ее с девочками в Париж. Ты знаешь, где это?
Да, во Франции, гордо сказал Рене.
Сердце радостно екнуло! Когда они с мамой куда-то летали на самолете, пилот просил их выключить телефон. И Рене очень часто забывал включить аппаратик. Верена тоже не особенно любила свой телефон и тоже часто про него забывала.
Она сказала мне, что обещала весь день провести с тобой и попросила меня перед тобой извиниться. Она ужасно расстроена сейчас, но ты ведь не станешь расстраиваться, правда?
Нет, я расстроился. Но я уже не малыш, сказал он чуть раздраженно. Я понимаю. Я знал, когда у них с отцом все пройдет, Верена тоже уедет. И все закончится.
Ты очень плохого мнения о своих друзьях, сказала Лизель, подумав. И все еще малыш, раз не понимаешь. Наша с тобой дружба тоже закончилась, если твоего дяди Мартина больше нет?
Нет, ноРене как-то растерялся. Но ты же
Что? по голосу было слышно, что она улыбается. Уже старушка и не могу любить?
Ты не старушка! горячо возразил Рене. Старушки не могут ходить на «шпильках» и делать гимнастический мостик! У них все болит, и они все время ругаются! Старушки, правда, не умеют любить, но ты была не старушка и ты умела! И мне очень жаль, что он умер прежде, чем ты сумела нас подружить. Мне показалось, он был веселый.
Лизель рассмеялась в ответ.
Он был замечательный, дорогой! И ты ему ужасно понравился. Не беспокойся насчет Верены. Что бы у них не случилось с папой, с тобой она и дальше будет дружить. Ведь ты и ее малыш-Риччибратья. Разве не так? Сейчас ей просто нужно время побыть одной.
Но ты сказала, она уехала с девочками.
Потому что с девочками она может плакать. Они ее подружки, ты понимаешь? У мальчиков так не принято, но мы очень часто плачем вместе с подружками. Это такая терапия. Знаешь, что такое терапия?
Рене где-то слышал слово, но точно вспомнить, что оно означает, не мог.
Вот что, скажи-ка Маргарет, чтобы собрала твои вещи и привела тебя к нам. Я объясню тебе кое-что о девочках и почему мы не плачем при вас, когда в самом деле плачем.
У Маргарет выходной.
Лизель на минутку задумалась, потом сказала:
Ну, хорошо, сейчас я позвоню твоей маме, и сама за тобой пришлю. Мы с Марией сделаем тебе таких сэндвичей, что Ви опять расплачется и не раз.
Фредерик:
Епископ вошел без стука.
Да, дорогой? мать вскинула голову, но хотя слова были те же, из них начисто выветрилась вся теплота. В чем дело?
Ты можешь объяснить мне, что происходит?
Мать отложила телефон в сторону и придвинула к себе ежедневник.
Верена и Себастьян расстались.
Это я знаю.
Тогда что именно ты хочешь узнать? Как много шансов у епископа попасть в тюрьму за домашнее насилие?
Фредерик задохнулся.
Я всего лишь
взял ее за руку. Разумеется. Она показывала синяк. Еще раз возьмешь ее за руку, я тебя за яйца возьму!
Взгляд был прямой и холодный. Совсем, как взгляд Верены вчера.
Всему есть предел, Фредди, сказала мать. Свой ты переступил.
После этого ему захотелось то ли повеситься, то ли побродить одному. Конечно, у него были деньги, но не столько, сколько у матери. Возвращение к былой роскоши далось ему куда легче, чем мысль отказаться от всего этого снова. Тогда, Фредерик был уверен, Джессика не выдержит и вновь его позовет.
Она позвала, но было, конечно, поздно. Ее красота ушла, а с этим и его извечное оцепенение в одной лишь мысли о ней. Фред вспоминал, как она била кулаком в его грудь и кричала:
Почему ты не пришел раньше?!
А он только плакал и повторял:
Что ты с собой наделала, Джесси? Что ты с собой наделала?
В ее смерти был лишь один виновный. Онсо своей реакцией на то, что с ней стало. И в глубине души, Фредерик сожалел, что его спасли. Теперь он видел Джесс на каждом шагу; ее волосы стали белыми, а черты капельку другими, но это все равно была почти Джесс. Она говорила, как Джессика, пахла, как Джессика, ходила, как Джессика
Вот только взять ее в постель он не мог. Что не мешало ему хотеть ее, понимать, что он больной извращенец, беситься, бросаясь в бессильной ярости на кровать и утыкаться лицом в подушку, чтоб заглушить крик. Джессика рассказывала, что была влюблена в отца. Он был ей почти чужой, он слишком долго отсутствовал как и сам Фред.
Альфред застрелился, и Джессика осталась одна. Со своей виной и своей любовью.
Когда они были в Гремице, Фредерик был сам готов застрелиться. Ему мерещилось, что Верена, которая тоже его не знала, смотрит на него не как дочь. И он скрывался от нее, от той мерзости, что накатывала помимо воли, и мысли, что он не должен был уезжать от Джессики.
Он всегда любил лишь ее. Просто теперьв дочери, которая стала чужой. И это было настолько невыносимо осознавать. Он презирал себя, но убить так и не осмелился.
Мысленно разговаривая с Джессикой, Фред не заметил, как дошел до Развалин и Герцог, напрягшись, потянул поводок.
Фред несильно дернул собаку за хвост и когда Герцог обернулся, одними губами сказал ему: фу, стоять!
За деревьями чуть слышно заржал чей-то конь и всхрапнув, переступил ногами на месте. Звонко ударилась о камень подкова. Голос Себастьяна буркнул:
Тихо, Цез!
Герцог опять принюхался, яростно замотал хвостом и налег на задние лапы. Отпустив поводок, Фредерик вышел на уцелевший от травы пятачок, когда-то бывший каминным залом.
Так и думал, что это ты, сказал Себастьян, глядя прямо перед собой. Цезарь почуял своего друга.
Герцог уже крутился перед конем и тот обнюхивал его, выгнув шею и приподняв висячие уши.
Фредерик обошел их обоих и приблизился к уцелевшей стене, которая доходила ему до пояса. Встав рядом с другом, посмотрел вниз. Прямо перед ними лежал весь Штрассенберг. Два старинных замка, принадлежавших когда-то родоначальникам, двум братьям, которым король за службу подарил солидный кусок земли.
Считалось, что эти подарком король пытался рассорить братьев. Его раздражала их преданность друг другу, что превышала преданность королю. И он сказал: один из вас станет графом, второйего верным подданным. Решите сами, кто из вас кто.
Братья поклонились и вышли, сделав все так, как велел король. Один из них стал графом, второйего верным душеприказчиком, советником и слугой. Они разобрали старый замок на камни и выстроили два собственных из этих самых камней. Потом, вокруг, постепенно, были достроены остальные поместья. Все более и более современные. Сейчас насчитывалось около пятидесяти домов, разбросанных в шахматном порядке вокруг холма, который был окружен большим ухоженным лесом.
Как Ви? спросил Себастьян. Он был чисто выбрит, причесан и элегантен, но мрачен и сильно, характерно опух. Уже нашла себе нового бойфренда?
Возможно, Фредерик посмотрел на часы. Четыре часа прошло.
Верена с кузинами уже должна была быть в Париже. Проклинать свою несчастную жизнь в роскошном номере, с видом на Эйфелеву башню. И кузины, которые точно знают с какой стороны на их крекер сыплют икру, будут ее утешать. Возможно, даже всеми известными с интерната способами.
Его опять передернуло и Фредерик обозлился на самого себя.
Вечером этих молодых куриц возьмут под крылышко старые и выведут в свет. Что будет потом, когда свет погаснет, он старался не представлять, но картинки кружили перед глазами помимо воли. Мать права, надо подыскать себе девушку. Да хоть проститутку снять, но Стоило ему подумать о проститутке, как Джессика-дочь со всеми своими подружками исчезала и появлялась сидящая на перилах Джессика-мать. Такая, какой она была перед смертью.
Фре-е-едди, звала она. Фре-едди!
И камнем летела вниз; и разбивалась как гигантский томат.
Тряхнув головой, Фредерик мрачно подумал, что импотенция стала бы спасением от всего. Иначе, он сделает то же, что Альфред: прострелит голову, чтобы избавиться от одержимости. Или пристрелит этого мудака, который трахался с его дочерью!
Смотри-ка, Себастьян усмехнулся.
Герцог и Цезарь уже пытались играть. Епископ улыбнулся, мысленно обернувшись на много лет назад, когда они с графом были еще мальчишками и отцовский пес Ланселот, носился по манежу с черным, как деготь, конем старого графа.
Они скакали по кругу, то догоняя друг друга, то обгоняя. Когда пес вырывался вперед, конь делал свечку и развернувшись на задних ногах, бежал в обратную сторону. А Ланселот, заметив, яростно лаял и бежал его догонять.
Они могли играть так часами. Только они вдвоем.
У старого графа была собственная псарня, но Агроном играл только с Ланселотом.
Ты выглядишь, как дерьмо, сказал Фред, а про себя порадовался, что окончательно бросил пить после операции.
Твоя маман дождалась вчера, пока я напьюсь и взяла таким тепленьким, что я всю ночь проплакал по дяде Марти, сказал Себастьян. А твоя дочь меня бросила. Так что можем снова начать дружить.
Они посмеялись и опять замолчали.
Так много лет прошло, уже и не верится, что когда-то они могли трепаться без умолку, обо всем подряд. Начиная от лошадей и собак и заканчивая девчонками. Теперь им едва хватало воображения сказать какую-то подходящую к случаю фразу.
Фред присел и кинув камешек в ноги псу, привлек внимание Герцога.
Граф громко причмокнул губами и Цезарь, фыркая, подошел к хозяину, уткнувшись мордой в его плечо. Себастьян ласково погладил черную морду любимца, на которой уже появлялись первые белые волоски. Поцеловал коня в твердую щеку.
Вы так и не сумели найти общий язык? спросил он.
Нет, Фред выпрямился. Она меня ненавидит. За то, что посмел когда-то любить другую. По страшному совпадению, ее мать. Смешно, но Джесс возненавидела меня за то, что я люблю дочку.
Пока Джесс была жива, они ненавидели друг друга, пожав плечами, припомнил граф. Ты создал отличную, здоровую семью.
Цезарь снова отошел и толкнул мордой Герцога, который склонив передние лапы, как конь, романтично нюхал маленький фиолетовый цветочек. Пес отпрыгнул, сделал несколько прыжков боком и залаял. Цезарь сделал несколько шагов на него.
Тут не было места разыграться, как на манеже, но эти двое явно хотели начать игру.
Как она смеет так поступать со мной? Какое право она имеет обвинять меня в чем-либо? Она сама точно так же развернулась, бросила ребенка и улетела!..
Найди себе бабу, тоном специалиста посоветовал Себастьян. Лучше, из Ландлайенов.
Она моя дочь, ты помнишь?
Нет, не всегда. Прости. Я отдал бы тебе одну из своих, но Фердинанд навряд ли тебе понравится.
Он из Ландлайенов? пошутил Фредерик.
А может не пошутил Себастьян присмотрелся к приятелю, но тот просто наблюдал за тем, как дурачатся собака и конь.
Могу я тебя спросить? Что у вас случилось?
Она приехала от сразу двух своих бывших и застала меня в гостиной с женой Мы разговаривали.
Как тебя Земля носит? вздохнул епископ.
Если тебя утешит, я вчера упал.
Серьезно, Себбо! Мне сейчас не смешно
Я и говорю серьезно! Младшего прихватило вчера, они заехали к Филу и весь вечер провели там. Видно, я должен был стоять на подъездной дорожке у гаражей с фонарем и вглядываться в мрак ночи. Но нет, я решил: поболтаю с Маритой, выпью бокал вина Единственное, я подарил ей серьги, но я уверен: этот момент был уже позднее. Когда Верена ушла. Потому что Марита сразу же пошла к себе в спальню, а як Рене.
Епископ покачал головой.
Из ее истерического трагизма я понял, что ты и Марита влюблены.
Влюблены?
Как дети! щелкнул пальцами Фредерик. А когда я спросил, не приняла ли она чего лишнего со своими «бойфьендами», она захлопнула у меня перед носом дверь.
Ты знаешь, что Филипп вчера собрался с силами и бросил Иден?
Да, она что-то такое упоминала. И что с того?
Что с того?!
Онаверна тебе, возразил Фредерик. И с Филиппом Нет, она скорее с Цезарем попытается, но не с ним.
С чего ты так уверен?
Ну, это нелогично: лететь во Францию за багетами, если у нее есть Фил.
Спасибо, помог! Черт! Если я узнаю, я просто ее прибью!..
А сына своего не убьешь?! Только мою Верену? хмуро оборвал епископ. Ты понимаешь, мать твою, весь расклад? Ты спишь с моей дочерью! Ты меня сделал дедом! А я тебя на два года младше! И ты еще хочешь, чтобы я тебя утешал! На том самом месте, где твой Филипп развлекался с Джессикой?!
Себастьян потер лоб.
Прости, сказал он. Может, ты мне и не поверишь, но я люблю твою дочь. Серьезно! И обожаю твоего внука Не знаю, с чего она решила, что я и Марита влюблены в друг друга. Маритамне просто друг.
С каких пор?
Не знаю. С недавних Я думал, будто она мой друг, но сейчас все как-то погано выглядит. Не знаю
Ну, хорошо, я знаю: Верена никогда не изменит тебе, как Джессчтобы насолить. Она вся пошла в Лизель. Если и изменит, то лишь за деньги, ничего личного.
Ты помнишь, что Лизельтвоя мать?
Нет, не всегда Как ты додумался уступить ей Рича?
Если Марита выдавила из дома мою любовницу, то хрен ей, а не игрушки с младенцем. Пусть посидит в пустой детской, совсем одна. Подумает над своим плохим поведением.