Вон они, сказала Лизель.
При виде Себастьяна Верена аж просияла. Для нее он был богом, как в те далекие времена, когда Ви, трехлетняя, строила ему глазки и приглашала «вайти на сяй».
Ви!
Себастьян одним движением подскочил и пошел навстречу, в надежде, что дядя все понял и все уладит. И ему не придется видеть брезгливую гримасу Верены, пусть та и попытается скрыть свое отвращение к женщине, с которой ему «было хорошо». Лизель, что-то уловив, быстро пошла к столу, и Себастьян дал себе время обстоятельно ответить на поцелуй Виви. Та смешно отклячила зад, чтобы уберечь пузо и уперлась руками в его предплечья.
Дядя Мартин уже говорил тебе, какой ты красивый в синем? улыбнулась она, пригладив пальцами его галстук.
Себастьян улыбнулся: его маленькая красавица, его сахарная куколка с пупсом внутри.
Он как раз собирался! Что с нашим мальчиком?
Будет готов буквально через три месяца Все хорошо? Ты чем-то взволнован.
Купил тебе кое-что!
Себастьян подал ей руку и развернулся, моля всех по очереди богов, чтобы Лулу уже ушла и ее там не было! Дядя галантно помогал Элизабет сесть.
Их взгляды встретились, и одними губами, граф прошептал:
Спасибо!
Дядя молча и глубоко моргнул. Его самый лучший друг, его извечный ангел-хранитель
Граф отставил стакан и отпил прямо из бутылки. Горло сжималось. Как же он горевал по нему. Стоило лишь опомниться, осознать, что дядюшка не уехал в Рим, а ушел навеки, как слезы подступали к глазам.
Каким утешением было говорить о нем с Лизель. Каким утешением было знать, что за делами конюшни присматривает Ви.
Себастьян уже давно понял, что его Маленькая Жена внимательна и сообразительна. Еще когда она вела весь дом Фила. Сперва, она занялась поставщиками кормов, опилок и прочего. Затем как-то незаметно переняла у него всю скучную, но необходимую часть работы по обеспечению жизнедеятельности конезавода, которую раньше Себастьян контролировал только сам. Те навыки, что она получила, ведя хозяйство Филиппа, работали и с его лошадьми.
И вскоре Ви уже сама всем этим занималась, раз в неделю предоставляя ему отчет.
У них в гостях постоянно толклись какие-то интересные люди. Заводчики лошадей и собак, бизнесмены, которые пытались пробиться в аристократию, политики, спортсмены и девочки Ландлайен всех возрастов, которые привлекали мужскую аудиторию.
Неудивительно, что мало-помалу подтягивались остальные мужчины, да и женщины Штрассенберг. И Марита уже не сзывала так часто своих художников, а пыталась привлечь кого-то из гостей Ви. Верена абсолютно не возражала: ей было все равно, кто кого и куда зовет.
Главное, чтобы ты был счастлив!
Работники конюшен тоже были восхищены. Они признавали, конечно, что его Фрау Виви пока неопытная, но отмечали ее старательность, приветливость, простоту.
Если она чего-то не знает, то не пытается делать вид, будто компетентна, а сразу же зовет кого-то из нас.
Она не стесняется чего-то не знать и всегда готова учиться.
И ей интересно, видно, что интересно.
Она разбирается в людях, что очень важно, когда разводишь настолько дорогих лошадей. Помните, она вас отговорила нанимать конюха, хотя у него рекомендаций был чемодан? Сказала, что у него глаза как-то не так бегают?.. Так вот, он смотрите, напился и угробил новую перевозку. Слава богу, пустую, без лошадей.
Теперь ему нужно будет опять этим заниматься. Боже, как Себастьян этого не хотел! А секс? А ее любовь? Где он найдет вторую такую же? Теперь он гораздо лучше понимал сыновей. И бешенство, что они испытывали, когда Верена ушла, вырвав с корнем все, что сама же взрастила.
Она вросла в его жизнь, пустила корни во все, чем он занимался, что было ему дорого, все, что он любил. Себастьян потерял не просто женщину. Он потерял человека, который решал скучные вопросы и наполнял жизнь удовольствием. Даже Марита при Верене была другой. Теперь опять, наверное, начнет истерить и вмешиваться в его дела, пытаясь казаться важной.
Верена закатила ему истерику лишь два раза. Когда он не хотел спать с ней в самом начале. Когда она думала, что он ее расхотел.
Себастьян мрачно почесал нос.
Даже закатывая истерики, чтоб получить желаемое, Ви делала счастливым и его самого. Как ветер, наполняющий паруса, она придавала их лодке скорость, но руль всегда держал он, Себастьян.
Если она ушла молча, значит она ушла. И она, и Риччи. Себастьян сомневался, что она любит мальчика так сильно, как любил он. И сомневался, что она понимает, как Себастьян хотел его
Снова полезли воспоминания. С самого первого дня, когда Ви его раскатала, заставив сдаться и лечь в постель.
В тот день он не особо к ней рвался. Да, Ви красавица. Но такой же красавицей была Джесс. И Лизель, вон, до сих пор красавица, а что толку? Кого из своих мужей Джесс сделала хоть немного счастливым? А Лизель? А сама Ви?
Что с ней не так, если парни пятятся, как от спрута? И Фил, и Ральф.
Себастьян знал, что женщины прекрасно умеют лгать и притворяться в постели. И понимал, она будет притворяться. Был лишь один только способ отбить Верене охоту притворяться с ним. На всю жизнь.
Граф всегда учил своих сыновей, не мучить женщину техникой. Если видишь, что в голове у нее другой, не надо всех этих фокусов, говорил он, повторяя за своим дядей. Трахни ее по-быстрому, получи свое и оплати время. Их удовольствие начинается в голове и если ты не живешь в мозгу этой женщины, то удовольствия с тобой она не получит. Лишь отвращение к себе и к тебе. За то, что ты не тот, кого женщина хотела.
Он был уверен, Верена просто играет и притворяется. Не верит ни в единое слово, что говорит, желая лишь одного: чтобы он поверил. И он ей верил, хотя и думал, что она врет. От души желая поставить ее на место, наказать за такую наглую и подлую ложь, Себастьян показал Верене весь свой репертуар. За раз.
Ты так меня любишь, девочка? Ну, вот он я. Поехали: наслаждайся!..
Он ждал новых трюков, уверток, ласкового вранья, что Верена кончила и уже устала. А вместо этого открыл в ней свой новый мир. Она не врала и не притворялась; она слилась с ним, слилась в единое целое, поймала его волну и когда она кончила, это было наверняка.
Пока Верена валялась в позе морской звезды, не в силах перестать улыбаться, Себастьян принял душ и все еще раз обдумал. Мысль была короткая и простая: похоже, она не врет.
И Маркус не врал, когда упрекал его, что Себастьян не принимает ее всерьез в то время, как Верена вполне серьезна. И Филипп, когда предлагал ему сделать ребенка Ви. И дядя Мартин, который твердил: сынок, у нее уже были два твоих Помоложе!
Теперь, оглядываясь назад, Себастьян был уверен: они зачали Рича в тот самый первый раз. Он это чувствовал. Маркус был абсолютно прав, когда орал, что Себастьян знает, что Ви беременна.
Но Ви так мило притворялась, будто не знает, что Себастьян подыгрывал ей.
Было так тепло и весело вспоминать, как оба они притворялись, будто не видят, как еще больше набухает и без того налитая грудь. Как постепенно, холмиком, выпирает ее немного впалый живот.
Себастьян ощутил биение этой новой жизни даже раньше, чем сама Ви.
Не разумом даже, а каким-то чутьем. Как понимал внезапно, что понесла кобыла. Просто притронулся к ней однажды и понял все.
В тот день, лежа с нею в постели посреди бела дня и слушая, как Элизабет в кабинете разносит Маркуса, за то, что он им мешает, Себастьян вдруг понял, что про себя, уже называет будущего ребенка Рихардом.
И стопроцентно уверен, что будет именно он.
Ты уже придумала ему имя? спросил Себастьян, приподнявшись на локте.
После секса Ви была так податлива, что соглашалась сразу на все.
Я? она перестала мечтательно улыбаться люстре и с легким удивлением глянула на него. Я думала, имя мальчику выбирает отец.
Граф рассмеялся, но тут же взял себя в руки. Притворился, будто бы в самом деле сам выбирает всем имена.
Рихард? Как тебе?
Рихард, нараспев повторила Верена, словно пробуя имя на слух. Ри-и-иха-ард! Мне нравится.
В тот миг Себастьян впервые ощутил себя по-настоящему отцом, а не просто биологическим донором, как с Маритой. Или сволочью, как с Агатой. Сволочью, которая, сидя в церкви, считает по пальцам, не от него ли Агатин красивый мальчик, унаследовал его черты и глаза.
С Ричем он с самого начала был, ожидающим рождения ребенка, отцом. Ни дня ее беременности не пропустил, лишь роды.
Когда оскорбленный, обиженный, Себастьян с какой-то дурацкой шуткой опустился перед кроватью, на которой Верена лежала со свертком в руках, их мальчик дернул тщательно спеленатыми ножками.
Рихард снова толкается! восхищенно прошептала юная мать и со слезами посмотрела на графа. Толкается, как только слышит твой голос! А ты не верил!..
Вы, правда собираетесь, так его назвать? опять завела Марита.
Мы уже его так назвали. Себастьян так захотел и это не обсуждается!
Но
Да хватит! Не порти момент! шикнула Верена. Мой сын впервые видит своего папу.
Ему не нужен папа, ему нужна твоя грудь.
Когда Рихард вырастет, я лично подыщу ему девушку, у которой будет точно такая же, гаденько так сказала Верена.
Пока они грызлись, Себастьян молча взял чистенького, умытого ребенка на руки. Тот смотрел на него серьезными мутно-серыми глазами.
Ну, здравствуй, сын! сказал он, стараясь не выдать обуревающих его чувств. Вот ты и родился!.. Себастьян хотел сказать еще что-то, но мальчик вдруг разинул рот, словно улыбнулся.
И все, кроме Мариты, улыбались глядя на них. И Ви, и Лизель, и Мартин с экрана ее смартфона
Черт, дядя, прошептал Себастьян, глядя на камин, у которого Мартин умер. Я даже смерть родителей спокойнее перенес Как мне теперь со всем этим разобраться? Без тебя?
Лизель, конечно, обещает не разлучать их с мальчиком, но это сейчас, пока она думает, что он у нее единственный. Что, если Марита решит сейчас за все ему отомстить и расскажет Лиз, что не только Фредерик догадался родить ей внучку? Объяснит ей, что у Маркуса внук?
Да, Ферди гей, это правда. Но геи так любят жениться и заводить детей. А этот, к тому же, без ума от самой Лизель. Покорен ее вкусом, изяществом и манерами.
Если она попросит, Фердинанд руку вывихнет от усердия, чтоб она могла завести других внуков.
Марита плакала и клялась, будто Фердинанд не от Маркуса. Что его отец ее друг, известный венский скрипач, но граф ей не верил: скрипач был еще голубее самого Фердинанда и вел себя, как шестнадцатилетняя победительница конкурса красоты.
Отцом Фердинанда был Маркус. Он, только он.
Знал ли об этом дядя? Конечно, знал!.. Не потому ли он убедил Лизель отдать Верену Себастьяну? Связать их семьи ребенком, в котором будет и ее кровь. Связать их, чтобы после его кончины, Лизель не встала на сторону оппозиции, которая устроила закулисную возню, выдвигая в наследники Фердинанда.
Себастьян покачал головой.
Он пьян, разбит, вот и лезет всякая дичь в голову. Какой из Фердинанда наследник? Один анализ на ДНК и, невзирая на законных детей, Марита пойдет к чертям по законам клана. И ему тогда ничего не останется, кроме как Себастьяна прошибло потом от собственной подлости, но мысль уже пришла в голову и не так уж просто было ее прогнать.
Ему ничего не останется, кроме как жениться на Ви!
И пошли бы все вокруг в задницу. Да, у них есть разница в возрасте, но она никого не касается, кроме них самих!
Дай тебе бог когда-то встретить девчонку, которая станет любить тебя, как меня моя Лиззи, прошептал голос Мартина. Я так и сказал: для нас с тобой уже поздно, но я готов раздвинуть границы для Себастьяна и Вивс
И внезапно, смысл происходящего дошел до него. Все упреки жены, намеки людей, что не надо так вот, ртом в рот, целовать девочку-подростка.
И голос Маркуса:
Она подкатывает к тебе! Я не позволю тебе опозорить жену, связавшись на глазах у всех с малолеткой! Я отослал ее в Баварию, к Ральфу
И ее же собственные слова:
Мне говорили, что ты женат, но чем старше я становилась, тем меньше верила, что для тебя хоть что-нибудь значит брак. Пфф Ты всегда был так верен Марите.
Слезы, которых Себастьян не позволял себе много-много дней, брызнули ему на руку. Теперь он понял, что пытался дать ему дядя, когда заставил взять вторую жену.
Любовь, лишь любовь и ни словом больше.
Господи! прошептал Себастьян. Мне так тебя не хватает!..
Старый, сентиментальный хрыч
Рене:
Младший вприпрыжку сбежал по лестнице.
Он проснулся рано, без Маргарет. Сам умылся, сам заправил постель и до самого завтрака смотрел фотографии, которые наделал вчера. И костер, и зефир на палках и сэндвичи и себя между двух своих старших братьев! Вчерашнее счастье плескалось в его груди и требовало повторения.
Время двигалось бесконечно. Так рано во всем доме вставала только Лизель и Рене без конца прислушивался, но в Западном крыле было тихо. Наконец, услыхав, как открылась одна из спален, он сорвался с места и чуть ли не кубарем слетел вниз.
Быть может, Виви просто ночевала у папы?
Папс!
Отец был мрачен и едва заметно поморщился, в ответ на его приветственный вопль.
Подбежав ближе, Рене заметил, что тот опух и небрит. И вышел в халате поверх пижамы, что с ним случалось крайне и крайне редко.
Все в порядке, папа? Или ты заболел?
Я вчера напился, честно ответил Себастьян.
Мальчик сперва игриво округлил рот и погрозил пальцем, но что-то в лице отца подсказало, что речь шла не о чем-то хорошем. Он вспомнил, как сразу погасла вчера Верена, едва они вошли в дом. И понял, все это неспроста.
А где Верена? Где все?
Слушай
Он не стал слушать. Резко развернувшись на пятках, Рене побежал наверх. Пересек коридор и ворвался в детскую Рича. Там было пусто. Лишь витал слабый запах присыпки и детского шампуня. В комнате Лизель никого не было, ее вещейтоже. В комнате Верены вещи оставались на месте, даже свисал со стула ее халат, но дома она не ночевала.
Медленно, как старик, Рене подошел к стулу и сев на пол, по-взрослому, тихо-тихо расплакался, уткнувшись лицом в халат. Ему казалось, он никогда уж не будет счастлив.
Марита:
Графиня встала позже всех остальных.
Горничные тут же доложили ей обстановку, и она велела пока что оставить все на своих местах, но ей передали записку от Лизель. Та просила собрать все оставшиеся вещи, упаковать их и сообщить Марии, когда их можно будет забрать.
Марита спустилась к завтраку, оглушенная непонятно чем.
Конечно, как женщина, она была очень рада такой развязке. Она победила, как побеждала всегда. Соперница поняла, что ничего ей не светит и удалилась. Муж остается с ней. Но в глубине души, она понимала, что именно ей останется.
Годы взаимных придирок, упреков и его хамства в адрес ее гостей. И очередная молоденькая свистушка, которой муж начнет сливать деньги с королевским размахом. И сплетницы, которые будут названивать ей, чтобы рассказать, где, когда и с кем его видели.
С Вереной он, хотя бы, не выходил. Вся их любовь оставалась в Штрассенберге. На публику он выходил лишь с женой, и замужние приятельницы завистливо говорили Марите:
Дорогая, ты совершила чудо! Себастьян выглядит, словно у вас обоих медовый месяц! У вас опять есть секс?!
И Марита загадочно улыбалась: медовый месяц был, только у него. Но все ведь думали, верили, что у них обоих! И это было единственное, чего ей хотелось. Казаться любимой графом ей нравилось куда больше, чем быть.
Наверху кто-то уронил стул, и женщина раздраженно подумала, что Рене теперь тоже ее проблема. Она не любила сына. Возможно, из-за того, что он не был тем Рене и один лишь звук Его имени, обращенный к другому, вызывал глухое сопротивление. Она позвонила, чтоб вызвать Маргарет, но вспомнила, что та отпросилась по семейной причине. И Марита разрешила, полагая, что после школы, мальчик станет хвостиком бегать за Лизель, или уедет с Ви.
Еще не хватало, чтобы эта дура оказалась беременной и мне потребуется новая няня, с тоской подумала Марита. И еще целый год пройдет прежде, Рене отправится в интернат.
Плач ребенка бесил ее, и она зажала уши ладонями. Интересно, где, черт возьми, граф?!
Себастьян:
Он сидел на кровати, глядя, как шипит и пенится аспирин в стакане. Не стоило вчера напиваться, но он и без того был разбит, а головная боль немного умаляла душевную. Он слышал, как тихо плачет Рене, как Марита скребет ножом по тарелке Дом словно усиливал звуки; они шрапнелью били по его нервам.