Я позвоню Селесте, слабым голосом сказала Марита. Это немыслимо
Ты уволила Селесту из-за Филиппа, сказала я.
О, господи! Фердинанд!.. Как зовут мою новую ассистентку?..
Графиня встала и под каким-то предлогом вызвонив горничную, поручила архитекторшу ей.
Что вы как курицы, в самом деле? вдохновился граф. Выше нос Цуки, там будет Принц. Ты сможешь послать его столько раз, сколько ты захочешь. Он все равно не поверит, что ты всерьез.
Ты так с ним носишься, словно онединственный, ядовито сказала Марита.
Я не ношусь с ним. Просто упомянул. И, да, он не единственный, поняла? К сожалению, онне единственный
Графиня поджала губы. Раньше Себастьян замечал хотя бы Филиппа, потому что тот точно такой же грубый, несдержанный и ездил верхом. Но Филипп окончательно все испортил, отказавшись иметь наследников. Теперь любимым сыном был Ральф. Сын горничной.
и он в самом деле похож на Принца. Да, Фердинанд? Я в парнишках не разбираюсь.
Тот покраснел и смутился.
Филипп нисколько не хуже его, если брать по внешности.
А, я забыл. Ведь ты у нас играешь на скрипочке за полмиллиона.
Мы с самого детства были друзьями!..
Так попроси его, по вашей старинной дружбе, научить тебя обращаться с бабами, Паганини.
Марита, тем временем, уже говорила по телефону с новой «Алексой». Я взяла Ферди за руку и обняла за плечо, чтобы в буквальном смысле загородить его от отцовских шуток. После чего обернулась и выразительным взглядом дала понять, что он и сам-то не с каждой бабой смог «обратиться».
Себастьян лишь рассмеялся.
Ты просто не тянешь на настоящую женщину, Цуки-Пуки. Ты бы поела, что ли? Со спины тебя от графини не отличить.
Я не ответила. Я была на нервах, пыталась прикинуть шансы собраться в срок. Что, если мы не успеем? Что, если все заняты? Ведь этобольшой ивент. Наверняка, все парикмахеры и гримеры расписаны по часам. Их в городе не так много
Я готова была кусать отреставрированную столешницу, а Себастьян прямо из кожи лез, чтоб меня достать. С тех пор, как Мартин и Лизель привели его «к водопою», он ненавидел меня почти так же сильно, как родную жену.
Я слышала, ответила я, что от природы все мужчины латентно-гомосексуальны. Те, что признает в себе это, шутят мягко и даже весело. Типа, сворачивай в переулочек, пошалим. А те, кто не признает, те шутят больно и грубо. И самые радикальные гомофобы, это тоже они. Геи, которые не признают свою истинную природу.
Тебе виднее, моя хорошая, сказал он, улыбаясь мне одними глазами. Ты и его целовала, и с Филиппом спала Но вот мой Ральф, мой чисто-гетеросексуальный сын, он тебя не хочет. Его любовница была с формами.
Да-да, сказала графиня, швырнув телефон на стол. С формами белого кита
Он весь в тебя и вкусы у вас похожие!
Я недооценивала Мариту.
Она нашла мне салон, нашла визажиста и даже платье. Серебряно-голубое, как у Эльзы во «Фроузен». Марита сказала, что Эльзаняшечка и мне не стоит пренебрегать этим сходством. Люди любят людей, которые вписываются в фетиш, сказала она.
Меня саму она могла недолюбливать, но Фердинанд был светом в окошке. Те, кто любили Ферди, были ее друзья; те, что защищали его от Себастьяна, лучшие.
Стилист с пониманием следил за летающими по экрану ее айфона картинками. Марита листала со скоростью сорок кадров в секунду.
Нам нужно нечто подобное. Коса, макияж Вот платье, чтобы ты понимал точнее. Сделай ее сексапильной, но как бы чуть-чуть инопланетянкой и неземной.
Стилист кивает: да, все понятно. Щас сделаем. Парикмахер летит через весь салон.
Мадам! Госпожа графиня, какая честь!
Нам нужно это, повторяет стилист, пока парикмахер целует Марите руки. Он голубее, чем мое платье. Но ей отчего-то нравится. Возможно, именно потому, что секс напоминал сажание на кол, а женщина она привлекательная и внимание ей льстит.
В окна салона, кровавой луной светила моя жопа в красных колготках.
«В какое положение не поставила бы вас Жизнь»
Ба, что за люди! произнес за спиной незнакомый голос.
Худая, смутно знакомая женщина стянула перчатки и не оглядываясь, сунула их личному ассистенту. Этот парнишка просто невероятно худой. И такой надменный, что даже Виктория, ассистентка Мариты на миг потеряла свое самообладание. Они смерили друг друга взглядами, облили презрением и отвернулись; как два сиамские кота, которым лень драться.
Ох, дорогая! Марита раскинула руку и женщины обменялись поцелуями воздух-воздух.
Так в светском кругу приветствовали заклятых врагов. Как можно радостнее, как можно искреннее, как можно живее.
Прекрасно выглядишь, дорогая! прощебетала женщина. Ты будешь на ужине? Как чудесно! Успеем вдосталь наговориться. Себастьян тоже придет?
Нет, у него дела. Я приду с мальчиками.
Чудесно! Буду рада снова увидеть твоих детей. Я слышала, Филипп времени не теряет. Едва жена нырнула в мраморный пол, он тут же нашел другую А кто та молодая ватрушка, которая родит сына-миллионера для твоего мужа? Об этом все столько сплетничают Это действительно правда?
Марита стала красной, как те колготки, что обещали помочь сохранить лицо. И если дома мы могли ругаться друг с другом, или же ненавидеть, или вообще враждовать, на публике обе мы были Штрассенберг. Урожденными, что играло большую роль. И Марита все еще, была графиней.
Нет, это неправда, ответила я, понятия не имея, кто эта женщина. Вы, видимо говорите о Ральфе, его уже взрослом сыне-миллионере.
Женщина посмотрела на меня снизу вверх. Это было непросто, ибо я была выше. Но у нее как-то получилось.
А вы, простите?..
Я дочь жены Филиппа. И я не прощу
Кажется, я даже слегка пустила слезу, но тут же ее сморгнула.
Женщина выглядела смущенной, но только миг.
Ах, милая моя, еще ласковее прощебетала она. Простите! Такой злой язык, я порой, и сама не могу уследить за ним. Я обязательно все исправлю. Вот что Позвоните-ка мне , скажем завтра. Дай ей свой номер, Стив. Мы с вашей мамой были очень близки и мне ужасно хочется узнать ее дочь поближе.
Стив выглядел так, словно его оскорбили, когда выуживал из кармана серебряную визитницу. Он открыл ее небрежным щелчком. Держа картонную карточку кончиками блестящих ногтей, передал мне и Марита, за секунду предугадав мой жест, взяла меня за запястье.
Виктория, милочка, будьте так добры, попросила она и обменялась с женщиной взглядами.
Уверена, в голове они измерили друг друга по длине родословных и выдали всем предкам эпитеты, которые никогда не осмелятся произнести вслух. Но Стив и Виктория, на своем уровне, были куда интереснее. Они не улыбались и не расшаркивались. Они прямо-таки били друг друга мыслеформами, задействуя третий глаз.
Я краем глаза посмотрела в окно.
Плакат с красной жопой клялся, что колготки в любой ситуации не оставят, не подведут.
Странно, сказала я. Но я ни разу не видела вас у мамы. Где вы, говорите, вы познакомились?
Э-э, мы встречались по делу, заюлила она.
Убедившись в своих подозрениях, что ее родословная писалась не в старых замках, я повернулась к Виктории и жестом попросила визитку. Мне очень хотелось знать, кто это. Чтобы внести ее в список своих врагов.
Корина Кёниг.
Ее фамилия казалась знакомой. И упоминание пола, мраморного пола, намертво зависло в мозгу. Он тихо щелкал, переваривая детали Где я ее видела? Где же?.. Где? И тут, перед глазами, вдруг возник список, что я составила для Филиппа. Клининговая служба! Очень известная, очень крупная, но и биография хозяйки поднимается во весь рост. Селфмейд. Очень бойкая и очень ядовитая дамочка, я даже видела ее ролики на Ютубе. Она вела тренинги по открытию собственного бизнеса. И прямо-таки браншировала тот факт, что начинала в отеле обычной горничной.
Ах, вы, лживая!.. воскликнула я, якобы в шоке и мой голос достиг самых дальних углов.
Я пока не была взрослой светской дамочкой и вполне могла позволить себе и вопль, и слезы по матери, и наивную оскорбленность в том, что мир оказался не так чист и светел, как я считала.
Марита, она же основательница клининга «Аэрфликс»!
И что? толерантно ответила Марита. Среди моих подруг есть даже наследница империи, которая производит биотуалеты.
Мама в жизни с ней не встречалась! Ты же знаешь, она была не как ты и в жизни своей не заговорила бы с женщиной, которая не может назвать пять колен предков. И она никогда не бывала у нас.
Не понимаю, простодушно сказала Марита, притворившись, что в самом деле не понимает.
А все очень просто. Она никогда у нас не бывала, в отличие от девушек, которых я приглашала к нам. Ты же знаешь, мама не выносила у нас посторонних, и я приглашала «Аэрфликс». И вот она стоит тут, притворяясь подругой мамы и говорит: «нырнула в мраморный пол». Ты понимаешь, что это значит? Ее уборщицы шпионят за нами! я вскинула ладони ко рту. Я в жизни, наверное, не называла Джессику мамой и теперь само слово сидело в горле, словно комок волос. Господи, Марита! Я всем в семье эту фирму советовала. В том числе, для уборки Западного крыла. Они что-то не то про Ральфа услышали и теперь эта женщина рассказывает всем бред про ребенка графа!
Марита округлила глаза. Прижала ладонь ко рту, словно ее собственный мир упал и разлетелся на части.
Коринна! возмутилась она.
Что ты несешь, малолетняя истеричка?! проснулась в Коринне горничная.
Я даже не обернулась:
Я обожала ее канал, все ее ролики смотрела. Она подчеркивает, что ее девушкиэто ее семья. Как здорово, а? Семья! Наверное, каждый вечер сплетничают за ужином, кто из клиентов куда нырнул, какой у них пол и насколько богаты дети!
Но Виви, не унималась Марита. Ты не можешь обвинять ее голословно.
Что значит, голословно? Она сказала: «мраморный пол»! Она никогда не бывала у нас. Ни разу! Ты сама знаешь, какой заносчивой была моя мать и с кем она водилась, с кем не водилась. Откуда эта женщина знает, какой у нас пол? Филипп специально заказывал его из Флоренции!
На этот раз уже фрау Кёниг стала под цвет колготок.
Твоя мать была алкашкой и сумасшедшей, как ее мать! выкрикнула она, уже не заботясь о том, что ее все слышат.
И вы, наверное, бухали вместе в психушке! съязвила я. Иначе, где вы могли стать «близки»?!
Отвратительно! поведала Марита всем сразу и позвала стилиста. Пожалуйста, проводите нас в кабинет. И я прошу, Петер, в будущем: никогда больше не записывайте нас на одно время!
Какой позор, Марита, куковала я. Что я скажу семье? они ведь мне доверяли? Ее уборщицы работают почти что на всех, кто не держит горничных Как я буду выглядеть? Ведь это я их всех рекомендовала. Какой кошмар? О, лучше мне умереть!..
Спокойно, детка! говорила Марита, держа меня за руку и притворялась, что не видит обращенных к нам глаз. «Аэрфликс» была надежная и достойная фирма. Ты не могла знать. Все будет хорошо. Все знают, что ты хорошая девочка и хотела помочь.
Мне кажется, будет лучше, если вы сейчас постараетесь успокоиться и позволите стилистам начать, тактично вмешалась Виктория прежде, чем мы вошли в кабинет. А я создам общий чат и всех сразу извещу.
Выангел, Виктория! трагично сказала я, театральным жестом швырнула в ведро визитку и бросив в мусорное ведро, вошла в кабинет за Маритой.
Стилист оглушительно захлопнул за нами дверь
Это был залп в честь первой моей победы
Маркус и отец завтракали, Лизель с кем-то говорила по телефону, встав у окна.
Ее чемоданы стояли в холле, что означало: она опять уезжает. А ведь только приехала! Не удалось даже толком поболтать. Я села на свое место, по сравнению с поисками стилиста и начатой войной, сам вечер был очень скучный.
Только Маркус оказался в своей среде и обсуждал какие-то политические течения. Марита вела светскую беседу, Ральф и Филипп обсуждали свои дела. Я тоже, конечно, с кем-то знакомилась, с кем-то говорила. Меня обучали и светским манерам, и ничего не значащей болтовне, но скука накатывала все жестче и вскоре я просто попросила подать машину.
Доброе утро! сказал епископ, сложив газету.
С четверти страницы бил в глаза уже знакомый слоган и яркий маревом восходила Жопа.
Что за дерьмо?!
Почему я не могла прославиться чем-нибудь достойным? Что не стыдно показывать родственникам и говорить: «Этоя!» Почему все, что выглядит Птицей Счастья, влетает в мое окно больничными «утками»?
Теперь еще и Марита решила со мной дружить, поскольку мы обе с ней согласились, что Штрассенбергэто Вегас. Необязательно выносить наши планы на всеобщий обзор. И я, пьяная от победы, не подумавши согласилась. За столом пустовало место, с табличкой «Коринна Кёниг» и Марита заговорщицки улыбалась мне
Совсем, как Лизель, которая вошла в столовую вслед за мной.
Что за вид? осведомилась она.
Так Сон приснился. Отвратный сон.
Дружба с Маритой?
А? Нет! Чуть лучше. Мне снилось, я занималась сексом с моим отцом, а ты нас застукала.
Отец, который явно слышал о снах похлеще, лишь улыбнулся. Прихожанки любят рассказывать свои сны, особенно когда священник хорош собой и не стар. А вот Маркус дернулся. Чуть кофе на себя не пролил.
И что было дальше? Я присоединилась? спросила Лизель, положив ладони ему на плечи и кончиком пальца обвела ухо.
Нет.
Это хорошо. Двоих он не потянет после инфаркта. Маркус, ты что ли покраснел?
Можно в этом доме хотя бы позавтракать, не обсуждая секс?
Можно, она изящно скользнула на стул и подмигнула мне. Мы обсуждаем не секс, а сон про него!.. Теперь, расскажи мне все, моя дорогая. Ты тоже послушай, Маркус. Поможешь растолковать!..
После завтрака Лизель велела подняться в ее салон.
Теперь она больше не улыбалась. И не пыталась притворяться, будто все хорошо.
Ковры в холле заменили, но всякий раз проходя то место, мы все ускоряли шаг. Джесс умерла, но так, что будет жить вечно. И мои дети будут пугать друг друга рассказами о сумасшедшей бабушке Штрассенберг, чей призрак бродит по Галерее, чтобы их утащить.
Мысль о детях была навязчивой. Навязанной мне извне. Но казалась личной.
Что с Себастьяном?
Мы поругались. Это считается?
Лизель мрачно закусила изнутри щеку.
История повторяется, я села и посмотрела на свою бабушку.
Я никогда не думала о ней так. Всегда считала ее подругой Но Лизель была кем угодно, кроме подруги.
Джесс мне рассказывала, но я не верила ей. Я верила всему, кроме правды Теперь я вижу, что Джессика не врала. И если так, если я для тебя просто матка на ножках, я сэкономлю тебе усилия.
Она обернулась, смерив меня холодным обжигающим взглядом. Она никогда еще не смотрела на меня так.
Вернешь мне годы, что я потратила на тебя?
Потратила на меня?! Ты притащила сюда богатенькую девчонку, заставила ее залететь Все только ради денег! А сейчас хочешь, чтоб мои деньги остались в этой семье. В угоду своему чокнутому любовнику. А где семья?! Он уже раз устраивал брак Себастьяна, что в итоге? Первенец покончил с собой, Филипп предпочел кастрацию, Фердинандгомик, а близнецыкретины и слабаки. Рене, может что-то и смог бы, но корь поставила на нем крест. Какую семью он собирается возрождать?!
Лизель не ответила.
Нет уже никакой семьи! продолжала я. И я не стану рожать детей, как Марита. Она хотя бы имела титул, а что за свою испорченную фигуру получу я? Второе место при этой хнычущей размазне?! После вчерашнего я ее больше абсолютно не уважаю! Онаслаба! И я стану точно такой же!
Ты не испортишь фигуру, если родишь сейчас, вкрадчиво заговорила Элизабет. Ты видела тело Джесс, ты видела мое тело Один ребенок, Виви, всего один! И Мартин завещает ему все деньги.
Миркалла тоже все завещала мне. И посмотри на меня! Я просто подыхаю от счастья!
Лизель вздохнула.
Послушай, Ви. Возможно, я ни в чем особо в жизни не преуспела, но я смогла обеспечить достойное состояние своим сыновьям. И да, я привела богатенькую девчонку. Тебе, ее дочери, никогда не придется спать с мужиками, чья привлекательность лежит в банке. Тебе никогда не придется прятать свои драгоценности в пруд Роди ребенка и деньги Миркаллы сразу же перейдут на твой счет.
Всего лишь!
Тебе только кажется, будто девять месяцевэто очень долго. Но ты заметить не успеешь, как они пролетят. Себастьян не просто граф, онкрасивый мужчина. И у него рождаются красивые сыновья. Когда-то ты все равно захочешь ребенка. Так почему не того, который закрепит за тобой место в клане? Ты еще встретишь мужчину, которого ты полюбишь Но это может случиться в тридцать, а то и в сорок. И будет поздно иметь детей. Да и зачем тебе в сорок дети?