Усмехнувшись, он протягивает ладонь, которую я незамедлительно прикладываю к своей.
Видишь? Выравниваю пальцы так, чтобы они правильно соприкасались. Мои почти вдвое меньше.
Мой ростметр восемьдесят девять, негромко произносит Дан, переводя взгляд с наших склеенных ладоней на меня. Его глубокий голос становится ниже и шершавее: Природа любит пропорции, если ты замечала.
Мой ростметр шестьдесят пять. Я с улыбкой смотрю ему в глаза: Что скажешь про мои пропорции?
Неожиданно согнув пальцы, он заключает мою руку в замок и подтягивает к себе, так что его дыхание касается моего подбородка.
Скажу: идеально.
Дан завораживающе пахнет. Нельзя выделить что-то одно: тут и пряный одеколон, и горьковатый аромат солода, и что-то неуловимо пьянящее, волнующее, чему не подберешь название.
Предлагаю сделать подарок будущему жениху твоей подруги и вызвать, наконец, обещанное такси, продолжает он. Ты слишком умело подогреваешь мое нетерпение.
Только имей в виду, что на заднем сиденье меня может укачивать, улыбаюсь я.
Дан остается серьезным.
Разберемся.
4
На улицу мы с Даном выходим, держась за руки. Я жмурюсь от порыва ветра, обдающего лицо прохладой, и расплываюсь в тысячной за вечер улыбке. Как же хорошо! Все хорошо: этот вечер, Дан, погода, не жаркая и не холодная, город, в котором я живу, влюбленные Карим и Василина.
Здорово, да? говорю я, глядя на Дана.
Что здорово? переспрашивает он.
Все.
Склонив голову, он смотрит на меня с новым интересом и спустя паузу кивает. Абсолютно искренне, как мне кажется.
Да. Очень здорово.
Продолжить диалог не удается, потому что у обочины дороги останавливается длинный черный седан.
Это наше, поясняет Дан и, сжав мою ладонь, тянет к машине.
Интересно, что думают все эти люди, стоящие возле входа в клуб и смотрящие на нас? Что мы парень и девушка? Ведь что еще можно подумать, когда видишь двоих, держащихся за руки? Я бы, к примеру, решила именно так и ошиблась, потому что мы с ним едва друг друга знаем. Но все равно Дан мне очень нравится. Сейчас он кажется понятным и близким. И вовсе не таким неприступным, каким выглядел на журнальных фотографиях.
Красавицы вперед, произносит он, придержав для меня заднюю дверь такси.
Красавица. А почему я, собственно, решила, что некрасивая? Мне ведь уже не четырнадцать и даже не семнадцать. Я повзрослела и наверняка изменилась. Если бы была некрасивой, разве такой, как Дан, взглянул бы на меня? Наверное, этот вечер обязан был случиться, чтобы стать переломной точкой, после которой изменится вся моя жизнь.
Спасибо. Я с улыбкой пробираюсь на задний диван и, поймав взгляд водителя, здороваюсь.
Дан опускается рядом и непринужденно закидывает руку мне на плечо, окуная в волны своего запаха.
Мне нравится, как ты пахнешь, незамедлительно признаюсь я. И это не только из-за туалетной воды. Кажется, это какое-то особое сочетание парфюмерных эссенций с твоей кожей.
Его улыбка в полумраке выглядит как фотовспышка, пальцы гладят мое плечо.
Впервые на моей памяти девушка так щедра на комплименты.
Это все коктейль. Поэтому я говорю то, что приходит в голову. Кстати, ты когда-нибудь задумывался, как много людей могли бы стать счастливее, если бы окружающие не скупились на комплименты? Просто представь: еду я в лифте и вижу, что у девушки напротив красиво уложены волосы. Так, как я сама себе в жизни не уложу, потому что не умею и не успеваю. И я ей об этом говорю. Что она почувствует? Возможно, сочтет меня сумасшедшей или даже задумается о моей ориентации, но в итоге ей все равно станет приятно! Она придет на работу в отличном настроении и вполне вероятно, захочет сделать кофе коллеге, просто чтобы его порадовать. И так по кругу. Очень жаль, что мы боимся говорить комплименты. Так мир стал бы гораздо лучше, а люди счастливее.
Да ты еще и филантроп, усмехается Дан и после короткой паузы добавляет: У тебя очень красивые глаза, которые прямо сейчас меня ослепляют. Сгодится? Это мой посильный вклад в счастливое человечество.
Годится, улыбаюсь я и, спохватившись, обращаюсь к водителю: Я же адрес не назвала! Гашека, пятьдесят пять!
Водитель вопросительно смотрит на Дана в зеркало заднего вида, и после короткой заминки тот ему кивает со словами «Поезжай туда».
Так почему ты решил вернуться? спрашиваю я, удобно устроившись затылком на сгибе локтя Дана. Надоели яхты?
Вроде того. Решил, что родной город сам подкинет мне идей.
И как? Подкинул?
Дан поворачивается ко мне голову, щурится.
Однуточно да.
Он не отрывает от меня взгляд, продолжая смотреть в глаза, и я тоже не отрываю. От этого момент становится напряженным, многозначительным, а сердце проваливается вниз, разнося усиленную пульсацию по животу и бедрам.
Когда ты так смотришь, у меня лицо начинает гореть, шепчу я, кусая губу в попытке притупить растущее ожидание.
Это радует, негромко отвечает Дан.
Его дыхание становится ближе, подбородка касается шершавость щетины. Глаза сами собой закрываются, а кровь, прилившая к щекам, взмывает к корням волос. Его губы горячие, требовательные, не оставляющие не единой возможности отказать или увернуться. Но я и не хочу. Мне так нравится его запах: наверное, это то, что принято называть афродизиаком. Хочется ощущать все больше и больше Даже попробовать языком.
Поцелуй неторопливый, влажный и глубокий, и в первые секунды все, что я могу, это просто замереть и чувствовать. До этого момента в своей жизни я целовалась лишь однаждытоже в клубе, правда с барменом, и, к сожалению или к счастью, ничего об этом не помню (Василина мне потом фотографию показала). Но догадываюсь, тот поцелуй ни в какое сравнение не идет с происходящим прямо сейчас. Низ живота наливается тяжестью, дыхание сбивается, становится поверхностным и прерывистым, а руки выходят из-под контроля, требуя трогать, гладить, ощущать. Поцелуйэто тоже танец. Если нет опыта, то лучше довериться интуиции и позволять телу себя вести. Подавшись к Дану грудью (потому что именно так сейчас хочется), я обнимаю его шею и легонько толкаюсь навстречу языком. Всего одно движение, но оно усиливает напряжение между нами до критического. Дан прижимает меня сильнее и коротким рывком усаживает к себе на колени. От гула кипящей крови и новых ощущений закладывает уши. Пусть опыта у меня нет, но по анатомии была твердая пятерка. Исключено, что я сижу на его айфоне.
Даже голова идет кругом. Это же все я Я это сделала с мужчиной простым поцелуем.
Ты откуда такая, а? Оттянув мою голову, Дан заставляет на себя посмотреть.
Машинально облизав губы, я с улыбкой пожимаю плечами. Понятия не имею, что он имеет в виду, но, по-моему, что-то приятное.
Дан целует меня снова. Я понемногу осваиваюсь в нашем интимном взаимодействии, сама того не замечая, начинаю ерзать бедрами. Поцелуйэто тот же танец. В нем участвуют все части тела. И Дан тоже это знает, потому что его ладони скользят по моей спине, сжимают и отпускают бедра, перемещаются на талию и снова опускаются вниз. Головокружительный вечер. Наверное, должно быть стыдно перед водителем, но, к счастью, я сижу к нему спиной.
Поедешь ко мне? хрипло шепчет Дан, поднимая глаза на меня. Завтра утром верну тебя домой в целости и невредимости.
Глотнув воздух, мотаю головой. Я бы, наверное, хотела, но разве я могу? В смысле вот так Сразу?
Почему?
Я жмурюсь, потому что его щетина как-то по-особенному приятно трется о мою шею, с ног до головы покрывая мурашками. И голос. Его голос звучит абсолютно завораживающе.
Я нравлюсь тебе, ты нравишься мне. Это будет настоящая симфония.
Снова качаю головой:
Не могу.
Если бы меня попросили объяснить почемуя бы не смогла. У меня нет вразумительно ответа. Просто не могу, и все. Мы только познакомились, и к тому же у меня нет опыта. В смысле, совсем.
На день твоего цикла мне наплевать, если что. Я смущенно смеюсь. При чем тут день цикла? И кстати, разве о таком вслух вообще принято говорить?
Гашека, громко объявляет водитель. Покраснев еще гуще, если такое возможно, я соскальзываю с колен Дана и перемещаюсь на диван. Выясняется, что платье задралось почти до талии, и я начинаю быстро его поправлять.
Спасибо за вечер, бормочу, стремительно теряя нить былой легкости. Было очень классно и
Я тебя провожу, перебивает Дан и решительно толкает дверь.
* * *
Вот мой подъезд, констатирую я очевидное и нервно поправляю ремешок сумки на плече.
Алкоголь слишком стремительно из меня выветривается, и вести себя непринужденно становится все сложнее. Впервые хочется пожалеть о хорошем кровообращении и слаженной работе гепатобиллиарной системы. Сейчас я бы не отказалась придержать былое опьянение, чтобы беспрепятственно смотреть Дану в глаза.
Я так и понял, с усмешкой отвечает он. Но спасибо, что ты нас представила.
Вежливостьмое второе имя, отшучиваюсь я и, смутившись, отвожу взгляд в сторону.
Понятия не имею, как прощаются малознакомые люди, которые минуту назад целовались на заднем сиденье такси. И Дан ни секунду не облегчает моих мучений. Даже с опущенными глазами чувствую, как он разглядывает меня.
Может, и впрямь рассмотреть рекомендацию Василины по поводу системного употребления алкоголя? Забавно было бы. «Подожди-ка, Дан, я сейчас кое-чего отхлебну из своей любимой фляжки, чтобы и дальше оставаться такой раскованной и веселой».
В таком случае было бы очень вежливо предложить мне подняться на кофе, не сдается он, чем вызывает во мне странное восхищение.
Потому что сама бы я точно так не смогла. В смысле, всегда восхищалась людьми, которые не принимают отказов и идут напролом. Не зря говорят, что успех с неба не падает.
Собравшись с духом, я поднимаю глаза и предпринимаю попытку симулировать былые легкость и уверенность.
Ты всегда такой настойчивый, да?
А что мне еще остается, если не это? Второй вариант совсем уж жалкий: попятиться назад и трусливо спрятаться за подъездной дверью. Громов, конечно, влиятельный человек, но едва ли прямо сейчас под рукой у него обнаружится магнитная «таблетка» от нашего домофона.
Все же сколько же чуши может пронестись в моей голове всего за какую-то секунду. Для чего ему за мной идти после такого?
Настойчив, когда уверен, что результат будет того стоить, с улыбкой отвечает он, кажется, совершенно не переживая за счетчик и водителя, ожидающего его в такси.
А это такси, кстати? Никаких опознавательных знаков, да и марка премиальная.
Блин, это сюр какой-то. Бывший вице-президент крупнейшей российской компании напрашивается в нашу съемную квартиру на чашку сублимированного кофе. Громов такой вообще когда-нибудь пробовал? Сильно сомневаюсь.
От громкого звука входящего сообщения я невольно вздрагиваю и, обрадованная возможностью в очередной раз прервать зрительный контакт с Даном, лезу в сумку.
На экране светится СМС от Василины.
«У тебя все нормально? Если да, то отправь сердечко. Если нетрвотный смайлик».
Вариант «SOS» не предлагается, поэтому я высылаю сердечко.
«Отлично. Тогда я остаюсь ночевать у Карима и завтра жду грязных подробностей».
Извини, пожалуйста. Я запихиваю телефон обратно в сумку. Это Василина. Интересуется, как у меня дела.
Она хороший друг. Так что с кофе?
Я закусываю губу. Даже мне понятно, что Дана мало интересует кофе. Наверное, будь ситуация другой Будь я другая, смелее и опытнеея бы решилась. Потому что даже без алкогольного допинга, обычно сильно приукрашающего реальность, Громов мне нравится. Да и кому он вообще может не нравится? С почти двухметровым ростом, невероятными глазами и ироничной улыбкой, за которой так много всего кроется?
Наверное, нет, выпаливаю, вновь вцепляясь в ремешок сумки, как в спасательный круг. Извини. Я ведь тебя совсем не знаю.
Дан издает беззвучный смешок и встряхивает головой.
Мне казалось, за эту пару часов мы довольно близко познакомились. Но я тебя понял и, конечно, не буду настаивать.
С этими словами он подходит вплотную и, положив ладонь мне на плечо, медленно наклоняется к лицу. Очутившись в облаке его запаха, я затаиваю дыхание, чтобы не позволять волнующему ощущению разрастаться, и машинально прикрываю глаза. Память подает кричащий сигнал, что еще чуть-чутьи губы почувствуют то самое влажное давление, а кожа вновь вспыхнет жаром.
Спокойной ночи, Таня, раздается в сантиметре от моей щеки, и следом ощущается легкое трение щетины. Спасибо за вечер.
Несмотря на странное разочарование от несостоявшегося поцелуя, по телу ручейками разбегаются мурашки, и пульс бьется как бешеный.
Спасибо и тебе.
Голос неожиданно садится, из легких выпрыгивает короткий смешок:
Может быть, еще когда-нибудь увидимся. Если ты вдруг к Сергею Борисовичу решишь в гости наведаться. Я успеваю заметить, как в глазах Дана мелькает недоумение, а брови вопросительно дергаются, но предпочитаю не выяснять, что стало тому причиной. На сегодня мой запас общительности и обаяния официально исчерпан.
Быстро взлетев по ступенькам, я прижимаю магнитный ключ к замку и скрываюсь за дверью. Шпильки, которые еще недавно казались невесомыми, снова ощущаются пыточными колодками, в икры будто залили литры кипящей кислоты. Так и подмывает взглянуть на часы: уж не полночь ли стукнула? Если бы у меня была карета, то из нее можно было бы сделать неплохой кремсуп, или как минимум приберечь на Хэллоуин.
Кое-как доковыляв до лифта, я нажимаю кнопку вызова и, пока разглядываю сменяющиеся цифры на подвесном табло, вдруг отчетливо понимаю, что Громов меня совсем не узнал.
5
Стук входной двери настигает меня за готовкой обеденного супа. Из прихожей доносится шум сбрасываемой обуви, грохот упавшей сумки. Домой вернулась Василина.
Прикрыв кастрюлю крышкой, я занимаю место за столом и принимаюсь ждать. Сейчас она помоет руки и насядет на меня с расспросами. Вася смешная такая. Час назад написала сообщение с вопросом, можно ли ей вернуться домой или лучше пока погулять. Думала, я здесь вертеп устрою.
М-м-м, что за запах? громко осведомляется она, заходя на кухню. Дай угадаю: луковый суп?
Он самый. Опыт работы в общепите явно не проходит для тебя даром.
Да я на шару это спросила, отмахивается Вася, плюхаясь на противоположный стул. Ты же обожаешь готовить что-то пахучее.
Выхватив из вазочки двухнедельный сухарик, она впивается в меня взглядом, будто намереваясь высосать воспоминания, как вампир в небезызвестной фэнтезийной саге.
Что? смущенно смеюсь я, переводя глаза на стоящую передо мной кружку. Нечего рассказывать.
Что значит нечего?! Василина так резко подается вперед, словно собирается вцепиться мне в горло. Это был самый профессиональный флирт из всех мной увиденных, и после этогоничего? В смысле Совсем ничего?!
Мы поцеловались в машине, признаюсь я, борясь с желанием вскинуть руки в пораженческом «сдаюсь!». Дан хотел подняться на кофе, но я отказала.
Лицо Васи просветляется, становясь почти благодушным, что вызывает во мне всплеск облегчения. Она тоже бывает жутко настойчивой, только, в отличие от Дана, от нее мне спрятаться негде.
Это уже другое дело. А у вице-президента-яхтсмена своей хатки не нашлось? Чего это он к нам просился? Или у него дома трусы нестираные на полу валяются?
А ты его ни с кем не путаешь? уточняю я еще до того, как успеваю подумать, и испуганно глазею на Василину: не обидела ли ее моя резкая шутка?
Вася удивленно вскидывает брови, а уже в следующую секунду громко хохочет.
Нет, ты посмотри! Вчера красавчика заарканила, сегодня надо мной шутит! В правильном направлении движешься, Танюша! Будем считать, что проживание со мной наконец стало приносить плоды.
Ну как же хорошо, что Василина такая не обидчивая! Сама острая на язык и на других за остроты не обижается.
На самом деле Дан меня сначала к себе позвал, но я сразу отказалась.
М-м-м, многозначительно тянет Василина, постукивая себя пальцем по верхней губе. Звал, значит? Это хороший знак. А теперь скажи-ка, почему ты отказалась?
Мне становится неуютно, и глаза сами начинают посматривать на дверь. Смешанное чувство. Вроде и хочется обсудить минувший вечер, чтобы вновь напитаться тем головокружительным триумфом, но параллельно не покидает мысль, что я не имею на это право. Произошедшее было не более чем удачным стечением обстоятельств, и всерьез обсуждать этовсе равно, что обманывать себя и окружающих. Громов ведь обратил внимание не на меня, а на мое искусственно созданное альтер-эго. Макияж, локоны, которые я вряд ли когда-то смогу накрутить себе сама, короткое платье и безбашенность, вызванная приемом алкоголявот что его привлекло. Он меня даже не узнал, а значит, и обсуждать тут, собственно, нечего. Одной удачной вылазки недостаточно, чтобы вступить в клуб, где женщины охотно делятся своими победами.