Гарри подошел к столу, налил вина и жадно осушил бокал. Затем вытер губы батистовым кружевным платочком и швырнул его в сторону. Он чувствовал во всем теле страшное напряжение, но спустя несколько секунд, похоже, успокоился. Он еще раз взглянул на девушку, по-прежнему тихо стоявшую чуть поодаль и молчавшую.
Фауна, резко проговорил он, ты же понимаешь, почему я не могу оставить тебя здесь.
Почему? удивилась она.
Он покраснел и сердито взмахнул рукой.
Ну ты должна понять должна. Ведь тыпривлекательная молодая особа и
Что, сэр?
Полно тебе называть меня «сэр», да еще таким смиренным голосом, сказал он. Давай сегодня ночью не будем хозяином и служанкой. Давай побеседуем как друзья. Посему зови меня просто Гарри.
Гарри, с наслаждением повторила она любимое имя. Он был очарован Теми нежными ласками, которыми Фауна одарила его. Юная невольница леди Памфри, оторванная от своей семьи, ее необычное происхождение от отца ирландца и ее полукровки матери-итальянки Кем бы она ни была, Фауна неудержимо, как ни одна другая женщина, притягивала Гарри. Он часто в подпитии оказывался в объятиях женщин легкого поведения из таверн или актрис. Такие женщины доставляли ему мимолетное удовольствие, но ни одна из увешанных бриллиантами придворных дам и ни одна из их жеманных дочерей не смогла заманить его в свои сети. Однако перед этой юной невольницей он ощутил себя полностью беззащитным. Он не мог сопротивляться ее чарам. И сейчас горячее сострадание, желание стать ее другом боролись в нем с нестерпимой страстью обладать ею всецело, полностью Гарри с трудом пытался победить искушение, овладевшее им.
Послушай, твердо произнес он. Ты пришла сюда, поскольку доверяешь мне. Ты сбежала от тех, кто подло и гнусно обходился с тобой. А что, если и я так же буду относиться к тебе, ты не подумала об этом?
Она поняла его лишь отчасти и прошептала:
Да как же вы сможете обойтись со мной подло? Вы такой хороший.
Да, мне действительно придется стать слишком хорошим, иронично произнес он. И все же, дитя мое, будет лучше, если ты уйдешь.
Нет, нет! в ужасе вскричала она. Вы уже сказали слуге, что я могу остаться.
Ну, на одну ночь, пока я не решу, что делать дальше.
Завтра они могут найти меня здесь, забрать и отдать Зоббо.
Он нахмурил брови и проговорил:
А вот этого не будет никогда. Никогда. Клянусь!
Тогда купите меня. Умоляю, купите меня как рабыню!
Даже если бы я и хотел, я не могу себе позволить это, ибо нахожусь в страшном безденежье. А они, уж точно, запросят самую непомерную цену.
Фауна, сцепив руки, смотрела на него, словно загнанный зверек.
Тогда увезите меня под покровом ночи. Сэр Гарри найдите мне какое-нибудь убежище, чтобы они не смогли больше мучить меня, умоляла она.
Сэр Гарри тяжело дышал. Его мысли беспорядочно метались, пытаясь изыскать какой-нибудь выход. Девушка безумно нравилась ему. Позволить Генриетте продать бедняжку Растинторпамну уж нет! Этому не бывать! Но нельзя и оставлять ее у себя.
Уже много повидавший в жизни, отважный, дерзкий Гарри, который не боялся ни Бога, ни людей, собрался, взял себя в руки. Да какого черта! В свое время он совершал много безумных поступков и с представительницами прекрасного пола и без оных, втягивался в сумасшедшие игры и часто выигрывал. А почему бы и нет?! Почему бы не поступить так, как предложила Фауна, и не увезти ее тайно, пока враги не отыскали бедняжку?
Итак, он разбудит Винсента и пошлет его за экипажем. Потом отдаст ему послание к мистеру Уилберсону, которое Винсент завтра отнесет в представительство Вест-Индской компании. Сэр Гарри напишет, что у него безотлагательное личное дело, которое, видимо, задержит его на несколько дней, однако сразу же по окончании этого дела сэр Гарри будет готов вновь встретиться с мистером Уилберсоном, чтобы обсудить предложение о его работе в знаменитой компании.
Итак, ему, безусловно, придется потратить некоторые деньги из его последнего удачного выигрыша. Правда, он намеревался расплатиться с долгами, однако кредиторы могут и подождать. Теперь Гарри думал только об одном: сначала надо помочь этому несчастному, брошенному ребенку. Он даже вообразил себе, что сейчас перед ним стоит дух покойного Джорджа Памфри, который настоятельно требует от него этого поступка.
А позднее, под покровом ночи, посвятив в это только одного верного Винсента, он отвезет Фауну в небольшой загородный дом, купленный сэром Артуром Фэри, когда офицером в отставке он вернулся из Гибралтара. Этот дом, построенный примерно двадцать лет назад, выходил окнами на маленькое озерцо неподалеку от Эппин-Форест. Сэр Артур частенько останавливался там с друзьями, которым, как и самому хозяину, особенно нравилось выходить на рассвете в поисках уток, диких гусей и цапель. Однако в последнее время у старого джентльмена начались страшные приступы подагры, и он отказался от удовольствия, доставляемого охотой. Теперь этот белый домик с коническими колоннами и аркообразными окнами, которые выходили на прелестное озеро, окруженное несколькими милями девственного леса, стоял пустой. Он мог бы стать великолепным убежищем.
Гарри знал, что дядя собирался продать это имение, называемое Пилларз, но еще не договорился о цене. А пока за домом ухаживал единственный смотритель. В последний раз, когда Гарри виделся с дядейа это случилось на свадьбе старика с хорошенькой девушкой, которую Гарри теперь приходилось называть «тетя Анджела», генерал решительно заявил, что больше никогда не появится в Пилларз. Его охотничьи деньки закончились. И он намеревался обосноваться со своей юной супругой в аббатстве Поррингтон, имении Фэри близ Ричмонда.
И вообще в это время года, когда земля засыпана снегом, а озеро покрыто коркой льда, вряд ли кто-нибудь захочет приехать в имение. Гарри решил, что он вполне может отвезти туда Фауну и спрятать ее до тех пор, пока не затихнут «крики погони». Словом, пока все не уляжется. Правда, раз в три месяца в Пилларз приезжал управляющий дядиным имением, однако сэр Гарри знал, что этот достойный джентльмен совсем недавно совершил свою инспекцию, следовательно, не объявится там по крайней мере до марта. Старика смотрителя и его жену можно как-нибудь задобрить, чтобы они хранили тайну. Если они откажутся взять деньги, то можно будет пригрозить им увольнением. Впрочем, Гарри был совершенно уверен, что всегда может рассчитывать на помощь старого Снеллинга, учившего его охотиться, еще когда Гарри был мальчишкой, тогда, когда сэр Артур сам постоянно наезжал в загородное поместье.
Молодой человек повернулся к Фауне. Ее огромные глаза в страхе наблюдали за ним, губы еле слышно молили о помощи. (И о поцелуях, игриво подумал он. Однако ему надо отбросить прочь желание соблазнить ее! Едва ли это будет джентльменским поступком, тем более что девушка совершенно беззащитна.) Он резко произнес:
Так, одевайся и делай то, что я тебе скажу. Если будешь точно исполнять мои указания, я предоставлю тебе защиту.
И он начал торопливо излагать свой план. Девушка слушала, и взгляд ее просветлялся. Затем Гарри добавил:
А позже, когда твои мучители окончательно уверятся в твоем исчезновении, я подумаю, как устроить твое будущее.
Она радостно закивала, хотя ее совсем не беспокоило будущее. Ее волновало только настоящее, и с ним. Боль, ужас и страх одиночества теперь отлетели от нее, как зловещая мантия. Она стояла напротив сэра Гарри и буквально светилась от радости. Сэр Гарри тоже невольно улыбнулся. Теперь она в безопасности она беспредельно счастлива и она любила его, любила всем своим изголодавшимся сердцем и страстным молодым телом. «Если мне нельзя было бы жить с ним, то я бы с радостью умерла за него», подумала Фауна. И она прошептала имя, которому он научил ее, когда снимал с нее шаль и распускал волосы.
Гарри, шептала она. Гарри Гарри!
Глава 12
Когда карета с сэром Гарри и Фауной медленно въезжала в ворота имения Пилларз, а затем остановилась перед портиком, девушка осмотрелась вокруг. Она увидела заснеженный сад, мощенные булыжником дорожки и не заметила ни одной живой душини человека, ни зверя.
Ей, закутанной в зеленый плащ сэра Гарри, было чрезвычайно тепло и уютно во время достаточно утомительного путешествия, ибо рядом находился друг и защитник. Ее вовсе не волновало, что она оказалась так далеко, не утомляла и постоянная тряска, когда колеса кареты попадали в рытвины, прыгали на ухабах, а Гарри приходилось выходить и помогать кучеру, И это призрачное путешествие через западный Лондон, а затем по болотистой заброшенной местности казалось ей дорогой к счастью, усыпанной цветами. Ее переполняла радость. Самый восхитительный, самый красивый джентльмен в мире помогал ей убежать от ее мучителей, намеревавшихся продать ее в самое позорное и унизительное рабство. Она была с ним!
А он, постоянно поглядывая на ее юное бледное лицо, еле видное в сумраке кареты, ощущал все большую нежность и сострадание к ней.
Временами он ласково касался ее нежной щеки. А один раз, когда она почти заснула от усталости, взял ее мягкую ручку и нежно коснулся ее губами, почувствовав, что даже грубая изнурительная работа не испортила этих женственных изящных пальчиков.
Что-то неодолимо влекло Гарри к этой девушке. Не важно, что в ее жилах текла африканская кровь. Она была намного чище, воспитанней, изысканней девиц, с которыми ему приходилось встречаться. Вспомнив о своей последней любовнице, Полли Теддингтон, ее грубых шутках и развязности, он почувствовал стыд из-за того, что наслаждался ее объятиями. И еще ему не давало покоя мысленное возвращение к юношеским идеаламнайти чистую и совершенную любовь. Эта мысль часто посещала его даже когда он уже вел свою весьма распутную жизнь. Желание обрести чистую, непорочную любовь не давало ему покоя всегда. И вот неожиданно для себя он ощутил, что эта загадочная красавица, недавняя невольница Генриетты Памфри, стала олицетворением его идеала. Никогда, ни за что, пока он ходит по этой грешной земле, он не отдаст Фауну в руки Генриетты!
Фауна молча наблюдала за тем, как он вышел из кареты, подошел к дверям и постучал молоточком. К рассвету становилось холодно, и девушка дрожала. Кучер спрыгнул с козел и стоял, переминаясь с ноги на ногу, потирая озябшие руки. Из его рта шел пар, он что-то бормотал себе под нос. Этот красивый джентльмен недурно заплатит ему за долгое и опасное путешествие по заснеженным ухабистым дорогам. Черт бы побрал его и эту женщину, кто бы они ни были! Она так закутана, что кучер почти не видел ее лица. И лицо джентльмена, все время закрытое шарфом, тоже было незнакомо ему. Кучер не имел никакого понятия о том, кого он вез сюда от Сент-Джеймс-стрит.
Послышался лай собак. Лаю вторил крик петуха, раздавшийся с фермы, расположенной недалеко отсюда. Наконец раздался скрежет засовов; дверь медленно отворилась, и на пороге показался седобородый мужчина в ночной рубашке и колпаке, воскликнувший:
О, так это вы, сэр Гарри?
Да, да, Снеллинг, это я. Давай-ка, дружище, буди жену и разожги камины в обеих спальнях. И принеси подогретого вина.
Старик кивнул, зевнул, потряс взлохмаченной седой головой, чтобы окончательно пробудиться, и погрозил свирепого вида дворняге, не переставая лаявшей на нежданных гостей.
Фауна с любопытством осматривалась вокруг. Ей уже приходилось видеть загородные жилища знатных господ, когда вместе с Памфри выезжала на лето в Хэмптон-Корт. Однако здесь все было иначе. Ее знобило, когда они с сэром Гарри пересекали небольшой вестибюль, отделанный дубовыми панелями. Все здесь казалось ей очень маленьким. Дом представлял собой одно из самых небольших строений того времени и мало походил на роскошные резиденции, в которых Фауна успела побывать за время своей мучительной службы у Генриетты Памфри. Холодный и пустой дом отдавал затхлостью и сыростью, в нем было нестерпимо холодно.
Спустя несколько минут жена смотрителя Марта Снеллинг, пухленькая симпатичная старушка, разожгла камины в двух лучших спальнях, окна которых выходили на озеро. Миссис Снеллинг была простая женщина родом из Эссекса, недалекая и неграмотная. Муж ничего не сказал ей, кроме того, что приехал племянник хозяина с какой-то молодой дамой. Кто эта дама, миссис Снеллинг не знала, но, разумеется, была уверена, что Фауна должна быть леди. Она смущенно присела перед Фауной в книксене и начала стелить огромную кровать с пологом на четырех столбиках, достав из комода чистые льняные простыни, пахнущие лавандой. Она очень волновалась, принимая здесь гостей, ибо сэр Артур уже давно не приезжал сюда поохотиться и уже несколько лет миссис Снеллинг не видела ни одной живой души, кроме соседей с фермы, расположенной в двух милях от имения.
Для Фауны все тоже было необычно и волнующе, особенно когда к ней подошла служанка и назвала ее «миледи». Сначала это поразило ее. Затем стало забавлять. И с загадочной улыбкой она уселась на краешек стула, протянув руки к камину, который Начал разгораться.
Расплатившись с кучером, Гарри занес в дом саквояж с вином и едой, наспех собранный в дорогу Винсентом, которому строго-настрого было наказано держать в секрете эту поездку и приехать в Пилларз спустя неделю со свежими припасами для хозяина.
Пока Снеллинг снимал с кресел пыльные чехлы и зажигал свечи, Гарри стоял внизу. Похоже, Снеллинга очень обрадовал приезд молодого джентльмена, которого он знал еще совсем ребенком. Справившись о здоровье сэра Артура и его новой супруги, он уверил сэра Гарри, что генерал и его новая жена не собираются приезжать сюда в ближайшее время. Больше часа Снеллинг приводил все в порядок и готовил завтрак, а затем с почтением в голосе осведомился:
Могу я спросить, сэр, а эта леди, с которой вы приехали, не ваша ли новоиспеченная жена?
Гарри рассмеялся. После утомительного, долгого путешествия в холоде он только что осушил несколько стаканчиков горячего терпкого вина и теперь чувствовал себя отдохнувшим и посвежевшим. Он пришел в отличное расположение духа и злорадно наслаждался тем, что обвел вокруг пальца эту надменную Генриетту Памфри. Он представил себе, какой крик поднимет миледи завтра, обнаружив, что ее невольница словно сквозь землю провалилась. Но никому не найти ее. Фауна уверяла, что даже дворецкий в клубе, у которого она узнала адрес Гарри, не видел ее лица и ее запоминающихся волос. Гарри похлопал старика по плечу.
Нет, эта леди не моя жена, старина Снеллинг. Я не женат и вряд ли когда-нибудь женюсь. Поцелуи в наше время достаются легко, так зачем мужчина должен расплачиваться за них своей свободой?
Старый смотритель захихикал вместе с молодым джентльменом, а Гарри тем временем поднялся наверх, почувствовав легкое смущение от своей шутки. Есть поцелуи, достающиеся дешево, как поцелуи Полли или поцелуи, которыми одаривала Генриетта Эдварда Хамптона. Но есть поцелуи, достающиеся очень нелегко, и они бесценны! Это поцелуи, даруемые во имя любви, и только во имя любви.
Гарри зевнул и прошептал с кривой усмешкой, поднимаясь по промерзшей лестнице:
Я становлюсь сентиментальным. Это вовсе мне не нравится.
А как поживает его Фауна? Его новое, недавно приобретенное протеже, чьи красота, юность и беззащитность настолько захватили его, что он совершал такие безрассудные поступки. Теперь, задумавшись об этом, он начинал осознавать, что будут означать для него дни добровольного «заключения»ведь он не сможет уехать из имения и показаться в лондонском обществе. Он же приказал Винсенту передать Красавчику Браммелю и остальным его приятелям, что, мол, Гарри заболел злокачественной лихорадкой, лежит в постели и не может принимать гостей. Разумеется, мистер Браммель и другие светские приятели, на которых Гарри так бесцельно тратил время и деньги, не рискнут приблизиться к больному, оберегая свое здоровье.
На лестнице сэр Гарри встретил миссис Снеллинг, почтительно поклонившуюся ему и прошептавшую, что его спальня готова.
Я принесла миледи кофе и горячей воды. Что еще пожелаете, сэр?
Мне хочется одногоспать. Это все. И спокойной тебе ночи, произнес сэр Гарри ласково, как всегда, когда говорил со своими слугами.
Миссис Снеллинг снова поклонилась и заковыляла вниз, чтобы сообщить мужу, что видела распущенные волосы миледикакие они роскошные! Просто сказочные! Да они как чистейшее золото, как солнечный свет, и Почти достают ей до коленей.