Слабый протест сорвался с ее дрожащих губ:
О, это неправда! Этого не может быть! Он не мог отдать меня на растерзание миссис Клак. Даже если я наскучила ему, он бы не отдал меня ей так предательски! Вы приехали, чтобы украсть меня у Гарри! Вы его враг! Я не пойду с вами! Никуда не пойду
Приподняв подол платья, она резко повернулась и уже собрались было бежать, но крепкая рука мистера Лопеса схватила ее. Затем Лопес достал из кармана перстень-печатку и показал ее Фауне.
Сэр Гарри предупредил меня, что ты можешь повести себя так, вот почему он предпочел избежать ваших стенаний, мисс. И на всякий случай передал мне этот перстень. Узнаешь? Да? Вот и отлично, теперь ты веришь, что он послал меня за тобой? Еще он сказал, что очень сожалеет о том, что похитил тебя.
Ее глаза, затуманенные от боли, отлично узнали перстень-печатку. В прошлую ночь, когда Гарри ласкал ее, острый край оникса случайно зацепил ее волосы, и она вскрикнула от неожиданности. Гарри высвободил перстень из ее волос и нежно поцеловал Фауну, словно прося прощения за причиненную боль. «О Боже Боже! думала она. Если бы я смогла умереть, прежде чем настал этот ужасный час! Умереть с мыслью, что он по-прежнему любит меня и никогда не отдаст в лапы моих заклятых врагов!»
Она не могла вынести мысли, что он так подло обошелся с ней, что, соблазнив обманом, возвращает ее к тем, кто так жестоко обращался с ней.
Лопес, улыбаясь, как лисица, спрятал перстень в карман.
Ну что, пошли? Теперь тебе легче?
И вдруг все ее напряжение ослабло, словно из нее выкачали воздух. Если это правда (а похоже, что это так, ибо откуда этому Лопесу столько известно), ее больше не волновало, что случится с ней. Где-то в глубине души она ощущала свербящую боль. Однако повернулась к человеку, назвавшемуся другом Гарри, и низким голосом произнесла:
Да, перстень убедил меня. Но можно мне попросить вас об одной вещи, сэр: можно мне не возвращаться к ужасной миссис Клак?
Это было именно то, что замыслил Лопес, и он ухватился за такую возможность. Как можно ласковее он положил руку на плечо Фауны и сказал:
Сделаю все, что в моих силах. А тебе что, не нравится миссис Клак?
Она мрачно покачала головой. Взгляд ее был наполнен мукой и отчаянием, губы безмолвно шевелились, произнося одно-единственное имя: «Гарри. Гарри». Как он мог так отвратительно и трусливо поступить с ней, той, которая отдала ему свое сердце и душу!
И хотя факты говорили сами за себя, по-прежнему в ее душе оставалось сомнение. Здесь какая-то тайна, недоступная ее пониманию. Да, но перстеньэто же явное доказательство. Ее перестала интересовать собственная дальнейшая судьба, единственное, что ее страшило, это снова очутиться в жирных лапах отвратительной миссис Клак а что еще хужебыть насильно отданной Зоббо.
И теперь, когда имя Зоббо зазвучало в ее ушах, она собралась с силами и схватила за руку человека, который только что нанес ей смертельный удар.
Сэр, кто бы вы ни были, умоляю вас, возьмите меня в услужение к себе делайте со мной все что угодно, но заклинаю васне отдавайте меня обратно леди Генриетте или маркизе Растинторп!
«Превосходно! радостно подумал Лопес. Все идет как по маслу. Она даже охотно поедет в Олдгейт. Но надо поскорее уносить отсюда ноги, пока кто-нибудь из слуг не обнаружил тело Гарри Роддни. Если он умрет, это может сойти за несчастный случай на охоте. Или решат, что сэр Гарри сам застрелился из своего собственного ружья». Что бы там ни было, он совершенно незнаком с Лопесом, так что не сумеет опознать его как человека, который обнаружил здесь Фауну, даже если молодой джентльмен оправится от полученного ранения. И Гарри никогда не найти то место, куда отвезут девушку. А также не найти того, к кому отвезут ее. И Лопес снова обратился к Фауне:
Ладно. Положись ни меня. Доверься мне и делай все, что я скажу. И тогда тебя не отдадут ни одной из этих леди.
Если бедняжка и почувствовала какое-то облегчение, то это длилось недолго. Она пылко поблагодарила Лопеса, а затем, обливаясь слезами, сняла с себя жемчужные бусы. Они казались ей ценой за предательство. А Гарри был таким подлым предателем, что не стоило больше терзаться о нем. Она положила бусы на стол. Он вернется и увидит их здесь. Она попросила разрешения оставить письмо, чтобы слуги передали его Гарри, но Лопес ей отказал. У него неотложные дела в Лондоне, и он должен везти Фауну немедленно.
Слуги уже получили распоряжения от сэра Гарри, сказал он. Они в курсе того, что произошло.
Фауна уходила без всякого сопротивления; она молчала, когда Лопес приказал Марте принести ее накидку. Супруги Снеллинг не задавали никаких вопросов, хотя смотрели с недоумением на то, как девушка в спешке покидает дом. Марта, покачав головой, повернулась к мужу и сказала:
Почему она уезжает и что сказать сэру Гарри, когда он вернется?
Снеллинг не знал, что ответить жене. Ни он, ни его жена не слышали отчаянных криков Фауны и ее плача, когда Лопес усаживал ее в карету, в полумраке которой с торжествующим видом восседала зловещая миссис Клак.
Глава 15
То, что случилось нечто скверное, Снеллинги поняли, услышав встревоженный лай собаки. Марта беспокоилась, что хозяин все еще не вернулся с охоты. Достойная женщина волновалась с тех пор, как незнакомый испанский джентльмен увез молодую леди, которая выглядела расстроенной и несчастной. Марта по-женски почуяла беду.
Непрестанный жалобный собачий вой действовал Марте на нервы, и она попросила мужа выйти и узнать, что случилось. Старик обнаружил волкодава, сидящего на задних лапах, задрав морду в небо, издающего жалобный вой. Оглядевшись, Снеллинг увидел торчащие из кустов ноги, обутые в сапоги. Старик побледнел и, будучи благочестивым католиком, перекрестился.
Матерь Божья! воскликнул он. Вмиг раздвинул кусты, и перед ним предстало распростертое тело молодого хозяина с окровавленным шарфом на голове. Старик пришел в ужас. Его взгляд упал на лежащее рядом охотничье ружье, и простодушный Снеллинг решил, что с хозяином произошел несчастный случай. Он не стал тратить время на ненужные догадки насчет того, как мог человек нанести сам себе такую рану, не стал раздумывать о том, что оказалось причиной несчастного случая. Он воспринял все как само собой разумеющееся, как несчастный случай на охоте по своему недомыслию не обратив внимания на то обстоятельство, что Гарри не смог бы перевязать сам себе голову. Встав на колени, старик расстегнул на раненом камзол и приложил ухо к его груди, чтобы послушать, бьется ли сердце. «Есть Бог на небесах!»мысленно воскликнул Снеллинг, услышав биение благородного сердца хозяина. Да, оно билось, хотя и очень слабо. Сэр Гарри был жив.
Старик вскочил на ноги и пулей помчался к дому. Спустя несколько минут пожилые супруги, спотыкаясь, внесли безжизненное тело в дом. Они положили сэра Гарри на диван и принесли сердечные капли. Но, несмотря на то, что они смочили раненому виски, поднесли капли к губам, тот не издал ни звука. Глаза сэра Гарри были по-прежнему закрыты. Он находился в глубоком обмороке, а на лице лежала печать приближающейся смерти. Это привело простодушных слуг в ужас. Снеллинг резко поднялся.
Да, жена, наступил черный день, произнес он. С нашим любимым хозяином произошел несчастный случай, а когда он очнется, то обнаружит, что молодая леди исчезла. Это так прискорбно!
Седлай-ка побыстрее лошадей и поезжай за доктором и пиявками, сказала его опытная в житейских перипетиях жена. А я тем временем посижу с ним и хотя бы оботру кровь.
Спустя час старик вернулся вместе с пожилым врачом, проживающим в соседней деревне. Гарри по-прежнему лежал безмолвно и без движения. Доктор Ангус Нокс, шотландец, обучавшийся врачебному ремеслу в Эдинбурге, был в два раза старше Гарри. Раньше он лечил сэра Артура от подагры.
Первым делом Ноксу пришлось извлечь пулю, что он немедленно и сделал.
К счастью, сказал он испуганным и плачущим слугам, пуля не проникла в мозг, но ранение, безусловно, представляет опасность для жизни сэра Гарри. Надо сообщить о случившемся его дяде в Поррингтон.
Мартовский день подходил к концу. Солнце уже закатилось, постепенно стемнело. Небо затянули мрачные облака, нависшие над маленьким домом и парком, где так счастливо проводили время Фауна с Гарри. Но пришла пора невзгод. Фауна, любимая красавица Фауна уехала. А Гарри безжизненно лежал на огромной кровати, на той самой кровати с пологом о четырех столбиках, где он вкушал все прелести совершенной Любви.
Доктор провел искусную операцию. За время, которое молодой человек пролежал в кустах, он потерял очень много крови. Но у него было железное здоровье, могучая сила молодости и крепкое сердце. Хотя он не мог рассказать, что с ним случилось, и даже не стонал, когда его оперировал Нокс, сердце продолжало неустанно биться. Пульс был медленный, и, казалось, силы почти покинули сэра Гарри. Красивое лицо, которое еще недавно целовала Фауна, сейчас приобрело мраморный оттенок и походило на маску. Оно казалось еще более белым, когда доктор обмотал голову раненого бинтами. Но Гарри все же дышал, и доктор возвестил: есть шанс, что ангел смерти покинет сэра Гарри.
Всю ночь доктор Нокс просидел у изголовья больного. Этот умный и образованный джентльмен был уверен, что с молодым человеком произошел отнюдь не несчастный случай и дело явно нечисто. На все его вопросы Снеллинги отвечали, что миледи поспешно покинула дом несколько часов назад с какими-то незнакомыми людьми, а потом лай собаки привел их на место происшествия.
Кто же произвел этот выстрел и почему? На этот вопрос у доктора не было ответа. А такжепочему молодая леди несравненной красоты, как сказали Снеллинги, так спешно уехала? Доктор ожидал приезда дяди сэра Гарри. Печальное известие уже отправилось в дом генерала в Поррингтон.
На рассвете сэр Гарри открыл глаза и слабо застонал. Доктор тут же склонился над ним.
Я здесь, мой мальчик. Что я могу сделать для вас? Расскажите, что с вами случилось?
Гарри пошевелил губами. Его пальцы вцепились в руку доктора, словно он пытался что-то произнести и не мог. Словно его мучили какие-то кошмарные сны. Спустя несколько секунд он отпустил руку Кнокса, закрыл глаза и снова погрузился в беспамятство.
Доктор пожал плечами, однако пульс пациента стал более полным, а это было чрезвычайно важно в данный момент.
В полдень следующего дня в желто-черной карете, запряженной четверкой великолепных лошадей, приехал сэр Артур Фэри со своей новоиспеченной супругой. Когда карета, управляемая форейторами в ливреях, подъехала к имению Пилларз, генерал с супругой, кутаясь в меховые шубы, сошли на землю.
Генерал, высокий, сухопарый и в напудренном парике, с трудом передвигая подагрические ноги, вошел в дом, поддерживаемый молодой женой и слугою. С недовольным и раздраженным видом он опустился в кресло, стоящее напротив камина в библиотеке. Супруги Снеллинг, стоя на почтительном расстоянии, поведали старому хозяину всю историю. Их рассказ завершил доктор.
Большое счастье, что я прибыл вовремя к вашему племяннику, сэр, добавил Нокс, и смею вас заверить, что хотя его состояние и серьезное, но уже не критическое.
Генерал хмыкнул. Его супруга, легкомысленного вида молодая женщина с пустыми глазами и напудренными локонами, развязала тесемочки на шубке и налила своему престарелому мужу успокоительных капель.
Вам нельзя волноваться, дорогой, нежно проговорила она.
Сэр Артур резко отстранил протягиваемый бокал. Одна его нога подергивалась от нестерпимой подагры, и старик пребывал в сквернейшем настроении. Ему так не хотелось проделывать это продолжительное и утомительное путешествие в холодный мартовский день, да еще по отвратительным дорогам, однако, получив печальное известие, он решил, что племянник находится на смертном одре. И теперь возмущался. Его вызвали сюда под мнимым предлогом о помощи! Похоже, мальчишка вовсе не при смерти! Последние три или четыре года сэра Артура страшно раздражал несуразный образ жизни племянника, его бесконечные просьбы о деньгах, его связи с женщинами. Неоднократно генерал призывал племянника образумиться, отчитывал его за долги, которые все росли, просил его прекратить вращаться в кругу беспутных бездельников-приятелей, умолял жениться на благочестивой женщине и вести жизнь более трезвую и благопристойную. Но Гарри, похоже, не слушал его. Отец Гарри, известный баронет сэр Грегори Роддни был, как и сэр Артур, выдающимся военачальником. Когда Грегори отошел в лучший мир, Артур с радостью взял к себе мальчика и относился к нему как к собственному сыну. Он любил Гарри за его обаяние, за мягкий, покладистый характер и сделал ему очень много добра. Долгие годы генерал даже не помышлял о том, чтобы завещать свое состояние кому-нибудь еще.
Но наконец, устав от глупых выходок Гарри и встретив Анджелу, молодую непорочную девушку, чьи родители владели соседним имением в Поррингтон Эбби, он внезапно сделал ей предложение, которое было принято. Он страстно желал заиметь собственного сына и покончить с распутным племянником навсегда.
И вот теперь это. Генерал рычал от негодования, чесал лысину под париком, выслушивая подробности происшествия. Все это крайне возмутило и озадачило его. Прежде всего, ему было неизвестно, что Гарри находится в имении. А что касается девушки с золотисто-рыжими волосами, так она ему вовсе не жена, прорычал он доктору, а любовница. У Гарри их превеликое множество.
Черт побери! возмущался сэр Артур. Какое право имел этот негодяй притащить одну из своих потаскух сюда, в мой дом?! Я прекрасно понимаю, что произошло! Она не сумела выудить у него достаточное количество денег и убежала к другому любовнику!
Снеллинги переглянулись. Это предположение не показалось им верным, однако они не посмели возразить хозяину.
А что касается таинственного происшествия на охоте, продолжал сэр Артур, то Гарри или сам пальнул в себя или в него выстрелил кто-то из охотников. Такое частенько случается при подобном беспечном образе жизни. Племянник упорно шел к такому концу.
Доктор учтиво напомнил генералу, что сэр Гарри еще жив. Генерал умерил свой пыл и сказал, что ему лучше остаться в имении Пилларз еще на несколько дней. Он очень любит это маленькое имение, и, если подагра не разыграется вконец, он с удовольствием завтра перед завтраком поохотится на озере. На что молодая Анджела возразила, сказав, что это невозможно.
Ну ладно хорошо Мы просто поживем здесь, согласился старик. Поживем, пока мой племянник не сможет поговорить со мной. А потом я займусь его будущим. Ему надо уехать за границу. Больше я ничего не смогу сделать для него, пусть даже он моей плоти и крови.
Однако прошли еще два дня и две ночи, пока Гарри смог заговорить. Казалось, что-то парализовало его. Анджела, юная тетушка, которая любезно вызвалась помогать сиделке выхаживать раненого, находила его красоту трагической. Будучи молодой женщиной, склонной к романтическим переживаниям, она вышла замуж за сэра Артура только по настоянию отца и из-за огромного состояния генерала; однако она не могла полюбить мужа. Его объятия вызывали у нее отвращение. И сейчас, сидя у кровати больного и нежно отводя назад с его лба темнокаштановые волосы, она чувствовала, как ее сердце колотится от волнения. И вправду он волшебно красив, думала она. Ее страшно интересовало, кто была его любовницата женщина с золотисто-рыжими волосами, о которой миссис Снеллинг сказала, что она удивительно красива. И почему она убежала? Вот она, Анджела, никогда не сбежала бы от такого мужчины!
На третье утро Гарри открыл глаза. Он бессмысленным взором рассматривал незнакомое лицо тетушки. Она тут же побежала за мужем. Генерал проковылял в комнату. Без парика он выглядел более сухощавым и старым. Вместе с париком куда-то исчезала и его надменность. Дядя грузно опустился в кресло, стоящее возле кровати больного. Гарри хрипло прошептал:
Похоже, мы с вами знакомы, сэр.
Тысяча чертей! вырвалось у генерала. Да, да, ты должен знать меня! Ведь я твой дядя, черт побери!
Гарри коснулся своей забинтованной головы.
Мой дядя? А я
Мой племянник, сэр. К пребольшому несчастью, моя плоть и кровь.
Леди Фэри стояла поодаль и взволнованно смотрела на молодого человека. И когда сэр Гарри заметил ее, она, зардевшись, проговорила:
А яваша тетя, Анджела.
Спустя несколько минут генералу стало совершенно ясно, что племянник лишился памяти. К нему возвратятся со временем здоровье и силы, но его разум стал опустошенным, как и вся его жизнь, предшествовавшая выстрелу. Доктор Нокс предупредил, что нельзя утомлять больного многочисленными вопросами, и генерал внял его словам. Гарри сам заговорил с сэром Артуром. Он был полностью погружен в меланхолию и жаловался на головную боль. Не важно, что говорил дядя, Гарри ничего не понимал, не помнил даже собственного имени. Однако без возражений принимал все предложенное ему. Он был сэром Гарри Роддниплемянником этого старика со свирепой внешностью и его юной супруги. У него были апартаменты на Сент-Джеймс-стрит. Он вел распутную жизнь и был близким приятелем мистера Браммеля, законодателя мод и знаменитого щеголя. Дядя рассказал ему все это, не забыв отметить, что Гарри глубоко погряз в долгах, чем чрезвычайно огорчал и сердил родственника. Гарри был ошарашен и считал, что он должен просить прощения за содеянное. Что касалось женщин в его жизни он ничего не мог сказать об этом. Как не мог вспомнить, что жил здесь в незаконной любви с золотоволосой женщиной, о которой ему сказали, что она носила необычное имяФауна.