Нас было четверо, четверо и осталось. Как привычка, от которой трудно избавиться. Вот только собираемся мы реже и больше не веселимся всей компанией. Трис и Нина теперь не лучшие подруги детства. Они общаются, но между ними словно появилась плотно натянутая струна, готовая разорваться в любую секунду.
И вообще, у меня такое чувство, что каждая из нас ведет свою собственную жизнь: мы больше не вместе, и доверие между нами постепенно испаряется, исчезая в прошлом.
Мил полностью погрузилась в свои игровые миры, постоянно проводит время со своими приятелями.
Нина тренируется, посещает теннисные турниры, ходит на светские вечера, чтобы заводить новые «полезные» знакомства, как всегда говорит ее мать. Подруга полностью погружена в свою бесконечную «золотую» жизнь, от которой ее уже тошнит.
Трис нашла себе шестерок, следующих за ней по пятам и соглашающихся со всеми ее капризами. Она постоянно пропадает на вечеринках, которые сама же и устраивает, тусуется с крутыми ребятамисловом, делает все, чтобы выглядеть в этой школе самой красивой и популярной.
И я. Девочка, что каждую свободную секунду бегает и сама не знает, зачем. В моей жизни все скучно и однообразно. Я просыпаюсь утром, ухожу на пробежку, иду в школу, после снова бегаю, а в моей комнате ждут домашнее задание и, возможно, парочка серий нового сериала. Не считая времени, которое я провожу с подругами, я постоянно одна.
Иногда я думаю, что если они исчезнут из моей жизни, то у меня больше не останется друзей.
А ты? Я смотрю на Нину. Выбрала уже, где будешь отрабатывать все это дерьмо?
Подруга смеется.
Я проведу два дня в детской больнице. Мама говорит, что такая благотворительность поможет моей карьере. Репутация и все такое.
Она замолкает.
Мы выходим за территорию школы и медленно плетемся по тротуару. Я засматриваюсь на велосипедиста и неожиданно вспоминаю брата. Он тоже любил кататься в свободное времяего горный велосипед до сих пор пылится в гараже.
Мил вроде решила газеты разносить, говорю я. Друзья будут ей помогать.
Это лучше, чем сидеть с больными детьми и улыбаться фотографам, фыркает Нина. Я уж точно не смогу им ничем помочь, если только мама не поднимет им настроение дорогими подарками. Меня уже тошнит от ее «благотворительности». Она делает пальцами кавычки в воздухе.
В этом вся Нина. Она ненавидит фальшь, но при этом постоянно находится в ее эпицентре. Мне ее даже жаль. Идти наперекор родителямэто практически всегда лишаться их.
Я вспоминаю свою маму, и мне становится грустно.
А ты?
Подруга смотрит на меня, и я неуверенно пожимаю плечами.
Я записалась на работы в лагере скаутов. Буду две недели жить в лесу и бегать от гризли.
Серьезно? Нина резко останавливается, и мне приходится затормозить. Это же чертовски далеко! Она обиженно молчит, словно я бросаю ее в самый важный момент жизни, а потом идет дальше. И две неделиэто как-то слишком.
Я просто хочу уехать отсюда, признаюсь я, смотря себе под ноги. Папа возвращается только в августе. Я не выдержу все каникулы наедине с матерью.
Замолкаю, чтобы дать Нине время подумать.
Уеду в середине июля, так что у меня есть месяц, чтобы передумать. Улыбка трогает губы, но я замечаю, что Нине все равно не по душе моя затея. Не понимаю, почему.
Но ты не передумаешь, с упреком говорит подруга.
Я же не уезжаю навсегда! Всего две недели!
Нина ничего не отвечает, и я чувствую себя виноватой. Почему она так расстроилась? У нас же не было никаких планов на это лето, да и вообще, Нина как обычно проведет его в лагере для теннисистов.
Ладно, извини, наконец сдается подруга. Она толкает меня плечом и улыбается. Просто ты ничего не говорила, а тут я узнаю´, что ты уезжаешь в какой-то лагерь скаутов. Могла бы и сказать.
Мы останавливаемся у светофора, чтобы перейти дорогу, и едкое желание сказать, что я ничего никому не должна, начинает пожирать меня изнутри, но я молчу.
Я только вчера записалась. Не хотела, чтобы кто-то заставил меня передумать. Пожимаю плечами. Даже мама не знает.
Я переступаю с ноги на ногу и незаметно вздрагиваю, когда мимо неожиданно проезжает автомобиль. Кто-то где-то кричит, потом смеется. На другой стороне улицы напротив нас стоит парочка и держится за руки. Я отвожу от них взгляд.
Ладно-ладно, сдается Нина. Прости.
Ничего.
Загорается зеленый, и я делаю шаг вперед, чтобы перейти дорогу, но меня кто-то хватает за локоть, заставляя остановиться, буквально через секунду передо мной проносится мотоцикл, и сердце у меня в ужасе сжимается. Еще бы секунда, и я могла оказаться прямо под колесами.
Цепкие холодные пальцы отпускают меня, и я оборачиваюсь. Слева чуть позади стоит парень, и я на мгновение думаю, что это Рори, мой погибший старший брат, но потом присматриваюсь и понимаю, что нет. Это не он. Незнакомец в черной кепке и огромных солнцезащитных очках. Не могу разглядеть его лицо, но вижу выглядывающий из-за ворота футболки шрам от ожога.
Спасибо, сдавленно мычу я.
Парень ничего не отвечает и, кивнув, проходит мимо, чтобы перейти на другую сторону улицы. В это же мгновение Нина хватает меня под локоть и силком тащит туда же. Мне кажется, она даже не заметила, что пару секунд назад мне спасли жизнь.
3
У меня странная привычка грустить в одиночестве: отчаяние сжимает тисками каждый раз, когда я остаюсь одна или же когда на меня никто не смотрит. Каждый раз я чувствую себя потерянной, я расстроена и мне грустно, словно я падаю в бездну пустоты. Будто цепляюсь за внимание людей, чтобы не рухнуть в темноту, но все равно пальцы предают и соскальзывают.
И вот сейчас, находясь в пустом доме, я сижу на кровати с учебником биологии в руках и пытаюсь прочитать материал, заданный учителем Филлесом, но мысли путаются, в груди разрастается неприятное чувство тоски, и я никак не могу сосредоточиться. Читаю одно и то же предложение уже пятый раз.
Глубоко вздохнув, захлопываю книгу и откладываю в сторону, пряча лицо в ладонях и надавливая на глаза с такой силой, что появляются яркие блики. Обнимаю колени и замираютревожность только увеличивается, и я никак не могу избавиться от нее.
Вспоминаю спасшего меня парня и снова думаю о Рори. Его комната находится прямо у меня за спиной, нас разделяет всего одна стена. Спальня заперта со времен гибели брата, и после его смерти туда никто ни разу не заходил.
Иногда мне кажется, что Рори сейчас внутри, лежит на своей кровати, подбрасывает бейсбольный мяч, слушает музыку в наушниках и ждет, когда же мы отопрем дверь и выпустим его. Иногда мне хочется пойти к нему в комнату и убедиться в этом, но я знаю, что, вопервых, мать начнет ругаться, а, вовторых, там никого нет. Это всего лишь мое воображение. Мысли, сводящие с ума.
Я снова глубоко вздыхаю, пододвигаю ближе открытый ноутбук и переключаю приевшуюся грустную песню.
Мать еще на работе. Или, возможно, снова отправилась гулять с подругами. Если бы отец был дома, мы бы с ним поехали за город и постреляли бы по банкам. Я люблю оружие, но терпеть не могу войну. Стрелять в банкиэто не то же самое, что стрелять в людей.
Однако с момента смерти Рори я так ни разу и не брала в руки папин пистолет.
Звонок в скайпе вырывает из пучины воспоминаний, и я несколько секунд вглядываюсь в настойчивое окошко вызова. Звук отвратительный, и мне дико хочется отключить его.
Но я этого не делаю, потому что звонит Нина.
Чего так долго? Ее лицо появляется на мониторе.
Сорри.
Подруга в домашней футболке с неровным пучком на головележит на кровати и подпирает голову рукой. Сбоку вижу телефон и фантики от конфет. Сажусь по-турецки, настраивая экран, чтобы меня было лучше видно.
Сейчас Мил присоединится, говорит Нина.
Угу.
Чем занимаешься?
Беру книгу по биологии и показываю подругеона морщится, словно это что-то мерзкое и неприятное.
А ты? Бросаю учебник в сторону.
Уж точно не уроками. Нина смеется, смахивая в сторону фантики, чтобы я их не видела. Я знаю, как ее мама тщательно следит за диетой дочери, и лишние сладости не входят в дневной рацион. С Шоном болтала. Хочет, чтобы я поехала с ним в горы на все каникулы, но мать, естественно, меня никуда не отпустит.
Шонэто парень Нины. Они вместе уже почти год, у них любовь и все такое.
Может, отпустит, ты же не спрашивала.
Пф-ф. Нине приходит сообщение на телефон, и она на несколько секунд отвлекается. Затем снова смотрит на меня. Этим летом будут очередные турниры, где я, конечно же, должна буду занять первое место. Затем светские вечеринки, ужины и встречи, чтобы покрасоваться перед фотографами, попасть в какой-нибудь журнал, познакомиться с кем-то и бла-бла-бла. Нина замолкает. Лучше бы я поехала в горы.
Ты же ненавидишь снег, замечаю я.
Это лучше, чем все вот это вот. Она показывает рукой то ли на свою комнату, то ли на свою жизнь. Ты хотя бы в лагерь сваливаешь. Завидую.
Что за лагерь, почему я об этом ничего не знаю? Голос Мил заставляет меня вздрогнуть.
Теперь у меня на экране два окошка: слева Нина, справа Мил.
У Мил черные крашеные короткие волосы, голубые глаза, до жути белая кожа, родинка на правой щеке, брови немного неопрятные, но почти незаметные, широкие скулы, острый маленький нос, татуировка на шее в виде небольшой змеи и три кольца в левом ухе. На ней синяя футболка, подчеркивающая большую грудь, и аквила (подвеска в виде двуглавого орла, символ ее веры в Империум и в Императора).
Я
Нина перебивает меня:
Она собирается свалить на две недели в скаутский лагерь вместо общественных работ, жалуется рыжая. Представляешь? И ничего об этом не сказала!
Мил секунду молчит.
Я бы тоже не сказала, задумчиво тянет она. Когда что-то кому-то рассказываешь, планы вечно рушатся. Хочетпусть едет, тебе-то что? обращается Мил к Нине.
Та обиженно фыркает, а я улыбаюсь. Хоть кто-то на моей стороне.
И что там нужно делать? медленно бормочет Нина. В лагере?
Я пожимаю плечами.
Не знаю. Наверное, буду вожатой, стану следить за детьми, за лагерем. Я сворачиваю скайп, и окошки с изображением подруг уменьшаются, смещаясь в угол экрана.
Но ты же не скаут, усмехается Мил.
Зато хорошо стреляю, шучу я.
Нина все еще обижается, утыкаясь в телефон. Наверное, переписывается с Шоном и жалуется ему на нас.
А что скажет Да твою мать! почти кричит Мил. Чертовы Эльдары.
Она цокает языком и поджимает губы, затем откидывается на спинку стула и, кажется, сворачивает игру.
Опять в свой «Вархаммер» играешь? улыбаюсь я.
Ага. Так. Мил отрывается от своего увлечения и теперь полностью посвящает себя нам. Что скажет твоя мама на то, что ты собралась в лагерь?
Я недолго молчу. Нина все еще зависает в телефоне, а Мил терпеливо дожидается ответа. Я вновь разворачиваю скайп на весь экранвижу за спиной девушки на стене плакат с космодесантниками и заглядываюсь на их голубую мощную броню и болтеры. Кажется, это отряд Ультрамаринов, Мил как-то рассказывала про них.
Да все равно, безразлично бросаю я. Я без вариантов поеду туда. Тем более, что папа не против. Он сказал, что это пойдет мне на пользу. Я приободряюсь, вспоминая недавний разговор по скайпу с отцом. Природа и все такое. Как раз вернусь к его приезду.
Это здорово. Мил улыбается.
Иногда мне кажется, что только Мил по-настоящему понимает меняникаких претензий, обид и упреков.
Черт, Трис бормочет Мил. Я подключу ее.
Не надо! почти хором кричим мы с Ниной. Не подключай!
Поздно
Мы замолкаем, наблюдая за тем, как к нашей беседе присоединяется еще один пользователь. Повисает тишина, возникает общее напряжение, и мне вдруг на мгновение становится жаль Трис. Если бы я оказалась на ее месте, мне было бы обидно. Она прекрасно знает, что мы ее недолюбливаем, но даже не обращает на это внимания.
Привет, сучки.
Голос у Трис манерный.
Привет, Мил первая нарушает тишину.
Привет, здороваюсь я.
Нина игнорирует приветствие, снова утыкаясь в телефон, но Трис как будто не замечает этого.
У нее каштановые волосы, свободно спадающие на плечи, карие глаза, всегда идеальный макияж, даже когда она сидит дома и никуда не выходит (хотя такие моменты бывают очень редко, потому что Трис вечно чем-то занята). Красивая майка плотно облегает фигуру, и, как всегда, на ней множество аксессуаров: серьги, браслеты, подвески. Трис всегда выглядит так, словно собирается на вечеринку, будто она сама вечеринка.
У меня к вам гениальное предложение. Девушка улыбается. Почему бы нам не собраться вчетвером перед каникулами и не повеселиться? Мы так давно не тусили все вместе!
Я молчу. Нина бормочет что-то наподобие «черта с два», продолжая рыться в телефоне. Мил словно надеется, что кто-то возьмет ответственность на себя. Тишина напрягает.
Ну, не знаю, тяну я. У тебя есть какие-то предложения?
Нина вскидывает голову и смотрит так, словно готова вцепиться мне в волосы и расцарапать лицо.
Если это очередная вечеринка, то я пас, заявляет рыжая.
Трис закатывает глаза.
Согласна с Ниной, решаю я поддержать подругу. Не люблю вечеринки, ты же знаешь.
Это не вечеринка! обижается Трис, немного надув губы. Просто встретимся как раньше, погуляем, поболтаем по душам.
Я скептично вскидываю бровь, совершенно не представляя, каким образом я буду разговаривать с Трис о своих проблемах. Да об этом тогда весь город узнает! У Трис язык без костей.
У меня на носу игра, так что я вряд ли смогу, Мил отказывается первая. Мы сваливаем на несколько дней на тематическую встречу.
Под «мы» ты имеешь в виду своих приятелей-ботаников? Трис, кажется, не обижается.
Да. А вот Мил это определение задевает, но она упорно старается не подавать виду.
Я тщетно пытаюсь придумать оправдание, чтобы избежать встречи, но в голове настоящая пустота.
У меня турниры, мать не отпустит, подает голос Нина.
Повисает тишиная стараюсь не думать о том, что все ждут моего ответа, точнее, ждут, что я откажусь. А мне сложно сказать «нет», не люблю обижать людей. И ненавижу себя за это.
У меня сейчас не лучшее время, чтобы веселиться, признаюсь я. Может быть, в августе? Когда я вернусь из лагеря.
Трис тут же цепляется за новость и моментально забывает про планы собраться вчетвером как в старые времена.
Лагерь? Что за лагерь? Ее захлестывает любопытство.
Подруги делают вид, что ни при чем. Конечно, сама нарвалась.
Я еду в скаутский лагерь вместо общественных работ, поясняю. Ничего такого.
Скаутский лагерь? Трис скептично хмурится. Эта тема явно не для нее. Как тебе вообще пришла в голову такая идея?
Я пожимаю плечами.
Я просто попросила учителя подобрать мне что-нибудь, чтобы можно было уехать отсюда на пару недель. Он предложил лагерь скаутов. Я меняю положение и выпрямляю ноги. Хочу сменить обстановку.
Трис несколько секунд молчит.
Вот поэтому я и предложила вам встретиться, мы совсем перестали общаться. На мгновение мне кажется, что та прежняя Трис, с которой я познакомилась несколько лет назад, снова вернулась к нам, но потом секундный проблеск слабости исчезает за ее обычным манерным высокомерием. Ладно, мне пора. В пятницу мы устраиваем вечеринку у Джо, так что, если надумаете, приходите.
Ага, бросает Мил.
Трис отключается.
Стерва. Нина недовольно морщится, словно съела кислый лимон.
Мы все молчим.
Я тоже сваливаю. Мил роется в ящике стола. Мои приятели-ботаники приехали, передразнивает она Трис.
Давай, пока, киваю я.
Мы остаемся с Ниной наедине, и нас снова окутывает молчание. Не знаю, что сказать, да и, признаться, не хочу ничего говорить. Подруга откладывает телефон в сторону и переворачивается на другой бок. Мне кажется, она думает о Трис.
Я, пожалуй, тоже пойду, говорю я. Надо готовиться к экзаменам.
Да, экзамены, ага, тянет она. Пока, Эмма.
Я улыбаюсь и отключаю связь. Вот и все. Пора за учебу.
4
У меня проблемы, это первое, что говорит мне Нина, забегая в школьную раздевалку перед очередной тренировкой.
Я озадаченно поднимаю голову, отрываясь от завязывания шнурков, и непонимающе провожаю взглядом подругу. Та подлетает к своей спортивной сумке и начинает судорожно запихивать в нее вещи.