Что случилось-то? спрашиваю я, теребя в руке резинку для волос.
Девушка на секунду останавливается, переводя дыхание, затем оборачивается ко мне и напряженно говорит:
Шон в больнице.
Я вскидываю брови, вставая с лавки. Не умею утешать людей и подбирать нужные слова, поэтому растерянно переступаю с ноги на ногу. Если Нина так взволнована, значит, случилось что-то серьезное.
Не справился с управлением. Подруга отворачивается, запуская руку в волосы и убирая их назад.
Она медлит, наверное, думая о том, что же ей сейчас делать. У нее тренировка по теннису, и если Нина по какой-то причине пропустит ее, то вечером будет долгий и болезненный скандал с матерью. Я это понимаю, и подруга тоже.
Не знаю подробностей, но он вылетел на встречку и врезался лоб в лоб с легковушкой. Нина стоит ко мне спиной, и я вижу лишь ее вздрагивающие плечи. Он в реанимации. Я должна поехать к нему
Она кивает, словно убедив саму себя в правильности решения, застегивает сумку, продолжая собираться.
Хочешь, поеду с тобой?
Нет! Нина поворачивается ко мне и быстро сокращает дистанцию. Хватает за плечи, словно я должна спасти ее жизнь. Эмма! Голос у подруги решительный, но в темных болотных глазах я вижу панику. У меня будут проблемы, если я пропущу тренировку. Ее пальцы холодны, и я вздрагиваю из-за мурашек, скользнувших по телу. Прикрой меня. Просто скажи ей, что мне стало плохо и я поехала домой. Заболела или еще что. Придумаешь. Она замолкает и отводит взгляд в сторону. Я должна поехать к Шону
Ее голос становится тише, и меня вдруг охватывает неприятная тоска. Я вспоминаю Рори, думаю о дне, когда узнала, что брата больше нет, и мне становится невероятно больно. Я знаю, что если Шон не выкарабкается, то Нина окажется на моем месте.
Все будет хорошо, неожиданно для себя я подаюсь вперед и обнимаю подругу. Я прикрою. Не волнуйся.
Нина обнимает меня в ответ, утыкаясь носом в волосыподруга выше и крепче меня, но в этот момент она кажется такой хрупкой и беззащитной, словно хрустальная ваза.
Иди, я отпускаю ее. Позвони мне, как узнаешь подробности.
Хорошо. Нина отстраняется и быстро оказывается рядом со своей сумкой. Она даже не переодевается, оставаясь в костюме теннисистки. Люблю тебя!
Она бросает на меня последний взгляд и выбегает в коридор, а я остаюсь в одиночестве, пытаясь осмыслить происходящее. Шон неплохой парень, отличный водитель и не пьет за рулем. Да что уж там, он практически вообще не пьет! У него не было ни одного штрафа после получения прав, а полтора годаэто не так мало для водителя. Что же тогда случилось?
Трясу головой и завязываю волосы в хвост. Нужно пойти к тренеру Нины и объяснить ей, почему подруги не будет на тренировке, а потом я отправлюсь на футбольное поле и немного побегаю.
Шумно вздыхаю, хлопаю себя по щекам, чтобы взбодриться, и решительно направляюсь в тренерскую. Женщина, с которой занимается Нина, строгая и до жути правильная. Я с ней не знакома, но по рассказам подруги с ней лучше не шутить.
Останавливаюсь перед распахнутой дверью кабинета и собираюсь с мыслями.
Я прикусываю губу, поправляю волосы и только через несколько секунд решительно захожу внутрь. Сердце взрывается адреналином, когда я вижу женщину в обтягивающем спортивном костюме с тугим пучком черных волос на голове. Она просматривает бумаги, очевидно, готовясь к тренировке с моей подругой, но сегодня ей придется поменять планы.
Добрый день! Мой голос на удивление громок.
Я не знаю, как зовут эту женщину, а если когда-то и слышала ее имя, то сейчас вряд ли вспомню.
Здравствуй. Она выжидающе смотрит на меня.
Я вздыхаю и подхожу ближе к столу, за которым сидит тренер.
Я насчет Нины, осторожно начинаю я, замечая, как бровь женщины изящно поднимается. Ей стало плохо, и она поехала домой. Что-то с желудком, кажется. Наверное, съела что-нибудь не то. Я осекаюсь. Она просила, чтобы я передала вам, что она не сможет прийти сегодня на тренировку.
Женщина внимательно вглядывается в меня, словно вот-вот поймет, что я лукавлю, но я не отвожу взгляда в сторону.
А почему она сама не позвонила?
Я не знаю, пожимаю я плечами. Я все равно здесь на пробежку остаюсь, так что заскочила.
Легко улыбаюсь.
Ну, я пойду?
Ага. Спасибо, что зашла. Тренер кивает.
Я облизываю губы и разворачиваюсь, чтобы уйти, но меня останавливают.
Постой. Замираю, пугаясь, что тренер все-таки догадалась о том, что я соврала. Эмма, верно? Оборачиваюсь.
Да.
Это ведь ты каждый день бегаешь после уроков? Она теребит в руке ручку.
Я неуверенно переступаю с ноги на ногу, не понимая, при чем тут вообще мои пробежки и откуда ей известно мое имя.
Ну да.
Я озадаченно смотрю на женщину, которая разглядывает меня. Мне становится неловко, и я смущенно завожу руки за спину.
Я со следующего учебного года набираю новеньких в команду по бегу. Если хочешь, могу тебя записать.
Я вскидываю брови и ошарашенно таращусь на нее. Даже подумать не могла, что мне предложат вступить в школьную команду по бегу. Я, конечно, знала, что у нас есть ребята, которые выезжают на соревнования, но у меня никогда не возникало мысли присоединиться к ним.
Я не знаю, пожимаю плечами. Как-то не думала
Ну, вот. Подумай. Она продолжает улыбаться. После каникул будет объявлен набор, так что, если загоришься желанием, с радостью тебя возьму.
Неловко улыбаюсь.
Я подумаю, киваю. Спасибо за предложение.
Поняв, что разговор окончен, я разворачиваюсь и оказываюсь в коридоре, все еще не веря в то, что меня вот так просто позвали в команду по бегу. Это как-то странно. Не знаю. Это
Я улыбаюсь, совсем забывая о Нине, и направляюсь в сторону школьного стадиона.
Ребята как обычно бегают по полю под яростные крики тренера. Они выполняют упражнения, отрабатывают приемы и броски, а под конец тренировки играют друг против друга.
Размявшись, я поправляю шорты, майку и бегу. Несколько девчонок сидят на трибунах и наблюдают за тренировкой «Викингов». Я вспоминаю, что через неделю у ребят последняя игра в сезоне. В следующем году старшеклассники покинут команду, и, как это всегда бывает, будет объявлен набор.
Я пробегаю мимо девчонок из группы поддержки, красующихся перед парнями, и, наконец, завершаю первый круг. Двести пятьдесят метров. Обычно меня хватает на десять-пятнадцать кругов, а если я хочу вымотать себя полностью, то пробегаю все двадцать. Сегодня я не знаю, на сколько меня хватит, потому что мысли о Нине и неожиданное предложение вступить в команду по бегу крутятся в голове и сводят с ума.
Парни в массивной форме бросают друг другу мяч и отрабатывают силовые приемы. Они как животные сбивают противников с ног и совершенно не думают о том, что могут кого-то покалечить. Не особо люблю подобный спорт, хотя на играх «Викингов» частенько бываю.
Их капитан, Майкл Филлинс, настоящий красавчик! По нему сохнут все девчонки нашей школы. Наверное, все, кроме меня. Да, я считаю его симпатичным, но желания познакомиться поближе он не вызывает. Это все равно что увидеть красивого актера в фильме, он тебе понравится, но ты понимаешь, что в реальности у вас с ним ничего не получится. Так же и здесь. Майкл живет своей жизнью, а я своей. И я не собираюсь делать так, чтобы они пересекались.
Да и вообще не уверена, что мне все это надо. Парни, отношения У меня в жизни и без этого «Санта-Барбара». Даже если бы я захотела с кем-то начать встречаться, то это был бы уж точно не Майкл Филлинс. А вот защитник под номером «девять», Оливер Андерс, вполне мог бы привлечь мое внимание. Я как-то видела его в школьном коридоре, парень стоял возле окна и читал Стивена Кинга.
Не замечаю, как у меня за спиной замыкается девятый круг. Дыхание давно сбилось, а легкие начинают гореть, но я не останавливаюсь. Еще как минимум парочка кругов, и тогда я смогу подумать над тем, чтобы пойти домой. Главное, не тормозить, иначе не смогу больше бежать. Точнее, не захочу. Один раз остановился, и все. Конец.
Хочется пить. Замечаю столик недалеко от тренера, на котором стоят банки с водой, и кривлюсь. Если стащу хотя бы одну, то мистер Диги сожрет меня с потрохами. «Это же для кома-а-анды».
Думаю о Нине. Как она там? Все ли в порядке с Шоном? Надо будет позвонить ей после пробежки.
Осторожно! слышу крик и невольно оборачиваюсь.
И замечаю, как в мою сторону летит мяч. Слегка притормозив, скольжу по земле, поднимая пыль, и, прикинув траекторию полета, останавливаюсь прямо в тот момент, когда мяч с силой впечатывается в грудь и оказывается в моих руках. Я морщусь от тупой боли, все-таки подача была сильная, но единственное, что меня сейчас расстраивает: я остановилась. Надо было просто уклониться и продолжить бежать.
Я прижимаю мяч к боку и смотрю на номер «один», что трусцой бежит в мою сторону. Капитан. Майкл Филлинс. Парень на ходу снимает шлем, и его мокрые от пота темно-коричневые волосы превращаются в ежик. Лицо у капитана раскрасневшееся и потноея впервые вижу этого парня так близко, и тем более первый раз в жизни контактирую с ним.
Пока Майкл приближается, я замечаю на его губе шрам, очевидно, после пирсинга. У него небольшая щетина и темные карие глаза. Филлинс выше меня почти на голову, и на его фоне я выгляжу хрупкой и потерянной.
Отлично поймала! улыбается, останавливаясь рядом со мной.
Спасибо. Бросаю ему мяч.
Уже собираюсь снова попытаться возобновить пробежку, но Майкл говорит:
Я часто тебя здесь вижу.
Осматриваю поле и замечаю, что остальные парни из команды наблюдают за нами.
Да, перевожу дыхание. Я каждый день здесь бегаю.
Не видел тебя в команде по бегу. Филлинс переступает с ноги на ногу.
Я прикрываю глаза и упираюсь рукой в бок, который начинает неожиданно покалывать.
Я не в команде по бегу. Вспоминаю о сегодняшнем предложении вступить в клуб. Я просто бегаю. Нравится.
Сегодня круг не дотянула, усмехается, намекая, что я пробежала всего девять кругов. Он что, считал? Или просто так ляпнул? Я Майкл.
Знаю. Окидываю парня взглядом, а потом разворачиваюсь и перехожу на легкий бег.
Ноги сводит от усталости, и я понимаю, что дальше тренироваться не смогу. Сегодня вообще какой-то странный день. Не мой, что ли
Больше я не смотрю на капитана «Викингов», перехожу на шаг и медленно направляюсь в сторону школы. До раздевалки добираюсь быстро, а когда прохожу мимо музыкального класса, неожиданно понимаю, что оттуда не доносится музыка. Дверь открыта, класс пуст. Странно. Может, я слишком рано? Или поздно?
Захожу в раздевалку и устало опускаюсь на скамейку. Нина. Надо позвонить ей.
Достаю мобильник из сумки и набираю номер подруги. Нина не отвечает. Я звоню еще раз, но тщетно. Ладно. Позвонит сама. Наверное, просто не слышит из-за беззвучного режима. Вздохнув, недолго сижу на скамейке, а потом начинаю собираться. Сегодня нужно оповестить мать о том, что я уезжаю в лагерь на пару недель. Надеюсь, хотя бы с ней проблем не будет.
* * *
Возвращаюсь домой с мрачными мыслями, проверяя телефон каждые пять минут, чтобы случайно не пропустить звонок Нины, но от нее нет никаких вестей. Даже сообщений. Я волнуюсь. Звонить Мил, а тем более Трис, чтобы расспросить их на эту тему, не хочу, потому что уверена, что Нина ничего им не говорила.
На пороге дома я останавливаюсь и делаю еще один звонок подруге, но у нее выключен телефон. Отлично! Открываю дверь и захожу внутрь, с удивлением понимая, что мама дома, хотя в это время должна быть на работе. Ее звонкий голос разносится по гостинойона разговаривает по телефону, очевидно, с одной из своих подруг.
Наверное, это к лучшему. Чем быстрее расскажу, что уезжаю в летний скаутский лагерь, тем скорее решу эту проблему. Я уже знаю ее реакцию: маме будет все равно, уеду я или нет, останусь дома на каникулах или отправлюсь в путешествие автостопом с друзьями-хиппи, которых у меня нет.
Но все же, сбрасывая кроссовки и оказываясь на пороге гостиной, я замираю и начинаю нервничать.
Мама сидит в кресле, закинув ногу на ногу, и увлеченно болтает о каких-то поездках за город. Она красива: так скажет любой, кто увидит ее сейчас. Изящный пучок на голове, несколько небрежно свисающих прядей, белая блузка, узкие джинсы и туфли на каблуке.
Мам, громко окликаю я.
Она переводит на меня взгляд и замолкает.
Нам надо поговорить. Прислоняюсь плечом к косяку, внимательно наблюдая за ней.
Она недолго смотрит на меня, затем коротко вздыхаетмол, хорошо, и просит кого-то в трубке подождать. Мама не отключает вызовее рука с телефоном плавно опускается на колени, намекая, что мне лучше поторопиться.
Этим летом я уезжаю в летний лагерь на две недели. Я уже подала заявку. Папа в курсе. Вернусь к его приезду.
Секунду мама молчит, внимательно наблюдая за мной, и на мгновение кажется, что она вот-вот запретит мне ехать, но этого не происходит.
Хорошо. Что-нибудь еще?
Нет.
Мама отрывает от меня взгляд и возвращается к разговору. Я пару секунд стою на месте, ощущая невероятную пустоту и обиду, а потом поджимаю губы и отправляюсь на кухню. Кто бы сомневался. Все так, как я и предполагала. Никаких возражений, скандалов и пререканий. Ей все равно. И это безразличие приносит гораздо больше боли, чем скандалы и непонимание.
Я заглядываю в холодильник, нахожу апельсиновый сок и вкусные кексы. Прихватив все это с собой, поднимаюсь в свою комнату и запираюсь там. Хочется позвонить Нине и пожаловаться на безразличие матери, но я вспоминаю о несчастном случае с Шоном и передумываю. Телефон оказывается в рукахя набираю номер Мил и падаю на кровать.
Привет, будущая герлскаут.
Привет. Улыбаюсь, услышав веселые нотки в голосе Мил. Нина тебе не звонила?
Подруга секунду не отвечает, и я слышу, как Мил шумно затягивается. Кажется, курит.
Нет, а что?
Да так. Сажусь на кровати и потираю глаза, размазывая макияж. Только потом вспоминаю о косметике и мысленно чертыхаюсь. Она телефон отключила и трубку не берет.
Батарея села, констатирует факт Мил. Как у тебя дела с лагерем? Уже решила, что будешь брать с собой? Каблуки явно не пригодятся.
Она смеется, и я невольно улыбаюсь.
С мамой только что говорила на эту тему, вздыхаю я, смотря в сторону сока, который покорно стоит на тумбочке и дожидается меня.
А она что?
Догадайся.
Я поднимаюсь на ноги и пытаюсь стянуть с себя верхнюю одежду. Мил недолго молчит.
Думаю, сделала вид, что ей все равно, и отпустила тебя в самые непроходимые джунгли, переполненные змеями и ядовитыми пауками. Она делает жутковатый голос.
Ага, печально усмехаюсь я. Сказала: «Хорошо. Что-нибудь еще?» передразниваю мать.
Ну, кто бы сомневался, тянет Мил. Ты расстроена?
Немного.
Бросаю футболку в кресло и морщусь от неприятного запаха пота, ведь в душе после пробежки я так и не была.
Не парься. Она откашливается. Вот поживете пару недель вдали друг от друга, может, и проснутся в ней материнские чувства.
Сомневаюсь. Ладно, пойду я в душ, а то от меня несет, как от нашей команды по регби после недельной тренировки.
Ага, смеется Мил. Давай. Не хочу, чтобы моя подруга превратилась в тупого качка.
Я усмехаюсь, вспоминаю Майкла Филлинса, а потом отключаю вызов. Так. Сок с любимыми кексами подождет, а я в душ! Нужно расслабиться и подумать обо всем, что сегодня произошло.
О Нине с Шоном.
О предложении вступить в команду по бегу.
О капитане «Викингов».
О маме.
И о поездке в лагерь. До нее осталось меньше месяца, и нужно уже готовиться к отъезду. Не люблю все делать в последний момент.
Я потягиваюсь и выхожу из комнаты. Мама все еще разговаривает по телефонуее голос слышен даже на втором этаже. Не вслушиваясь в разговор, захожу в ванную и скидываю грязную одежду, бросая ее в корзину. Включаю воду и тут же забираюсь в нее, позволяя шуму заглушить все посторонние звуки.
Горячая ванна после тяжелого дняэто лучшее, что можно придумать в этом мире. Просидев в ней почти час, я, наконец, вылезаю из воды, обматываюсь полотенцем и возвращаюсь в комнату.
Подхожу к кровати и хватаю мобильник, снимая блокировку и замирая. Шесть пропущенных от Нины.
Прикусываю губу, пытаясь унять колотящееся сердце, и звоню подруге. Пока идет гудок, забираюсь на кровать с ногами.
Шон в коме, это первое, что я слышу, как только Нина поднимает трубку.