Это Небо радуется моему будущему сыну! заметив, как напугались его подданные, громко заявил Гумерхан. Наполнив кубок вином, он залпом осушил его и рассмеялся счастливо, словно желаемое уже свершилось.
Люди, настороженно обменявшись взглядами, все же, решили довериться словам своего бека. Кто, как не их господин лучше знает? Послышались веселые голоса, горловые песни. А солнце все еще продолжало пребывать во мраке.
«Это знак. Что-то случится,» душой, ощутила Елена. Она огляделась по сторонам почувствовал ли кто-либо еще подобное? Но нет. Улыбки сияли на чужих лицах. Вино лилось рекой, слуги приносили всё новые угощения. Все погрузились в праздник.
И, несмотря на охватившее всех веселье, Елена не могла избавиться от предчувствия. Она не понимала, что оно несло с собой благо или зло. Но девушка была уверена в одном оно непременно случится. Это чувство не убавилось и тогда, когда солнце вновь одарило всех своими лучами. Ни танцы, ни горловые пения, ничего не могло переменить, заглушить это, пробирающее до странной дрожи, предчувствие.
Как на иголках, до самого вечера, просидела Елена на своем месте. Когда же настал черед идти в юрту, девушка спешно покинула праздник. Ей хотелось хотя бы несколько минут побыть одной.
Когда будешь готова, придешь к нему с распущенными волосами, произнесла Чимэг-хатун, перед тем, как Елена зашла в свою юрту.
Хорошо, кротко ответила девушка. Чимэг-хатун сжала локоть невестки и прошипела:
И не смей плакать!
Елена побледнела от услышанного. Плакать?
Не буду, вырывая руку из пальцев женщины, выдохнула девушка.
В юрте Елену встретили её верные служанки. Они, освободив девушку от одежды, помогли ей нарядиться в длинную, алую рубаху. Белый цвет, что был принят в Византии, здесь считался траурным и потому одежда для первой брачной ночи была алого оттенка. Заметив, как дрожит молодая госпожа, служанки начали успокаивать её. Ирина, распустив золотистые волосы Елены, стала медленно расчесывать их. Мария принялась растирать заледеневшие ладони девушки, а Ольга тихо напевать одну из колыбелей.
Слушая её голос, Елена еще больше ощущала тоску по родному дому. Сомкнув веки, девушка представила себя во дворце. Она понимала все это иллюзия, но как же хотелось остаться в ней! Сколько Елена просидела так, она не помнила. Будь её воля, она бы слушала и слушала тихий голос Ольги. Но Мария, ласково обратившись к госпоже, пробудила её от мечтаний:
Госпожа моя, не пора ли вам пойти в юрту вашего мужа?
Елена, вздрогнув, распахнула глаза.
Пора, слетело с её губ. Боясь показаться трусихой, девушка, поблагодарив служанок, торопливо пошла к выходу из шатра. Прохладный ветерок, гуляющий по ночной степи, мягко коснулся золотистых прядей Елены. Она, вздохнув, сжала ладони и поспешила в сторону юрты Гумерхан-бека.
Пока Елена шла, она неустанно повторяла молитву. Наконец, преодолев расстояние до юрты мужа, девушка нерешительно застыла возле её входа. Воины, что стояли там, почтительно склонили головы вниз и сдвинули полог так, чтобы молодая госпожа могла пройти внутрь. Сделав шаг, Елена окинула юрту внимательным взглядом. Где же Гумерхан?
Мягкий свет лампадок деликатно освещал собой внутреннее убранство. Пол устилали персидские ковры, вдоль стены выстроились сундук, а чуть дальше виднелось ложе. Именно туда и направилась Елена. Заметив лежащего на нем мужа, девушка почувствовала тревогу. Почему он не встречает её? Или таков обычай?
Гумерхан, ласково позвала она.
Гумерхан не откликнулся. Сердце Елены учащенно забарабанило в груди. Девушка, затаив дыхание, наклонилась к мужу. Она вздохнула. Сперва, её нос уловил зловонный аромат, исходящий от него, затем, взгляд Елены зацепился за кувшин с вином, а когда она, осмелившись, попыталась повернуть мужу, глазам её предстала ужасающая картина Гумерхан, захлебнувшись в собственных рвотных массах, уже не дышал
Елена смотрела на лицо Гумерхана, на его закатившиеся глаза, на странную, уродливую гримасу, и не верила тому, что видит. Она напряженно глядела, ожидая, что бек издаст вздох. Но Гумерхан не подавал никаких признаков жизни. И уже не оставалось никаких сомнений, что он был мертв. Однако Елена не желала верить в это. Нет! Это страшный сон! И совсем скоро она пробудится от него!
Но время шло. Приглушенные голоса, доносившиеся снаружи, прохладный ветерок, стелющийся по полу и обвивавший обнаженные стопы Елены, зловонный запах, распространяющийся по юрте, все говорило о том, что случившееся реальность. Страшная, пробирающая до дрожи и тошноты, реальность.
И только когда осознание что Гумерхан на самом деле умер яркой вспышкой обожгло разум Елены, лишь только тогда она закричала громко, так, что казалось легкие вот-вот разорвет от силы её крика.
Помогите! Помогите!
Елена, путаясь в подоле своего ночного наряда, ринулась к выходу. Столкнувшись с настороженными взглядами воинов, девушка, указав в сторону юрты, обреченно выдохнула:
Гумерхан-бек! Он мертв!
Два воина ворвались в юрту, другие что охраняли соседние юрты, издали какой-то клич, и спустя секунды из своих жилищ стали выбегать мужчины. Они, на ходу одеваясь, спешили к юрте своего господина. А Елена, напуганная, не понимающая, что делать, продолжала стоять возле входа в главную юрту. Ей казалось, что прошло больше часа, пока она, дрожа на ветру, наблюдала за проносящимися мимо воинами. На самом же деле прошло всего несколько минут.
Возьмите её под стражу! раздался зычный голос Чимэг-хатун. Она, удивляя своей прытью, торопливо шла в сторону юрты. Лицо свекрови было напряженным. Метнув злой взгляд в сторону Елены, женщина скрылась в юрте. Не прошло и минуты, как послышался протяжный крик Чимэг. Она кричала так, что на коже девушки поднялись мелкие волоски столь пронзительным был голос женщины.
Через секунды из юрты вышел один из воинов. Вскинув голову, Елена узнала в нём Караши того самого мужчину, что сопровождал её до лагеря Гумерхана. Воин, схватив девушку за локоть, поволок её внутрь. Елена, пораженная такой открытой враждебностью, непонимающе смотрела то на Караши, то на других воинов, что встречались ей на пути. Их темные глаза выражали ненависть.
Но почему? Что она, Елена, сделала?
Ответ пришел почти сразу. Звонкая, обжигающая пощечина от Чимэг свалила Елену с ног. Девушка, упав на бок, дрожащими пальцами дотронулась до пылающей щеки. Устремив напуганный взгляд в сторону Чимэг-хатун, Елена вопросила:
За что?
И ты спрашиваешь? Чимэг пнула девушку под бок, и она свернулась в клубок от боли. Мать Гумерхана продолжала наступать:
Это ты убила моего сына!
Убила? Елена, пытаясь спастись от носка сапога, стала отползать в сторону. Пальцы её судорожно пытались ухватиться за толстый ворс ковра. Как я могла убить его? Когда я пришла, Гумерхан был уже мертв!
Очередной удар сапогом заставил девушку замолчать.
Не смей произносить его имя, проклятая! Это ты его убила! Ты! не унималась Чимэг, нанося еще один удар. Вино, что прислал твой отец, было наверняка отравлено!
Сквозь пелену боли Елена начала улавливать смысл услышанного. Сейчас её не пугала собственная участь. Куда больше она переживала о том, какие последствия повлечет за собой обвинение в том, что виноват её отец.
Война. Гибель народа. Падение Константинополя
Оно не было отравленным! готовясь к очередному удару, произнесла Елена. Мой отец хотел мира, а не войны.
Но Чимэг, охваченная горем, не слышала Елены. Матери Гумерхана нужно было найти виновного в гибели её любимого сына, и она нашла его в лице Елены. Словно не зная о том, что Гумерхан последние шесть лет любил напиваться, и делал это с завидной регулярностью, Чимэг не желала соглашаться с очевидной вещью. Её единственный сын умер не от отравленного вина, а из-за своего пьянства.
Вытащите её в центр лагеря, сверля перепуганное лицо Елены, приказала Чимэг. Привяжите к столбу. Пусть все видят ту, из-за которой умер мой сын! Мой Гумерхан!
Мужские руки бесцеремонно подхватили Елену под руки. Она уже не очень понимала, что происходит. Глаза, затуманенные болью, плохо ориентировались в пространстве. Страх, надежно вцепившись в сердце девушки, не позволял ей нормально дышать. Пока её волокли в центр лагеря, Елена ощущала, как колючки, камни, ветки, то и дело хватаются за её платье новобрачной. С каким-то странным равнодушием девушка обнаружила, что местами, этот наряд порвался, и теперь часть её ноги была видна другим людям.
Елене было все равно.
Девушке было все равно, когда её, как соломенную куклу, привязывали к деревянному столбу, тому самому, что этим утром был свадебным алтарем. Веревки беспощадно впились в нежную кожу запястий, и Елена, удивленная этим, вскинула голову. Девушка укоризненно посмотрела в лицо одного из воинов. Тот, пораженный силой её взгляда, отвел взор в сторону и пробурчал:
Прости, госпожа. Таков приказ главной хатун.
А мои служанки? выдохнула Елена. Сердце её сжалось от страха за них.
Воин промолчал. Но и в его молчании был ответ. Девушка поняла, что участь её служанок будет тоже незавидной.
«Господи, взмолилась Елена, запрокинув голову наверх, так, чтобы её слезы не покатились из глаз, если мне суждено умереть, пусть это случится быстро. Но молю Тебя, сжалься над моими служанками».
Когда воины оставили её, Елена начала готовиться к неизбежному. Как это случится? Что собралась сделать с ней Чимэг? Судя по её злости, женщина намеревалась подвергнуть девушку пыткам От понимания этого у Елены задрожали ноги. Она, пытаясь приободрить себя, принялась вспоминать истории великих мучеников, умерших за свою веру. Вспомнилась история о чернокожем рабе, которые едва не погиб под раскаленным солнцем от беспощадных ударов плетьми, и все же, он был спасен
Спасут ли её?
Елена сомневалась в этом.
Хватит ли у неё стойкости, чтобы не молить о пощаде?
Она хотела бы верить, что да.
Там, вдали у главной юрты, верные воины Гумерхана выносили на носилках своего господина. Рядом, завывая, шла Чимэг. На её вой из других жилищ выбежали жены бека. Они, облаченные в траурные, белые одежды, словно тени, двигались за похоронной процессией.
Воздух наполнился скорбью. Елена, с ноющим сердцем, смотрела вслед удаляющимся носилкам. Там, на них, покоился Гумерхан
Любила ли она его? Еще нет. Но, тем не менее, смерть Гумерхана стала трагедией для девушки. Несмотря ни на что, Елена не желала гибели мужу.
А потом, все изменилось.
Подобно горящим кометам, на юрты стали сыпаться огненные стрелы. Через мгновение жилища, что шли по дальнему кругу, начали пожираться жадными языками пламени. Люди, до этой секунды погруженные в похоронный обряд, непонимающими взглядами искали причины случившегося. А когда нашли бросились к своим коням. В лагере началась паника. А стрелы, меж тем, продолжали атаковать.
Черный дым окутывал все пространство. Добрался он и до Елены. Она, закашлявшись, пыталась разглядеть хотя бы что-то через густой туман гари. Но тщетно. Казалось, весь мир погрузился во мрак. Изредка, сквозь дым проглядывались яркие вспышки стрел. Тогда, Елена цеплялась взглядом за них. А потом вновь тьма окутывала её.
Где-то поблизости раздавалось цоканье копыт, мужские голоса, звуки сталкиваемой стали, а потом крики. Один из всадников мелькнул совсем рядом а потом исчез, поглощенный удушающим мраком. Ощущая, как силы покидают её, Елена стала сползать по столбу, все ниже. По щекам девушки текли слезы, грудь раздирало от желания глотнуть чистого воздуха. Еще одна яркая стрела, опустившаяся поблизости и это было последнее, что увидела Елена, перед тем, как потерять сознание.
6
Елена с трудом приоткрыла тяжелые веки. Яркий, солнечный свет обжег ей глаза, и девушка спешно сомкнула их. Ощущая сдавленность в груди, Елена, приглушенно застонав, попыталась перевернуться с живота на бок. Чьи-то пальцы аккуратно придержали девушку. Над её головой раздался ласковый женский голос:
Госпожа, все хорошо.
В этот раз Елена заставила себя открыть глаза, и взору её предстала, склонившаяся над ней, Мария. Голубые глаза служанки блестели от слез, вызванных чувством облегчения.
Мария, Елена слабо улыбнулась и, нащупав ладонь служанки, сжала её. А где Ирина и Ольга?
В другой телеге.
Телеге? переспросила Елена, окидывая пространство вокруг затуманенным взором. Небо двигалось, рядом, поднимая вокруг себя облака пыли, проезжали телеги и всадники. В памяти девушки начали всплывать картинки вчерашнего дня. Последнее, что помнила Елена черный мрак, окутывающий её.
Как я здесь оказалась? вопросила девушка.
Так же, как и другие женщины. Воины, что напали на лагерь ночью, перебили всех мужчин, а всех женщин взяли в плен.
В плен? по лицу Елены скользнул ужас.
Да, госпожа. Даже Чимэг и та в плену.
Елена сглотнула. Горечь разлилась по груди, и девушка закашлялась. Мария, наклонившись, достала из угла телеги бурдюк.
Попейте, госпожа, я приберегла для вас воды.
Спасибо, тронутая заботой служанки, прошептала Елена. Она сделала несколько глоточков. Вода показалась девушке удивительно сладкой, и хотелось пить еще и еще. Но Елена, понимая, что, возможно, это единственный запас воды для всех, остановилась.
И все же, несколько глотков благотворно подействовало на Елену. В ушах перестало звенеть, и, кажется, появились силы для того, чтобы сесть. Как только Елена сделала это, она увидела то, что прежде было скрыто от её взора.
Бесконечно длинный караван тянулся до самого горизонта. Десятки телег, нагруженных вещами, сундуками и женщинами, всадники, ведущие под узды еще несколько лошадей, верблюды, казавшиеся Елене сейчас огромными великанами
Кто эти люди? озвучила свой тревожащий вопрос девушка.
Не знаю, госпожа, Мария нахмурилась, я ведь так же, как и вы, не понимаю их языка.
Елена, обняв себя за плечи, устремила взор в сторону горизонта. Там, в серо-голубом небе растворялись всадники. Странное чувство сжало сердце девушки. Оно перекликалось с тем предчувствием, что посещало Елену накануне. И она все еще не понимала, что это значит для неё. Около получаса, в поисках ответа, девушка разглядывала линию горизонта. В голове проносились десятки мыслей. Елена думала о доме, она размышляла о своем умершем муже, о наказании, которое так и не настигло её. Ей даровали отсрочку? Или она была освобождена от него?
Наконец, оторвав взор от бесконечной дали, Елена перевела внимание на тех женщин, что вместе с ней ехали в телеге. Заскользив взором по их усталым, напуганным лицам, девушка искала среди них знакомые. Но нет. Ни одной из жен Гумерхана не было здесь. Вероятно, эти женщины были служанками своих богатых господ. На них были простые, темные платья и скромные, не бросающиеся в глаза, украшения. Прижавшись плечом к плечу, сестры по несчастью, отсутствующими взглядами смотрели прямо перед собой.
Мы давно в пути? не желая привлекать к себе внимание, еле слышно спросила Елена.
Часть ночи, утро и половину дня, Мария окинула госпожу внимательным взглядом. Выглядела та неважно она была белая, как полотно, синие тени пролегли под глазами. Порванное платье и синяки, проглядывающие сквозь его вырез, молчаливо свидетельствовали о том, какой тяжелой была ночь для Елены. Мария с трудом сдерживала слезы. Какое счастье, что именно в эту телегу, где уже была она, привезли госпожу! Страшно подумать, что было бы, окажись Елена в обществе Чимэг! Та бы сделала все, чтобы девушка не выжила. Мария не сомневалась в этом. Она ведь была свидетелем той ужасающей сцены, когда её благородную госпожу, словно рабыню, поволокли по лагерю. Глядя ей вслед, Мария захлебывалась от слез, и ничего не могла сделать воины уже взяли её и других служанок под охрану.
Госпожа, это тот самый воин, прошептала Мария, заметив, как в сторону телеги приближаются два всадника, один из которых этой ночью привез Елену.
Византийская принцесса, поджав под себя ноги, спешно спрятала их под подол, складывая его так, чтобы не было видно дыр на нем. Как раз в этот момент рядом с телегой поравнялись два всадника. Один из них, что был ближе, окинул Елену заинтересованным взглядом. Девушка, смущенная вниманием, опустила глаза вниз. Длинные ресницы задрожали, в груди, от испуга, учащенно забилось сердце. Что ему нужно?
Всадник что-то сказал, но Елена не поняла ни слова. Ехавший рядом с ним мужчина обратился к Марии:
Мы скоро будем делать привал. Мы привезем вам еды и воды.
Мария, удивленная таким отношением, вскинула брови. Мужчина чуть улыбнулся и добавил: