Какой же это был компромисс? Он получал то, что хотел, в любом случае. Единственным вариантом было драться и в конечном итоге проиграть, может быть, я чудом надеру ему задницу, но потом все равно придется иметь дело с его бандой по ту сторону двери, или же я могла напрячь хребет и принять это.
В действительности оставался только один логический путь, проиграть сражение, но сохранить шансы на победу в войне.
Резко вздернув подбородок, я пронеслась мимо него и вернулась в кровать.
Лежа на спине и раздвинув ноги, отказывалась смотреть на него, желая, чтобы он быстрее покончил с этим.
Мама говорила, что соитие с мужчиной никогда не длятся долго. Она пыталась подготовить меня к браку, которого я не хотела. Уверена, она и представить себе не могла, что ее совет будет использован для чего-то подобного.
У Витуса не заняло много времени, чтобы сделать шаг. От звука звякнувшего ремня, руки сжались в кулаки. Я сосредоточилась на облупившейся с потолка краске и зажмурила глаза, когда кровать прогнулась.
Все во мне негодовало от этого, заставляя еще сильнее ненавидеть себя.
Вздрогнула, когда он положил руку мне на колено.
Все в порядке, ворковал он, устраиваясь между моих ног. Мне не нужно никаких Витусов-младших, бегающих вокруг. Ноа сказал, что ты принимаешь таблетки, хотя если бы решил с тобой размножаться, не могу сказать, что жаловался бы. Кстати, я чист.
Он слегка рассмеялся, а у меня скрутило живот.
Засранец только что сказал «размножаться». Раньше никогда не слышала от мужчин таких слов и могла поспорить, что знала несколько чертовски дерьмовых парней. Даже Дикари не делали ничего подобного.
Это был удар прямо в лицо, когда до меня дошло, что у дьявола и его нечестивого семейства больше морали, чем у обычных людей.
Короткий миг ничего не происходило, но затем почувствовала обнаженные твердые грудные мышцы.
Мозг кричал, в груди кольнуло, чтобы предприняла что-нибудь и не дала этому случиться.
Сомкнув губы в твердую линию, попыталась проглотить рвущийся наружу всхлип, оставляя вместо него какой-то нечленораздельный звук.
Ш-ш-ш, все в порядке, успокаивал он, проводя большим пальцем по линии роста волос.
Я хотела, чтобы он перестал так говорить. Это было ненормально. Ничего не будет в порядке. Я никогда не приду в норму.
Через секунду он уже протискивался в меня, проникая членом внутрь, преодолевая сухость.
Он продолжал шептать мне на ухо свои бессмысленные ободрения. Я лежала, ощущая его непрошеные ласки, и чертовски сильно мечтала вновь оказаться в той красивой клетке с золотыми прутьями.
Ощущая его длину, погружающуюся и выходящую из меня, слышала каждый его легкий стон. Он сказал, что я красива, и вдруг неожиданно, почувствовала себя как никогда уродливой.
Едва только первая слезинка выскользнула на свободу, душа моя раскололась. Когда тело начало реагировать на его действия, она треснула еще больше.
Дышать стало трудно. Я отдавала очередную частичку себя тому, кто никогда не заслужил бы это за тысячу разных жизней.
Когда он прикоснулся своими губами к моим, глаза распахнулись.
Нет, выдохнула.
Не будь такой.
Он попытался вновь, но на сей раз я отвернула лицо.
Его ответный смех был подобен ударам гвоздей по школьной доске для моих барабанных перепонок.
Думала, что то, что случилось дальше, будет настолько ужасным, насколько вообще возможно, когда он скользнул рукой вниз между нами и начал касаться той части тела, которую даже Ной не беспокоил.
Прекрати, потребовала, отталкивая его руку. Он проигнорировал, прижал предплечье к моей груди и ускорил темп.
Приятные ощущения, не так ли? поддразнил он, надавливая сильнее.
Я проигнорировала это.
Тело считало, что да, а разум говорил, что это худшая форма пытки, через которую можно пройти. Сосредоточилась на его правом бицепсе, где красовалась та же татуировка в виде буквы «V», что и у другого мужчины. Я много раз кончала от собственных пальцев, чтобы понять, что происходит внутри меня.
Внизу живота появилось знакомое напряжение, давление медленно нарастало.
Усилием воли я отогнала это, размышляя обо всех безумных идеях, на которые была способна. На передний план сознания вырвалось воспоминание о том, как Кали сверлит мужской член.
Вспомнилось, как точно каннибалы использовали ломик, чтобы раздробить грудную клетку дяди прямо у меня на глазах.
Отвлечение сработало. Витусу не потребовалось много времени, чтобы кончить, а я держалась за эти мгновения, как за спасательный круг. Когда он, наконец, в последний раз погрузился в меня, кончив с вызывающим тошноту стоном, я заставила его член выскользнуть, прежде чем он перестал подрагивать.
Он вскочил на ноги с улыбкой, которую мне хотелось стереть.
Проклятье, только взгляни на это.
Он схватил свой обмякший член и смахнул часть очевидного предательства моего тела. Без предупреждения парень протянул руку и вытер ее об мое лицо, рассмеявшись, когда оттолкнула его.
Я снова натянула свой грязный халат и устремила взгляд на пальцы ног, пока он заправлялся.
Ну, не могу сказать, что ты лучшая из всех, что у меня были. Не очень люблю трупы, но других вполне устроит.
Я так стремительно вскочила на ноги, что он предусмотрительно отступил от меня на шаг.
Что ты имеешь в виду под другими?
Когда он натянул рубашку через голову и поправил ее, уже знала ответ. Почему решила, что все закончится на нем? Я была идиоткой.
Не показывая вида, что собираюсь сбежать, бросилась в сторону ванной, не обращая внимания на сперму, медленно стекающую по внутренней стороне бедра.
На двери замок был хлипкий. В глубине души понимала, что этот шаг нелогичен и не выиграет ничего, кроме нескольких минут. Но все равно пошла на это.
Он не пытался остановить меня. Я вошла внутрь, хлопнула дверью и задвинула засов.
Послышался скрип, затем шаги, я поняла, что его семейка вернулась в комнату.
Куда она, бл*ть, подевалась?
Заперлась. Мне не пришлось ее принуждать. Она охотно впустила меня между ног. Я сказал ей, что один из вас будет следующим. Не думаю, что вы понравитесь ей так же, как я, пошутил Витус.
Он назвал меня шлюхой. Я тоже себя так чувствовала. Мысленно же не давала ему ничего добровольно. Но это была неправда, не так ли?
Вытащи ее оттуда, приказал мужчина по имени Вэнс. Предположила, что этот приказ был отдан Ною.
Лепесточек? позвал меня тихий голос, не прошло и минуты.
Сердце ударилось о грудную клетку. Я много раз испытывала ужас, но такогоникогда. Взгляд метался по комнате и остановился на унитазе.
Тогда, все рассуждения о том, что сдам битву, чтобы выиграть войну, казались таким наивным ребячеством.
У меня не было шансов одержать победу, так почему бы не уйти с размахом?
Лепесточек, открой дверь, снова попытался Ной.
Меня зовут не гребаный Лепесточек!
Подняла крышку бака с водой и обхватила пальцами ободок. Попятившись назад, забралась в самый дальний угол и сползла по стене.
Подтянув колени к груди, смотрела на дверь. Адреналин заставлял дрожать сжатые вокруг куска фарфора руки. Слишком много голосов начали бормотать одновременно, чтобы я могла понять, о чем они говорят.
Резко все замолчали. Через миллисекунду замок ударился о тусклый кафельный пол, а хлипкая деревянная дверь впечаталась в стену. Я вскочила на ноги, когда в комнату ворвался Хоук.
Он ринулся прямо на меня, слишком поздно обратив внимание на крышку от унитаза. Я замахнулась изо всех сил, попав ему по башке.
Сукин сын!
Он схватился за голову и повалился набок.
Вэнс оказался прямо за ним, и мне не повезло во второй раз. С рычанием, вырывающимся из легких, замахнулась на него. Он увернулся, схватился за крышку и легко вырвал из рук после четырехсекундной борьбы.
Я не ожидала, что он ответит мне тем же. Когда крышка врезалась мне в лоб, боль заставила разум отключиться достаточно надолго, чтобы он схватил меня за ноги и выволок из ванной мое оцепеневшее от шока тело в ту же секунду, как только рухнула на пол.
Ной кричал, а кто-то другой орал в ответ. Что бы они ни говорили, меня это не интересовало.
В жалкой попытке вырваться от Вэнса, мне каким-то образом удалось ухватиться за дверную раму.
Отпусти!
Я изо всех сил пыталась освободиться, отчаянно пиная его ногами.
Ах, ты маленькая сучка, прошипел оправившийся Хоук, врезав каблуком своего ботинка прямо туда, где цеплялись мои четыре пальца, заставив отпустить дверную раму.
Казалось, что боль исходила отовсюду. Что-то мокрое струилось по лицу, а левая рука пульсировала. Я чувствовала себя как роза, которую топчут на земле. Вэнс небрежно протащил меня остаток пути в спальню.
Подняв за талию, швырнули головой вперед на кровать, а Вэнс вдавил меня лицом в матрац.
Изо всех сил, всем сердцем и каждой унцией энергии я старалась не дать им уничтожить то, кем была.
В конечном итоге, именно это они и сделали. Каждый из них поучаствовал. Вэнс был первым, вогнав свой член в меня так же, как его сын менее двадцати минут назад.
Он был намного грубее. Хватка, которой вцепился в мои волосы, казалось, усиливалась с каждым толчком, обжигая кожу головы.
Хотелось бы мне сказать, что это я помешала ему получить удовольствие, но, откровенно говоря, по сути, не годилась ни для него, ни для его родственников.
Думала, хуже уже быть не может, но ошиблась. Вэнс поднял меня за горло, словно я всего лишь грязная тряпка. Он пристроился к моей девственной попке, а Рекс зашел спереди. Они проникли в меня после какого-то извращенного обратного отсчета, оба были жестоки и беспощадны. Кожа по краям ануса порвалась, кровь сочилась между ягодиц.
Казалось, будто раскаленный железный столб разрывает меня на две части. Кричала и умоляла их остановиться, задыхаясь от рыданий.
Тело хотело вывернуться наизнанку, но даже там была ужасная боль.
Не могу сказать, как долго они передавали меня по кругу, словно миску с чипсами на вечеринке, каждый из них брал столько, сколько желал.
В конце концов, именно Ной дал воду, от которой я потеряла сознание.
Вероятно, он думал, что дал мне некое подобие успокоения, но его помощь пришла после слишком большого количества раундов.
Все изменилось для меня в ту ночь. Трещины в душе стали слишком глубокими. Держаться было больше не за что.
Глава 4
Гримм
Я бросил последнее тело в яму и подал сигнал, чтобы подожгли.
Один из последователей прошел вперед и вылил керосин в глубокую, длинную канаву. Другой пошел за ним, небрежно бросая спичку, держа свою черную мантию с капюшоном подальше от мгновенно вспыхнувшего пламени.
Человек, которого я только что сбросил, моргнул и посмотрел на меня широко распахнутыми глазами. Он попытался поднять голову с переломанных ног, на которые частично приземлился, но сил не хватило.
Он не мог ничего сделать, лишь позволить огню медленно пожирать заживо, благодаря тому, что Кобра раздавил его гортань.
Оставив служителей, я вернулся в дом, топая сапогами по приветственному коврику, который сестра потребовала постелить. Последнее, что хотел услышать, это слова Кали о том, что я испачкал грязью ее безупречный паркет.
Благодаря открытой планировке мне было хорошо видно Ромеро, стоящего на кухне. Я взглянул на содержимое блендера, которое он переливал в стакан, пока шел к раковине.
Молочный коктейль? догадался я, поворачивая кран локтем.
Всегда гребаные молочные коктейли. О, позволь мне поправить себяпостоянно ванильные, бл*ть, молочные коктейли.
Я ухмыльнулся про себя от удовольствия. С тех пор как Брайсон, личный охранник Кали, уехал охранять ферму Луки, Ромеро постоянно дежурил у нее.
Она как гребаная медведица. Только и делает, что спит, ест и теребит мой членименно в таком порядке. И я не жалуюсь ни на первое, ни на последнее, но она разговаривает со мной так, будто потеряла свой чертов рассудок.
Я покачал головой.
Мог бы прожить всю жизнь, не слыша ничего о твоем члене. Это просто гормоны.
Ну, к х*ям гормоны, проворчал он в ответ, а затем молча протянул мне грязный блендер, направляясь к холодильнику.
Сполоснув его, загрузил в посудомоечную машину. Когда закончил, прислонился к гранитной столешнице и продолжил наблюдать за ним.
И что это должно означать?
Сначала он меня проигнорировал, как обычно. Когда я продолжил пялиться, он положил упаковку из фольги с маленькими кусочками шоколада и уставился на меня такими чертовски темными глазами, что казалось, будто у него их нет.
Это стакан. Внутри него ванильный коктейль из козьего молока. Поверх этого слоеное белое дерьмо, а сверхудорогущий шоколад. Есть еще вопросы, Гримм?
Не-а, усмехнулся я. Еб*я его мозгов была одним из многих ярких моментов моего дня, вторым после убийства нескольких ублюдков. Просто хотел узнать, держит ли моя младшая сестренка твои яйца на ладошке.
Знаешь, раз уж ты об этом упомянул, я буду глубоко погружен в сладкую, идеальную киску твоей младшей сестренки, как только она закончит с этим напитком, он поднял стакан, и на его лице появилась самодовольная ухмылка, похожая на ту, что сейчас была стерта с моего. Ты скоро уезжаешь? спросил он, меняя тему разговора, когда подошел к шкафчику.
Угу.
Пойдем, скажешь Кали «пока», и я провожу тебя, скорее потребовал, чем сказал он, схватив соломинку, прежде чем выйти из кухни.
Именно так все и происходило, и у меня не было с этим никаких проблем. Я охотно и лояльно выполнял поручения дьявола. Был одним из немногих его доверенных лиц.
Именно в дьяволе я нашел брата, который дал мне цель, дом и семью.
Постоял на кухне еще несколько секунд, готовясь попрощаться с сестрой, которую, как мне казалось, только недавно удалось вернуть. Я не был эмоциональным, а она в последнее время превратилась в гормональный тайфун. Хотя всегда была немного маниакальным ребенком, не ее вина, но все это было на уровне защиты, так что выбраться отсюда на несколько дней было сродни мини-отпуску.
Несмотря на то, что вначале мы не были так уж близки, я не представлял себе жизни без ее безбашенной задницы. Она вписалась в наш восьмидесятиградусный пи*дец. Сделала моего самого близкого друга вновь немного человеком.
Было интересно, не облажался ли я сам, отвергнув единственную женщину, которая произвела на меня неизгладимое впечатление во всех смыслах.
Проклятье, Гримми, ты сам себя так накрутил, рассмеялся Кобра, прерывая мои размышления, вальсируя за угол с маленькой блондинкой, которая едва волочила ноги. По взъерошенным прядям его рыжих волос было понятно, чем они занимались.
Насколько понимаю, судя по отсутствию крокодильих слез, она не в курсе, что ее ждет дальше?
О, не, собираюсь отвести ее в игровую комнату. Пить хочется.
Он пожал плечами и достал бутылку с водой, потряс ею передо мной, подчеркивая свое намерение.
Блондинка смотрела на меня в поисках объяснений, несомненно, задаваясь вопросом, что такое игровая комната и почему это заставит ее пожалеть о том, что она вообще переступила порог этого дома.
Она не получит их, только не от меня. Плевать мне было, как сильно он собирался ее истязать.
Она сама загнала себя в эту историю, как и все прочие. Дело было в том, что ее трахал Дикарь.
Поскольку теперь Ромеро окончательно выбыл из гонки, оставалось три потенциальных кандидата, достаточно близких к нему, чтобы считать за бахвальство, раздвинуть ноги для кого-то на вершине нашей иерархии.
Никто из них никогда не принимал во внимание, что не проживет достаточно долго, чтобы рассказать кому-нибудь. Ситуация стала еще дерьмовее, когда выяснилось, что у Кали есть кольцо на пальце.
Наконец-то все вернулось на круги своя. Может, они сообразили, что у нее с головой несколько хуже, чем у нас. Это потребовало некоторых гребаных усилий.
Иди, займись ее размещением, а я ухожу.
Оставив его с этими напутственными словами, направился на второй этаж.
Одна из больших двойных дверей, ведущих в их спальню, была распахнута. Понимая, что это сделано исключительно для меня, вошел без стука.
То дерьмо, которое испытывал, видя свою сестру на коленях у Рома, когда он гладил ее круглый животик, было чуждым для меня. Бл*, это было странно и для него.
Мог признаться, что был рад, может быть, даже очень рад тому, что рано или поздно у меня появится племянница или племянник. Любовь и прочая ерунда не имели для меня большого значения, но я не был ошеломлен всем.