Обычно я бы глупо покраснела, услышав такое. Горячий бармен с темными колючими волосами, говорит мне такой комплимент. Но я чувствую сомнение.
Не, этот парень,отвечаю ему.Он... женат.
Ренни поднимает брови.
Ага. Теперь понимаю,говорит он, голос становится серьезнее.
И я вроде как работаю на него,продолжаю я.Он платит мне за работу ассистента над его книгой.
Мой брат пишет книгу,говорит парень, его глаза сужаются, морское зеленое стекло, когда он смотрит на меня.
Я сглатываю и толкаю бокал от себя, надеясь, что Ренни поймет намек и наполнит ее. Он так и делает.
Как зовут твоего брата?осторожно спрашиваю пьяного парня, замечая татуировку льва на предплечье.
А как зовут тебя?отвечает он.
Иветт,говорю ему, не делая паузу.
Тогда моего брата зовут Джордж,непринужденно говорит он.
Выпей, красавица,говорит Ренни, наполняя бокал и подавая мне.Продолжишь говорить, я продолжу наливать.
Ты ведь знаешь, что я бедная студентка, да?спрашиваю его.
Ага. И я знаю, что тебе вероятно надо немного развлечься,говорит он.Это за мой счет. А когда решишь, что пора ехать домой, позволишь мне вызвать тебе такси.
Я киваю, когда пара прекрасных девушек подходит к концу бара, пытаясь привлечь его внимание. Он уходит, чтобы пойти обслужить их, пока я потягиваю виски. Даже напиток напоминает мне о Бригсе, о той ночи, когда мы выпивали в его кабинете и разделили сигару.
У него есть девушка, просто чтоб ты знала,говорит пьяный парень, толкая меня и кивая на Ренни.
Я смотрю на него.
Мне это не интересно,говорю ему.
Все еще сохнешь по женатому парню,замечает он.
Я кусаю губы и верчу бокал в руках, наблюдая за вращением золотой жидкости.
Как бы все это не было неправильно, я не уверена, что это чувство скоро исчезнет.Я смотрю на него.У тебя есть кто-то в твоей жизни? Ты когда-нибудь был влюблен?
Он улыбается, и его лицо становится моложе, как у мальчишки, хотя на лице написано смущение.
Нет, и нет. Но это нормально. Я смирился с этим,он поднимает свой напиток и делает еще один глоток.Хочешь совет?
Я поднимаю голову и улыбаюсь.
На самом деле, нет.
Он усмехается.
Справедливо. Но я все равно дам его тебе. Ты можешь отнестись к нему скептически, потому что он идет от того, кто не знает ситуации,он наклоняется ближе, и я встречаюсь с ним глазами.Расскажи ему, что ты чувствуешь.
Я не могу так поступить,шепчу я.Он счастлив.
Ты лжешь, говорю себе, Почему ты лжешь?
Если он счастлив, тогда это не имеет никакого значения... так ведь?
Ненавижу надежду, которую этот человек помещает мне в грудь.
И что, если это не важно? Что если он... что, если это все изменит? Не только мою жизнь, но и его и его жены... я не могу быть катализатором.
Лучше быть катализатором, чем мучиться из-за лжи.
Его слова, словно снежинки, опускаются посреди бара. Мягкие, но кусачие.
Я просто не знаю, что чувствую.
Но у меня есть еще несколько стопок, и верный своему слову Ренни вызывает для меня такси. Я не знаю, что еще я говорю пьяному парню, но когда ухожу, чувствую себя смелой и абсолютно пьяной.
Я добираюсь до квартиры, моя соседка уже спит и храпит в своей комнате. Я плюхаюсь на кровать и пялюсь в потолок с этим пьяным беспорядком, желая одновременно не ложиться спать и пить дальше, и все же лечь спать.
В конце концов, моя нервозность побеждает.
В самом ужасном смысле.
Я открываю приложение для почты на телефоне и пишу письмо Бригсу.
Каждая клеточка в моем теле кричит, чтобы я остановилась, но все, что я чувствую, это эгоистичная нужда быть услышанной и услышанной сейчас. Она не может ждать. Сейчас или никогда.
Дорогой профессор Голубые глазки,
Ты веришь в судьбу? Конечно, нет. Ты часто говоришь, что думаешь, Вселенная сделана из случайных событий, которые не имеют никакого смысла, что мы являемся предвестниками нашей собственной судьбы и рока.
Я обычно соглашаюсь с тобой, хотя сегодня я уже не так уверена в этом.
Сегодня произошло нечто очень понятное для меня, о чем ты, вероятно, даже не подозреваешь.
Сегодня я шла по парку, желая устроить пикник в саду на Принсес стрит, и увидела тебя.
Ты был с Мирандой и Хэймишем.
Черт возьми, если вы не были самой красивой семьёй в мире.
Теперь я понимаю, почему ты отменил сегодняшнюю работу.
Хотя чего я не понимаю, так это почему ты не отменил все предыдущие дни.
Почему ты продолжал проводить время со мной, целые дни, день за днем, месяцы, когда у тебя дома есть что-то такое изящное, хорошее и красивое?
Миранда - это все, чем я не являюсь.
И я понимаю это.
Но я не понимаю, почему ты вообще тратишь все своё время на меня.
Я, наверное, самый худший ассистент в мире.
Мы много смеёмся, когда работаем.
Ты все ещё самый медленный писатель в мире.
И все же я каждый день я там.
Пока однажды меня там не будет.
Таша.
P.S. Я пьяна.
P.P.S. Я пишу это, потому что я катализатор перемен.
P.P.P.S. Не думаю, что мне следует и дальше работать на тебя.
Вероятно, это не самое лаконичное электронное письмо, которое я когда-либо писала, но полагаю, я буду беспокоиться об этом позже, когда отправлю его.
Упс.
Я его уже отправила.
Смотрю на значок «отправлено» и мой телефон умирает.
Пожимаю плечами. Ну и ладно.
Я ложусь на кровать и пытаюсь заставить себя думать о том, о чем стоит подумать. Думаю о квартире в Лондоне, которую сдала в субаренду на лето. Думаю об учебе, о том, как буду каждый день вставать без тепла в сердце, пузырьков в животе и бабочек, и как чертовски скучно это будет. Я думаю о боли, которую почувствую, когда не буду видеть лицо Бригса каждый день, о потере его в моей жизни. О горечи, которая последует за этим. Горечь всегда следует за сладостью, особенно когда дело касается любви. Особенно когда речь идет о запретной любви.
Я не знаю, как долго сижу в темноте, но, в конце концов, встаю, пошатываясь, и ковыляю на кухню, чтобы совершить налёт на холодильник ради наполовину полной бутылки вина, которая, знаю, стоит там.
Я только заканчиваю наливать себе стаканчик дубового шардоне, когда раздаётся стук в мою дверь. Он слабый, словно человек боится причинить беспокойство, но он заставляет волосы на затылке встать дыбом.
Смотрю на часы на микроволновке. Сейчас лишь пятнадцать минут двенадцатого, не так уж и поздно, но всё-таки. У моей соседки никогда не бывает гостей так поздно, и у меня никогда не было здесь никого, кроме Бригса, который пару раз заносил книги, или однажды, забирал меня, когда мы пошли в театр, чтобы посмотреть постановку за городом.
Очевидно, эта мысль дает мне толчок надежды, когда я быстро подкрадываюсь к двери, заглядывая в глазок, прежде чем человек может постучать снова.
Это Бригс. Искаженный через глазок, но все же это он.
Вот черт.
Я делаю глубокий вдох и снимаю цепочку, медленно открывая дверь.
Привет,тихо говорю я, рассматривая его. Он стоит в той же одежде, в которой я видела его раньше, рубашка оливкового цвета и тёмные джинсы.
Думаю, в глубине души я надеялась, что он появится. Разве не поэтому я написала письмо? Жест отчаяния? Последняя попытка?
Он выглядит огорчённым, брови нахмурены.
Могу я войти?спрашивает он грубовато и низко.Извини, что так поздно. Я пытался дозвониться до тебя, но попадал сразу же на голосовую почту.
Ты же знаешь, я никогда не проверяю голосовую почту,говорю ему, шире открывая дверь.
Теперь он кажется нереальным, прислоняясь к дверному косяку.
Знаю,говорит он.Но я никогда до этого не получал от тебя пьяных писем.
Он входит, и я знаю, что должна отшутиться.
Ну, считай, что ты избранный,говорю я, осторожно закрывая дверь.Пьяные письма - фишка Наташи Трюдо.
Но когда он стоит в узком проходе и поворачивается ко мне лицом, наши тела слишком близко в темноте, он не улыбается. Вместо этого он смотрит на меня так, словно изучает карту сокровищ, которую, как он знает, позже потеряет, запоминая каждую деталь.
Я хочу поговорить об этом,говорит он, и его голос все еще находится на границе между тихим и решительным.
О письме?спрашиваю я, хотя сейчас бесполезно притворяться.
Все внутри меня танцует, ждёт и мечтает.
Он кивает и осторожно оглядывается.
Твоя соседка спит?мягко спрашивает он.
Я киваю.
Да, и она в прямом смысле слова может спать как убитая,я почти перехожу на тему о нашем соседе, играющем техно, и о том, как она говорит, что никогда даже не слышала, чтобы его музыка играла, но не делаю этого, потому что взгляд в глазах Бригса настолько захватывает меня, что мысли вылетают из головы.
И я полагаю из-за этого, мы никуда не двигаемся. Мы продолжаем стоять в затемненном фойе, расставив ноги, просто глядя друг на друга.
Несколько мгновений мы не разговариваем. Очень длинных мгновений.
Я пытаюсь стоять на месте и не качаться, пытаясь казаться трезвой насколько возможно, размышляя о том, все ли в порядке с моим дыханием, есть ли у меня тушь в уголках глаз. Думаю о всяких мелочах, которые не имеют ничего общего с главными вещами.
Тем временем Бригс все ещё изучает меня. Не могу сказать, разочарован он мной или нет.
Итак, говори,говорю ему, но вместо того, чтобы звучать спокойно и жестко, как я думала, будет, слова выходят кроткими и спокойными. Потому что я боюсь, так чертовски боюсь, услышать, что он собирается сказать.
Оставь меня в покое.
Или.
Я люблю тебя.
Первое опустошит меня. Второе сделает счастливой.
Но, в конце концов, оба меня погубят.
Ты имела это в виду?мягко спрашивает он, глаза ищут мои. Его впалые щеки особенно остры в тени.
Какую часть?спрашиваю я. Затем говорю:Всё
Все,повторяет он.Я о том, что ты не хочешь больше работать на меня.
Я смотрю в сторону, фокусируясь на его чёрных с серым кроссовках.
Я ...начинаю я, но понятия не имею, как закончить предложение.
Что ты катализатор для изменений.
Теперь все кажется таким глупым. Но я все равно поднимаю подбородок и смотрю на него, мгновенно поглощенная его присутствием, глубиной его глаз.
Я хочу им быть.
Как так?и он делает шаг ко мне.
Я делаю резкий вдох, пытаясь успокоиться. За моей спиной лишь дверь.
Ты видела меня сегодня,продолжает он.Почему не поздоровалась?
Я облизываю губы, в горле пересохло, шардоне было ошибкой.
Подумала, так будет неправильно.
Он нахмуривается сильнее, наклоняясь ближе.
Почему?
Потому,говорю ему.Это ощущалось неправильным.
Он выглядит так, словно хочет сказать что-то ещё, но сжимает губы. Наклоняет голову, пристальней разглядывая меня.
Почему?наконец говорит снова.
Потому что,медленно говорю я, встречаясь с ним глазами.Иногда я чувствую, что я для тебя больше, чем ассистент. Потому что знаю, для меня ты больше, чем человек, выписывающий чек.
Его лоб хмурится, когда он выпускает неровный вздох. Его глаза - смесь страха и удивления, которую я хотела бы закупорить в бутылку, потому что она оставляет на мне отметину. На которую я буду оглядываться потом.
Он протягивает руку и хватает кончики моих пальцев.
Мое дыхание учащается, сердце скачет галопом.
Таша,говорит он, и я наслаждаюсь тем, как он произносит мое имя. Он сжимает мои пальцы.Ты права. Ты для меня больше, чем ассистент. Нет смысла притворяться.
Я не хочу быть жалкой, не хочу быть слабой.
Но все же шепчу:
Насколько больше?
Хотела бы я, чтоб мой голос не дрожал.
Он печально смотрит на меня и качает головой.
Ужасно больше.
Затем резко вздрагивает и отворачивается, отпуская мою руку. Он прислоняется к двери, руки разведены в стороны, пока пытается дышать.
Я не хочу навязываться.
Нет, все же хочу.
Основной мыслью моего письма было,словно объясняю я,что...
И замолкаю, потому что это проблематично, когда я пьяна.
Поэтому вместо того, чтобы закончить предложение, я протягиваю руку и кладу ее ему на спину.
Чувствую его жар под рубашкой, и его мышцы сжимаются под моим прикосновением.
Я ненадолго представляю себе, как прикасаюсь к его коже под рубашкой, как бы это ощущалось, пробежаться по ней руками, может и ногтями.
Ты сказала, что не понимаешь, почему я провожу все своё время с тобой,говорит он, и я чувствую эти слова на своей ладони.Почему вместо этого я не со своей женой.
Это не совсем то, что я сказала,говорю ему, пытаясь выкрутиться.
Нет, но это то, что я услышал,говорит он и неожиданно оборачивается.
У меня нет времени отступить.
Или может, я выбираю остаться здесь, на своём месте.
Быть лишь в паре дюймов от него.
Я чувствую его запах, розмарин и мыло, вижу, как его пульс дико колотится в горле.
Не думаю, что когда-то хотела чего-то так сильно.
И?спрашиваю я.
Скажи мне, кто я для тебя,шепчет он, наклоняясь ближе.
Я втягиваю воздух. Боясь, что, если выдохну, то выпущу все свои секреты.
Теперь он близко, и воздух между нами резкий и острый. Может быть, мне даже не нужно говорить ни слова. Он может просто собрать все по крупицам, как археолог может определить год спустя миллиарды лет лишь из останков окаменелости.
Скажи мне,повторяет он, и я слышу крайнюю необходимость в его голосе. Я смею снова встретиться с ним глазами, его беспокойные, как айсберг, тающий быстрыми темпами.
Была, не была.
Я быстро наклоняюсь.
И целую его.
В губы. Прямой выстрел, вызывающий мурашки на моих руках, мои губы мягкие и влажные и податливые напротив его губ.
Мягкий стон, вылетающий из его рта, почти сокрушает меня, проникая глубоко-глубоко в самые темные уголки моего существа. Он разжигает меня, как топливо разжигает огонь. Опасно. Очень, очень опасно.
И тогда его рот открывается, язык мягко прижимается к кончику моего языка, и все, чего хочет мое тело - отбросить всю сдержанность.
Боже мой. Этот поцелуй.
Это пожар.
Он мог бы так легко поглотить нас.
Пока ничего бы не осталось.
Мы, черт возьми, сожжем этот мир дотла.
И нет лучшего пути, чем быть в огне с ним.
Подожди. Я не могу,бормочет он, отрывая рот, тяжело дыша. Его глаза покрыты мукой.Ты не знаешь, что делаешь.
А ты знаешь?спрашиваю я, мои губы горят.
Скрип.
Дверь в коридор открывается, и мы оба разбиваемся, нет, рассыпаемся, как песок, и моя соседка тащится по коридору и в ванную, даже не глядя на нас.
Теперь мы остаемся с тяжелым одеялом сожаления, когда смотрим друг на друга, наши груди поднимаются, сердца барабанят, полностью осознавая, насколько это неправильно, осознавая, что это никогда не должно повториться снова.
Я хочу, чтобы это произошло снова.
Немедленно.
И, тем не менее, потому, как Бригс смотрит на меня, я понимаю, что он прежде всего расстроен, мощная смесь разочарования и печали.
Я должен идти,говорит он, бросая взгляд на ванную.
Я знаю, что хочу сказать и знаю, что не должна этого делать.
Но все же делаю.
Ты уверен?шепчу я.Ты можешь остаться.
Бригс смотрит прямо на меня - в меня - и в его глазах я вижу мучительную битву.
Я должен идти,снова говорит он, на этот раз громче, словно пытается убедить кого-то ещё.
И что теперь?
Ладно,говорю я ему.Ты ведь знаешь, что я пьяна, верно? То, что я послала тебе ... просто спиши это на пьяную Ташу, и у нас все будет хорошо.Внезапно какая-то трезвая часть меня просыпается, постукивая по плечу, крича мне на ухо. Я не могу игнорировать это.У меня все еще есть работа, верно? Я хочу сказать, я все еще хочу работать на тебя, и обещаю, что больше не буду тебя целовать.
Бригс посылает мне полуулыбку, которая кажется болезненной.
У тебя есть работа так долго, как ты сама этого хочешь,доброжелательно говорит он.
А часть с поцелуями?
Он быстро кивает, отворачиваясь.
Я спишу это на твое состояние и мы сделаем вид, что этого никогда не было.
И даже если мне больно это слышать, стирать этот прекрасный момент, я чувствую облегчение. Улыбаюсь ему и неловко протягиваю руку.
Окей, тогда все отлично,говорю ему.Спасибо, что зашёл.
Он медленно приподнимает бровь, но кладет руку на мою и сжимает ее. Отпускает и поворачивается, чтобы открыть дверь. Затем останавливается и оглядывается через плечо.
Знаешь,говорит он.Пьяна ты или нет, я могу читать тебя как книгу, а я могу сказать такое лишь о немногих людях. Не потому, что ты умеешь скрывать свои чувства, потому что ты, моя дорогая, этого не умеешь. Я могу сказать это лишь потому, что я знаю многое о тебе, и мне повезло быть одним из тех, с кем ты разделяешь свое истинное «я».Он делает паузу. Надеюсь, что после сегодняшнего вечера ты не перестанешь так поступать.