Но пока она подходит ближе, торопясь и качая головой будто недоверчиво, мои глаза скользят через ее плечо в аудиторию.
Мужчина только что вышел из двери.
Высокий.
Широкоплечий.
Одетый в превосходный, сшитый на заказ, серый костюм.
Высокие скулы.
Волевой подбородок.
И самые запоминающиеся глаза в мире.
Глаза, которые я никогда не думала, что увижу снова.
Я замираю на месте или может, это просто мое сердце перестаёт биться, и я слышу, как Мелисса говорит:
Наташа, господи, пойдём, ты в это не поверишь, боже мой,пока хватает меня за руку и пытается увести.
Но слишком поздно.
Потому что эти глаза видят меня.
Они смотрят прямо на меня.
И профессор Голубые глазки выглядит так, будто его сбил поезд.
Я знаю это чувство.
Ваше сердце и душа разбиваются вдребезги.
Из-за одного человека.
Одного взгляда.
Пойдём, пойдём, пойдём,быстро говорит Мелисса, и я поворачиваюсь, когда она дёргает меня, наш зрительный контакт разрывается.
Это. Не может. Быть. Он.
Нет.
Но все же так и есть.
Я оглядываюсь через плечо и снова встречаю его ошеломлённый взгляд.
Бригс МакГрегор.
Любовь моей жизни.
Любовь, которая разрушила жизни.
Один шаг вперёд и пять миллионов шагов назад.
Глава 4
БРИГС
Лондон
Наши дни
Проверяю часы. Пять минут до начала занятия, а я все ещё разбираюсь с заметками. Я написал их месяц назад, но сейчас, когда я здесь, среди студентов, в колледже, у меня такое чувство, что они должны быть более понятными, так что я провёл утро в своём кабинете, переписывая все, что планировал сказать сегодня.
Тема все та же: «Анализ игры Гарольда Ллойда в «Наконец в безопасности!». Но вот что бывает, когда вы работаете над чём-то за несколько месяцев до того, как это вам понадобится. Чаще всего к тому моменту вы уже другой человек. Мы все меняемся, порой едва уловимо, и теперь я понимаю - как обычно, в последнюю минуту - чтобы привлечь внимание студентов, мне необходимо сделать все более динамичным. Они аспиранты, но они легко могли бы выбрать другой предмет. На большинстве занятий для аспирантов вы выбираете фильм для просмотра, но я хочу сделать немного по-другому.
Без одной минуты, я хватаю портфель и направляюсь в аудиторию, проходя мимо профессора Ирвинга. Этот мужчина нечто. Он прищуривается и кивает, словно признает мое присутствие и ненавидит меня за это. Полагаю, подобное случается, когда вы новенький на работе. А в педагогической деятельности все немного хуже. Как правило, когда у вас есть место преподавателя в престижном университете, вы остаётесь на нем до конца карьеры. Текучка минимальна, только если вы все не испортите. Что я и сделал на прошлой работе из-за срыва. И я пробыл там всего два года. Ничто не сравнится с разрушением чего-то хорошего своими собственными руками.
Конечно же, по сравнению с потерей всего остального, потеря работы была ерундой.
Я слышал, что мужчина, чье место здесь занял я, был выдающимся человеком и любил заигрывать со студентками, пока это не переросло в полномасштабный иск о сексуальных домогательствах. Я почти уверен, что единственная причина, по которой меня наняли, они хотели новую кровь, а мой дядя Томми дружит с руководителем кафедры. И это напоминает мне, что я должен связаться с моим кузеном Кейром, который сказал, что несколько дней проведет в Лондоне. Было бы хорошо поговорить с кем-то, кроме Винтера и Макса, бармена в пабе.
Я делаю глубокий вдох перед дверью и вхожу в аудиторию.
Киваю студентам, подхожу к столу, бросая на него портфель, и вынимаю свои записи. Студенты устраиваются на своих местах, а я смотрю на них. Как я и ожидал, сегодня на несколько человек больше, чем на прошлой неделе. В классе из двадцати человек легко заметить недостающих.
Мои глаза останавливаются на девушке, сидящей в середине. Она странно смотрит на меня и в тот момент, когда я наши глаза встречаются, ее брови взлетают вверх, словно от шока, и она быстро смотрит вниз в свой ноутбук. Она выглядит странно знакомой, но я не узнаю ее. Полагаю, она выглядит примерно как большинство девушек. Длинные тёмные волосы, над которыми поработали плойкой, широкий лоб, маленькие глаза, тонкие губы. Она симпатичная, но я сразу же забыл бы о ней, если бы не тот факт, что она смотрит на меня так, словно знает.
Я прочищаю горло, сосредоточиваясь на остальной части класса.
Добрый день,говорю им.Надеюсь у вас всех был шанс повеселиться на выходных. Кто-то смотрел что-то стоящее?
В этот чертовски ужасный момент вопрос повисает в аудитории, и я боюсь, что никто не собирается отвечать. Но одна девушка с рыжими волосами, стрижкой боб и широкой улыбкой поднимает руку. Я киваю ей.
В кинотеатре «Феникс» показывали два шедевра «Тридцать девять ступеней» и «Леди исчезает».
Я хожу по классу, пытаясь смотреть на рыжеволосую, а не на девушку, продолжающую таращиться на меня.
Работы Хичкока до его переезда в США. Что вы о них думаете?
Рыжая девушка смотри на меня, складывая руки на столе.
Думаю, деталям было уделено мало внимания, и актеры были скованными, особенно в «Тридцать девять ступеней», но если говорить о кинематографии, можно увидеть, откуда Хичкок получил свою любовь к теням и использованию приема Макгаффина, а так же комедийные моменты.
У этой девушки, несомненно, есть хватка.
Совершенно верно. И твоё имя?
Сандра,отвечает она.
Хорошее наблюдение, Сандра,говорю я, предлагая ей улыбку, пока она откидывается обратно на спинку стула.В частности «Леди исчезает» задал тон будущим фильмами Хичкока с помощью остроумного диалога. Тем не менее, даже без острот или какого-либо диалога вообще, фильм все равно будет считаться комедийным триллером. И вот тогда появляется фарс, который мы сегодня будем анализировать, смотря на Гарольда Ллойда в «Наконец в безопасности!»
Плавный переход, говорю себе и начинаю спрашивать класс, видел ли кто-то этот фильм. Поразительно, но поднимается пара рук, и я предлагаю им представить фильм классу, в то время как иду и настраиваю компьютер, пока фильм не начинает проигрываться на экране. И все это время я пытаюсь понять, что это за таинственная девушка. Что немного сводит меня с ума.
Когда начинается фильм и некоторые из студентов смеются, я беру список студентов и начинаю просматривать имена. Девушка с широким лбом отсутствовала на прошлой неделе, это точно, и ни один из моих ассистентов для старшекурсников до сих пор не появился. Я проверяю их имена и вижу Бен Холм, Генри Уотерс и Мелисса Кинг.
Я мельком смотрю на девушку. Теперь она смотрит фильм. Может, ей просто было неловко, что она пропустила два занятия на прошлой неделе и думала, что я спрошу ее об этом.
Должно быть так и есть. Я позволяю этим мыслям оставить мою голову, и, пока идет фильм, начинаю готовиться к следующей лекции.
Когда занятие заканчивается, она первая вскакивает со стула и как угорелая выбегает из комнаты.
Мне становится любопытно, и я иду за ней, выходя за дверь и в коридор, видя, как она, качая головой, практически бежит по нему и машет руками девушке в конце.
Высокая девушка с длинными волосами медового цвета, выделяющаяся среди проходящих мимо людей, словно все остальные размыты и она единственная в фокусе.
Светлая кожа, полные щёки, неизменно молодая.
И ее глаза, эти прекрасные глаза, всегда сиявшие ярче звёзд.
Только теперь они не сияют.
Они смотрят на меня.
Испуганно.
Она убеждена, что сошла с ума.
Как и я.
Потому что, как такое возможно?
Так ясно увидеть призрак.
Наташа.
Моя студентка Мелисса - теперь я вспомнил, откуда знаю ее - хватает Наташу за руку и тащит. На мгновение наш зрительный контакт разрывается, и я ощущаю лишь панику и пустоту в груди. Я всегда думал о том, что скажу Наташе, если когда-то увижу снова, и вот теперь я стою посреди оживленного коридора, и она здесь.
Она здесь.
А я бесполезен, заморожен и пуст. Потому что не знаю, может мне стоит развернуться, взять вещи, запереть дверь и сделать вид, что никогда не видел ее. Вычеркнуть ее как призрак из прошлого, угасающее напоминание о том, кем я был.
Разрушенный.
Но я знаю, слово угасание никогда не может быть применимо к кому-то вроде неё.
И я знаю, что никогда не смогу избавиться от всего этого.
Я уже увидел ее, хочу я этого или нет.
Ущерб уже нанесён.
И вот мои ноги начинают двигаться по коридору за Мелиссой - моей ассистенткой, мой студенткой, боже, мне придется видеть напоминание о моем прошлом несколько раз в неделю - и Наташей.
Вероятно, это ошибка.
Но я не в силах помочь себе.
Наташа снова оглядывается через плечо и видит, что я приближаюсь, человек с миссией без цели, и она выглядит так, словно все ещё думает, что я не реален.Ядаже не уверен, что я сейчас настоящий, потому что никогда раньше не действовал вот так, на автопилоте, без какого либо самоконтроля.
Привет,хрипло зову я, когда нахожусь в непосредственной близости. Я слишком боюсь произносить ее имя, словно, если скажу его вслух, это сделает ее реальной.
Она останавливается, Мелисса сильно дёргает ее за руку, но Наташа стоит, высокая, неподвижная статуя, и поворачивается лицом ко мне.
Я так близок к тому, чтобы упасть на колени. У меня перехватывает дыхание, видеть ее, это буквально как получить удар в живот.
Моя Наташа.
У меня падает челюсть, и я ловлю ртом воздух, не в силах произнести ни слова.
Она тоже ничего не говорит, но ее глаза, когда ищут мои, говорят о многом. У неё тот же вопрос, что и у меня.
Как такое возможно?
Почему?
Наконец я нахожу в себе силы заговорить:
Это, правда, ты,мягко говорю я, мой голос прерывается, когда я оглядываю ее, пытаясь запомнить, словно больше никогда не увижу снова, пытаясь увидеть изменения, произошедшие с ней за эти годы. Теперь ее волосы светлее, но цвет подходит к ее лицу, красивому и сияющему. Она немного похудела, но не слишком - она все ещё очень женственная.
Единственное серьёзно изменение в ее глазах.
Этот блеск, эта жизнерадостность, страсть к чему-то, что могло бы удивить ее - все это ушло. А на их месте что-то темное, грустное и потерянное.
Я вложил тени в ее глаза.
Она моргает и пытается улыбнуться мне.
Привет,неуверенно говорит она. Голос по-прежнему немного хриплый, по-прежнему заставляет покалывать нервные окончания на затылке.Бригс.
Профессор Бригс,говорит Мелисса, и я на секунду отрываю взгляд от Наташи, чтобы посмотреть на неё.Я в вашем классе.
Да, я знаю,говорю ей, прежде чем снова посмотреть на Наташу. Пытаюсь найти слова. Что тут можно сказать. Слишком много.
Как ты? Я... столько времени прошло.
Четыре года,встревает Мелисса.Наташа была во Франции. А что делали вы?
Я хмурюсь, глядя на Мелиссу, посылаясь ей резкий взгляд.
Не возражаешь дать нам минутку?
Она поднимает брови и, в ожидании ответа, смотрит на Наташу.
Наташа быстро улыбается ей.
Все нормально, Мел. Я скоро напишу тебе.
Мелисса смотрит на нас двоих, очевидно не веря, что все будет хорошо. Не могу ее винить. Прошло четыре года, и она, должно быть, была там после этого. Черт возьми, я вспоминаю то, что сказал той ночью Наташе по телефону, переполненный горем я набросился на единственного человека, которого мог обвинить кроме себя.
Наконец Мелисса говорит:
Я буду у «Барнаби», возьму нам пиво,и затем уходит, оставляя нас вдвоём.
Это ты,медленно говорит Наташа, хмурясь, пока рассматривает меня.Не думала, что ты будешь преподавать здесь.
Я тоже не думал, что ты будешь здесь. Ты студентка?
Она кивает, быстро сглатывая.
Да. Заканчиваю магистратуру.
Когда мы расстались, она только начинала последний год магистратуры, ей не терпелось начать писать диссертацию. Я думал, что к этому моменту она уже закончила учиться. Может, быть уже преподавала.
Так ты какое-то время была во Франции?спрашиваю я, пытаясь узнать больше, пытаясь удержать ее здесь, чтоб она поговорила со мной. Пытаюсь притвориться, что могу это сделать.
Но я не могу.
Мне больно просто дышать одним с ней воздухом.
Я вздыхаю и смотрю вниз, потирая затылок, пытаясь успокоиться.
Ты в порядке?тихо спрашивает она.
Я смотрю вниз на ее ноги. Она всегда говорила, что у неё клоунские ноги и я всегда думал, что они прекрасны. На ней черные сапоги с острым носом, и я задаюсь вопросом, какого цвета ее ногти на ногах. Почти каждый день ее ногти были разного цвета. Я помню, как пытался писа́ть, и она отвлекала меня, тыкая ногами в лицо и хихикая.
Воспоминания режут меня, словно нож.
Воспоминания с трудом подходящие женщине передо мной.
Я в порядке,прижимаю руку к шее, двигая челюстью, чтобы снять напряжение. Качаю головой и смотрю на неё, выдавая полуулыбку.Нет. Я не в порядке. Не могу лгать тебе.
Хотя однажды ты так и сделал. Когда последний раз разговаривал с ней.
Мне уйти?спрашивает она, лоб нахмурен. Взволнованная. Готовая уйти.
Позволь ей уйти.
Нет,быстро говорю я. Выпрямляюсь.Нет. Прости. Это просто ... ты последний человек, которого я думал, увижу сегодня. Мне просто нужно переварить это. Это все. Потому что ... хорошо ... это ты. Понимаешь? Черт побери, Наташа.
Но, может быть, она не знает, о чем я говорю. Как себя чувствую. Может быть, я мимолетный образ ее прошлого, негативное воспоминание. Возможно, за эти четыре года она ни разу не вспомнила обо мне, и я просто еще один мужчина, повстречавшийся ей на пути.
Это может быть только к лучшему, думаю я.
Она кивает, лицо смягчается.
Я понимаю. Я тоже не знаю, что сказать.
Я быстро оглядываюсь назад на аудиторию. К счастью там уже никого нет.
Не против, если я возьму вещи из комнаты? Ты будешь здесь? Тебе ещё куда-то надо?
Выражение ее лица становится болезненным, несчастным. Но она качает головой.
Нет, на сегодня у меня все.
Я благодарно улыбаюсь, быстро иду по коридору и обратно в аудиторию. Хватаю свои записи и ноутбук, засовывая их в портфель.
Затем останавливаюсь, кладу руки на стол, прислоняясь к нему, и опускаю голову. Я глубоко вдыхаю через нос, и, когда воздух выходит из моей груди, он дрожит. Мои ноги дрожат, мир все вращается и вращается на ужасной оси.
Гребаный ад.
Восстать из пепла лишь для того, чтобы он обрушился на тебя сверху.
Это она.
Она.
Она.
Пытаюсь отдышаться. Я знаю, что не могу прятаться здесь вечно, что она там, ждет меня. Мне нужно держаться, успокоить свое сердце, не обращать внимания на муки скорби, сожаления, вины, пытающиеся поднять свои могучие головы.
Провожу рукой по лицу и выпрямляюсь.
Я могу сделать это.
Хватаю портфель и выхожу в коридор.
Там пусто, лишь какой-то азиат идёт, еле волоча ноги и что-то набирая в телефоне.
Она ушла.
Наташа?мягко зову я, проходя вперёд и оглядываясь. Нет смысла звать ее снова.
Она ушла.
Словно ее там никогда и не было.
Может это и так.
Может, мой разум настолько изранен, что я вообразил ее.
Настоящий призрак жизни.
Плод моего воображения.
Черт побери, я так чертовски растерян, что не удивился бы, если бы так и было.
Я даже не знаю, чувствую ли я облегчение или разочарование.
Все что я знаю, несколько секунд я думал, что смотрю ей в глаза.
Возможно, это были самые грустные глаза, которые я когда-либо видел.
И мне интересно, а что же она увидела в моих?
Глава 5
БРИГС
Эдинбург
Четыре года назад
Стук в мою дверь. Я улыбаюсь самому себе, потому что узнаю этот стук. Легкомысленный, быстрый.
Она всё-таки пришла.
Входите,говорю я, глядя на дверь.
Она открывается, и Наташа, широко улыбаясь, просовывает голову.
Эта улыбка лучше любого чертового наркотика. Я сразу же ощущаю, как груз падает с плеч.
У меня для тебя сюрприз,говорит она очаровательным, хриплым голосом.
Ну, тот факт, что ты уже здесь, хотя не думала, что у тебя получится, уже удивляет меня,говорю ей, хотя, честно говоря, заинтригован, что она собирается сказать.
Оказывается вечеринка Фредди невероятноскучная,говорит она, повышая голос, чтобы звучать как девушка из высшего общества.Так что я подумала, лучше принести вечеринку сюда,говорит она, заходя и поднимая руки. В одной руке у неё упаковка тёмного эля и китайская еда в другой. Она горделиво поднимает подбородок.Я уже могу получить награду как лучший ассистент по исследованиям или как?