Вот не был бы ты таким кровожадным, мы бы с тобой подружились, пожурил Илька собаку, и вошел в дом.
Через пятнадцать минут они шагали по раскисшей от ночного дождя дороге, торопясь к теплым блинам. Илька предлагал доехать на машине, но его подняли на смех. У Осиповых ничего не менялось за эти пятнадцать лет, разве что забор из деревянного превратился в высокую ограду из профлиста, крышу перекрыли и поменяли двери. Внутри дом был все таким жепростым, с ткаными дорожками и большой белой печкой в углу.
Доброе утро! он вошел первым, вставая на постеленную у входа клеенку.
Из большой комнаты выглянул дядя Лёша, увидел Ильку и заулыбался приветливо.
Здорово, Илюха! Давно не приезжал! А что это у тебя за борода? В мужика что ли превращаешься? А то все пацаном бегал!
Здравствуйте, дядя Лёша! Илька протянул руку, мужчины поприветствовали друг друга по своему, по-мужски.
А Татьяна вышла, там где-то в ограде ходит. Ну чего встали-то? Заходите! Лерка, не топчись сапогами-то, сама будешь полы мыть!
Не успели они скинуть куртки, как в дом вошла Татьяна Петровна, тоже улыбнулась. Ильке показалось, что хозяйка похудела, он помнил, что Нина говорила о проблемах со здоровьем.
Пришли наконец-то! Татьяна Петровна открыла холодильник и складывала в ячейки яйца, руки мойте и за стол, все готово.
Они расселись, в центре стола стояло блюдо, на котором горкой возвышались блины, а вокруг все было уставлено пиалками с вареньями всех видов, сметаной и сгущеным молоком.
Илюша, может тебе супчику? Татьяна Петровна заботливо заглянула Ильке в глаза, только сварила, теплый еще!
Да вы что, тетя Таня! Столько вкусного на столе!
Они ели молча, только глухо стучали ложки о керамические кружки, да слышно было, как все жуют.
А Нина где? опомнился Илька.
Вызвали ее с утра, пошла к Фроловым, бабка у них там лежачая, старая, капризная, совсем худая, наверно помрет скоро. Вот и ходит наша Нинка, бабку смотрит. Да придет уж скоро.
Почти сразу после этих слов двери открылись и вошла Нина. Увидев гостей она улыбнулась.
Здрассьте всем! весело произнесла девушка, наклонилась и начала стягивать высокие черные резиновые сапоги. Когда же эта квашня закончится?! пыхтя и отдуваясь говорила она, надоело сил нет!
Скоро, доча, скоро! дядя Лёша откинулся на стуле, вон по телевизору сказали, заморозки скоро начнутся.
Нина ополоснула руки и села за стол, рядом с Илькой.
Доча, зря на угол села! подал голос дядя Лёша, семь лет замуж не выйдешь! И так уж в девках засиделась!
Пап, ну хватит уже! Нина укоризненно посмотрела на дядю Лёшу.
А чего? Я всю правду говорю, невозмутимо продолжил дядя Лёша, пока тридцати нет, надо торопиться, а после тридцати тебя уж точно никто не возьмет. Разве что в городе. Слыш, Илюха, найди нашей Нинке жениха в городе! Да побогаче!
Что это ты разошелся? вступилась за дочь молчавшая до этого Татьяна Петровна, ишь, разболтался! Иди лучше дрова в поленницу складывай, а то опять до снега в куче валятся будут!
Уберу, уберу! покладисто согласился дядя Лёша, вон, Илюха поможет.
Илька согласно кивнул, а Татьяна Петровна махнула на мужа рукой.
Вот еще придумал! Он сюда поди отдыхать приезжает, а не работать!
Да я помогу! Илька допил чай и отодвинул кружку, полезно иногда физически поработать.
Во! дядя Лёша указал Татьяне Петровне на Ильку и посмотрел выразительно.
Бабуль, Лерка достала фотографию, смотри, что мне Лютик подарит!
Татьяна Петровна прищурилась, отодвинув фотографию от себя, потом достала из кармана фартука очки, надела..
Не понимаю Поросенок что ли?
Ага! радостно подтвердила девочка, минипиг!
Ну-ка мне покажи? дядя Лёша заинтересованно потянулся, что там у тебя?
Лерка протянула деду фотографию.
Мать, дай очки-то Свинья что ли? Лерка, зачем тебе свинья из города? Она поди больная! Этим Свиным гриппом, вот. Хочешь, я тебе у Сиротиных поросенка возьму? У них недавно опоросилась свинья, аж шестнадцать штук принесла! А порода хорошая, килограмм двести будет весить когда вырастет, всю зиму есть будем!
Дед, ну ты чего?! Это не обычный поросенок, а очень маленький! Он вырастет и будет чуть больше кошки!
Ну я ж говорюбольной! На что он тебе?! А можно еще курей развести, вон баба вам отдаст пяток, будешь с утра яички свежие кушать!
Лерка вытаращилась на деда, упорно не желавшего понимать, что она вовсе не собирается разводить сельское хозяйство в собственном доме, потом, глядя на добродушное лицо дяди Лёши, махнула рукой.
Да ты все равно не поймешь, дед.
Не пойму, согласился дядя Лёша, ну что сидишь-то, городской! переключился он на Ильку, пошли дрова возить, а то до ночи прокопаемся!
13
Он такой красивый! Даже в отцовых старых кирзачах и потрепанной куртке он казался Нине восхитительно красивым. Она исподволь поглядывала на Ильку, который охотно и бодро набрасывал в старую тачку поленья, потом хватал ее и по накатанной уже толкал во двор. Отец больше балагурил, курил да раздавал указания, тем временем огромная куча за оградой уменьшалась, а Илька, казалось, даже не устал. Они вдвоемНина и Юлькаскладывали поленницу. Лерка, почесывающая заживающие ветряночные пупыри, сидела на крыльце и швыркала чай из большой кружки. Мать выходила пару раз, спрашивала, не надо ли чего, получала уверенный ответ, что не надо, и уходила в дом. Нина всегда удивлялась, как Юлька совсем не боялась работы. Она вспоминала момент, когда первый раз увидела ее, и ей казалось, что беспомощнее существа нет на белом свете. Брат только и делал целыми днями, что нянчился с этой городской принцессой, а когда уходил на работу, то просил мать присмотреть за Юлькой. Нина с любопытством поглядывала на дверь в братову комнату, в надежде, что незнакомка наконец-то выйдет. Но Юлька упорно сидела внутри, и только редкие всхлипы свидетельствовали о том, что она еще жива. Нина не понимала, почему девушка плакала. Она пыталась выспрашивать мать, но та только шикала на нее. У Сереги Нина спрашивать стеснялась, ей казалось, под всем этим скрывалась какая-то стыдная история, и боялась, что у брата будут неприятности. Маленького роста, не выглядящая на свой возраст, Нина была очень умненькой, многое понимала, хотя взрослые не воспринимали ее всерьез. И что такое секс тоже. Деревенские вообще взрослеют быстрее, тайна отношения полов для них не новость, тем более, все перед глазами. Она знала, что невестка беременна, но искренне не понимала, отчего все кругом выглядят озабоченными. Серега так вообще перестал улыбаться, вечно ходил хмурым, много курил и почти с ней не общался, занимаясь своей женой. Нине было чуть обидно, потому что обычно брат был очень приветлив, посвящал ей почти все свое свободное время и, в общем-то, выполнял некоторые функции отца.
А потом она уехала. И тогда же Нина в первый раз увидела Ильку. Он показался ей невероятным на фоне новенькой машины, в строгом пуловере и темно-коричневых джинсах. Она видела его мельком, пробежав от уборной к дому, не удержалась, встала на носочки на крыльце и взглянула еще раз. Но тогда он ее даже не заметил. Они с Серегой о чем-то поговорили, потом брат выволок рыдающую Юльку и затолкал на заднее сидение автомобиля. И все. Нина думала, что после отъезда Юльки все будет как прежде, но как прежде не стало. Неделю в доме была тишина. Серега с матерью о чем-то шепотом спорили на кухне, а потом он вдруг побрился налысо и уехал, поцеловав ее и мать на прощание. Тогда мать в первый раз слегла. Испуганная Нина делала все, что могла, и именно в те дни между ней и матерью завязались те самые отношения, которые сплачивали на всю жизнь. Мать была благодарна за заботу, обнимала ее за русую голову, целовала и плакала. Она много плакала в те дни, Нину это угнетало, но она терпела, потому что это тоже входило в обязанности дочеритерпеть. Когда мать не плакала, они много разговаривали. И тогда она впервые услышала слово "мезальянс". Именно так назвала мать отношения брата и этой капризной девушки, сокрушалась о том, что Серегина невоздержанность теперь принесла столько проблем.
Так прошел остаток лета, осень и зима. Серега писал редко, скупо, утверждал, что все хорошо и обещал скоро вернуться. Но он все не ехал и не ехал, а потом случилось это. Каникулы были не за горами, закончились майские праздники, в огородах посадили картошку, уроков почти не задавали и можно было целыми днями проводить на улице. Так они и делалиносились разновозрастной толпой с одного края деревни на другой, по очереди катались на велосипедах, в общем, жили счастливой детской жизнью. Нине исполнилось тринадцать, и она каким-то непонятным чувством ощущала, что это лето будет последним летом детства, поэтому старалась наиграться на всю будущую жизнь. Она почти с завистью смотрела на малышек, баюкающих в старых байковых пеленках куклят. Ей тоже хотелось поиграть в куклы, но никто из ровесниц не предлагал, и она только могла дома подержать в руках давно заброшенного пупса Вовку, с которым не расставалась с детства. Вовка изначально был красавцем, но годы службы подточили состояние пупса, волосы на голове поредели, на лице остались следы шариковой ручки, пальцы косолапых ног были покусаны. Сейчас он лежал в серванте, завернутый в старое полотенце, у дальней стенки, рядом с парой новых валенок.
И вдруг приехала она. Точнее они. Когда у ворот остановилась знакомая машина, Нина замерла и смотрела, как Илька обежал автомобиль, открыл дверцу заднего сидения и протянул руку пассажирке. Юлька выбралась, крепко держа в руках сверток, и быстро, не оглядываясь, прошмыгнула в ворота. Илька захлопнул дверцу машины и тоже вошел.
Нина, кто это?! в сознание ее привел вопрос любопытной подружки.
Нина сглотнула слюну в пересохшем горле и ответила нарочито равнодушно:
Это Серегина жена приехала. Из города.
Так Сереги же нет? резонно ответила подружка.
Ну и что? Она будет у нас жить, уверенно кинула Нина и продолжила прерванную игру, хотя ей больше всего на свете хотелось бежать домой.
Чего-чего, а терпения у нее было всегда хоть отбавляй. Выдержав полный час, Нина бросила мяч и пожаловавшись на жажду медленно, словно неохотно двинулась домой.
Выйдешь? полетели в спину несколько голосов.
Не знаю, ответила она.
В сенках Нина задержалась, перевела дыхание, пригладила разлохмаченные волосы и поправила платье. Осмотрев себя, она пожалела, что мать не разрешает носить на улицу что-то поновее, но и это платье было не совсем старое.
Они сидели за столом. Нина вошла, чуть притормозила, чтобы присутствующие заметили ее. Юлька улыбнулась ей.
Здравствуй, Нина, произнесла она нежным мелодичным голосом, и Нина тут же полюбила эту красивую девушку.
Здравствуйте, пискнула она.
Илька, сидевший спиной, обернулся и тоже приветливо улыбнулся.
Здравствуйте, Нина, он по-взрослому обратился к ней на "вы", меня Илья зовут.
У Нины пересохло в горле, она смотрела на юношу и открывала и закрывала рот. Потом резко развернулась и убежала в комнату. Захлопнув двухстворчатые двери, Нина прижала ладонь к груди и пыталась успокоить рвущееся сердце.
Она стеснительная у нас, услышала Нина извиняющийся голос матери.
Потом они продолжили разговор, а Нина стояла за дверью и ловила каждое слово. Это было невероятно, но она угадала, Юлька собиралась поселиться в их доме! Вместе с ребенком. Стоп! С каким ребенком?! Только тут до нее дошло, что из машины Юлька выходила, прижав к груди ребенка, и теперь этот ребенок находился где-то в их доме! У нее аж засвербило внутри от желания тут же пойти и посмотреть этого ребенка. Но Нина сдержалась. Ребенок никуда не убежит.
Взрослые еще много говорили. Нина слушала и недоумевала, почему она посчитала Юльку неженкой и слабачкой. Сейчас там сидела вполне уверенная в себе женщина. В ее детскую головку закралась мысль, что, может быть, это оттого, что рядом был Илька, а не Серега. Но Нина отбросила эту мысль, потому что была свято убеждена, что Юлька приехала только затем, чтобы вернуть Серегу с войны. А раз так, то все встает на свои места, мать перестанет переживать, брат приедет и все будет хорошо.
В это время в дальней комнате оглушительно заревел младенец, взрослые засуетились, зашумели и ринулись спасать горластого малыша. Нина выбралась из комнаты и на носочках пошла за ними. Юлька взяла ребенка на руки, и он ут же замолчал. Она развернула дочку лицом к людям и с нежностью произнесла:
Это Лера.
14
К новым жителям привыкли очень быстро, и вскоре Нина не представляла себе, как они жили без крикливой Лерки. Мать, настороженно принявшая городскую невестку, обвыклась. А Юлька Она была как вечный двигатель. Всей семьей они передвинули мебель в комнате Сереги, и оказалось, что там просторно и светло. Только родители перестали обсуждать приезд Юльки, как нагрянули Юлькины родители, повергнув мать в предобморочное состояние. Она была уверена, что городские "сваты" приехали с проверкой, и приготовилась обижаться, но Юлькины родители оказались вполне милыми людьми, они, как и Татьяна Петровна, чересчур волновались, оттого беседа не складывалась. Ситуацию спас отец. Глядя на обмерших от волнения сватов, он покачал головой, потом пошел в сени и принес оттуда запотевшую бутылку настойки.
Ну что, родственники, спросил он, лихо стукнув донышком по столу, будем налаживать связи?
Юлька обосновалась насовсем. Она не гнушалась никакой работы, мыла, стирала, летом возилась в огороде, нянчила Лерку, которая росла очень быстро. Мать все присматривалась, Нина слышала их разговоры с отцом, что Юлька скоро устанет и уедет, и боялась этого, потому что очень привязалась к Юльке. Она распереживалась, когда невестка вернулась в институт, и успокоилась только тогда, когда Юлька устроилась на работу в местную школу.
Ну что, девчонки, как вы тут, справляетесь? Илька лихо вкатил в ограду тачку, вывалил поленья, снял перчатки и прогнулся назад, распрямляя спину. Лицо его порозовело от работы и свежего воздуха.
Справляемся! с крыльца ответила за всех Лерка, а ты чего покраснел? Устал?
Вижу я, как ты справляешься, ехидно бросил Илька, не отсидела себе еще ничего? Могла бы и помочь!
А мне нельзя физически нагружаться, я вообще-то болею! парировала девочка.
Ага, воспалением хитрости! Илька подошел к Юльке и Нине, начал подавать дрова, а они лихо перехватывали и складывали в ровную поленницу.
Никакой не хитрости, обиделась Лерка, у меня вчера и температура была! Нина велела не перегружаться. Нина, скажи!
Велела, кивнула Нина и улыбнулась, взглянув на Ильку.
Ну ладно, ладно, Илька примирительно выставил вперед руки, не перегрузишься, если до магазина добежишь?
Он засунул руку в задний карман, достал деньги, вытащил из смятой кучки купюру и протянул Лерке.
Купи мороженого на всех.
Деду пива купи! раздался из-за забора крик дяди Лёши, и сам он вошел во двор.
Мне не продадут, ответила Лерка, вставая с крыльца.
Точно! дядя Лёша огорченно помолчал, ну ты спроси, скажи Лексей Иванович просил!
Ну дед! Лерка укоризненно посмотрела на дядю Лёшу и тот махнул рукой.
Да ладно! Сам знаю, бабка потом нас обоих сожрет. Ну хоть сигарет купи! А то у меня кончились.
Сигареты тоже не продадут!
Тьфу, дядя Лёша махнул рукой негодуя, что за жизнь пошла! Раньше все можно было, сейчас ничего нельзя
Ворча, он подхватил тачку и вытолкал ее за ворота. Лерка помахала всем и выбежала следом.
Илька подал последнее полено и украдкой взглянул на ладони. Потом поднял взгляд и улыбнулся криво.
Отвык о физической работы, будто бы оправдываясь произнес он, мозоли натер.
Ну так! поддела его Юлька, в кабинете поди из тяжелого только золотая ручка, а, пан директор?
Сама-то лучше что ли? Директриса! парировал Илька и бросил в подругу кусочком коры.
Кора попала Юльке в волосы, запуталась, она со смехом кое-как вытеребила ее из прядей и кинула обратно. Илька увернулся и дурашливо, высоко поднимая колени, поскакал к воротам.
Нина смотрела на эту веселую перепалку и отчаянно завидовала. Она тоже хотела, чтобы Илька вот так легко и непринужденно играл с ней, бесился, поддразнивал, шутил. Но он всегда был к ней уважителен и даже почтителен, если можно так выразиться. Да и сама она ни за что не назвала бы его ни Илькой, как звала Юлька, ни, тем более, прилипшим от Лерки милым прозвищем Лютик. Поначалу она даже обращалась к Ильке на "вы", потом немного обвыклась и с трудом, но перешагнула на "ты".
Мать была не слепой, хотя природная скрытность позволила Нине целых два года фантазировать об Ильке тайно. Она ждала его каждый день, вспоминала предыдущие визиты, берегла как зеницу ока книги и подарки, которые дарил ей Илька. Те самые тюльпаны она бережно засушила между страницами одной из книг, а огромный плюшевый заяц с момента, как оказался в ее руках, и по сей день сидел на Нининой постели. Иногда она нюхала зайца, ей казалось, что он пахнет Илькиным одеколоном. В недрах стола, между бумагами, записными книжками и всякими брошюрками, хранилась старая детская тетрадка, где пятнадцатилетняя Нина, высунув от волнения кончик языка, старательно выводила "Филатова Нина", примеряя на себя Илькину фамилию. Ей казалось, что эта фамилия подходит ей гораздо больше, чем своя собственнаяОсипова.
Никто ничего не выпытывал, но однажды мать, просто так, ни с чего, вдруг заговорила с ней об этом. Что негоже вешаться на шею парню, если он на тебя даже не смотрит, что лучше оторвать с корнем сейчас, чем мучиться долгие годы, надеясь, что повернется в лучшую сторону. Нине тогда было уже восемнадцать, она училась в медицинском и была счастлива. Счастлива в первую очередь оттого, что могла видеться с Илькой чаще, чем обычно. Он интересовался ее жизнью, присматривал за ней, водил пообедать, если получалось встретиться, они даже пару раз сходили в кино. И ее вполне устраивало, что нет поцелуев и всей остальной ерунды, которой обычно занимаются влюбленные. Ей было интересно слушать его, даже когда он говорил о Юльке или о работе, смотреть на него, вдыхать терпкий, но ненавязчивый запах одеколона. Когда он первый раз привез ее домой, у матери взлетели брови, но Илька вел себя как обычно, проводил много времени с Юлькой и Лерой, и мать, беспокойство которой нарастало, пыталась понять, что происходит. После того, как он уехал, она подступилась к Нине с вопросами, довела девушку до слез, но ничего вразумительного не вызнала. Однако, позже кусочки паззла сложились.