В парке, где теперь прогуливались девушки, в тот день звучала музыка, тут и там можно было увидеть танцующие пары, а где-то местные крестьяне играли в игры, постоянно меняя их, лишь бы только избегнуть даже тень скуки и поспеть за всеобщим весельем. Вино и пиво тут лились рекой, а столы изобилировали легкими закусками.
Ровена напомнила Одилии, самой старшей из дух девушек, что именно в тот день к ней подошел один лорд, сын местного, довольно известного адвоката, предложив Одилии составить ему пару на два танца.
Но так как пара эта в итоге была так заинтересованна друг другом и смотрелось так гармонично, что конкуренты сэра Джонатана, как звали юношу, никак не могли решиться украсть девушку на последующие несколько танцев.
А что если ваши родители тоже заметили взаимную заинтересованность и теперь подумывают как бы свести более близкое знакомство с семьей Коэнов, которой принадлежит Джонатан? Намекнула Ровена, позволив своему воображению соединить факт нескольких танцев подряд и разговора, который сейчас имел место за спинами девушек.
Одилия постаралась отшутиться, но не тут то было. Подружки ее так усердно сыпали догадками, что ей не сразу удалось перевести тему беседы в другое русло. Она, раз уж они прохаживались неспешно по парку, стала указывать девушкам на разные места, напоминая им о празднике и о том, что находилось или происходило на том или ином участке парка.
А помните, мои милые, вот здесьуказав рукой куда-то совсем недалеко от себя, на пустой теперь пятачок травы, молвила Оделиястарая мадам Бэрри играла в карты со своими друзьями. Ее восклицания произвели столько шума и она так волновалась, что вот-вот проиграет, что вокруг нее волей-неволей собралось множество лиц ей сопереживающих. Казалось бы обычная игра в вист
Мадам в итоге проиграла. констатировала Валентина и тут же вспомнила другой случай с праздника, о чем поспешила поведать своим подружкам.
Так девушки шли, разглядывая окрестности парка, то и дело вспоминая что-нибудь занимательное или нелепое с того дня.
Ровена так же, придаваясь общему веселью и беспечности, скользила взглядом от одного участка парка к другому, оживляя этот теперь уже ничем не примечательный участок своими воспоминаниями.
Но вот внимание ее привлекла небольшая компания дам и господ, которые спрятались под сенью листвы многовекового вяза, щедро распростершего свои ветви далеко вокруг. Компания, примерно в 3040 футах от нее, вела довольно живой разговор. Время от времени можно было услышать смешки дам и бойкую речь их кавалеров.
Но взгляд Ровены задержался только лишь на одном человеке из этой веселой компании. Она разглядывала его с такой внимательностью, словно кроме него больше никого не существовало.
Это был мужчина статной выправки, широкоплечий и высокий, но при этом не лишенный аристократического изящества. Он вел себя очень сдержанно, а лицо его не отражало никаких эмоций. Во внешних чертах его, в целом, тоже можно было с первого раза прочесть спокойствие, холодность и даже некоторую мрачность или задумчивость. Он как бы находился особняком и совершенно не участвовал в разговоре, лишь время от времени слега учтиво улыбаясь или соглашаясь с собеседником. В любой компании подобное поведение могло быть расценено как невежливость и неуважение по отношению к другим, но этому мужчине видимо прощалось все, учитывая с какой непринужденностью велась беседа между остальными членами компании.
Но, так как девушки продолжали движение, Ровена, чтобы смочь получше разглядеть незнакомца, невольно замедлила шаг и вперила в того весь свой пытливый взгляд.
Она заметила, что он чрезмерно бледен и что у него тонкие, почти бордовые губы. Так же она успела разглядеть его костюм, пошитый из дорогого шелка и сидящий точно по фигуре. Костюм не являлся писком моды, но отличался скорее богатой строгой скромностью, когда из качества ткани, пошива и мелких деталей можно было сделать вывод о его цене. Он носил элегантную шляпу, с довольно широкими полями, сильно надвинутую на лоб. Когда же ее взгляд пропутешествовал вверх, к лицу, вновь устремляясь запечатлеть новые детали, то наткнулся неожиданно на острый ответный взгляд незнакомца.
Видимо, тот почувствовал, что его без стеснения рассматривают и решил посмотреть кто позволил себе подобную слабость.
Ровена вздрогнула от этого взгляда, который прошел по ней, словно удар молнии, резкой, холодной и беспощадной. Да еще и создалось впечатление, словно ее окатили ушатом холодной воды с головы до пят. Не успела она сообразить что-либо, как заметила, что незнакомец уже отвернулся от нее и теперь подставил ей свой профиль.
Подружки ее подметили, что девушка рассматривает кого-то и тоже с интересом обратили свои взоры ко всей компании. Действо длилось не более двух минут, хотя Ровене казалось, что минула вечность.
Кто этот мужчина? выдохнула она автоматически.
Одилия и Валентина переглянулись, не поняв кого Ровена имеет в виду и чем вызван такой интерес. Они в один голос переспросили ее и получили краткое описание незнакомца.
Теперь Одилия, имея больший кругозор и наслышанная о многих лицах графства, еще раз взглянула на незнакомца, сдвинув брови. Видно было, что в ее голове происходила усердная работа мысли.
Думается мне, неуверенно вымолвила в конце концов она, что это герцог де ла Рош-Гийон, Виктор-Амадей, кажется его имя. Впрочем, я не уверена, но по тому как его описывают в обществе похоже, что это он. А что вас в нем привлекло, моя дорогая подружка?
Вопрос Одилии подействовал на Ровену словно гипноз. «И действительно. что?»спросила она себя самое, застыв. Так как ровным счетом не могла объяснить ни одну из своих эмоций, которые по очереди возникали в сердце пока она его рассматривала. И посему она совершенно не знала, какой ответ дать, хотя и поймала себя на мысли, что было в этом человека нечто гипнотическое и чарующее. Она помнила, как вздрогнуло ее сердце, когда он метнул на нее взгляд полный холода.
Итак, Ровена пребывала в своих мыслях пока вновь не услышала тот же вопрос, уже исходивший от Валентины.
Он показался мне интересным Но, я если честно, сама не пойму, почему посмотрела на него и что меня в нем привлекло.
Уж точно ни его внешность и харизма. съязвила Валентина. Говорят, что он слывет холодным и отстраненным человеком. В таком случае, мне интересно узнать, что тебя в нем могло бы привлечь. На мой взгляд он не обладает ни одним из тех качеств, которые могут быть интересны дамам.Кроме его богатства.
Он так богат? как можно беспечнее осведомилась Ровена.
Говорят, что да. Но не спрашивай меня ни о чем более. Те знания, которые у меня есть на счет его персоныэто не более чем слухи. И не мучай этим вопросом Одилию. Уверена, что не смотря на ее связи в обществе она осведомлена не более моего.
Валентина и Ровена устремили глаза к той, от кого рассчитывали получить ответ. Валентинав подтверждение своим словам, а Ровена, между тем в глубине души надеялась узнать побольше о незнакомце.
Дело в том, что матушка Одилии вела жизнь открытую и светскую, проводя почти все вечера в закрытых салонах и постоянно выезжая то в Винздор, то еще в какое-нибудь примечательное местечко с целью присоединиться к собравшейся там шумной компании. Поэтому Одилия была первая и единственная счастливица, кто узнавал все новости в первых рядах, кто был осведомлен обо всех лицах и путешественниках проживающих в ее родном графстве или проезжающих мимо. Она знала наверняка, где могла скрываться правда и что можно было назвать ложью, имея некоторые представления о жизни, вкусах и развлечениях английской аристократии.
Но в этот раз, увы, девушка не могла бы похвастать никакой дополнительной информацией, что немного покоробило ее самолюбие и реноме всезнающего человека.
Увы, Валентина права. с неделаной грустью в голосе вымолвила Одилия. Я не располагаю большей информацией об этом господине. Однако верно то, что он мрачен и некрасив, хоть и богат, но живет он так уединенно, что его вполне можно было бы назвать мизантропом. Я не пожелала бы вам такого мужчину ни в друзья, ни, боже вас охрани, в женихи. Я желала бы вам только лучшей судьбы, моя дорогая.
Тем самым подружки Ровены остудили ее первые порывы и заглушили желание узнать об этом господине еще что-нибудь. Таким образом, девушки по взаимному молчаливому согласию закрыли тему и через минуту щебетали уже о другом, снова обретя свою беспечность и веселость.
Наконец, они добрели до конца парка, затратив на прогулку добрых два часа, и принялись ожидать своих родственниц. Те присоединились к девушкам через полчаса и вся компания сойдясь во мнении, что необходим теперь хороший отдых, уселась в беседку. Беседу их прервал час обеда, когда они вынуждены были разъехаться по домам при этом любезно раскланявшись.
Пока коляска уносила тетушку Элизабет и Ровену назад к дому, мадам снова задремала, а Ровене ничего не оставалось, как погрузиться в свои мысли. Вот тут то и всплыл вновь вытесненный из памяти образ незнакомца.
Она пробежалась мыслями с того момента времени, когда заметила его и закончила тем моментом, когда подружки вынудили ее забыться, увлекая дальше по дорожке из тонкого гравия. А что, собственно, ее в нем привлекло?
Ровена тщетно искала хотя бы более или менее подходящий ответ на этот вопрос. Кроме того, что сердце ее дрогнуло и что его образ оказал на нее странный гипнотический эффект, она больше ничего не почувствовала.
Еще она поняла, что он, должно быть, француз, раз носит такую фамилию и приехал в их края недавно, если не проездом. Так как она могла поклясться, что никогда ранее не слышала его имени и тем более не встречала его нигде.
В конце концов поняв, что никаких полезных выводов уже не сделать и что ее воображение пошло по кругу, обратившись к тем же самым вопросам, Ровена силой воли заставила себя отбросить эти мысли и прикрыла глаза, в ожидании прибытия в особняк.
2
Минула неделя. В особняке уже вовсю шли приготовления к приезду сэра Роберта.
Зная, что граф заядлый любитель чистоты и ярый перфекционист тетушка Элизабет приказала слугам отдраить весь особняк и навести порядок везде, где только возможно. Ничто не должно было остаться нетронутым. Слуги, таким образом, начали с гостиной при входе и закончили самой дальней кладовой в доме. Тетушка Элизабет бегала повсюду и собственной персоной проверяла качество их работы. Сама она, к слову сказать, не страдала изъяном перфекционизма, поэтому вся эта канитель давалась ей очень тяжело. Ее глаза, не привыкшие замечать маленького пятна где-то под креслом или небольшой царапины на столе, с трудом скользили от одного предмета к другому, а голова старалась сообразить что бы еще могло не понравиться графу.
На кухне тоже велась активная работа. Как и перед каждым приездом графа тетушка любила побаловать того хорошим застольем в кругу его близких друзей, с которыми он должен был надолго разлучаться в силу специфики своей должности.
Однако ближе к вечеру следующего дня женщины получили записку от графа, в ней он сухо, без дополнительных объяснений сообщил, что не желает видеть большого приема в свою честь, просит ограничиться скромным ужином и созвать только самых близких друзей. Из записки можно было понять, что что-то послужило причиной плохого настроения графа и теперь вряд ли забота двух женщин, которых он тоже давно не видел, могла порадовать его. Записку передал курьер, посланный графом загодя, он же сообщил женщинам, что граф явится на следующий день по утру.
Ровена приуныла от этой новости, а мадам всплеснула руками и принялась высказывать свое негодование из-за объемов проделанной работы, нанесшей урон ее бедной голове и жутко утомившей ноги. Весь вечер тетушка Элизабет не переставала причитать и вздыхать, беспокоясь скорее о впустую потраченных силах, нежели чем о том, почему граф едет домой в плохом настроении.
На следующее утро Ровена и ее тетушка поднялись на заре с целью приукрасить себя и совершить иные утренние приготовления к приезду. Тетушка с вечера позаботилась о завтраке, приказав кухарке приготовить любимые блюда графа, желая поднять тому настроение. Ровена срезала в саду самых красивых цветов и поставила их в огромные вазы при входе в гостиную.
Сэр Роберт прибыл аккурат к завтраку, соблюдая истинно английскую пунктуальность.
Ровена удержала обычные для нее радостные порывы при встрече отца, поприветствовав его так, как ее всегда учила тетушка, желая тем самым угодить ему.
Приветствие тетушки оказалось еще более сдержанным. Далее последовали скромные вопросы о путешествии и прочих мелочах. Граф, не смотря на холодный тон сквозивший в письме, вел себя вполне радостно, стараясь не показывать без надобности свой плохой настрой. Однако от взора его дочери и тети не укрылось то, что действительно он был расстроен какой-то новостью, но старался отогнать дурные мысли от себя, желая сделать приятное обеим своим любимым женщинам.
Завтрак прошел вполне мирно, впрочем, как только выпили кофе сэр Роберт объявил дамам, что устал и желал бы немного отдохнуть до обеда попросив, чтобы его не беспокоили.
Ровена предусмотрительно ни о чем не спрашивала, зная, что отец все равно не расскажет ей о причине своего настроения. Но она так же знала, что немного погодя обо всем узнает тетушка, а она-то не сможет устоять от того, чтобы не поделиться новостями с племянницей.
Вот настало время обеда, а после обеда граф решил прогуляться по саду. Воспользовавшись моментом тетушка Элизабет вызвалась сопровождать его.
Так как она была особа хитрая и осмотрительная, то повела речь издалека. Для начала она осведомилась о здоровье графа, потом о его службе. И, получив довольно убедительные ответы о том, что все здесь замечательно, она сделала вывод, что плохое настроение графа имеет другой источник.
Потом она спросила живы ли и здоровы его друзья и нет ли кого-нибудь, кто расстроил графа плохим стечением дел и обстоятельств, граф заколебался, но и тут заверил тетушку о добром здравии друзей.
Как вы нас напугали и, признаюсь, расстроили своим посланием. принялась причитать взволнованная дама. Ваша дочь сильно переживает за вас. Но стоит обнадежить ее добрыми вестями о вашем здоровье, хорошим положением дел на службе и, в общем-то, нет ничего такого, о чем бы ей стоило переживать. Разве не это главное, милорд?
Ты права, моя добрая Элизабет. Раз я здоров, жизни моей не угрожает никакая опасность и пост мой в полной надежности закреплен за мнойвот что главное для спокойствия и счастья моей дочери.
Однако есть один досадный момент, который волнует меня
Неужто ваши дела с фермерами идут не важно? Или вы не получили ожидаемую прибыль с ваших владений?
Неделю назад я получил письмо от одного из местных фермеров, семья Бэрроу. Ты же знаешь, что это одна из самых зажиточных и богатых семей в моих владениях. Так вот отец семейства написал мне письмо о том, что с недавних пор, в силу известных нам обоим причин, их семья вынуждена была набрать кредитов не такая большая сумма, но это сильно ударило по самолюбию мистера Бэрроу и скупости мадам Бэрроу. Таким образом, они просят меня разрешить им выплачивать временно только половину ренты, пока они не поправят свои дела до тех пор, чтобы смочь выплатить мне всю сумму.
Но и это не все. Сын их, от которого и идут все проблемы, никак не желает угомониться и заняться крестьянским делом, чем вызвал нервный срыв своей ненаглядной матушки, и она вот уже как вторую неделю лежит в постели и не может подняться.
Это еще более ухудшает дело, зная, что ферма огромная и хлопот там немало, представляю, как устает бедняга Бэрроу. Мне кажется, это был крик его души, который я почувствовал письме.
Ох-ох-ох, завелась мадам, своей жизнью тяжело управлять, а когда еще арендаторы появляются с их проблемами, тут уж и разорваться в пору.
Я желал бы съездить к ним завтра, навестить их и посмотреть как обстоят дела. Старый Бэрроу попросил меня наставить их сына в правильном пути. Они считают, что мой авторитет смог бы повлиять на него хотелось бы верить, что я действительно обладаю подобным могуществом и последствия от действий Максима вызваны лишь только его юношеским азартом, который с возрастом должен уступить место степенной выдержанности и дальновидности.
И, конечно, я желал бы обсудить все дела с главой семейства, а там уже делать выводы.