- Кто такой этот Капелла и, причем тут его жена?нахмурилась я в непонимании.
- В канун Нового года его жена переехала тебя на служебном джипе, прямо на пешеходном переходе.Анка достала небольшой блокнотик из кармана халата и принялась записывать показания приборов, одновременно отвечая на вопросы.
До меня медленно доходил смысл только что сказанного.
- Как это в канун Нового года?потрясенно произнесла я.Какое сейчас число?
- Седьмое первого месяца, Благословение наше, версилонское. Теперь, считай, и твой второй День рождения. Это просто чудо, что ты вышла из комы так быстро.
- Ничего себе быстро!слабо улыбнулась я. - Почти три недели выпали из жизни. Постой! А мои родители? Как они? Им сообщили? Где они?
- Успокойся, не нервничай так. Они в твоей стране, я позвонила им сразу, как мне сказали, что ты очнулась. Господин Капелла уже заказал им билеты, и они прилетят сюда сразу же после оформления виз.
- Кто же он такой?
- Посол ВЗА в Тирославии. Он с тебя теперь пылинки сдувает. Ты знала к кому под колеса попадать. Сбей тебя обычный человек, твой соотечественник, ты бы не выжила. Тебя практически мгновенно чартерным рейсом доставили сюда, в лучшее реабилитационное заведение мира. Пока ты жива, у посла есть надежда на продолжение карьеры и спокойной жизни. В его интересах, чтобы ты поскорее поправилась, а родители не подавали в суд, и не привлекали СМИ к происшествию.
Сразу несколько ошеломляющих новостей придавили мне и без того растерзанное сознание. Радость от пребывания в Нью-Бйорке и горе от потерянного здоровья, шариком от пинг-понга, метались в тяжолой голове.
- Анка, а у тебя есть зеркальце?только и смогла вымолвить я.
Медсестра порылась в кармане, одновременно предостерегая меня:
- Вообще-то ты сейчас в не лучшей форме. Может, взглянешь попозже?
Отрицательно махнув головой, я аккуратно, трясущимися пальцами левой руки взяла небольшую пудреницу и поднесла ее к лицу. Слегка припыленное зеркало бесстрастно отразило весь ужас и масштаб катастрофы: бинты и повязки на выбритых участках головы. Остальные пряди торчат кое-как. Видимо придется остричь все под ноль и заново отрастить волосы. Фиолетовое, сплошным синяком лицо, покрытое слегка поджившими царапинами и ссадинами, абсолютно бескровные губы, и самое страшное зубы, вернее их отсутствие. От ужаса я выронила зеркальце из ослабевших пальцев.
- Это что за жесть?! Это я такой навсегда останусь?!
- Я тебя предупреждала.покачала головой Анка.Нет, это все заживет, и следа не останется. Волосы отрастут.
- Зубы - прошептала я о самом страшном.
- Капелла обещал прислать мистера Смайлса, лучшего ортодонта в Нью-Бйорке, сразу же после того, как тебе станет легче. У Смайлса говорящая фамилия. Он настоящий волшебник. У тебя будет абсолютно молливудская улыбка, и это будет стоить Капелле всех его сбережений!игриво подмигнула медсестра.
Новые, ровные, белые зубы. Я на секунду представила себя владелицей шикарной улыбки без кривых клыков и отвратительной щербинки, и, невольно, улыбнулась.
- Мне уже лучше.пролепетала она.
Анка понимающе улыбнулась.
- Всему свое время. У тебя множественные переломы и растяжение большинства мышц. Предстоит длительная реабилитация.
- Что это значит?
- Будешь заново учиться ходить, держать ложку и вилку. Но у нас отличные доктора и оборудование. Я уверена, все будет хорошо. А сейчас постарайся уснуть. Завтра придет доктор Залепилли, и протестирует твое состояние.
Анка была уже около двери, когда мне в голову пришла замечательная идея.
- Принеси мне, пожалуйста, блокнот и ручку, а еще какой-нибудь учебник по санглийскому языку.
- Неужто, собралась учиться?прищурилась Анка недоверчиво.Вот и умничка.
Оставшись наедине с собой я, прикрыв глаза, отдалась своему воображению, которое с бешеной скоростью, начало создавать историю. Совершенно новый сюжет, словно я смотрела фильм - так ярко вели себя персонажи ожив в моей башке. Я ясно слышала и «закадровый текст» и даже видела написанными одна за другой главы нового романа.
Казалось, что лишь дав задание мозгу, я могла бы обречь прозу в поэзию, но не хотела этого делать. Вот бы ручку и тетрадь сейчас! Только поспевай записывать! Боль и нытье в теле присутствовали постоянно, но мозг, словно демонстрируя защитную реакцию, постоянно отвлекал меня галлюцинациями.
Так и не сумев отключить поток невесть откуда взявшегося вдохновения, я покорилась и полностью отдалась ему.
На следующее утро я совершенно точно знала, о чем будет моя первая настоящая серьезная книга.
Глава 6
Утром, Анка, как и обещала, принесла мне небольшой версилонско-санглийский разговорник, маленький блокнот и обычную шариковую ручку.
- Ты левша?поинтересовалась она, отдавая принесенное.
- Нет, пишу правой, - вздохнула я с сожалением, - но теперь придется разрабатывать и левую конечность.
- Особо не усердствуй, вчера только из комы вышла. Удалось тебе поспать?медсестра осторожно приладила к капельнице контейнер с прозрачным раствором.
- Да, - неуверенно откликнулась я, почему-то мне не хотелось говорить заботливой медсестре, что глаза не закрылись ни на минуту, а мозг, в бешеном темпе, выдавал новый потрясающий сюжет.Я хочу, как можно быстрей выучить санглийский, не могла бы ты попрактиковать со мной разговорную речь или принести дополнительные учебники и словари?
- Врач зайдет часа через два. Вот с ним и попрактикуешь,улыбнулась медсестра, - а на счет учебников, я посоветуюсь с доктором Залепилли.
Значит, у меня есть пара часов до прихода медика. Чем же заняться в первую очередь? Языком или книгой? Наверное, языком будет разумнее. Надо же как-то общаться с доктором и с этим Капеллой, который, по-видимому, решил проявить чудеса заботы к жертве наезда. Да и левая рука еще плохо поднималась, а пальцы, то и дело, норовили выронить ручку.
Несмотря на сотрясение и трехнедельную кому, а может, и, являясь их прямым следствием, мозг совершенно не требовал отдыха. Он продолжал работать вопреки бессонной ночи и с легкостью усваивал информацию, почерпнутую из разговорника. За два часа я выучила столько нового по языку, сколько не освоила за почти двенадцать лет непрерывного обучения в школе и университете! Благо в разговорнике был целый раздел, посвященный больничной тематике и неплохой словарик в конце главы.
И когда доктор Залепилли вошел в палату чтобы познакомиться с пациенткой, уверена, что он слегка подвис увидив меня сосредоточенно читавшую усебник.
- Как ты себя чувствуешь?спросил врач.
Анка стояла рядом, и уже открыла было, рот, для перевода фразы, но так и не успела ничего ответить. Я, опередив её, пояснила на санглийском, что чувствую себя лучше, чем вчера, тело мое болит и подташнивает иногда, но в целом все терпимо, и я не прочь бы покушать, так как кроме лекарств и воды, мне, со вчерашнего дня, еще ничего не предлагали.
Доброе одутловатое лицо Задепилли расплылось в довольной улыбке:
- О! Ты говоришь по-санглийски! И аппетит появился, что тоже является хорошим признаком. Сейчас же распоряжусь подать бульон и кисель. Увы, пока зубы не восстановлены, тебе лучше питаться жидкой пищей.
- Доктор, я смогу ходить? - робко спросила я.
- Мы сделаем для этого все возможное.улыбнулся доктор.
***
Болезнь или дар?
На следующее утро прилетели родители. Мама была напугана и выглядела осунувшейся. Папа был подавлен и молчалив, а ещё, слегка подшофе. Конечно, такой стресс без возлияния, был не выносим для него!
Меня сильно смутил траурный вид родственников, словно они уже похоронили свою непутевую дочь. Но, немного пообщавшись со мной, настроение у родителей заметно улучшилось. Они явно ожидали увидеть беспомощное существо, в депрессии и тишине проводящее суровые больничные будни, но увидели абсолютно довольную всем дочь, пусть и не в лучшем своем состоянии, но вполне бойко общающуюся с врачами и остальным медперсоналом по-санглийски!
Маму особенно удивила груда учебников и книг на иностранном языке лежащих на тумбочке у изголовья кровативедь раньше я не особо отличалась тягой к знаниям. Папа лишь грезил о мини-баре с бесплатным пивом, в оплаченном послом, номере отеля.
***
Доктор Залепилли пригласил отца и мать Кати в просторный кабинет на одном из верхних этажей небоскреба и через Анку рассказал о состоянии здоровья их дочери.
- Сначала о хорошем.начал врач, как всегда, с положительного.Она вышла из комы с прекрасным результатом. Редко кому удается, после трехнедельной отключки, сразу заговорить и вспомнить все о себе. Сейчас у нее работает лишь левая рука, которую ваша дочь использует по максимуму. Даже вполне сносно пишет ею, хоть и правша. Тело не парализовано. Позвоночник и нервные окончания не задеты. Мы уверенны, что после срастания переломов и снятия гипса, она сможет ходить и делать все как раньше. У нее сломаны два ребра и шейка бедра, что не дает ей возможности сидеть. Но как только она сядет, ортодонт займется ее челюстью. Господин Капелла уже оплатил предварительное лечение.
- Когда Катя сможет вернуться домой?облегченно выдохнув, спросила мама.
- Полгодаэто минимум. Реально я бы хотел понаблюдать за ней год, чтобы быть полностью уверенным в восстановлении.
- У нее учеба.тихо ответила на это мама.
- У нас есть прикрепленные преподаватели, немного погодя Катя сможет начать занятия.
- Но учителя преподают на санглийском? Не так ли?
- А вот это - уже плохие новости.Доктор посмотрел в глаза несчастной матери. - У вашей дочери был сильный ушиб лобной доли головного мозга, видимо, поэтому она и впала в кому.
- И как это повлияет на ее здоровье?
- За два дня, проведенных после забытья, ей удалось поспать всего час и выучить санглийский язык.
- Как это?потрясенно спросила женщина.
- Мозгудивительная штука на одних его удары и ушибы выливаются во всевозможные расстройства, потерю базовых навыков и социальной адаптации, а из других, наоборот, делают гениев, полиглотов, сверхсуществ Но проблема в том, что даже лекари не знают, как поведут себя такие пациенты в дальнейшем. Сейчас мозг вашей дочери работает в аварийном режиме, без конца впитывая новую информацию, и видимо, давая возможность творчеству.
Она пишет все время.
Кажется, роман или новеллу. В тетради.
Левой рукой и по-санглийски.
Она раньше писала?
- Еще как бумагу портила!тихо буркнул молчащий, до этого отец.
- Да, писала она и раньше, но по-версилонски и не так много, как вы говорите.
- Возможно это и дар,вздохнул Залепилли, - но, однозначно, это не норма. Я буду наблюдать ее дальше.
Глава 7
Уезжая домой, мама чуть ли не со слезами на глазах просила меня спать хоть по часу в день. Чтобы не расстраивать маму, я конечно, пообещала, и спать, и отдыхать. Обидно, что так и не смогла объяснить встревоженной родительнице, что при таком ритме чувствую себя отлично. Моя голова была ясной и готовой постоянно впитывать новые знания, поглощать книги и выдавать сюжеты будущих романов.
- Выздоравливай и возвращайся домой побыстрее!умоляла меня мамочка.
«Ну уж нет, туда я больше не вернусь!» - мысленно отреагировала я и вымученно улыбнулась маме.
- Отдыхайте там пока без меня.произнесла я вслух.Денису и бабуле привет!
Не спатьстало для меня обычным состоянием. За обучением и писательством, время летело незаметно.
Как и обещал врач, со мной приходили заниматься преподаватели.
- У вас явный математический талант, - с восхищением говорила преподавательница высшей математики, когда я с легкостью, едва прочитав правило, решала уравнения с двумя неизвестными, и так же ловко справлялась с синусами и косинусами по непонятной в прошлом мне геометрии.
Раньше ненавидимые мною предметы, алгебра и геометрия, теперь мгновенно становились ясными и понятными. Решения были столь очевидны, что я сама себе удивлялась, как будучи в универе, я не понимала этого.
Впрочем, те же слова говорили мне и остальные преподаватели по науке, литературе и языку. Я не раз думала, что пошл бы на пурпурный диплом, если бы не авария. По университету я скучала, как и по друзьям и даже по преподавателям, хотя раньше терпеть не могла учиться.
Время летело безостановочно. Мне не хватало двадцати четырех часов в сутки, чтобы успеть подумать, написать, осознать, приходившие неизвестно откуда образы и сюжеты. А еще приходилось отвлекаться на медсестер, врачей, процедуры. Но как же хорошо все-таки мне было в минуты одиночества, когда никто не отвлекал меня и не раздражал глупыми вопросами.
«Какое же это должно быть блаженство, быть единственным ребенком в семье?» - убеждалась я больше и больше. - «Никто не докучает, не пристает, не требует делиться, не посягает на твое личное время!»
***
Три месяца промелькнули как один день, тем более мой мозг так и ни разу не сделал перерыв на сон и отдых. Мне вспоминалось, как я мечтала о диких вещах, например о том, чтобы заболеть или сломать ногу, только для того, чтобы остаться дома одной, когда все уйдут на работу, учебу, или, на худой конец, в магазин, и спокойно писать истории в тишине, не отвлекаясь на постоянно тревожащих меня родственников.
И вот теперь, будучи за океаном, я имела полное право проводить время наедине с собой. Со своими рассказами. Ценить спокойное одиночество может лишь тот, кто вырос в большой семье, не имея собственной отдельной комнаты.
Каждый день Анка приходила ко мне в палату, открывала ставни, и пока меняла содержимое катетера, ставила капельницы и уколы, я любовалась небоскребами и небом Нью-Бйорка. Небо было разным: иногда черным и грозовым, иногда серым и дождливым, редко повисала сияющая радуга, еще реже оно было ясным и голубым. Каждый раз, глядя на все это великолепие, я думала, что это все сонмне, так и ни разу не вышедшей на улицу за пределы здания реабилитационного центра, не верилось, что я в Нью-Бйорке. Как же до дрожи, мне хотелось просто выйти и вдохнуть воздух свободы города мечты.
В одно ясное утро доктор Залепилли пришел раньше, чем обычно, покачал головой в сторону учебников санглийского и сообщил радостную новостьсейчас придут его помощники и освободят от гипса правую руку и бёдра, и если все будет хорошо, то я смогу садиться и даже передвигаться, но, пока, на инвалидной коляске.
Гипс снимали без малого час. Два дородных медбрата осторожно, шаг за шагом откалывали кусочки белого плотного материала. Первой была освобождена верхняя конечность.
- Пошевели осторожно,попросил доктор.
Я с опаской выполнила его просьбу. Сначала медленно шевельнула всеми пальцами, затем потихоньку приподняла руку и согнула ее в локте.
- Не больно?с тревогой поинтересовался доктор.
Я покачала головой и увереннее поднесла руку к глазам.
- Не так резко!остановил меня доктор.Сперва, мы должны сделать рентген.
Настал черед бедер. С каждым отколотым кусочком гипса я чувствовала облегчение: еще бы, путы, оковывающие мое тело, словно кокон, последние три месяца, наконец, высвобождали затекшие конечности. Затем, медбратья помогли пересесть мне в инвалидное кресло, и доктор лично сопроводил меня на рентген.
Это было такое счастьесесть после стольких дней в обездвиженном горизонтальном положении. Рентген не выявил никаких противопоказаний к сидению. Шейка зажила на удивление быстро, а вот коленные суставы и лодыжки нуждались, все еще, в покое. В процедурной, мне вновь наложили гипс, с которым было возможно и сидеть и лежать, и официально разрешили выезжать на инвалидном кресле во внутренний дворик больницы.
Я собиралась на улицу как на парад: еще бы! Невозможно выйти неряхой в город мечты. Анка помогла мне помыться и выполнить остальные гигиенические процедуры. Она довольно ровно подстригла торчавшие в разные стороны клочкастые участки волос - теперь моя прическа напоминала мальчишескую стрижку. Мне выдали простую белую футболку и такие же штаны с логотипом реабилитационного центра.
Сердце выпрыгивало из груди от предвкушения знакомства с Нью-Бйорком. Поездка в лифте казалась мне бесконечной, но вот, он привез нас на нижний этаж. Анка вывезла коляску прямо наружу.
Внутренний «дворик» в больнице оказался вполне себе раскидистым садом с цветущими деревьями, тенистыми аллеями, утыканными уютными, увитыми плющом скамейками. С обширной игровой площадки доносились радостные детские крики, пели птицы, а воздух оказался волшебным, пахнущим сбывшейся мечтой и магнолиями.