Пожалуй, одного этого поцелуя было бы достаточно, чтоб показать Кристине, как он хочет.
Никто и никогда не целовал ее столь же откровенно и эротично, с таким желанием и настолько наслаждаясь вкусом ее губ. Кристина ахнула, задохнувшись от его ненасытной жадности, с которой Алекс снова овладевал ее телом, языком в рот.
Возбуждение сменяется стыдом, когда Алекс прерывает поцелуй, бесцеремонно, одним рывком, переворачивает ее на живот и принуждает встать на колени, широко разведя ноги и покорно опустив голову вниз. Его пальцы растягивают ягодицы девушки, разглаживают ее нежные влажные ткани там, между ног, и она, стыдливо сжавшись в комочек, крепко зажмурившись, понимает, что он рассматривает ее там.
Рассматривает и поглаживает. Изучает. Любуется.
Вводит в ее лоно палец, затем два, растягивая узкий проход, нащупывает чувствительные точки. Изучает.
Девушка стонет - от смущения, от легкой боли, что причиняют ей его бесцеремонные пальцы. Она пытается сжаться, опуститься, скрыть с его глаз свое тело, но Алекс снова грубо ухватывает ее и, жадно прижавшись горячим ртом к ее лону, целует, хватает мягкое местечко губами, лижет жадно и яростно, так, что Кристина верещит и сучит ногами. Он упивается ее запахом, ее возбуждением - лоно Кристины абсолютно и бесстыдно мокро, - ее вкусом.
- Терпи, негодяйка! - рычит он, звонко шлепнув девушку по ягодице - и тут же впиваясь болезненным поцелуем в зарозовевшее то удара место.
- О-о-о, - воет Кристина, выгибаясь, чувствуя его горячий рот снова меж своих ног, а его пальцы - на клиторе. Ей кажется, что он клеймит ее раскаленным железом, терзает и пронзает иглами каждый ее напряженный нерв. Он нарочно делает так, что она не может кончить. Его пальцы грубы и настойчивы, ласка - очень остра, невыносима.
Ее бедра дрожат крупной дрожью, поясница извивается, девушка вопит, чувствуя болезненные укусы на своих бедрах и меж ног, и ей кажется, что она то падает в кипяток, то ледяной холод омывает все ее тело. Вид ее раскрытого перед ним тела все больше возбуждает мужчину, и он хочет больше власти над ним, больше откровенных и развратных ласк, больше криков девушки, приятно ласкающих ему слух. Он растягивает ее ягодицы до легкой боли, так, что натянутая кожа начинает атласно блестеть, и лижет все мокрое лоно и мягко ласкает сжавшийся анус.
Эта пытка могла бы длиться вечно, если б Алекс не совершил одну ошибку; его пальцы, до того безжалостно терзающие тело девушки, вдруг стали нежными, касания - легкими и жгучими, и Крис кончила с воплем, отчаянно извиваясь, считая спазмы своего тела с каким-то безумием.
Алекс все целовал ее лоно, ее кончающее тело, ловя ладонями каждый спазм, каждое сокращение ее мышц. Ей казалось, что он не просто ласкает ее языком и губами - он выпивает ее наслаждение, как самый желанный в мире напиток, и не может им насытиться, потому что ее наслаждение для него так же желанно и прекрасно, как свое собственное.
Охрипнув от воплей, она повалилась мокрым лицом в постель, и ладонь Алекса жадно скользнула между ее лопатками, сжала мягкую кожу.
- Ах ты, обманщица
Крис не поняла, в чем ее вина.
И Алекс не стал объяснять.
Пребольно укусив ее за ягодицу - наверняка синяк останется, - он грубо ухватил ее за бедра и его напряженный жесткий член вонзился в горячую влажную мякоть ее тела одним сильным толчком, сразу на всю длину, жестко, по животному грубо. Кристина вскрикнула, побагровев. Влажный шлепок тела об тело оглушил ее, в животе продолжались мягкие спазмы, потому что там был член Алекса. И единого проникновения хватило, чтоб наслаждение вернулось и снова утопило ее разум.
Но Алекс как будто не замечал этого. Теперь он хотел своего удовольствия, и потому, ухватив девушку за темные длинные волосы, заставил ее прогнуться назад, и снова толкнулся в ее обездвиженное, покорное тело.
И еще.
И снова.
Сильнее.
Глубже.
Его ладони снова скользнули по ее телу, оглаживая его, словно пробуя на ощупь каждый изгиб. Алекс, жестко удерживая девушку за бедра, трахал ее с оттяжкой, неспешно, но сильно, так, чтобы она прочувствовала и запомнила каждый толчок. Крис корчилась в его руках, не в силах даже стонать, струйка пота змеилась меж ее лопаток. И меж ног у нее мокро и горячо; Алекс начинает двигаться быстрее, приближая наслаждение, а Кристина, сходя с ума, закусив губы, старалась не свести ноги вместе
Третье наслаждение, тяжелое, сильное, выворачивающее все тело, обрушивается на девушку, и она взбрыкивает, как норовистая кобылица. Она стоит на коленях, прижавшись мокрой спиной к груди Алекса, а тот, прижимая ее к себе, не прекращает двигаться. Его член скользит меж ее ног, погружается в трепещущее лоно, и Алекс зарывается лицом в ее волосы, вжимается в ее тело своим, все жестче, все сильнее, все быстрее, догоняя ее наслаждение и изливаясь в ее истерзанное лоно.
В момент экстаза он замирает, и Крис чувствует, как он дрожит, так же, как и она - тонко, беспомощно, откровенно блаженствуя.
- Хорошо, хорошо, - шепчет он, снова касаясь пальцами ее клитора - чтобы высечь из ее горла еще один, последний крик. - Вот теперь можно и передохнуть.
* * *
Девчонка до ужаса была похожа на Натали.
Те же тонкие черты, длинные темные волосы, роскошное тело и невинный взгляд. Взрывная смесь порока и невинности. Неиспорченная, свежая и дорогая. Стильная штучка, которая не разменивается на случайных партнёров.
Когда Алекс ее увидел, у него чуть штаны не лопнули. Член встал тотчас же, кровь закипела, крышу сорвало к чертям. Восторг перемешался с болью, он готов был упасть к ней в ноги и молить - дай отдайся хотя бы на одну ночь...
Натуральное помешательство. И он рад был сойти с ума.
Он и подумать не мог, что его, здравомыслящего, расчётливого и в чем-то даже циничного, припрет так, что он не побоится оттрахать эту девчонку практически при всех. Не побоится перецапаться со всеми, испортить деловые отношения и свою итак препоганую репутацию. Просто чтобы почувствовать ее жар, ее желание, и почти поверить, что этих семи лет не было, и в его руках она - Натали
Он хотел, чтобы она его жаждала, о, как хотел! Хотел запустить руку в ее трусы и почувствовать там влагу, вязкую и ароматную влагу желания. Хотел обмануть себя - безумие, сумасшествие! - что это она, Натали, его хочет И что ее желание его тела сильнее всех обстоятельств на свете.
Почти получилось.
Девчонка ответила на его призывные взгляды. Он почти физически почувствовал, как она его хочет. Услышал ее учащенное дыхание, увидел, как под тонким платьем напрягаются соски. Как хищник почуял ее возбужденный запах. Да, детка, да, моя куколка, ты хочешь меня Ее ответные взгляды прошивали душу, как разрывные пули. В сердце распускались кровавые цветы. Да, девочка моя, мы оба этого хотим.
Девчонка оказалась дерзкой - такой же, как Натали.
Несмотря на разразившийся скандал, она вышла к нему. Осмелилась. На ее хорошеньком личике все еще был выписан шок от случившегося, но в глазах ее Алекс снова рассмотрел желание. Он заворожил ее; и, целуя ее, Алекс с отчаянным упрямством убеждал себя, что это его Натали вернулась к нему.
Ах, как много он отдал бы за то, чтобы повернуть время вспять! И чтобы в тот, последний вечер, Натали так же, как сейчас эта дерзкая юная девчонка, выскочила из дома, уселась к нему в автомобиль, решительно разодрала билеты, визы и загранпаспорт, и велела ехать к нему, в его холостяцкое гнездышко, чтоб всю ночь пить холодное шампанское и безбашенно трахаться
- Встань на пол на колени, - велел Алекс охрипшим голосом девчонке. - Ноги шире. Да, вот так.
Ему нравилось смотреть на ее юное тело, бесстыдно раскрытое перед ним.
Девчонка, полностью голая, подчинилась. Соски на ее красивой небольшой груди торчали, возбужденные, низ живота был нежно-розовым от прилившей крови. На ее правом бедре, высоко, почти у самого треугольничка меж ног, наливался багровый синячок от слишком крепкого поцелуя.
При этом она смотрела так невинно, что возбуждение било в мозг как крепкий алкоголь. Голова начинала кружиться, когда его собственная ладонь оглаживала ее соблазнительно выгнувшуюся поясницу, мягкие разведенные бедра, абсолютно мокрое лоно. Там его ладонь задержалась дольше, пальцы перебирали нежные, горячие, припухшие бархатистые лепестки, скрывающие мокрую дырочку, и девчонка шумно задышала, нетерпеливо двигая коленями, подалась вперед, вытягиваясь в струнку.
Она желала его; жаждала и после первого раза, и после второго, и после третьего. Хотела одержимо, как ненасытная шлюха, и он сходил с ума. Он готов был сожрать ее всю - и красную, многократно отшлепанную, искусанную, исцелованную, до блеска вылизанную задницу, и припухшую с непривычки дырочку, и мягкие бедра, раскрытые перед ним.
Девчонка стонала от боли, когда его член снова и снова погружался в ее лоно, а потом, стоило ему толкнуться поглубже, она начинала извиваться и буквально кричать, комкая простыню, и кончала почти моментально, стоило ему нащупать самое глубокое, самое упругое местечко- Раскрой рот.
Он хотел, чтобы она отсосала ему.
Ее красивый рот возбуждал Алекса еще больше, чем дырка между ног.
У девчонки были очень красивые губы, аристократически аккуратные, небольшие. Черт, как приятно они сжимались на головке его члена! Она никогда не делала минета, это очевидно, и сейчас ласкала Алекса неумело, неуклюже, но так сладко! Член толкался в ее рот, терся об язык, о щеки, голая девчонка соблазнительно выгибалась, сама не понимая своей красоты.
Алекс не вынес этой сладкой пытки. Заставил девчонку подняться с колен и влепил ей поцелуй в мокрые, раскрасневшиеся губы, пахнущие его запахом. Сжал губами ее мягкий язык, только что ласкавший его, посасывая его. Она была им помечена, его семенем, его запахом. И он сходил с ума, еще больше желая растерзать ее и раствориться в безумии и прекрасном обмане этой ночи
- А что теперь?
Под утро, когда он выкурил первую утреннюю сигарету на балконе, выпуская дым в светлеющее серое небо, она задала этот вопрос.
Ее голос от волнения срывался, в нем и в помине не было дерзости и смелости, которые так подкупили Алекса, и сходство с Натали стремительно испарилось.
Она вообще впервые что-то сказала с тех пор, как вошла в его дом. И ее голос безжалостно развеял обман ночи, который Алекс упрямо создавал для себя самого. Разумеется, это не Натали. Натали уехала, предпочтя ему - карьеру, деньги и своего босса, который кроме престижной работы предложил ей как бы между делом выйти за него замуж. Это было выгодное деловое соглашение, и Натали, с ее прагматичностью и трезвым расчетом, приняла его.
А девчонка, подав голос, в очередной раз напомнила об этом.
Алекс знал, что разочарование и утреннее похмелье будет ужасно горьким, но отодвигал эту мысль подальше. Подспудно он надеялся, что девчонке удастся вытеснить образ Натали хотя бы из его памяти, но девчонка была еще слишком невинна, слишком не искушена, слишком проста и открыта
«Слишком хорошая и сладкая девочка», - с легким разочарованием подумал Алекс.
Такая, если и полюбит, то будет любить тихой, еле теплящейся любовью. Будет смотреть щенячьим взглядом в его глаза, преданно заглядывать в его рот, и делать все по указке
«Зря, конечно», - подумал Алекс, подводя итог ночному безумию.
И снова вернулась горечь и злоба, стыд обжег щеки. Вернулись мучительные воспоминания о том, что семь лет назад его променяли на заманчивые перспективы. Она променяла; не моргнув и глазом. Не подав и виду, что ей жаль. Не сомневаясь и не колеблясь. Развеяв его веру в чувства. Вся ее страсть, все ее безумие и жажда были притворством. Почему? Потому, что он тоже был весьма перспективным. Но всегда есть кусок слаще и жирнее
- А ничего, - нарочито беспечно ответил он, копируя интонации Натали. - Мы хорошо развлеклись, но все хорошее когда-нибудь кончается, не так ли? Можешь принять душ и натягивать свои трусишки. Я вызову тебе такси.
У девчонки губы задрожали от сдерживаемых слез. Ну черт, она что, правда думала, что он без памяти в нее влюбился и тотчас женится?
- Зачем?.. - пробормотала она, давясь слезами. - Зачем вы так со мной?..
- Как - так? - спокойно переспросил Алекс. - По-моему, я был с тобой более чем хорош. Разве тебе не понравилось? Мне показалось, что пожестче тебе по душе?
- Но я же я ради вас
- Ради меня? - со смехом переспросил Алекс, сверкнув на нее злыми глазами. - По-моему, я этого не просил. А ты отреклась от своего жениха по доброй воле.
- Но я я же я же отдала вам все! Себя; свою невинность! Свою любовь! Любовь! - выкрикнула девчонка с отчаянием, надеясь, что это слово потрясет Алекса и заставит его замолчать.
Но он почему-то разозлился; вероятно, не поверил. Когда-то другие губы, такие же красивые, как у Крис, легко говорили о любви, и лгали. Захотелось отмстить; захотелось раз и навсегда отучить девчонку так просто кидаться такими словами.
- Не обольщайся, деточка, - холодно огрызнулся Алекс. - Так говорят и делают абсолютно все глупенькие шлюшки. Все вы умеете только одно - раздвигать ноги. Ты - всего лишь очередное тело для удовлетворения моих желаний. Такая же, как все. А меня не интересует экземпляр, вышедший в тираж. Ты для меня ничего не значишь. Это был просто секс. Чертовски хороший секс, который принес удовольствие обоим. Большего я тебе не обещал. Собирай свои вещички и убирайся отсюда. Я вызову тебе такси до дома - это все, что я могу тебе предложить.
Девчонка молчала; только слезы ползли по ее раскаленным от стыда щекам.
- Хорошо, - тихо ответила она и послушно соскользнула с растерзанной постели. Алекс, передернув плечами, отвернулся, напряженно вслушиваясь в шум воды и тихий шорох, с которым девчонка отыскивала и натягивала свое платье.
«Одной истерикой меньше, - зло подумал Алекс, услышав, как за ней закрылась дверь и щелкнул замок. - Отлично!»
* * *
Крис отпустила такси. Сама мысль о том, чтобы вернуться домой, встретиться взглядом с укоризненным взглядом разъяренного отца, увидеть гаденькое торжество в быстрой улыбке матери, была ей невыносима.
Ну, и к чему был этот бунт? Этот самоуверенный побег?
Ничего не выиграла, ничего не доказала и никого не победила. Ничего не приобрела, только в одночасье все потеряла. И Алекс, ее синеглазый бог, не пожалел свою незадачливую островитянку. Изверг потоки смертельной лавы на ее голову, и Крис, вчерашняя доверчивая девочка Крис исчезла навсегда.
Боже, как она влюбилась в него! Как влюбилась!
Эти несколько часов, что они провели вместе, казались Кристине небывалым раем. Такого не могло произойти с ней. Такое глубокое, безумное, страстное чувство не могло родиться в ее сердце! И такое невероятное безумие не могло поразить ее разум!
От мысли, что все это потеряно, девушка хотела выть.
Как могло получиться так, что все это - яркое, сильное, прекрасное, - оказалось фальшивкой?! Как вышло, что она отдала свою любовь тому, кто просто вышвырнул ее дар прочь? Как вышло, что она так обожглась, и все равно вспоминает эти часы любовного безумия, как нечто самое прекрасное, что случалось в ее жизни? Вспоминает и понимает, что другим мужчинам путь в ее сердце заказан.
«Может, потом, через много лет», - думала она, стараясь обмануть себя, и прекрасно понимала, что этого не будет никогда.
Подспудно она надеялась, что он оставит ее у себя. Защитит. Решит ее проблемы. Пусть не полюбит сразу, так привыкнет, и рассмотрит в ней что-то , что позволит им быть вместе. Но он не захотел рассматривать. Он выставил ее, как продажную девицу. И Кристина осталась один на один со своими поступками и с очевидной необходимостью вернуться домой. Ведь больше идти ей некуда.
Но и вернуться к отцу невыносимо.
С поджатым хвостом, как побитая ногами провинившаяся собачонка
- Какая глупость как глупо было думать, что кого-то волнуют мои проблемы! И что кто-то захочет за меня вступиться
Утро было прохладным, над водой поднимался туман. Крис сама не поняла, как она оказалась на мосту - измученная, уставшая, замёрзшая до дрожи. В ее руках были зажаты туфли - она сняла их, когда идти на каблуках стало совсем невыносимо, нога подворачивалась через каждые двадцать метров. Она глянула вниз, на темную воду, виднеющуюся сквозь проплывающие рваные клочья тумана, и подумала с облегчением, что вот еще шаг - и все мучительное разом кончится.
Уймется дрожь, от которой болит все тело, растворятся холод и боль в натертых ступнях. Никогда не случится мучительный стыд и понимание, что никто из близких ей не подаст руки.
Она осторожно перелезла через невысокое ограждение. Снизу дохнул холодом, влажный воздух обнял босые ноги. Металл холодил ее стертые ступни, и Крис поджимала пальцы, страдая от холода, который ломающей болью ожег ее тело. Один шаг - и сердце замрет, а потом и вовсе остановится от удара о воду, темную, далекую и холодную Сколько здесь метров, интересно?