Братья или сестры?спросил он ее.
Старшая сестра, Натали. Она всегда была прекрасным подростком. Никогда не беспокоилась о помаде или выпивке. У нее пятеро прекрасных детей и она замечательная домохозяйка. Она вышла замуж за отличного мужчину, Джерри, который на самом деле замечательный парень.
Макс не был уверен, но для него это прозвучало так, как будто Лола фактически завидовала своей сестре. Лола Карлайл, модель в купальнике «Спортс Иллюстрейтед», завидует домохозяйке? Невозможно.
Только не говори, что хочешь пятерых детей.
Нет, всего двоих, но сначала нужно найти мужа. К сожалению, это означает, что я снова должна начать встречаться. И я, кажется, привлекаю доминантных мужчин. Или, что еще хуже, невероятно нуждающихся мужчин, и я заканчиваю тем, что забочусь о них.Она сделала паузу, чтобы вздохнуть, и спросила:А ты хочешь детей?
Последнее, что Макс хотелэто дети.
Нет.
Мгновение она изучала его.
Ты выглядел так, будто я спросила, хочешь ли ты удалить зубной нерв. Ты не любишь детей?
Ему вполне нравились дети. Дети других людей.
Ты действительно хочешь, чтобы я поверил, будто ты ни с кем не встречаешься?спросил он вместо того, чтобы ответить на ее вопрос.
Лола вздохнула при его нарочитой попытке сменить тему, но на вопрос ответила.
Есть разница между тем, чтобы пообедать с парнем и желанием, чтобы он стал отцом твоих детей. У меня не такой уж большой опыт с мужчинами.Ее удочка внезапно согнулась дугой и почти вырвалась из рук.Кажется, я что-то поймала!
Макс увидел, что кончик согнулся еще сильнее, и вставил свою удочку в держатель на стуле.
Нужна помощь в сматывании?
Нет. Просто найди сеть,проинструктировала она, открывая дверцу на платформу для ныряний. Она двинулась вниз по ступенькам и сматывала леску, продолжая разговаривать.И там где-то должно быть устройство для извлечения крючка из пасти рыбы.
Он нашел рыболовную сеть в хранении той кладовки, где обнаружил удочки и рыболовные снасти, и нечто, напоминающее пару плоскогубцев.
Проклятие, если Лола не обрыбачила его.
Поторопись,позвала она его, и он направился вниз по лестнице. Волнение на море поднялось примерно на полфунта, и теперь морская вода заплескивалась на площадку и на босые ноги Лолы.
Первая рыба показалась у поверхности воды: маленькая, искрящаяся, синяя, с ярко-желтым хвостом и глазами. Макс понятия не имел, что это за рыба, а второй, очевидно, оказался какой-то подвид морского окуня. Его скользкая чешуя была бежевой с коричневыми полосками и серыми пятнами. Она компенсировала свою менее впечатляющую окраску весом, как предположил Макс, около пятнадцати фунтов[83]. Он сгреб рыбу в сеть, синяя мелочь трепыхала своим желтым хвостом.
Они снова направились к кормовой части палубы, и Лола выпаливала инструкции через плечо, в то время как Макс нес сеть и рыбу вверх по лестнице.
Ты должен вынуть крючки, и потом нам нужно найти переносной холодильник или что-то холодное, куда их можно положить. Можешь распотрошить их прямо сейчас, если хочешь.
Нет проблем, но это была не его рыба.
Я думал, ты сказала, что ловила рыбу со своим дедушкой на его чартерной лодке.
Так и есть, но он сам вынимал крючки и потрошил рыбу.Ее брови над карими глазами нахмурились, когда она посмотрела на него,это мужская работа.
То есть твоя единственная работа состоит в том, чтобы вытаскивать рыбу?
Конечно,ответила она, как будто он был тупицей.
Но Макс не родился тупицей и понимал, что Лола сама составляет правила, когда она пошла вперед. Он вынул мелкую синюю рыбку из сети и удалил крючок из ее рта. Он кинул его на палубу, тот слегка ударился и перевернулся.
Разве они не прекрасны?Лола восторгалась, чрезвычайно гордая, как будто она создала их сама.
Они нормальные.Он вытащил морского окуня из сети и удалил крючок. Итак, она поймала двух рыб. Подумаешь.Во время учебной миссии в Малайзии я выстрелил в голову кобре и съел ее на завтрак.
Она украдкой посмотрела на него.
И ты говоришь мне это потому что?
Макс положил рыбу рядом, но не ответил. Он не знал, почему рассказал эту дурацкую историю. Возможно, он просто хотел произвести на нее впечатление, но в этом неловко было признаться даже самому себе.
Чувствуешь угрозу?
Он посмотрел на нее.
Какую?
Исходящую от меня. Разве моя ловля рыбы не угрожает твоей мужественности?
Макс усмехнулся, вставая. Он не чувствовал угрозы, это просто смехотворно.
Милая, с моей мужественностью всё в порядке. Понадобится нечто большее, чем твоя мелкая рыбешка, чтобы заставить меня почувствовать себя менее мужественным.
Звучит так, будто ты завидуешь.
Возможно, немного, но Макс никогда не признается в этом. Никогда.
Этим мелким штучкам? Не в этой жизни.
Крошка спрыгнул со скамьи и побрел к рыбе. Морской окунь шлепнул хвостом по палубе, и собачонка отскочила назад.
Следи за Крошкой, пока я поищу холодильник,проинструктировала она и пошла в камбуз.
Собака отвела уши назад и медленно придвинулась ближе. Пес лизнул хвост морского окуня и был шлепнут по носу. Пришлось отступить еще раз.
Макс оглянулся на дверь камбуза, затем понизил голос.
Перестань вести себя как кошка и разделайся с ним. Давай.Он не мог заставить себя назвать пса его женоподобным именем, и остановился на другом варианте,Покончи с этим, Кро, и покажи этой рыбине, кто тут босс.
Ощутив мужскую поддержку, Крошка двинулся к голове рыбы, дважды ее обнюхал, затем лизнул ее глаз.
Да, хороший мальчик.
Крошка!Лола вышла из камбуза и толкнула крышку холодильника «Стирофом» рукой.Отойди от рыбы.Она поставила холодильник на палубу, потом взглянула на Макса,Я думала, что ты присмотришь за ним.
Макс не припоминал, чтобы брал на себя подобное обязательство.
Твой пес не слишком послушен.
Внутрь ларя Лола поместила два замороженных многоразовых пакета геля.
Лед в морозильнике почти растаял, а этот всё еще твердый,сказала она. Взглянула на него и добавила,вперед и клади их.
А еще он не помнил, что нанимался к ней в подхалимы.
Эта честь принадлежит тебе.
Здорово. Твои руки все равно уже пахнут рыбой.Она оглядела себя.А я в белом.
Ага.Он встал на колени около холодильника и положил рыбу внутрь. Его рыбацкий стул резко сдвинулся на несколько дюймов по палубе, и он взглянул на собственную удочку, согнувшуюся практически пополам.
Боже,воскликнул Макс, и быстро поднялся, едва ощущая боль в боку, адреналин промчался по его венам. Он схватил удочку и, сматывая леску, двинулся к площадке.Принеси сеть,прокричал он Лоле. На площадку накатывали волны, и океанская вода хлынула ему на ноги. Он потянул наконечник удилища и сматывал леску как безумный. По сравнению с двумя озерными форелями, которых он поймал, эта рыба была подобна «Бьюику»[84].
Он мельком увидел красное пятно под голубой поверхностью воды. Лола загребла его сетью, и он немедленно отнял ее у нее. Держа удочку в одной руке, он изучал блестящего красного луциана. Должно быть, он весил, по крайней мере, двадцать пять фунтов[85].
Опять он проследовал за Лолой к корме и удалил крючок.
Ты только посмотри на него,сказал он, встав на колени и положив рыбу на палубу. Это была самая прекрасная вещь, увиденная им за долгое время, с симпатичными красными чешуйками и колючими плавниками.
Это просто рыба.
Он встал и на несколько шагов отступил, чтобы восхититься своим уловом.
Она громадная.
Лола сложила руки на груди.
Что ж, я поймала больше тебя.
Обе твои рыбы, вместе взятые, весят меньше, чем моя.
Разве ты не слышал? Размер не имеет значения.
Он оглядел ее.
Фигня.Ее полные губки надулись, и он улыбнулся.Только парень с маленьким достоинством верит в это дерьмо.
Ее брови нахмурились, на лбу появилась морщинка.
Я просто знаю, что это правда.
Макс покачал головой и расхохотался.
Я могу доказать, что ты не права.
Спасибо, но как-нибудь в другой раз.
В любое время, Лолита.
Глава 6
Лола поставила на дальнюю горелку белый рис, чтобы тот закипел, потом смешала в миске душицу, тимьян, кайенский перец, щепотку паприки и соли.
В любое время, Лолита, Макс практически прошептал ей на ухо. Ну, возможно не прошептал, и не на ухо, он стоял слишком далеко для этого. Но слова ощущались так, как будто он шептал их ей на ухо. Мужчина понизил голос как при интимных ласках, так что у нее волоски на затылке поднялись дыбом. В целом, не-слишком-неприятный-опыт. И это ужасно. Действительно ужасно. И опасно.
В первую ночь, когда она увидела Макса, то поняла, что он опасен, Лола просто не осознавала, что опасность в том, чтобы разглядеть в нем мужчину, а не вора и пирата. Она не хотела вглядываться в его избитое лицо и видеть под синяками сногсшибательный контраст: голубой цвет его глаз и смуглая кожа с темными волосами. Твердая линия челюсти и подбородка противоречила полным губам, которые могли бы показаться слишком мягкими у любого другого мужчины, но не у Макса. Его кровь на девяносто девять процентов состояла из чистого тестостерона, не оставляя сомнений, что он гетеросексуален на все сто процентов.
Она не хотела видеть в Максе мужчину. Мужчину, убивающего драконов. Мужчину, который спасает барышень и тонущих собак, а потом ловит и потрошит огромную рыбину.
Только после того, как он восхитился своим уловом со всех сторон и похвастался ее размером, словно это была самая большая рыба, когда-либо пойманная живьем, он, наконец, распотрошил всех трех рыбин. Макс освежевал их как настоящий профи, и так как они поймали больше, чем могли съесть за раз, то упаковали половину филе луциана и морского окуня в мешочки и положили их в дальнюю часть морозильника.
Пока Лола искала в камбузе специи, Макс отправился включить двигатели и помыться. В кладовой девушка нашла свежее оливковое масло, пять лимонов и рис. Пока рис готовился, она натерла четыре куска филе специями и добавила щепотку черного перца. Когда оливковое масло нагрелось до нужной температуры, она положила филе в сковороду и обжарила около семи минут с каждой стороны.
Она не считала себя изысканным поваром, но частью ее выздоровления от булимии стала наука, как поддерживать здоровые отношения с пищей. Наука, как снова правильно питаться. А научиться, как правильно есть означало научиться, как приготовить что-то большее, чем разогреваемые в микроволновке блюда «Лин Кьюзин»[86]. Лола взяла несколько уроков, но главным образом она училась, читая множество поваренных книг, которые собирала по всему миру.
Если точнее, их было сто двенадцать, и некоторые она не могла даже прочитать, потому что они были написаны на французском, итальянском или испанском. Она скупала их в течение последних нескольких лет своей модельной карьеры, когда ее болезнь не поддавалась контролю. Когда каждая мысль была о том, сколько грамм жира в куриной грудке. О карманных счетчиках калорий и вычислении того, сколько понадобится минут на беговой дорожке и степпере, чтобы сжечь баночку йогурта. А потом, в конечном счете, ее тотальная потеря контроля и безумные пирушки всегда приводили к отвращению к самой себе и походу в ванную.
Не слишком гламурная картинка, но Лола оказалась счастливицей. Она никогда не брала в руки иглу и не подсаживалась на амфетамины[87]: цена, которую многие платили за гламурную жизнь. Цена за нереалистичный образ тела, которого требуют индустрия красоты и следящая за весом общественность. Сейчас, три года спустя, Лола все еще наблюдала за тем, что ест, но она наблюдала, чтобы удостовериться, что не худеет. Ее персональный спусковой крючок, который мог потенциально запустить еще один порочный круг.
Дверь камбуза открылась, и вошел Макс, принося частичку полуденного солнца за спиной и Крошку, путающегося в босых ногах. Его макушка не доставала до потолка каюты всего на пару дюймов, и казалось, что он заполнил пространство широкими плечами. Мужчина помылся и переоделся в джинсовую рубашку, которую нашел в каюте. Конечно, она ему не подходила, и ему пришлось отрезать короткие рукава, чтобы приспособить свои бицепсы. Спереди он оставил ее не застегнутой на широкой груди.
Пахнет как в моем любимом маленьком ресторанчике в Новом Орлеане,сказал он, двинувшись в обеденный уголок и наливая два бокала белого вина, которое она добыла, совершив налет на винный шкаф Тэтчей.
Лола разложила почерневшего луциана и рис на блюде-селадон[88] и пожалела, что не может добавить к ним желтых цуккини и мускатной тыквы. Она накрыла на стол подходящие тарелки-селадон и столовые приборы из нержавейки и поместила блюдо в центр стола.
Для Крошки она приготовила остатки красивой синей рыбешки, которой после чистки осталось как раз для собаки. Потом все трое сели обедать, Крошка ел из маленькой тарелочки на полу.
Макс вгрызся в свою порцию с энтузиазмом человека, по-настоящему наслаждающегося едой. Он не клал локти на стол, не жевал с открытым ртом, и не наносил удары вилкой, но он определенно был любителем поесть.
К дьяволу эти чертовы батончики гранолы и крекеры,сказал он между укусами.
Лола подняла свой бокал и сделала большой глоток. Его комплимент понравился ей больше, чем следовало, и девушка пришлось напомнить себе о том, что необходимо быть бдительной. Это не была своего рода деловая вечеринка, а он не был ее парнем или хотя бы другом. Она приготовила для него обед, потому что должна была приготовить обед для себя. Выживание. Ничего больше.
Откусив кусочек рыбы, она изучила лицо Макса. Он все еще носил белые полосы пластыря на лбу, и под левым глазом был ужасный синяк, но большая часть опухоли спала. Солнечный свет из окон освещал стол и сиял на хромированных и деревянных поверхностях приборов. Дневной свет бросал легкие блики внутрь каюты, и всё казалось нереальным. Он. Она. Дора Мэй.
Макс поднял голову и бросил на нее взгляд; под темными бровями и колючими черными ресницами, его голубые глаза смотрели прямо в ее. Потом он улыбнулся, и ей пришлось заставить себя проглотить рыбу. Она должна вернуться домой. Помимо того, что Лола должна найти частного детектива и вернуть себе свою жизнь, чем дольше она находится рядом с Максом, тем больше ей приходится бороться с собой, чтобы не рассматривать его как мужчину. Скрывающегося под синяками мужчину, который заставляет женщину захотеть взглянуть в зеркало и засунуть в рот «Алтоид»[89]. Мужчину, который может легко прижать ее к своей широкой груди и заставить ее поверить, что все будет хорошо. Что он может позаботиться обо всех ее проблемах. Хотя только он и ответственен за ее проблемы.
Лола верила, что Макс не хотел втягивать ее в свою жизнь и в свой побег из Нассау, она просто оказалась не в то время и не в том месте. Ему нужно было убраться с острова как можно быстрее, и он не знал, что она находится на яхте. Знание и то, что она верила ему, ничего не должны были изменить, но, так или иначе, изменили. С тех пор как он спас Крошку, девушка больше не могла заставить себя ненавидеть его. Наоборот. Чем больше он утаивал, тем больше заинтриговывал ее.
Лолу никогда не обвиняли в излишней терпеливости или рафинированности, и она умирала от желания узнать о нем побольше.
Итак,начала она,если ты не из ЦРУ, значит ты один из тех парней из секретных спецслужб?
Мы вернулись к этому?
Да. Если ты, как говоришь, ушел из ВМС в отставку, какую работу ты выполняешь для правительства?Она съела еще немного риса и рыбы, затем запила их вином.
Он покончил со своим луцианом.
Я, конечно, могу тебе сказать,сказал он, потом потянулся через стол и вонзил вилку в еще один кусок, плавная игра его мышц привлекла внимание Лолы.Но потом мне придется тебя убить.
Забавно.Она поставила бокал на стол.Почему бы тебе не рассказать что-нибудь такое, за что меня не придется убивать?
Макс расхохотался, и девушка удивилась, когда он на самом деле рассказал ей.
Ну что сказать, гипотетически, некоторые вещи, которые правительство может пожелать сделать, нельзя делать по официальным каналам. В таких случаях наверху могут захотеть заключить контракты на выполнение подобной работы.
Например?
Возможно, проникнуть на стратегически важные объекты или подорвать автоколонну с незаконно поставленным оружием в Афганистане.Он еще несколько раз откусил и прожевал с глубокомысленным видом, словно взвешивал, что именно ей рассказать.Не секрет, что у американского правительства есть правила и руководства на все случаи жизни, и эти правила считают определенные вещи неприемлемыми для национальной политики. Вражеские объекты вроде химических военных заводов могут быть поражены только во время официально одобренных военных операций. Но пока военные спланируют удар, а президент подпишет указ, плохие парни узнают об этом и перевезут свои химикаты или ядерные боеголовки, или что бы то там ни было. Единственный шанс для США нанести контрудар и в то же время отрицать свою винуэто возможность заключить контракт с одним, двумя или даже пятью людьми для тайных нападений под прикрытием.